| Однако, вскоре большинству городов Белой и Черной Руси пришлось признать власть Миндовга Литовского и войти в состав его державы. После того, как Миндовг погиб в междоусобице, в Литве вновь началась борьба за власть между князьями, и процесс захвата русских земель Литвой на время замедлился. Но в начале XIV в. натиск литовцев на Русь продолжился после того, как в 1315 г. Гедемин стал великим князем и вновь объединил Литву в мощное единое государство. Начались новые завоевания. Сначала Гедимин захватил Волынь: в Луцке стал княжить сын Гедимина Любарт, крестившийся с именем Димитрия. В 1321 г. Гедимин взял приступом Киев. За время его правления (1315-1341 г.г.) Белая Русь и большая часть Юго-Западной (или иначе - Малой) Руси вошли в состав Литовской державы. Дальнейшее присоединение земель Малой Руси продолжалось при сыне и преемнике Гедимина - Ольгерде. Это стало возможным вследствие крайнего ослабления Галицко-Волынского княжества и запустения центральных районов Руси, наиболее страдавших от набегов татар. Мелкие князьки из дома Рюриковичей, сидевшие в некоторых городах Западной и Центральной Руси (в том числе некий князь Станислав в Киеве), не могли защитить от ордынцев свои уделы. В условиях монгольского ига население Западной и Центральной Руси предпочло признать над собой власть более сильных Литовских князей. Тем более, что очень скоро держава Гедимина и Ольгерда стала состоять на три четверти из русских земель. Государственным языком стал русский. Само Литовское государство все более приобретало русский характер. Подобно Владимирскому княжеству на Северо-Востоке, Литва на Западе представлялась русскому населению очагом возрождения русской государственности. То есть с вы ходом на политическую арену Литовской державы полностью меняется ситуация в бывших землях Киевской Руси. Отныне к противостоянию Руси и Орды присоединяется борьба между Русью Северо-Восточной и Русью Литовской за право консолидации всех русских земель, за наследие Киевской Руси. Русские стали законно признаваться одним из двух основных народов великого княжества Литовского, наряду с самими литовцами. |
| " . Литография П. Иванова по рис. Б. А. Чорикова. 1838 г. (ГПБИ) В 1-й пол. 80-х гг. XIV в. особое место в политике Д. И. заняли отношения с Литвой, где продолжались раздоры, начавшиеся после смерти Ольгерда. В 1383 г. при посредничестве вдовствующей вел. кнг. Иулиании Александровны было заключено соглашение между ее детьми Ягайло, Скиргайло (Иваном) и Корибутом (Дмитрием) и Д. И. Судя по сохранившемуся его краткому изложению, Литовский вел. кн. Ягайло обязался жениться на дочери Д. И. и принять Православие. Очевидно, хотя об этом прямо и не сказано, такое соглашение означало и военно-политический союз между 2 странами и помощь Д. И. вел. князю Литовскому в борьбе с его врагами. Осуществление такого соглашения означало бы вовлечение Литвы в сферу московского влияния, принятие литовцами Православия способствовало бы усилению влияния «русского» населения Литовского вел. княжества на литовское. По-видимому, именно это не устраивало литов. боярство, боявшееся в этом случае утратить господствующее положение в стране. Предпочтение было отдано др. решению - соглашению с соседней Польшей. По этому соглашению Ягайло, женившись на польск. королевне Ядвиге, становился одновременно польск. королем, он и его подданные-язычники принимали католичество. Объединение сил 2 крупных гос-в не только укрепило власть литов. боярства над «русскими» землями Великого княжества Литовского, но и создало условия для возобновления литов. наступления на восток. 29 апр. 1386 г. в битве с литов. войском на р. Вехре (совр. Вихра) под г. Мстиславлем погиб союзник Д. И. смоленский кн. Святослав Иванович. В Смоленске «из литовской руки» был посажен его сын св. Георгий (Юрий) Святославич , его старший брат св. кн. Глеб Святославич был уведен как заложник в Литву. Завоеванные Д. И. позиции на черниговских землях также оказались под угрозой. В этих неблагоприятных внешних условиях Д. И. сумел сохранить положение самого сильного среди князей Сев.-Вост. Руси, руководству к-рого подчинялись др. правители региона. |
