| Установленным отношением между первой и второй апологией упрощается решение вопроса о времени происхождения их, так как оказывается достаточным установить время написания одной из них, в данном случае – первой. Основанием для решения вопроса служит прежде всего адрес первой апологии. Но здесь же мы прежде всего и встречаемся с историческими и текстуально–критическими затруднениями. Евсевий цитирует адрес первой апологии (Hist, eccl. IV, 12), но вносит в текст его некоторые изменения: «Самодержцу Титу Элию Адриану Антонину Благочестивому Кесарю Августу, Вериссиму, сыну философу, и Люцию, родному сыну Кесаря философа, усыновленному Благочестивым, любителю учености, священному сенату и всему римскому народу». Должно заметить, что и свидетели текста Евсевия – рукописи и древние переводы – не во всем согласны между собой. Во всяком случае, здесь существенная разница в словах: «Люцию, родному сыну Кесаря философа, усыновленному Благочестивым», тогда как в рукописи апологии стоит: «Люцию философу, родному сыну Кесаря, усыновленному Благочестивым». Кроме этого, обращают внимание на отсутствие титула «кесарь» у Марка Аврелия, между тем как Марк Аврелий получил этот титул в скором времени после вступления на престол Антонина Пия – в 138 или же в начале 139 г. На этом основании полагают 442 , что апология написана в первые же дни правления Антонина Пия. Но против такого датирования выставляются весьма основательные возражения. Как бы .ни оценивали правильность и неповрежденность адреса апологии, во всяком случае ясно, что наряду с Антонином Пием, на прославленное благочестие которого апология указывает неоднократно (Apol. I, 1; 2; 3; 12; cf. И, 2; 15), всюду стоит, если не в равном достоинстве, то, однако, как соучастник в управлении и в ответственности перед Богом, его сын философ, т. е. Марк Аврелий Вер, или, как Иустин вслед за Адрианом называет его, Вериссимус. На философское образование и философский образ мыслей его Иустин рассчитывает не меньше, чем на благочестие и справедливость его отца по усыновлению. |
| (11) Тот же Иустин достаточно потрудился, споря с грека ми. Он обратился и к императору Антонину, прозванному Благочестивым, и к римскому сенату с произведениями, содержащими защиту нашей веры; жил в Риме. В Апологии он сам говорит, кто он и откуда. 12 " Самодержцу Титу Элию Адриану, Антонину Благочестивому, кесарю Августу; сыну Вериссиму, философу; Луцию, родному сыну кесаря философа и усыновленному Благочестивым, любителю просвещения, к священному сенату и ко всему народу римскому обращается с прошением за людей, несправедливо всеми народами ненавидимых и обижаемых, Иустин, сын Приска, сына Вакхия, уроженец Флавия Неаполя в Палестинской Сирии, один из этих людей " . Тот же император, получив подобные же прошения и от других братьев наших, живущих в Асии и всячески притесняемых от местного населения, обратился к асийскому Собранию со следующим распоряжением: 13 " Самодержец, кесарь Марк Аврелий Антонин Август Армянский, верховный жрец, народны и трибун в пятнадцатый раз и консул в третий, приветствует асийское Собрание. (2) Я знаю, что сами боги озабочены тем, чтобы такие люди от них не укрылись. Гораздо сильнее, чем вы, могут наказать они людей, не желающих им поклоняться. (3) Тех, кому вы не даете покоя, вы только укрепляете в их вере, хотя обвиняете в безбожии. Допустим, что при обвинен и и у них есть свободный выбор: они предпочтут умереть за своего Бога. Потому они и одерживают победу, готовые скорее отдать душу свою, чем сделать то, что вы от них требуете. (4) Что же касается землетрясений, бывших и нынешних, то уместно вам напомнить, что при таких бедствиях вы всякий раз падаете духом: сравните поведение их и свое. (5) Они полны надеждой на Бога, а вы за все время о богах и не думаете, и не служите Бессмертному; христиане же, которые Ему служат, гоните и преследуете до смерти. (6) Заступаясь за них, многие правители провинций писали нашему божественному отцу, и он ответил им, приказывая не беспокоить христиан, если окажется, что они ничего не замышляют против римского владычества. И мне многие давали знать о них, и я отвечал им согласно с мнением нашего отца. (7) И сел и кто-то будет упорно обвинять христианина как такового, то с обвиняемого снимается обвинение, если он и действительно христианин, а обвинитель подлежит суду. Прочтено в Эфесе асийскому Собранию " . |
