| 27.03.2024 В Москве прошла живая лекция журнала «Фома» о методе Виктора Франкла Метод психиатра Виктора Франкла стал главной темой живой лекции журнала «Фома», которая прошла 11 марта культурном центре «Фавор». Зоя Ускова – практикующий психолог, исследователь наследия Виктора Франкла, рассказала: в чем суть метода? Насколько он применим в реальной жизни? И чем подход Франкла отличается от других направлений в психотерапии? Лектор пояснила, что метод Виктора Франкла –… 18.03.2024 О великих историях любви в мировой литературе журнал «Фома» рассказал на живой лекции в Москве 8 марта в культурном центре «Фавор» прошла живая лекция журнала «Фома» – «Великие истории любви в мировой литературе». Кандидат филологических наук, специалист по зарубежной литературе Марина Пахолкина провела сравнительный анализ произведений русской и зарубежной литератур и рассказала: можно ли назвать отношения в книгах эталоном? Каких литературных героев мы идеализируем? И что думали о своих персонажах… 14.03.2024 Разбираем метод Виктора Франкла на живой лекции журнала «Фома» 11 марта в Москве! 11 марта в пространстве «Фавор» состоится живая лекция журнала «Фома» – «Чему может научить Виктор Франкл?». «Если не поднимемся над собой, никто и не догадается, что мы сможем полететь». Книги Виктора Франкла не сходят с полок книжных магазинов. Как человек, который пережил ужасы концлагерей, стал так популярен сегодня? В чем суть подхода Виктора Франкла? Как он сохранил веру и волю к смыслу? И что такое человек, по мнению Франкла? Зоя Ускова – практикующий психолог, исследователь наследия Виктора Франкла расскажет, как психиатр создал уникальный метод. Лекция состоится 11 марта (начало – 19:00) по адресу: г. Москва, ул. Мясницкая, вл. 24/7, стр…. 08.03.2024 Куда пойти 8 марта в Москве? На живую лекцию журнала «Фома» о великих историях любви в мировой литературе! 8 марта 2024 года в пространстве «Фавор» состоится живая лекция журнала «Фома» – «Великие истории любви из мировой литературы». Можно ли назвать отношения в книгах эталоном? Почему мы идеализируем литературных героев? И что думали о своих персонажах писатели? На нашей живой лекции рассмотрим главные сюжеты о любви из русской и зарубежной литературы: Ромео и Джульетта,… |
| Cyr., Ер. IV ad Nest. ( Καταφλυαροσι) М. gr. 77, 44С. М. IV, 888А. Д.В.С. I 2 , 134. Тьерри прибавляет к этому: „четвертый опозорил своего епископа“ (op. cit. I, 47–48), имея, конечно, в виду того Виктора, о котором говорит св. Кирилл в своем „Апологетике“ к императору, что он (Виктор) напрасно был оклеветан пред отцами Эфесского собора, как враг Кирилла (М. V, 253D-E. Д.В.С. II 2 , 120). Такое сопоставление как будто бы двух Викторов впервые сделал Garnier (М. Mercat., М. lt.18, 813, not. 1) на том основании, что св. Кирилл, назвав в этом послании четырех лиц, в послании к Несторию ( Καταφλυαροσι-М. gr. 77, 44С. Д.В.С. I 2 , 131) дает характеристику только трех, тем самым будто бы показывая, что имя Виктора в послании к апокрисиариям было внесено по недоразумению. Вокруг личности этого Виктора, с открытием коптских актов III вс. собора, создалась целая литература (См. Kraatz, Koptisch. Akten zum ephesinisch. Konzil, Leipzig, 1901; В. В. Болотов , op. cit. и др.) на почве решения вопроса, можно ли считать за историческую личность того Виктора, который является главным действующим лицом в коптских актах. Нам, конечно, нет возможности в настоящем случае заняться разбором всей этой литературы. Скажем только кратко, что с одной стороны: а) странно, что св. Кирилл так легкомысленно поверил при написании послания к апокрисиариям клеветам на „возлюбленного“ (как он его называет) александрийца „старца“, „инока“ Виктора, если допустить, что в этих документах речь идет об одном и том же Викторе; б) странно, что еще в феврале 430 г., при написании послания к Несторию ( Καταφλυαροσι), убежденный в невинности Виктора (почему, как думает Garnieri, и не дает ему характеристики в этом послании), св. Кирилл в июне 431 г. допустил возможность распространиться на соборе снова тем же ложным слухам о том же Викторе. Поэтому догадка Garnieri нам не кажется особенно находчивой. А с другой стороны, не так уж убедительными нам кажутся доводы отрицающих историческое бытие личности Виктора коптских актов и его деятельности в пользу св. Кирилла. Ведь легенды, окружающие выдающихся деятелей в какой бы то ни было области, не дают права историку отрицать историческое существование этих лиц и всей их деятельности; историк и в легенде должен искать историческое зерно. Итак, пока скажем, что, по нашему мнению, Виктор послания св. Кирилла к апокрисиариям и Виктор Апологетика к императору не одна и та же личность. О последнем Викторе речь впереди. |
| Г. Э. Щеглов Библиография. Источники 1. Опубликованные 1.1. Печатные труды С.Г. Рункевича 1. Кирилло-Мефодиевское братство при церкви Минской Духовной Семинарии//Минские ЕВ. – 1886. – – С. 472 – 477. 2. Материалы для истории Минской епархии. Материалы к биографии преосвященного Виктора Садковского//Минские ЕВ. – 1891. – – С. 692 – 697. 3. Материалы для истории Минской епархии (продолжение). Письма к разным лицам преосвященного Виктора Садковского, первого Минского архиепископа//Минские ЕВ. – 1891. – 1892. – – 12, 15 – 24 и отдельно: Письма к разным лицам преосвященного Виктора Садковского, первого Минского архиепископа (I – CL)/Собр. и объясн. С.Г. Рункевичем . – Минск: Типолит. Б.И. Соломонова, 1892. – 201, XVI с., алф. указ. 16 с. 4. Студенты проповедники/С.Г. Р[ункевич]. – СПб., 1892. – 16+58 с. 5. Памяти преосвященного Виктора Садковского, первого Минского архиепископа. Дело об арестовании поляками преосвященного Виктора Садковского 18 апреля 1789 года//Минские ЕВ. – 1892. – – С. 401 – 422 и отдельно: Дело об арестовании преосвященного Виктора Садковского 18 апреля 1789 г. – Минск, 1892. – 22 с. 6. Памяти преосвященного Виктора Садковского. К столетию со дня освобождения преосвященного из Ченстоховской крепости 21 июля 1892 г.//Прибавления к Ц Вед. – 1892. – – С. 1022 – 1028. 7. Материалы для истории Минской епархии/Собр. и объясн. С.Г. Рункевичем . – Минск: Типолит. Б.И. Соломонова, 1892. 8. Краткий исторический очерк столетия Минской епархии (1793 – 13 апр. 1893). – Минск: Типолит. Б.И. Соломонова, 1893. – 127, IV с. 9. Материалы для истории Минской епархии. К истории Минского кафедрального собора//Минские ЕВ. – 1893. – – С. 517 – 529 и отдельно: К истории Минского кафедрального собора. – Минск: Типолит. Б.И. Соломонова, 1893. – 12 с. 10. История Минской архиепископии (1793 – 1832): С подробным описанием хода воссоединения западнорусских униатов с Православной Церковью в 1794 – 1796 гг.: Исслед. Стефана Рункевича . – СПб.: Тип. А. Катанского и К., 1893. – 16, 572, XXXVIII с. |
| Нужно думать, что Виктор во время написания своей хроники имел под руками хронологические записи именно те, какие обращались в Африканской церкви; о его посещении Рима мы ничего не знаем; вероятно, он там никогда не был. А если так, то хронологические ошибки в его труде весьма понятны, потому, что естественны. Сделав предположение о причинах неточностей у Виктора в обозначении события из жизни константинопольских патриархов и подъискав основания для такого предположения, мы должны вместе с тем прибавить, что главное ручательство за основательность его состоит в том, что оно хорошо объясняет помянутые неточности, отвечает на недоумения, как писатель даже о лицах, весьма близких к нему по времени, мог сделать столь ошибочные показания. Наше предположение – единственно возможное и законное в данном случае, ибо выше приведенное мнение Нориса о том, что хронологические ошибки в хронике Виктора принадлежат не ему, а его неумелому исправителю, кроме того, что ничего не объясняет, вызывает еще против себя то