| был вопрос о западной Руси. Этот вопрос сплелся из разнообразных затруднений, которые постепенно развились в той Руси из политической сделки польских панов с великим князем литовским Ягайлом. Поляки добивались присоединения Литвы с западной Русью к Польше, а Ягайло, ища поддержки в трудной борьбе с Тевтонским Орденом, обещал им это, обещал еще принять католицизм со всем литовским народом. Эти обоюдные разсчеты и были скреплены женитьбой Ягайла на наследнице польского престола Ядвиге в 1386 г. Следствием этого брака было династическое соединение двух соседних государств, королевства Польского и великого княжества Литовского. Это событие произвело важные перемены в положении русских областей, вошедших в состав Литовского княжества. Покорение западной Руси литовскими князьями сопровождалось подчинением Литвы русскому влиянию. В начале XV в. покоренные русския области, земли Подольская, Волынская, Киевская, Северская, Смоленская, Полоцкая и другия и по пространству, и по количеству населения значительно превосходили покорившее их Литовское княжество, и как по племенному, так и по культурному своему составу это литовско-русское княжество являлось больше русским, чем литовским государством. Русский язык и русское право, русские нравы вместе с православием стали распространяться среди полудикой языческой Литвы. Культурное сближение соединенных народностей под преобладающим воздействием более развитой из них шло так успешно, что полное слияние обеих народностей становилось возможно. Но со времени соединения Литвы с Польшей русское влияние в Литовском княжестве начало вытесняться польским, которое проникало туда различными путями. Одним из них служили сеймы, на которых решались общия дела обоих союзных государств: литовско-русские вельможи, встречаясь здесь с польскими панами, знакомились с их политическими понятиями и порядками, господствовавшими в Польше. С другой стороны, польское влияние проводилось в Литовскую Русь жалованными грамотами великих кназей литовских, которые назывались привилеями и которыми устанавливались такой же порядок управления, такия же права и отношения сословий в Литовском княжестве, какия господствовали в Польше. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла КАЗИМИР IV ЯГЕЛЛОНЧИК (29/30.11.1427, Краков - 7.06.1492, Гродно), Литовский вел. князь (с 1440), король Польши (с 1447). Младший, 3-й сын польск. короля и Литовского вел. кн. Владислава (Ягайло) и Софьи Гольшанской. После смерти отца (1434) опекуном К. Я. стал Краковский еп. Збигнев Олесницкий, недоброжелательно к нему относившийся. В 1438 г. утраквисты выдвинули кандидатуру К. Я. на чеш. трон в противовес австр. герц. и герм. кор. Альбрехту II Габсбургу, однако год спустя после 2 неудачных военных походов К. Я. отказался от борьбы. В 1440 г., после убийства вел. кн. Литовского Сигизмунда Кейстутовича, в Великом княжестве Литовском начались междоусобицы, связанные с желанием части литов. знати разорвать унию с Польшей. Брат К. Я., кор. Владислав III Варненчик, направил его наместником в Великое княжество Литовское, однако без согласия польск. короля и сейма и в отсутствие Владислава в стране 29 июня 1440 г. литов. бояре провозгласили К. Я. вел. князем, что фактически означало разрыв унии между Польшей и Литвой. Юному вел. князю, действовавшему в согласии с боярами, удалось добиться стабилизации положения в стране (подавление бунта «черных людей» в Смоленске в 1440-1441, преодоление сепаратистских настроений в Жмуди) и мирным путем урегулировать территориальные споры с соседними гос-вами. Правление К. Я. в Литве стало временем усиления магнатских родов и формирования крупных магнатских латифундий. Кор. Казимир IV. Портрет. XIX в. (Литовский художественный музей, Вильнюс) Кор. Казимир IV. Портрет. XIX в. (Литовский художественный музей, Вильнюс) После гибели кор. Владислава III (1444) К. Я. был избран на польск. трон 23 апр. 1445 г. на съезде в Серадзе, однако, согласился стать королем только после отказа польск. стороны от условий Гродненской унии 1432 г. и признания привилея от 17 сент. 1446 г., устанавливавшего равноправие Польши и Великого княжества Литовского в объединенном гос-ве, а также равенство шляхты, проживавшей на обеих территориях. |