| Время написания апологий . Установленным отношением между первой и второй Апологиями упрощается решение вопроса о времени происхождения их, так как оказывается достаточным установить время написания одной из них, в данном случае первой. Основанием для решения вопроса служит прежде всего адрес первой Апологии. Но здесь же мы прежде всего и встречаемся с историческими и текстуально-критическими затруднениями. Евсевий (Hist. eccl., 4:12) цитирует адрес первой Апологии, но вносит в текст его некоторые изменения: «Самодержцу Титу Элию Адриану, Антонину благочестивому, кесарю Августу, Вериссиму, сыну философу, и Люцию, родному сыну кесаря философа, усыновленному благочестивым, любителю учености, священному сенату и всему Римскому народу». Должно заметить, что и свидетели текста Евсевия, рукописи и древние переводы, не во всем согласны между собою. Во всяком случае здесь существенная разница в словах: «Люцию, родному сыну кесаря философа, усыновленному благочестивым», тогда как в рукописи Апологии стоит: «Люцию философу, родному сыну кесаря, усыновленному благочестивым». Кроме этого, обращают внимание на отсутствие титула «кесарь» у Марка Аврелия, между тем как Марк Аврелий получил этот титул в скором времени после вступления на престол Антонина Пия – в 138-м году или же в начале 139-го года. На этом основании полагают (в последнее время G. Krüger в: Jahrb. für protest. Theol. Bd. XVI (1890), S. 579 и далее), что Апология написана в первые же дни правления Антонина Пия. Но против такого датирования выставляются весьма основательные возражения. Как бы ни оценивали правильность и неповрежденность адреса Апологии, во всяком случае ясно, что на ряду с Антонином Пием, на прославленное благочестие которого Апология указывает неоднократно (I Apol. 2; 3; 12 и II Apol. 2; 15), всюду стоит – если не в равном достоинстве, то однако как соучастник в управлении и в ответственности перед Богом – его сын философ, то есть, Марк Аврелий Вер или, как Иустин вслед за Адрианом называет его, Вериссимус; на философское образование и философский образ мыслей его Иустин рассчитывает не меньше, чем на благочестие и справедливость его отца по усыновлению. |
| Прежде в той же апологии ничего не было сказано ни о Симоне, ни об его учении: почему же автор вздумал сказать эти слова? Это можно объяснить опять только в том случае, когда 2-я апология написана вскоре после 1-й, в которой именно Иустин не раз говорит о Симоне волхве и очень нелестно для Римлян (гл. 26 и 56). Поэтому если нельзя согласиться с мнением, признающим обе апологии за одну, в последствии случайно разорванной на две части – так как каждая имеет свою целость и законченность: то справедливо полагать, что вторая апология написана к тем же лицам и в непосредственной связи с первой, которая была уже готова к поданию или только что подана, и составляет дополнение и пояснение к ней, вызванное упомянутыми событиями в Риме. Что касается до Евсевия, то он был введен в заблуждение тем, что после указа Адрианова, помещенного в конце 1-й апологии самим Иустином, последующие переписчики и собиратели письменных актов вставили еще два указа Антонина Благочестивого и Марка Аврелия. Первая 1. К императору Титу Элию Адриану Антонину Благочестивому Августу Кесарю, – сыну его Вериссиму философу, и Люцию философу, родному сыну Кесаря и усыновленному сыну Благочестивого, любителю наук и к священному сенату и всему народу римскому, обращаясь с моим словом и прошением за людей им, всех народов несправедливо ненавидимых и гонимых, – я из числа их, Иустин, сын Приска, внук Вакхия, уроженцев Флавии Неаполя в Сирии Палестинской. 