| Засим я, прожив на свете семьдесят пять лет, пять месяцев и девятнадцать дней, по долгу естества ожидаю кончины дней моих. «Далее вписано другою рукою: „а помре Леонтий Травин 1818 года февраля 16 дня“» (примеч. первого публикатора). «Далее вписано другою рукою: „а помре Леонтий Травин 1818 года февраля 16 дня“» (примеч. первого публикатора). Велье — село Опочецкого уезда Псковской губернии, расположенное на границе Московской Руси и Великого княжества Литовского, в XIV–XVI bb. было местом сражений с литовцами и ливонцами; в начале XVIII b. считалось «пригородом» Пскова. Велье — село Опочецкого уезда Псковской губернии, расположенное на границе Московской Руси и Великого княжества Литовского, в XIV–XVI bb. было местом сражений с литовцами и ливонцами; в начале XVIII b. считалось «пригородом» Пскова. Причетник — младший член церковного причта (псаломщик, дьячок). Причетник — младший член церковного причта (псаломщик, дьячок). Ягужинский Павел Иванович (1683–1736), граф — с 1722 г. генерал-прокурор Сената. В 1731 г., при воцарении Анны Иоанновны, был отправлен послом в Берлин. Ягужинский Павел Иванович (1683–1736), граф — с 1722 г. генерал-прокурор Сената. В 1731 г., при воцарении Анны Иоанновны, был отправлен послом в Берлин. Ягужинская Анна Гавриловна (урожд. Головина;? — 1760) — жена П. И. Ягу-Жинского с 1723 г. Ягужинская Анна Гавриловна (урожд. Головина;? — 1760) — жена П. И. Ягу-Жинского с 1723 г. Рус. старина. 1879. С. 373. См. также: Курмачёва М. Д. Крепостная интеллигенция России. Вторая половина XVIII — начало XIX века. М., 1983. Рус. старина. 1879. С. 373. См. также: Курмачёва М. Д. Крепостная интеллигенция России. Вторая половина XVIII — начало XIX века. М., 1983. Четверик — мера сыпучих тел, приблизительно равная пуду (ржи), то есть К.38 кг. Четверик — мера сыпучих тел, приблизительно равная пуду (ржи), то есть К.38 кг. Рус. старина. 1879. С. 373. См. также: Курмачёва М. Д. Крепостная интеллигенция России. Вторая половина XVIII — начало XIX века. М., 1983. |
| В отличие от последних десятилетий XV в. в православном обществе первых десятилетий XVI в. вопрос о соединении Церквей перестал оживленно обсуждаться. Если в XV в. выдвижение таких проектов питалось представлениями о различных позициях польского епископата и римского престола, то, по-видимому, опыт общения с курией в правление митрополита Иосифа исцелил представителей высших кругов православного общества от этих иллюзий. К тому же общий импульс, побуждавший к выдвижению таких проектов, в 1-й половине XVI в. должен был заметно ослабнуть. Новый монарх, Сигизмунд I Старый, вел по отношению к православной Церкви очень осторожную, продуманную политику, избегая не только гонений, но и принимая меры для укрепления организационных структур православной церкви и ее правового статуса. Здесь сказывалось и нежелание испытывать лояльность православных подданных в условиях постоянно обостренных отношений с Москвой, и рост политического влияния православной знати Великого княжества Литовского (примером может служить деятельность князя Константина Острожского в первые десятилетия XVI в.). У православного общества появились возможности сохранить традиционные основы своей церковной жизни, не прибегая для этого к покровительству папы. Власть, заинтересованная в достижении религиозного единства государства с помощью мирных средств, осталась силой, потенциально стремившейся к соединению Церквей, но, учтя отрицательный опыт предшественника, Сигизмунд I не выдвигал новых проектов церковной унии. Помимо понимания того, что эти проекты не встретят поддержки в православном обществе, значение имела и позиция местной католической церкви, нашедшая отражение в трактате Сакрана, которая осталась неизменной и в последующие десятилетия . Таким образом, можно сказать, что отношения православной и католической Церквей на территории Великого княжества Литовского складывались под воздействием четырех сил: местного православного общества, местной католической церкви, великокняжеской власти и римской курии. Из этих четырех сил наиболее определенной была позиция местной католической церкви. Как и ранее, она отвергала все проекты церковной унии, которые предполагали сохранение православными своей организации и особых обрядов. Единственной альтернативой существующему положению было для нее полное растворение православных в католическом мире, и местные католические прелаты настойчиво противодействовали любому иному решению вопроса. |
| Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей. 1 Ин. 3,15 ЛЯХОВИЧИ (ЛЯХОВИЧСКИЙ РАЙОН) Статья из энциклопедии " Древо " : drevo-info.ru В письменных источниках Ляховичи впервые упоминаются в 1492 году как центр Ляховичской волости. В это время Ляховичи были не только аграрно-торговым поселением, но и административно-хозяйственным центром крупного феодального имения. Свое название они получили, вероятно, от первых поселенцев – ляхов (поляков), которые нашли себе отчизну на гостиной западно-русской земле. В первой половине XVI века принадлежали Гаштольдам. С 1551 года Ляховичи принадлежали великому князю Сигизмунду Августу, который являлся не только владельцем так называемых " господарских " владений, но и одним из крупнейших феодальных землевладельцев Великого княжества Литовского . В 1572 году Ляховичи и некоторые другие частновладельческие имения Сигизмунда Августа были обменены на имение Свислоч пана Яна Еранима Ходкевича. Последний был представителем украинских магнатов, по своему вероисповеданию был кальвинистом и имел титул " графа на Мыши и Шклове " . В 1579 году, после смерти Я.Е. Ходкевича, Ляховичи перешли к его старшему сыну гетману Великого княжества Литовского Яну Каролю Ходкевичу, который вместо деревянного построил в Ляховичах бастионный замок, преобразив его в неприступную крепость " Ляховичская фортеция " . Построенный на левом берегу речки Ведьма, замок занимал островное положение. Его окружала река, перегороженная плотиной. Попасть в крепость можно было только по разводному мосту через наполненный водой ров и ворота башни. В центре укрепления стоял двухэтажный дворец. Я.К. Ходкевич, известный полководец, с этого времени начал писать свой титул " граф на Ляховичах " . В ходе антифеодального восстания зимой 1595 - 1596 годов Казацкие загоны С. Наливайко и М. Шавулы безуспешно штурмовали стены Ляховичского замка. В 1635 году город переходит дочери Анне, которая была замужем за сыном Льва Сапеги, Яном Станиславом. Ляховичская крепость в XVII веке считалась одной из самых значительных в Беларуси . |
| «...Захват церковных земель, церковного имущества, утвари, издевательства над православными священниками, их убийства (даже в алтаре), поругание святынь, разорение православных кладбищ и т.п. стало обычным делом и повторялось на всей православной территории Речи Посполитой. Тысячи сохранившихся до сегодняшнего дня документов являются свидетельством этой беспрецедентной в европейской истории политики государства по отношению к своему инославному населению» (44). Для православных епархий, оставшихся в пределах Речи Посполитой более значимым (в ближайшей перспективе) событием явилось политическое событие: заключение в 1686 г. между Россией и Польшей т.н. «ВЕЧНОГО МИРА». К заключению этого мира Польшу понудила угроза турецкой экспансии. Московское государство в этой связи виделось Речи Посполитой, как очень полезный и необходимый союзник в противостоянии Турции, с которой она вела далеко не успешные военные действия. Это обстоятельство делало польское правительство более внимательным и уступчивым к условиям предлагаемым Россией. Россия же не преминула внести в договор и вопрос о правовом положении своих единоверцев – православных в Речи Посполитой. В девятом пункте договора было, в частности, записано: «Великий Государь, Его Королевское Величество церквам Божиим и епископиям: Луцкой, Галицкой, Перемышльской, Львовской, Белорусской (к которой и относилась нынешняя наша епархия; прим. автора), и при них монастырям, архимандриям Виленской, Минской, Полоцкой, Оршанской и иным имуществам, братствам, в которых обреталось и ныне обретается употребление благочестивой Греко-Российской веры, и всем тамо живущим людям в Короне Польской и Великом княжестве Литовском в той же вере остающимся, никакого утеснения, и к вере Римской и к Унии принуждения чинить не велит, и быть то не имеет: но по давным правам во всяких свободах и вольностях церковных будет блюсти; и (ежели бы) вышеупомянутым епископам в Короне Польской и в Великом княжестве Литовском пребывающим по духовному их чину и обыкновению довелось приимати благословение и рукоположение от Киевского митрополита, и то никому из них власти Его Королевского Величества вредити не имеют...». |