| Сигизмунд II Август. – Люблинская уния. – Сигизмунд II Август вступил в управление великим княжеством еще при жизни отца, в 1544 году; а по смерти отца избран и в польские короли. Он любил Литву, но, по ложному взгляду, видел благополучие ее только в соединении с Польшей, и употреблял меры к тому, чтобы осуществить это соединение. В 1564 году, на сейме в Парчове, он отказался от наследственного права на литовское великокняжеское достоинство, чтобы облегчить желаемое соединение народов в одну общую Речь-Посполитую. Литовская аристократия была против соединения, которое не могло последовать иначе, как в ущерб Литве; во главе ее стоял могущественный вельможа Николай Черный Радзивил, самый сильный противник соединения. Но с кончиной его в 1565 г. не стало для литовцев этой значительной опоры. Наконец в 1569 г. на люблинском сейме совершилось это событие, имевшее громадное историческое значение для Южной России, закончившее собой ряд попыток, начавшихся в 1386–1413 гг. к соединению (унии) Литвы с Польшей. Программа городельского сейма была закончена. До сих пор Польша и Литва находились в конфедеративном союзе, но границы и управления были различные. Люблинская уния совершенно уничтожила самостоятельность литовского княжества. По силе этой несчастной унии, великое княжество Литовское потеряло право иметь своего великого князя, получив взамен его фиктивное право избирать общего короля для обоих государств. До сих пор из русских земель только Червонная Русь принадлежала Польше, со времени Казимира Великого: теперь Польша отторгла от княжества всю Малороссию. Воеводства Волынское и Брацлавское и княжество Киевское отделены были от Литвы и включены в состав Польского королевства. Литовцы протестовали, но безуспешно. Поляки не обратили внимания на их протест. Насильно вытребованы были малороссийские послы и насильно приведены к присяге на соединение их страны с Польшей. 122 Последователям греческого обряда обещаны были свободное исповедание веры, употребление русского языка в официальных документах и прочие права и вольности, наравне с последователями римского исповедания: но последующие события показали, что поляки и не думали исполнять этих условий унии, ограничив и стеснив до крайности гражданские права православных. Со времени унии уже начинается перевес польского языка над русским в областях великого княжества. В XVII столетии он был совершенно вытеснен из судебной практики. |
| Вторжение Бонапарта Михаил Андреевич Огинский (так его звали на русский манер) встретил в Вильно, откуда отступал вместе с русскими войсками до Витебска, после чего выехал Петербург. После изгнания Наполеона Огинский поселился в имении Залесье (ныне Гродненская область), где занимался творчеством и прожил до 1822 года. Его сын Ириней Михайлович Огинский честно служил российскому престолу, имел чин статского советника и должность камергера при дворе русского императора. История княжеского рода Огинских свидетельствует в том числе и том, что на Белой Руси даже в самые мрачные и жестокие времена владычества Речи Посполитой, гонений на русскость и православную веру русское начало на белорусских землях было неистребимо, хотя временами приобретало совершенно скрытые формы. Носителями русского начала был не только простой народ (православные и тогдашние униаты, многие из которых были криптоправославными), но и по крайней мере часть западнорусской знати, принявшей католичество и внешне ополяченной. Эти обстоятельства необходимо учитывать при рассмотрении исторических событий XVII, XVIII и XIX веков. Еще одним историческим персонажем, крайне противоречивым и при этом относящийся к упомянутой категории знати, является Лев Иванович Сапега. Происходил он из смоленских бояр; несколько раз менял вероисповедание - православие, кальвинизм, католицизм - занимал высшие государственные посты в Литовско-Русском великом княжестве и Речи Посполитой (писарь великого княжества, королевский писарь, подканцлер и великий канцлер великого княжества); был сторонником Брестской церковной унии (1596 г.), принимал непосредственное участие в её организации, но при этом был против жёстких методов её внедрения. Лев Сапега. Личность крайне противоречивая, но благодаря ему, русский язык был государственным в Великом княжестве Литовском и Русском В то же время во время выборов в 1587 году короля Речи Посполитой он выступал за избрание на королевский престол русского царя Фёдора Иоановича. Сторонники царя Фёдора рассчитывали, что избрание его королём позволит установить с Русским царством дружеские и союзнические отношения и защитит Великое княжество Литовское и Русское от нарастающей польской гегемонии. Стараниями Льва Сапеги был подготовлен и в январе 1588 года принят на сейме Речи Посполитой и утверждён королём Сигизмундом III третий Статут Великого княжества Литовского, который действовал в качестве кодекса законов на территории белорусских губерний и после их возврата в лоно Русского государства вплоть до 1840 года, когда на этих территориях было введено общероссийское законодательство. |