2. Люди истинно благочестивые и любомудрые должны уважать и любить только истину и отказываться от последования мнениям предков, когда они худы: такова обязанность, внушаемая разумом. И не только требует здравый разум не следовать тем, которые несправедливо поступали или учили: любитель истины должен всячески и больше своей собственной жизни стараться соблюдать правду в словах и поступках своих, хотя бы смерть угрожала ему. Вы называетесь благочестивыми и философами, и слывете везде блюстителями наук: теперь окажется, таковы ли вы на самом деле. Мы обратились к вам не с тем, чтобы льстить вам этою запискою, или говорить в удовольствие ваше, но требовать, чтобы вы судили нас по строгом и тщательном исследовании, а не руководствовались предубеждениями или угодливостью людям суеверным, не увлекались неразумным порывом или давнею, утвердившеюся в вас, худою молвою; через это вы произнесли бы только приговор против себя самих. |
| Первая Апология в рукописи стоит после второй, но в [традиции исследования литературы] апологетов 221 со времени Марана (1742 г.) установилось употребляемое теперь обозначение, и Апологии второй и первой Апологии усвояется подобающее место. Это вполне оправдывается текстом этих апологий, именно: 1) во 2-й Апологии три раза (гл. 4, 6:8) делается ссылка на другую апологию, 2) в 1-й Апологии имеется полное надписание адреса и имени автора, чего нет во второй. Ссылка во второй Апологии на первую указывает на несомненную тесную связь между ними. Эту связь между апологиями многие учёные преувеличивают настолько, что считают их за одно сочинение, случайно потом разделённое на два. В доказательство, во-первых, ссылаются на то, что во второй Апологии нет обычного начала и в то же время упоминания о второй Апологии делаются в такой же манере, которая, предполагает самую тесную связь между апологиями. Во-вторых, указывают на то, что Евсевий два раза (Euseb. Hist. eccl. IV, 17, 18//PG. T. 20. Col. 386В, 373В; р. п.: C. 172:175) цитирует Апологию как первую, чем даёт понять, что считает её за одно (целое) произведение. Но эти доводы вряд ли убедительны. Внутренняя связь Апологий говорит лишь за то, что они были написаны почти одновременно, причём 2-я Апология составляла как бы добавление первой. Показания Евсевия можно считать ошибкой с его стороны, подобно тому как он цитировал 1-ю Апологию вместо «Синтагмы» Иустина (Euseb. Hist. eccl. IV, 11//PG. T. 20. Col. 332B; р. п.: C. 159); при том один раз он цитирует 2-ю Апологию правильно. Д. Время написания апологий Для определения даты 1-й Апологии служит прежде всего её адрес, который читается так; «к императору Титу Элию Адриану Антонину Благочестивому Августу Кесарю, сыну его Вериссиму философу и Люцию философу, родному сыну Кесаря и усыновлённому сыну Благочестивого, любителю наук, и к Священному Сенату и всему народу Римскому». В этом адресе упоминаются: император Антонин Пий (138–161), Марк Аврелий, назвавшийся Вериссимом от своего усыновления и возведения в кесари, и Люций Вер, сын соправителя Адриана кесаря скончавшегося (в 138 г. |