| «В Великое говенье» Новгород покинул, чувствуя приближение расправы, сын Дмитрия Шемяки Иван. 9 апреля он прибыл в Псков. Здесь его встречали все «мужи» псковские «со кресты», «прияша его с великою честию». Однако прошло всего три недели, как князь Иван Дмитриевич подобру-поздорову решил уехать в Литву. При отъезде (1 мая) он получил «дару» от жителей Пскова всего только 20 руб. Последний час существования Можайского княжества пробил летом 1454 г. Василий II выступил в поход против можайского князя «за его неисправление», как деликатно записали московские летописцы. Великий князь не просто мстил можайскому князю за свои прошлые обиды и карал за недавно совершенные им проступки. Для него ликвидация Можайского княжества была необходимостью, обеспечивавшей невозможность повторения их в будущем. Контакты князя Ивана Андреевича с Литвой казались Василию II особенно опасными. Можайск был взят войсками Василия II, но князь Иван Андреевич с женой, с сыновьями Андреем и Семеном и боярами, в том числе с Н.К. Добрынским и его семейством, бежали в Великое княжество Литовское. По словам московского летописца, великий князь, взяв город, «умилосердився на вся сущая во граде том, пожаловал их и, наместники своя посадив», вернулся в Москву. Можно себе представить, как «пожаловал» можаичей князь Василий Васильевич. А вот в Литве князья-беглецы встретили радушный (конечно, небескорыстный) прием. Из чернигово-северских земель на границе с Московским великим княжеством было создано два больших княжества: Новгород-Северское (в него входили также Чернигов и Гомель), которым пожалован был князь Иван Андреевич, и Стародубское (туда входили также Рыльск и, возможно, Путивль), которым был пожалован Иван Дмитриевич Шемякин. Возникновение на порубежье очагов возможных осложнений беспокоило московское правительство. Вскоре после побега князя Ивана Андреевича митрополит Иона направил смоленскому епископу Мисаилу грамоту, в которой настоятельно просил Мисаила «озаботиться», чтобы князь Иван какого-либо «зла» не учинил Василию II. В послании объяснялась и причина гнева великого князя на Ивана Андреевича. Можайский князь представлялся нарушителем взятых по докончанию обязательств. В частности, он не прислал свои войска на помощь московским вооруженным силам, когда приходил сын Сеид-Ахмеда «с многими людми». |
| Не переставая печатать мелкие статьи, в последнее время Иван Дмитриевич задумал план обширного труда – объяснить историю Московского государства, возвеличения Москвы в сердце и столицу России, объяснить успех объединения всех русских княжеств под властью московских князей. «Чтобы понять естественное приростание к Москве одного княжества за другим, одной области за другою, чтобы уяснить слабость сопротивления их, а под час и добровольное тяготение к центру – к Москве, желание слиться с нею», обыкновенно говаривал он, «надо рассмотреть историю бывших отдельных, независимых княжеств, кольцом окружающих Москву, посмотреть на их судьбу, отношения к соседям русским и нерусским, православным и иноверцам, посмотреть на прочность и крепость их внутреннего быта и отсюда уже перейти к окончательному акту – потере их самостоятельности и слитию с Москвой.» План прекрасный, но требующий много труда и времени! Исполнением этого плана должны были служить «Рассказы из русской истории», которых вышло 4 тома – дорогой вклад в русскую историческую литературу! Первый том содержит в себе внешнюю и внутреннюю историю русских княжеств, кончаясь монгольским погромом, а остальные три – истории Новгорода, Пскова и Полоцка, которая должна быть в двух частях; успела выйти только одна, обхватывающая политическую и религиозную жизнь его, а другая, долженствующая содержать в себе промышленную жизнь Полоцка и великого княжества Литовского, к общему сожалению, прервана болезнью и смертью автора, хотя по всей вероятности, если не вся, то почти вся должна находиться в рукописи, так как покойный хотел уже приступать к её печатанию. Будем надеяться, что рукопись не потеряна и содержание её для блага науки и к удовольствию общества появится в свете. Конечно, нельзя не пожалеть, что покойный успел исполнить еще только такую малую долю своего обширного плана, но он впрочем и сам сомневался, чтоб он когда-нибудь успел привести к концу свой труд. «У меня еще только Полоцк, а там дожидаются Смоленск, Чернигов, Киев, Рязань и др. |