возражение, что в хрониках, подобных по форме той, какую написал Виктор, места для привнесения и исправления последующих переписчиков и читателей остается очень мало или даже не остается совсем. Легко испортить переписчику даты, обозначаемые цифрами, особенно когда все сочинение состоит почти из одних только имен и цифр, как напр. в хронографии Никифора (о чем ниже), но очень трудно понять ошибки при обозначении события по консульствам, когда мы знаем, что даже голые перечни консулов дошли до нас в сравнительно исправном виде. Да и нет других примеров порчи хроник, подобных по форме хронике Виктора. Итак, материал для хронологии Константинопольских патриархов, представляемый нам хроникой Виктора, материал не надежный, – обстоятельство тем более достойное сожаления, что здесь мы видим около двадцати отчетливо засвидетельствованных нужных нам дат, для большинства которых мы не имеем другого столько же древнего источника, как хроника Виктора. Само собой разумеется, что не все показания Виктора о константинопольских патриархах непременно ошибочны: но общее доверие к ним все-таки не может иметь места. Этими показаниями мы пользоваться будем, но отдавать им предпочтение пред другими источниками мы лишены права; они будут иметь значение настолько, насколько будут согласны с показаниями других источников. Только две нам нужные даты Виктора могут быть признаны, несомненно, точными: – изгнания Евтихия и возведения Иоанна Схоластика в 565 году, потому что с одной стороны 565 год есть предпоследний его хроники, а с другой – потому, что именно при Евтихие Виктор вызывался несколько раз в Константинополь и, вероятно, не без его участия подвергся ссылкам и заключениям как свидетельствует об этом Исидор Севильский . Хронография Иоанна Малалы |
| Здесь можно было бы кончить речь о хронике Виктора и признать её, принимая во внимание условия ее написания (автор говорит о событиях, близких к своему времени, и мог иметь достаточные сведения о событиях в Константинополе), одним из самых надежных источников для хронологии занимающих нас патриархов. Но, к сожалению это не совсем так. Все решительно исследователи, заводившие речь об этой хронике, жалуются на путаницу ее хронологических показаний 148 . В объяснение этого странного явления до сих пор ничего не сказано, если не считать таким объяснением предположение Нориса и издателей его сочинения братьев Баллерини, что хронологические ошибки в хронике Виктора произошли не от него самого, а от невежества его позднейшего исправителя, – предположение, ровно ничего не говорящее и само нуждающееся в дальнейшем объяснении. По нашему мнению, кажется, дело было гораздо проще. Есть основания думать, что Виктор пользовался не столь надежными хронологическими источниками, каковы напр., были источники Марцеллина. – Хроника Виктора имеет большое значение для истории восточной половины империи, особенно для истории событий центра ее – Константинополя, как это и должно было быть, судя по данным о жизни Виктора, сообщенным выше. И, наоборот, так как Виктор, по-видимому, имел мало отношения к Риму, то рассказы его о событиях в этом городе, уже заключая a priori, не должны отличаться особою точностью; это есть и на самом деле 149 . Это обстоятельство, по-видимому, прямо говорит против нашего предположения о ненадежности хронологических источников Виктора: ошибки, если и могли иметь место в его хронике, то только в отношении события в Риме, а не в Константинополе. Чтобы примирить сделанное нами предположение с указанными отзывами о хронике Виктора, необходимо различать в этой хронике повествовательную часть ее от хронологической. Рассказы о событиях вообще легче, продолжительнее и точнее сохраняются в памяти, чем даты этих событий. Для хронологии память вообще плохой источник, кроме событий, самых близких к известному автору или почему-либо особенно интересных для него. |