| 3 . Земли «за Окою, Тешилов, и Венев, и Растовец, и иная места» которые отошли по «купле», упомянутой в московско-рязанском договоре 1483 г., к Москве С. 285]. Все эти перечисленные земли находятся к западу от предполагаемой литовско-рязанской границы договора 1425–1430 гг., но в тексте договора не присутствуют. Напротив, когда они (по «купле») отошли к Москве, то были тщательно расписаны, но ни «Дорожен» ни «Тула и Берестеи» в тексте договора не упоминаются, то есть судя по всему, находятся на другой территории. Также не упоминаются в договоре 1483 г. и другие «места» рассматриваемого нами рязанско-литовского договора. А поскольку, судя по московско-рязанским договорам 1434 г. и 1447 г., «Тула и Берестеи» С. 84–85, 143–144] оставались за Рязанью, но к территории московской «купли» они не относились, то, следовательно, отошли к Москве ранее, в промежуток между 1447 г. и московской «куплей». Местонахождение древней Тулы локализуется многими исследователями в бассейне р. Тулицы (правый приток р. Упа) либо в ее устье, либо в ее среднем течении С. 12–16; 4. С. 20–22; 6. С. 30–33; 13. С. 16–21]. Судя по всему, и остальные «места» рязанско-литовского договора 1425–1430 гг. (в том числе и Дорожень) находились в бассейне верхнего и среднего течения р Упа. Итак, анализ археологических и письменных источников позволяет выявить логические несоответствия в локализации Дороженя рязанско-литовского договора 1425–1430 гг. на месте городища у д. Красное на р. Мокрая Табола. Местонахождение Дороженя, как и других «мест» этого договора, наиболее вероятно в бассейне верхнего и среднего течения р. Упы, а следовательно, именно этот регион представлял собой спорные земли, на которые претендовали Рязанское княжество, Великое княжество Литовское и Великое княжество Московское (к которому в конце концов они и отошли). Литература и источники 1 . Базилевич К. В. Внешняя политика Русского централизованного государства. М., 1952. 2 . Гоняный М. И., Шишков А. В. К вопросу о древнерусских городищах XII–XIII вв. бассейна Верхнего Дона//Археология и история Юго-Востока Руси. Курск, 1991. |
| Казимир IV дал обязательство «не вступатися» в Великий Новгород и Псков, а также в новгородские и псковские места. Реально это означало отказ Великого княжества Литовского от претензий на политическое господство в Пскове и Новгороде. Этот отказ сохранял силу даже в том случае, если сами новгородцы и псковичи будут «се... давати» Казимиру IV (тот все равно не должен был принимать их под свое покровительство). Если в чем-либо новгородцы или псковичи «зъгрубять» Казимиру IV, то великий князь литовский мог разбирать дело, лишь «обослав» с Василием II. Московский великий князь опасался, что Казимир IV вознамерится посягнуть на Новгород или Псков, ссылаясь на «грубость» новгородцев и псковичей. Поэтому решение конфликтных случаев должно было проходить под контролем московского государя. Договор обязывал Казимира IV не вступать в новгородские и псковские «в земли и в воды» и тем самым предусматривал недопустимость в дальнейшем каких-либо территориальных претензий литовского великого князя к новгородцам и псковичам. Согласно договору, Казимир IV признал, что земли, некогда принадлежавшие Федору Блудову, Александру Борисовичу Хлепенскому и князю Роману Фоминскому, отныне принадлежат Василию II. В договор внесен был пункт, предусматривавший заключение с Ливонским орденом особых соглашений о мире («с немцы... держати вечный мир») в отличие от соглашений с Новгородом и Псковом («опрышнии мир»). Василий II боялся «единачества» новгородцев и псковичей с литовцами даже в рамках единого мирного договора с Орденом (подобные договора Новгород и Псков часто заключали совместно). В 1448 г. кончилась война новгородцев с Орденом. Предвидя возможность повторения военных столкновений, Василий II настаивал на неучастии в них Казимира IV («межы ими не въступатисе»). Наконец, если новгородцы и псковичи «зъгрубять» Василию II, то Казимир IV не должен был «за них... въступатисе». Этот пункт должен был развеять надежду новгородцев и псковичей на поддержку Казимира IV в случае возникновения у них конфликта с Москвой. Он же лишал литовского великого князя еще одного повода для установления своего контроля над Новгородом или Псковом. Самому Казимиру IV удалось добиться малого: Василий II обещал не вступаться в новгородские волости и оброки, которые издавна «тянули» к Литве. |