| В бытность свою в Риме он написал свою апологию с целью показать несправедливость суда и преследования христиан за одно имя и раскрыть, что обвинения против них – неосновательны и ложны, что образ жизни их – неукоризнен, учение, равно как и богопочтение – весьма чисто, разумно. Эта апология состоит из 68 глав. Как видно из надписания (гл. 1), она обращена «к императору Титу Элию Адриану, Антонину Благочестивому, Августу кесарю, к сыну его Вериссиму философу (т. е. Марку Аврелию Веру, которого еще Адриан очень любил и назвал Вериссимом) и к Люцию, природному сыну кесаря-философа и усыновленному сыну Благочестивого, любителю учености, и к достопочтенному сенату и всему римскому народу». Здесь Иустин безбоязненно называет себя самого и, исповедав свое христианство, прямо обращает речь свою к правителям империи, поставляет им на вид их прозвания – благочестивый и философ, и то, чего они требуют. «Вы называетесь благочестивыми и философами и слывете везде блюстителями правды и любителями наук: теперь окажется, таковы ли вы на самом деле? Мы обратились к вам не с тем, чтобы льстить вам или говорить в удовольствие ваше, но требовать, чтобы вы судили нас по строгом и тщательном исследовании, а не руководствовались предубеждением или угодливостью людям суеверным, не увлекались неразумным порывом или давнею утвердившеюся в вас худою молвою, – через это вы произнесли бы только приговор против самих себя. Что касается нас, – мы убеждены, что ни от кого не можем потерпеть вреда, если не обличат нас в худом деле… вы можете умерщвлять нас, но вреда сделать не можете. Но чтобы эти слова не показались кому безрассудными и дерзкими, мы просим исследовать, в чем обвиняют христиан; и если обвинения окажутся действительными, – пусть наказывают их, как следует. Если же никто ни в чем обличить не может, то здравый разум не велит по одной худой молве оскорблять людей невинных, или, лучше, самих себя, когда думаете вести дела не по рассуждению, а по страсти. Всякий здравомыслящий скажет, что наилучшее и единственное условие справедливости состоит в том, чтобы подчиненные представляли неукоризненный отчет в своей жизни и учении, а начальствующие, с другой стороны, давали приговор не по насилию и самовластью, но руководствуясь благочестием и мудростью. |
| В меньшей Апологии три раза (II Apol. 4; 6; 8) указывается на прежние разъяснения, которых в этой апологии нет; при этом каждый раз употребляется ς προφημεν – такая формула, которою в большей апологии обычно делаются ссылки на предшествующие места, а прежние разъяснения, к которым отсылает меньшая апология, находятся в действительности в большей апологии. Кроме того, только большая Апология заключает в себе тот материал, какой обычно является в апологетических произведениях, тогда как меньшая говорит об отдельном событии недавнего прошлого и в дальнейшем изложении дает только беглые штрихи апологетического характера. Наконец, большая Апология имеет полное, даже пространное надписание, в котором указаны адресаты и автор, между тем, как меньшая Апология не имеет никакого введения и начинается еховгиртос «но»: Και τà χθς δè καì πρην. В виду этого совершенно справедливо большую Апологию считают первою, а меньшую – второю. Первая Апология начинается торжественным указанием лиц, к которым Иустин обращается с своей защитой христиан: «Самодержцу Титу Элию Адриану Антонину, Благочестивому Августу Кесарю, и сыну его Вериссиму философу и Люцию философу, родному сыну Кесаря и усыновленному сыну Благочестивого, любителю науки, и священному сенату и всему народу Римскому, за тех, которые из всего рода людей несправедливо ненавидимы и гонимы, я – Иустин, сын Приска, сына Вакхия, бывших из Флавии Неаполя в Сирии Палестинской – будучи одним из них обращаю свое слово и мольбу». Самое изложение содержания апологии представляет значительные затруднения в виду недостигнутого еще согласия среди исследователей относительно последовательного развития в ней мыслей. Попытка Th. Wehofer’a, посвятившего первой апологии литературно-историческое или скорее литературно-эстетическое исследование в собственном смысле слова, приложить к ней законы Эллинской риторики и таким путем достигнут правильного понимания ее построения, несмотря на богатство в остроумных и оригинальных наблюдениях, не может быть признана убедительною. |