| Я высказал уже свой посильный взгляд на литературно-философскую деятельность Виктора Дмитриевича в другом месте, печатно 175 , и не стану утомлять вашего внимания его повторением. Ограничусь лишь немногими замечаниями, имеющими в виду преимущественно младшую часть моей аудитории, из среды которой некоторые, по крайней мере, выступят, конечно, на поприще более или менее самостоятельной философской деятельности. Во-первых, в наши дни, в дни увлечения всевозможными, а между прочим и научными модами, когда предательская измена маститой «науке наук» и легкомысленное, повторяемое всего чаще с чужого голоса, глумление над ее будто бы бесплодными задачами, – когда эти нездоровая направления проникают и в сферу нашей когда то строго философски настроенной мысли, творения Виктора Дмитриевича должны встать пред нами, в этих наших увлечениях, живою укоризною. Можно не соглашаться с ним в частностях, можно оспаривать даже и его основная точки зрения, – да и у кого из философов их нельзя оспаривать? -но нельзя не признать одного, – именно: метафизические проблемы поставлены у него так отчетливо, решение их устанавливается так осторожно и методично; что метафизика, – кто что ни говори об ней, – по крайней мере в его умелых руках, является все же наукою. Вот почему смело можно сказать, что творения Виктора Дмитриевича сослужат громадную услугу нашей русской и в частности нашей академической образованности, будут много содействовать благоприятному исходу современных философских построений и шатаний мысли. Во-вторых, не раз приходилось и нередко приходится слышать, как зилоты и фанатики школьной эрудиции, рабы «последних слов» науки, открывают в трудах Виктора Дмитриевича проступки против кодекса правил и законов о предупреждении и пресечении научных погрешностей и недостатков – законов, долженствующих регламентировать по одному шаблону составление научных и в частности научно – философских работ: излишнюю, будто бы, элементарность, недостаток цитации, новизны (современности, отсталость); но судя и оценивая творения Виктора Дмитриевича по этому тираническому, угнетающему живую мысль закону, они забывают вящшая закона, забывают могучее и осязательное явление в его творениях духа и жизни. На современных книжных рынках так много схоластической учености, что творения Виктора Дмитриевича являются поистине светлым оазисом в этой сухой и безжизненной умственной пустыне. У нас повсюду так много учителей, преподающих нам правила и приемы1, как приобретать эрудицию. – и притом, замечу в скобках, приобретать чаще всего не весьма дорогою ценою, – так много таких учителей, что тем ценнее должен быть преподанный нам Виктором Дмитриевичем собственным примером урок, как может и должен представитель науки говорить живым словом живой душе. |
| Рубрики Коллекции Система пользовательского поиска Упорядочить: Relevance Relevance В Москве прошла живая лекция журнала «Фома» о методе Виктора Франкла 2 мин., 18.03.2024 Метод психиатра Виктора Франкла стал главной темой живой лекции журнала «Фома», которая прошла 11 марта культурном центре «Фавор» . Зоя Ускова – практикующий психолог, исследователь наследия Виктора Франкла, рассказала: в чем суть метода? Насколько он применим в реальной жизни? И чем подход Франкла отличается от других направлений в психотерапии? Лектор пояснила, что метод Виктора Франкла – логотерапия, переводится как «терапия смыслом». Франкл полемизировал с теориями Фрейда и предложил расширенную концепцию бессознательного, введя в него понятие «духовное бессознательное», по-другому – тяга к духовности. Виктор Франкл считал, что человеку недостаточно удовлетворить биологические и социальные потребности, потому что они обесцениваются перед лицом смерти. Человеку важно находить ответ на вопрос: «Какой в этом смысл?» Зоя Ускова пояснила, что две главных категории в учении Виктора Франкла – свобода и ответственность. Психиатр разделял понятия «свобода от» и «свобода для». Виктор Франкл утверждал, что у человека нет возможности выбрать при рождении пол, нацию, родителей, тело – это данности, которые невозможно изменить. Но у каждого есть свобода выбирать отношение к условиям и обстоятельствам своей жизни. В свою очередь, отношение к тем или иным событиям определяется смыслами, которые имеют важность для человека. Лектор подчеркнула, что сам Франкл был, безусловно, духовным человеком. Исследователь считал, что за каждым смыслом кроется другой, более высокий и значимый. И для Франкла все смыслы сводились к единому сверхсмыслу – Богу. По мнению Франкла, с одной стороны, смысл – абстрактное философское понятие, с другой – конкретная категория, поскольку смысл актуализируется всегда в контексте жизненных обстоятельств. Согласно учению логотерапии, конкретное воплощение смысла – ценности. Они бывают трех видов: ценности творческие или деятельности – к ним относится любые созидательные действия человека. Вторая категория – ценности любви и переживаний; к ним относятся эмоции и чувства. Третья категория – занятие позиции. Эта ценность проявляется в ситуациях, когда единственное, что может сделать человек – выбрать свое отношение к происходящему. Именно тяжелые ситуации помогают человеку понять главные смыслы и обрести свой уникальный путь. |
| И в результате своего обзора он не совсем пришел к тем выводам, каких от него следовало бы ожидать, судя по тем требованиям, какие он предъявлял к другим исследователям. Так, наприм., он, как видели, упрекал Муральта в том, между прочим, что он не столь полно и часто ссылался на хронику Виктора Тунунского, как этого она заслуживала бы в качестве древнего источника для хронологии Константинопольских патриархов, между тем в заключения своего трактата о хронике Виктора Тунунского заявил, что «материал для хронологии константинопольских патриархов, представляемый нам хроникой Виктора, материал ненадежный. Признаюсь, я совсем не понимаю, ради чего же, собственно, сделан означенный упрек Муральту? В объяснение хронологических «неточностей» в хронике Виктора Тунунского автор сделал, как и во многих других случаях, «предположение», великую ценность которого он поставляет в том, что оно де «хорошо объясняет» эти неточности. Конечно, ничто не мешает автору быть высокого мнения о своем «предположении» и даже подчеркнуть это свое мнение о своем «предположении». Но читатель может и не усмотреть «хорошего объяснения» хронологических неточностей Виктора в «предположении» автора. По крайней мере мне оно представляется очень натянутым и искусственным. Скорее причину всяких неточностей в хронике Виктора следует, по моему мнению, искать в его положении, как противника осуждения «трех глав» и следовательно, пятого вселенского собора. Раз ставши на точку зрения фанатика, не понимавшего смысла совершавшихся вокруг него событий и не желающего понять их, он , естественно отразил растрепанность своих чувств и на их описании: одностороннее, спутанное и тенденциозное представление их, отразившееся в его хронике, в сущности не совместимо с хронологически точною пометой появления их. В общем опять-таки все сводится к тому, о чем я говорил уже и прежде: план исследования, начертанный г. И. Андреевым , как план естественный, вытекающий из существа темы, можно было бы заменить и другим планом, также естественным и определяемым сущностью темы. |