| В IX статье этого договора сказано было: «великий государь, его королевское величество, церквам Божиим и епископиям луцкой, галицкой, перемышльской, львовской, белороссийской, и при них монастырям, архимандриям виленской, минской, полоцкой, оршанской и иным, игуменствам, братствам, в которых обреталось и ныне обретается употребление благочестивой грекороссийской веры, и всем тамо живущим людям в короне Польской и в великом княжестве Литовском, в той же вере остающимся, никакого утеснения и к вере римской и к унии прииуждения чинить не велит и быти то не имеет; но по давным правам во всяких свободах и вольностях церковных будет блюсти, и вышепомянутым епископам в короне Польской и в великом княжестве Литовском пребывающим по духовному их чину и обыкновению довелось приимати благословение и рукоположение от киевского митрополита, и то никому из них власти его королевского величества вредить не имеет». 558 Таким образом: 1) православным в польской державе объявлялась полная свобода исповедания веры и отправления богослужения; 2) епископы православных епархий в польской короне ставились в духовную зависимость от киевского митрополита; вместе с этим, в силу самого договора 3) русскому правительству предоставлялось право наблюдения за исполнением его, следовательно право заявления ходатайства и даже требования относительно нужд православных, если бы они подверглись стеснениям. В связи с этими обстоятельствами изъявлено было и константинопольским патриархом согласие на подчинение Киевской митрополии власти всероссийского (московского) патриарха. Понятно, что этот договор не мог нравиться полякам. Не говоря уже о религиозном фанатизме, они не могли не видеть в нем оскорбления для своей народной гордости и вмешательства иностранного правительства в их внутренние дела. Мы увидим, какая политика с их стороны развернулась в отношении к этой статье договора. Отступничество галицких епископов и обращение львовской и перемышльской епархии в униатские Первую интригу повел заинтересованный ближайшим образом в этой перемене дел адми нистратор митрополии, львовский епископ, Иосиф Шумлянский. |
| Станислав Лазутка отмечал, что Великое княжество Литовское – это государство «не «Русско-Литовское» или «Белорусско-Литовское» или как там еще, а именно Литовское, как это убедительно показал крупный советский русский историк Владимир Терентьевич Пашуто» c. 68]. Следует отметить, что в ВКЛ очень быстро установилось господство антирусской политической номенклатуры, которая ничего общего не имела с белорусской ментальностью. Классическим примером угнетенного положения западнорусского народа (белорусов) в государственной системе Великого княжества Литовского является эпизод из жизни князя Константина Ивановича Острожского, знаменитого победителя московских войск под Оршей в 1514 году Польский король Сигизмунд I назначил Константина Ивановича Острожского великим литовским гетманом. Это звание давало право русскому князю, который вел свою родословную от древнерусского князя Ярослава Мудрого, на место в составе литовской Рады. Но литовцы-католики категорически были против принятия в Раду Константина Ивановича Острожского на том основании, что он схизматик, т.е. православный. С большим трудом в виде исключения Сигизмунд I уговорил Раду допустить в ее состав знаменитого полководца. Этот факт красноречиво опровергает выдумки псевдоисториков о существовании белорусского правительства и белорусского государства в период Великого княжества Литовского. Заключение. В свете предстоящего празднования 100-летия со дня образования СССР со всей наглядностью видна вся абсурдность продолжающейся фальсификации белорусской истории как неотъемлемой части истории общерусской, то есть союзной истории. Союзность является не только общерусским цивилизационным признаком белорусской государственности, но и всей нашей отечественной истории, начиная от эпохи Древнерусского государства и кончая сегодняшним Союзным государством России и Белоруссии. Историческая память белорусского народа как раз и предполагает очищение нашей истории от многочисленных фальсификаций и возрождение Союзного государства под брендом СССР-2 как основы подлинной независимости белорусского государства. |
|
|