| Собрался также святой и вселенский собор, созванный по императорскому повелению в сем богохранимом царствующем городе, а именно: почтеннейшие пресвитеры Феодор и Георгий и почтеннейший диакон Иоанн, представители святейшего и блаженнейшего Агафона, архиепископа древнего Рима; почтеннейший и святейший Георгий, архиепископ сего великого Константинополя, нового Рима; боголюбезный пресвитер и инок Петр, местоблюститель престола великого города Александрии; Макарий, почтеннейший архиепископ Феополя Антиохии; благочестивый пресвитер и инок Георгий; почтеннейший апокрисиарий Феодор, местоблюститель иерусалимского престола; Иоанн, епископ города Порта, Абунданций, епископ города Патерна, Иоанн, епископ города Ригия, представители 125 почтеннейших епископов святого собора древнего Рима, что засвидетельствовано собственноручными подписями епископов в их послании к благочестивейшему императору Константину; благочестивый Феодор, местоблюститель боголюбезного архиепископа равеннского Феодора; Василий, епископ города Гортины критской; Феодор, епископ ефесский; Сисинний, епископ Ираклии фракийской; Георгий, епископ кизический; Петр, епископ никомидийский; Фогий, епископ никейский; Иоанн, епископ халкидонский; Феодор, епископ мелитенский; Сисинний, епископ Иераполя фригийского; Макровий, епископ Селевкии исаврийской; Георгий, епископ Визии фракийской; Григорий, епископ митиленский; Сергий, епископ силимврийский; Андрей, епископ мефимнский; Феогний, епископ кийский; Георгий, епископ камудианский; Антоний, епископ ипэпский; Платон, епископ киннский: Иоанн, епископ даскилийский; Генесий, епископ анастасиопольский; Феодор, епископ Юстинианополя гордского; Феодор, епископ верисский; Стефан, епископ Ираклии понтской; Лонгин, епископ тиосский; Дометий, епископ прусиадский; Соломон, епископ кланейский; Георгий, епископ косский; Иоанн, епископ миндский; Григорий, епископ кантанский; Иоанн, епископ Лаппы; Евлалий, епископ зенонопольский; Константин, епископ далисандский; Феодор, епископ олвийский; Феофан, пресвитер и игумен досточтимой обители сицилийской, именуемой Байя; Георгий, пресвитер и инок находящейся в древнем Риме обители Рената; Конон и Стефан, пресвитеры и иноки находящейся в том же древнем Риме обители, именуемой Арсикийский дом; Анастасий, пресвитер и инок оратории досточтимой константинопольской патриархии; Стефан, пресвитер и инок, ученик почтеннейшего Макария, архиепископа Феополя Антиохии. – Когда славнейшие патриции и консулы, также почтеннейшие и боголюбезнейшие епископы воссели по порядку в той судебной палате Трулле, и когда на средину положено было святое и неповрежденное евангелие: знатнейший Павел, тайный советник и секретарь императорский, сказал: «ваше благочестие и святой вселенский собор ваш помнят, что в предшествующем собрании, по окончании чтения деяний святого третьего собора, ефесского первого, положено было по порядку прочитать и деяния четвертого халкидонского собора, о чем и представляем на ваше благоусмотрение». |
| Первая Апология написана в 138 или 139 г. по P.X. Это выводится из её надписания: «Самодержцу Титу. Элию Адриану Антонину благочестивому, Августу Кесарю, и Вериссиму, сыну философу, и Люцию философу, родному сыну Кесаря и усыновлённому сыну благочестивого, любителю учёности». Исчисляя царственные лица, св. Иустин не называет ещё Вериссима (т. е. Марка Аврелия) Кесарем, а сие титло Вериссим получил вскоре после вступления на престол Антонина благочестивого 398 ; следовательно, Апология писана и представлена между вступлением на престол Антонина благочестивого и объявлением Марка Аврелия Кесарем, т. е. в 138 или 139 году. Этому заключению не противоречит следующее замечание, встречающееся в