| Некоторые польские дворяне, отчасти, диссиденты, которые искали прав своей религии, а еще более такие люди, которые руководились своекорыстными видами, убежавшие во время суматохи в Седмиградье, приглашали князя быть королем польским. Ракочи обратился к Хмельницкому и прислал своих послов с просьбою помогать ему 408 . Хмельницкий дал тогда его посольству обоюдные ответы. – Ракочи, говорил Выговский Грондскому: – очень желает союза, с нами, а мы не хотим соединять наше войско с такими солдатами, которые выучены за печкою. Однако, чтоб не вооружить его против себя, мы даем ему двусмысленные ответы. Правду сказать, рана, которую нанес нашему пану-гетману Ракочи погибелью сына – неисцелима, и гетман все еще ищет отомстить ему 409 . Грондский имел поручение ехать в Седмиград и убеждал Хмельницкого приступить к концу. Гетман заглушил в себе чувство оскорбления и дал согласие. Хмельницкий готов был на все средства, лишь бы достигнуть своих целей. Вместе с Грондским отправился отец Данило. Они проехали через Молдавию, чтоб не попасть в руки поляков, и прибыли к Ракочи. Ракочи принял это посольство с радостью и отправил в Швецию с ответом, через Москву, отца Данила, Грондского оставил у себя. Таким-образом время протянулось до зимы, пока от Карла Густава прибыли уполномоченные в Седмиградье. После виленского договора Хмельницкий уже не колебался ни мало и 26-го ноября заключил с Ракочи особый предварительный союз, но которому обе стороны должны были защищать друг друга против всех неприятелей и жители обоих стран находиться в совершенном согласии. Ракочи обязывался подавать украинцам помощь в случае утеснения, от кого бы то ни было, их вере и правам. Вслед затем, в начале 1657 года, заключен был Швециею, Трансильваниею и Украиною договор о разделе Польши; это уже вторая попытка к тому, чего не избегла Польша через сто лет слишком. Королю шведскому должна была достаться Великая Польша, Ливония. Гданск с приморскими окрестностями: бранденбургскому курфюрсту все польские владения в Пруссии; Ракочи – Малая Польша, Великое Княжество Литовское, княжество мазовецкое и княжество русское (Червоная Русь), а Украина с остальными южно-русскими землями долженствовала быть признанною навсегда отдельною от Польши; Эти договорные статьи подписаны были, со стороны Ракочи, Стефаном Хорватом и Топошем, со стороны Украины –генеральным судьею – Самуилом Богдановичем Зарудным и генеральным обозным Ковалевским 410 . |
| 11 а. Из Императорского общества Истории и древностей Российских – Чтения в обществе 1904, кн. 3–4, и 1905 г., кн. 1–3. 11 б. Из Императорского Русского Археологического Общества – а) Записки классического отделения, томы 1 и 3. СПб. 1904; б) Записки отделения русской и славянской археологий, том V, 2. СПб. 1904; в) Записки восточного отделения, т. XV, N 1–4. СПб. 1904. 12 . Из Императорского Православного Палестинского Общества – Сообщения Общества за 1904 год выпуски 1–4 с Приложением, и за 1905 год выпуски 1–2. СПб. 1904–1905. 18 . Из Императорского Варшавского Университета – а) —339— Записки Общества Истории, Филологии и Права, в. 8. Варшава, 1904; б) Варшавские Университетские Известия, 1904 г., в. 5–9, и 1905 г., в. 1–4. 14 . Из Императорского Казанского Университета – Годичный акт 5 Ноября 1904 г. Казань, 1904. 15 . Из Императорского Московского Университета – речь и отчет 12 января 1905 г. М. 1905. 16 . Из Императорского Киевского Университета – а) Малиновский, Рада великого княжества Литовского, II: 1. Томск, 1904; б) Челпаков, Проблема восприятия пространства, ч. 11. Киев, 1904; в) Мигулин, Русский государ. кредит, 1, Харьков, 1900; г) Киселев, Психол. основание уголовной ответственности. Харьков, 1903; д) Максимейко, Сеймы Литов. рус. государства. Харьков, 1902; е) Ляскоронский, Филипп Август. Киев, 1902; ж) Довнар-Запольский, Госуд. хозяйство вел. княжества Литовского, Киев, 1901; 3) Францев, Очерк по истории чешского возрождения. Варшава, 1902. 17 . Из Императорского С.-Петербургского Университета а) Записки историко-филологического факультета, ч. 75. СПб. 1904; б) Обозрение преподавания 04–05 г. СПб. 1904; в) Список книг библиотеки юридич. факультета. СПб. 1904; г) Список книг библиотеки 1903 г., 2, и 1904 г., 1, СПб. 1904–1905; д) Отчет 1904 г. СПб. 1905; е) Журналы заседаний Совета, 59. СПб. 1904. 18 . Из Императорского Томского Университета – Известия, кн. Томск, 1904. 19 . Из Императорского Юрьевского Университета – а) Ученые Записки, 1904 г., 4–6, и 1905 г., 1–2, и б) Сборник Учено-Литературного общества, т. II. Юрьев, 1905. |