| Хроника Виктора кончается 566 годом. Он вел свою хронику, как и Марцеллин, по консульствам. «Сопоставив списки консулов в его хронике со списками их у Марцеллина и зная, как переводить даты последнего на годы нашей эры, мы уже вследствие этого владеем ключом и к датам Виктора». А так как у Виктора с 543 года оказываются пропуски некоторых лет то отсюда вытекает «прямая необходимость обратиться к сравнению с другими такими же надежными списками, в особенности со списками Марцеллина. Судя по означенным условиям написания хроники Виктора, ее «можно было бы» признать «одним из самых надежных источников для хронологии занимающих нас патриархов. Но, к сожалению, это не совсем так. Все решительно исследователи, заводившие речь об этой хронике, жалуются на путаницу ее хронологических показаний». В объяснение этого «странного явления» г. И. Андреев говорит: «Есть основания думать, что Виктор пользовался не столь надежными хронологическими источниками, каковы, например, были источники Марцеллина. –Хроника Виктора имеет большее значение для истории Восточной половины империи, особенно для истории событий центра ее – Константинополя». «И, наоборот, рассказы его о событиях в Риме», к которому он, «по-видимому, имел мало отношений», «не должны отличаться особенною точностью». – В хронике Виктора следуем. различать две стороны: повествовательную и хронологическую. «Рассказы о событиях вообще легче, продолжительнее и точнее сохраняются в памяти, чем даты этих событии. Для хронологии память вообще плохой источник, кроме событий самых близких к известному автору или по чему-либо особенно интересных для него». А датирование «событий по консулам, назначавшимся на каждый год по два – способ более обременительный для памяти, чем наше счисление по годам». При том же, «не редко в Риме не знали того консула, который назначался в Константинополе, и наоборот, и это незнание имело место не только в том году, когда консул только что вступал в должность, но иногда простиралось на долго и могло остаться навсегда». |
| 13 сентября 1943 года Виктор был рукоположен в сан диакона, а 1 ноября 1943 г . — в сан священника владыкой Николаем (Амасийским), митрополитом Ростовским и Северокавказским, во время оккупации также оказавшимся в Одессе. Первым храмом, в котором начал служить отец Виктор, стал одесский храм свв. Виктора и Виссариона. Затем был перевод в Кишинев, в храм мч. Феодора Тирона. 2 марта 1945 года, вскоре после того, как Кишинев был освобожден советскими войсками, отца Виктора арестовали. Решением «тройки» отцу Виктору дали срок ссылки пять лет как «социально опасному человеку». Этапом отправили в Воркуту. Один из эпизодов пути отца Виктора в ссылку позже войдет в знаменитый роман «Архипелаг ГУЛАГ» А.И. Солженицына (Т. 1, ч. 2., гл. 3 «Караваны невольников»). В лагерях отец Виктор сполна разделил судьбу тысяч других узников совести. В конце войны политика государства по отношению к Церкви несколько изменилась, и духовенство стали постепенно освобождать из мест заключения, возвращать из ссылок. Освободили и отца Виктора. В 1947 году его определили на место рождения, в город Архангельск. Отец Виктор стал служить настоятелем в соборе св. пророка Илии. Отца Виктора всегда отличала удивительная любовь к православному богослужению: служил он красиво, истово. Устраивал крестные ходы, возобновлял колокольный звон, привлекал прихожан чтением акафистов. В каждом храме, где ему доводилось служить, он создавал великолепный хор с замечательным репертуаром. В этом ему всегда помогала матушка, тонкий знаток церковного пения. Торжественные, благолепные службы, совершаемые отцом Виктором, привлекали сотни богомольцев. Это, естественно, не нравилось властям, и они всячески старались изгнать отца Виктора из тех храмов, в которых он служил, переводили с места на место. В период с 1947 по 1953 год отцу Виктору довелось служить в Архангельске (собор пророка Илии), Ростове-на-Дону (храм мчц. царицы Александры), Пскове (Троицкий собор), Сасове (храм Казанской иконы Божией Матери). В Ростове произошла первая встреча отца Виктора с будущим Патриархом Пименом, в то время — ключарем Ростовского кафедрального собора Рождества Пресвятой Богородицы. Они близко подружились; будущий Патриарх крестил старшего сына отца Виктора Алексея. Господь даровал отцу Виктору и матушке Марии четверых детей: Елизавету, Алексея, Магдалину и Василия. |
|
|