Апологии: «мы говорим, что Христос родился за 150 лет пред сим при Киринее, а учил при Понтии Пилате» 399 . Потому что св. Иустин не имел намерения в приведённом месте с точностью обозначать время, прошедшее от Рождества Христова, но приблизительно хотел показать, как мало времени прошло от начала новой христианской эры, в сравнении с временем, которое протекло от сотворения мира до Рождества Христова. Посему приведённое место должно понимать так: «Иисус Христос родился лет за полтораста пред сим». Не противоречит приведённому определению времени первой Апологии и то, что Люций Вер назван в Апологии «философом и любителем учёности», тогда как в 139 году ему было не более 8 лет. Не ссылаясь на Евсевия, у которого наименование философом отнесено не к Люцию, но к отцу его Элию Веру (Λουκ φιλοσφου καισαρος φσει ι), можем обратить внимание на то, что римский историк Капитолий говорит о Лоции Вере: «он любил ещё в детстве (in pueritia) писать стихи и речи; впрочем, он был способен ораторствовать, чем быть поэтом 400 ». Нисколько не подрывается достоверность указанного вычисления и тем обстоятельством, что св. Иустин упоминает в Апологии о еретике Маркионе и его последователях, уже значительно умножившихся 401 . Хотя св. Ириней и говорит, что Маркион, ученик Кердона, усилился при Аниките, который, по свидетельству Евсевия, был римским епископом между 158 и 169 годами 402 ; но соглашая слова св. Иринея со свидетельством св. Епифания, который появление ереси Маркионовой относит ещё к царствованию Императора Адриана 403 , должно допустить, что св. Иустин мог и при начале царствования Антонинова указывать на последователей Маркиона. |
| Вскоре после своего посвящения он получил от разных египетских и восточных епископов письма, обличавшие Афанасия и его преступления 418 . Как и все высшее духовенство Рима, Либерий должен был знать цену этим письмам. Он прочел их «в церкви и на соборе» 419 и ответил, отвергая обвинения, столь многократно опровергнутые 420 . «Собором», очевидно, было собрание епископов, происходившее ежегодно в день возведения на кафедру (natale) нового папы; оно таким образом должно было происходить 17 мая 353 г. Около того же времени прибыло посольство от египетских епископов и александрийского духовенства во главе с Серапионом тмунским, самым верным сподвижником Афанасия. Эти лица привезли с собой заявление восьмидесяти епископов в пользу преследуемого 421 . От имени значительного числа италийских епископов папа обратился к императору с просьбой собрать в Аквилее большой собор, который пересмотрел бы заново возрождающийся вопрос. Констанций перед тем подал ему надежду на подобного рода собрание. Легаты папы Викентий капуанский и другой епископ из Кампании, Маркелл, встретили императора в Арле, где он проводил зиму 353–354 г. Они застали его посреди торжеств его тридцатилетнего юбилея, окруженным епископами этой страны, у которых он собирал подписи против Афанасия. Восточные распри были мало знакомы галльскому духовенству. Десять лет перед тем по поводу Сардикского собора некоторые из здешних епископов были втянуты в эти дела, как Максимин трирский, Вериссим лионский, Евфрат кельнский. Первый из них, ревностный сторонник Афанасия, умер незадолго перед тем; быть может, двух других тоже не было в живых. Тридцать подписей, которые собрали тогда под постановлениями Сардикского собора, были, несомненно, даны в большинстве по доверию, по предложению императора Константа и уважаемых епископов, каковы лионский и трирский. Ко времени прибытия Констанция все это уже отошло в глубь прошлого. О предшествующих событиях имели слабое представление; даже о Никейском соборе почти ничего не знали. Иларий, епископ пуатьеский, ученый человек, не слыхал о знаменитом символе, пока Констанций не смутил покоя галльского епископата на этот счет. |
|
|