| Смоленский рубеж Русской цивилизации 08.09.2014 06:41:31 Наталья Иртенина Через несколько дней после крымского референдума на сайте общественных петиций некий гражданин Белоруссии инициировал сбор подписей за присоединение Смоленской области к его стране. Мотивация: Смоленск — «белорусский город». При этом английский текст петиции намного интереснее русского. Англоязычным доброжелателям сообщают, что поводом для петиции стал «крымский инцидент». Что веками (!) Смоленск был восточным форпостом европейского «цивилизованного мира». И что «сейчас все больше людей хотят поменять неестественную для них российскую государственность на братскую белорусскую». Очевидно, англоязычным доброжелателям ненавязчиво предлагают заняться соблюдением прав смолян. Вот так: три героические обороны Смоленска в 1610-1611, 1812 и 1941 г. от армий вторжения «цивилизованного мира» — это совершенно неестественный образ действий для смолян. На данный момент петиция собрала чуть больше 3 тыс. подписей, главным образом граждан Белоруссии. Впрочем, этот казус сам по себе нелеп (как и недавний «марш сибирских сепаратистов»). Однако он дает повод поговорить об антирусской пропаганде, развернувшейся вокруг смоленской темы 500 лет назад и доныне работающей. И особенно активизировавшейся в год 500-летия вхождения Смоленска в Московскую Русь. Немного предыстории: в 1404 г. Смоленск, столица удельного княжества, был насильно включен в состав Великого княжества Литовского, находившегося в династической унии с Польшей. В августе 1514 г. московский князь Василий III после нескольких осад города отобрал его у Литвы. Смоляне упорно сопротивлялись: привыкшие к привилегиям Магдебургского права, они уже не хотели менять подданство. К тому же в Польше и Литве после двух войн с Москвой за древнерусские земли была налажена антимосковская пропаганда, рисовавшая восточного соседа как грубого варвара: образ «русского медведя», придуманный поляками, из тех времен. Через месяц, 8 сентября, два авангардных полка русской армии потерпели под городом Орша поражение от польско-литовского войска. В плену оказалось все командование полков, около 2 тыс. русских были убиты. Однако никаких серьезных последствий для хода войны, длившейся еще несколько лет, эта неудача не имела. Смоленск остался за Москвой. |
| Во время распадения Галицко-Владимирского княжества правительственное средоточие русской жизни перенесено было с юга России на северо-восток; а между тем, в то же время, в западной России возвысилось могущество литовского княжества и в соседстве с западной Россией слагалась в могущественное государство – Польша. Не имея внутри себя силы отстоять свою независимость и удаление от центра обще-русской жизни, западная Россия сделалась достоянием этих двух великих держав, которые также спорили между собой о первенстве, пока, наконец, одна из них, именно Литовская, не сделалось жертвой другой – Польской. I. Литва В первое время русского государства Литовская земля (Балтийское поморье между Неманом и Западной Двиной) завоевана была русскими князьями. Для удержания покоренной страны в подчинении, построены были в ней укрепления и поставлен великокняжеский наместник. Кроме того, русские люди из соседних русских княжеств селились в Литве и способствовали обрусению этого края. Но с половины XIII в., во время усобиц русских князей и татарского нашествия на русскую землю, литовцы отложились от Руси и явились на историческое поприще в качестве самобытного и независимого народа, ознаменовав себя значительными военными подвигами. В начале XIV в. они уже образовали могущественное княжество литовское, имевшее главным правителем великого князя литовского. Первым единовластным князем Литвы был Миндовг; но величие литовского княжества создали три знаменитые великие князя литовские: Гедимин (1315–1339), Ольгерд (1345–1377) и Витовт (1392–1430). Средоточие княжества составляла Литовская область. Столицей княжества были сначала Новогрудок-литовский 23 , потом с 1280 года Кернов 24 , с 1320 г. на короткое время Троки и, наконец, с 1323 г. Вильна (основанная, как и Троки, Гедимином). Отсюда великие князья литовские управляли государством и собирали земли, образовавшие их обширное и могущественное государство. В 1413 г. в Литовской области образованы воеводства: Виленское (нынешние уезды Виленский, Свеицянский, Ошмянский и впоследствии Вилейский и Лидский – бывшее Дейновское княжество) и Трокское. |
|
|
