| Доля выхода, падавшая на княжество Серпуховское, удел Владимира Андреевича, не могла быть здесь означена, и, таким образом, мы лишены средства сравнить Серпуховской удел с другими уделами Московского княжества относительно количества выхода и, следовательно, относительно материальных средств. Доля Серпуховского удела определена в договоре великого князя Василия Димитриевича с дядею Владимиром Андреевичем и в завещании последнего: эта доля состояла из 320 рублей; но количество всего выхода в обоих случаях означено другое, именно 5000 рублей; наконец, во втором договоре Василия Димитриевича с князем серпуховским встречаем известие о выходе в 7000 рублей; из тех же источников узнаем, что Нижегородское княжество платило выходу 1500 рублей. Известна также доля каждого из пяти уделов, на которые раздробилось Серпуховское княжество по смерти Владимира Андреевича: княгиня с своего участка платила 88 рублей, князь серпуховской – 48 рублей с половиною, князь боровский – 33 рубля, князь ярославский – 76, князь радонежский – 42 рубля; князь перемышльский – 41 рубль; с Городца князья Семен и Ярослав платили 160 рублей в нижегородский выход (1500 рублей); с Углича – 105 рублей. Здесь останавливает нас малость доли князя Семена боровского – 33 рубля; любопытно также, что средства одного Городца превышали средства двух уделов князей Семена и Ярослава, Боровска и Ярославля. В эти уроки, в эту определенную сумму, которую должен был вносить каждый удел для выхода, не входила чрезвычайная дань, которую князья брали с своих бояр больших и путных по кормлению и путям. Это выражение: брать дань по кормлению и путям, также: брать дань на Московских станах и на городе на Москве, с противоположением дани, взятой на численных людях; выражение: положить дань на волости по людем по силе; наконец, выражение: потянуть данью по земле и по воде – все эти выражения уже показывают, что дань бралась не поголовно. Великий князь Василий Васильевич пишет в своем завещании: «Как начнут дети мои жить по своим уделам, то княгиня моя и дети пошлют писцов, которые опишут их уделы по крестному целованию, обложат данью по сохам и по людям, и по этому окладу княгиня и дети мои станут давать в выход сыну моему Ивану». |
| Великой княгине Евдокии завещаны примыслы: Скирменевская слободка с Шепновым, Смоляные с Митяевским починком и с бортью, с вышегородскими бортниками, Кропивна с бортниками кропивенскими, исменскими, гордошевскими, рудскими, Железнова слободка с бортыо и селом Ивана Хороброва, Исконская слободка, Кузовская слободка; на Коломне примысл – Самойлецов починок с деревнями, Савельевский починок, Микульское село, Бабышево, Ослебятевское; из юрьевских покупок – Петровское село, Фроловское, Елох. Княгиня Федосья (должно быть, дочь Калиты от второй жены) отдала великому князю Суду на Белеозере, да Калашку и Слободку, а великую княгиню благословила Городком и Волочком; этими волостями, впрочем, она пользовалась во все продолжение жизни своей, после же смерти ее они отходили к великой княгине. Сама великая княгиня прикупила себе Лохно; кроме того, ей выделено было в пожизненное владение по нескольку волостей из удела каждого сына; из великокняжеской Владимирской области она получила в Переяславском уезде Юлку, в Костромском – Иледам с Комелою; из Галича – Соль; из Бела-озера – Вольское с Шаготью и Милолюбский ез; из владимирских сел – Андреевское; из переяславских – Доброе село; из Коломенского уезда – Канев, Песочну, а из сел: Малинское, Лысцево; из Звенигородского удела: Юрьеву слободу. Суходол с Истьею и с Истервою, села – Андреевское и Каменское; из Можайского удела: Верею, Числов, село Лучинское; из Дмитровского удела: Ижво да Сяму. Потом ей принадлежало село Репенское и московские села: Семцинское с Ходынскою мельницею, Остафьевское, Илмовское, наконец, Холхол и Заячков. Василий Димитриевич примыслил к своим владениям богатые волости нижегородские, муромские и торусские, и все эти примыслы со всеми волостями, полученными от отца, мог оставить в нераздельности единственному сыну своему Василию, которому суждено было собрать княжество Московское, как оно было при Калите, вместе с примыслами всех преемников последнего. Но до нас дошло еще завещание Василия Димитриевича в пользу сына Ивана, умершего до рождения Василия: в этом завещании между Коломенскими волостями мы находим новые названия мест: Радокин с берегом, Крутинки. |
| Прот. Василий довольно оригинально объясняет соединение человеческой природы с личностным началом в ней, используя для иллюстрации их соотношения Халкидонский орос и разработанную после его принятия христологическую терминологию. Если природа общая у всех (т. е. все люди единосущны по природе), то личность – уникальна, она воипостазирует природу. Личность и природа нераздельны, но при этом функционально они друг от друга не зависят. Этот факт объясняет то, почему наличие в человеке образа Божия (личностное начало) не исключает возможности греха (коренящемся в падшей природе) с. 15]. Именно в дихотомии личностного и природного начал и кроется причина человеческой греховности. Сочетание тварной природы человека и личностного начала в нем является внутренним противоречием. Самосознание, восходящее к началу личности, невыводимо из сотворенной человеческой природы, оно не могло возникнуть ни из недр сознания, ни путем постепенной эволюции психики и имеет, таким образом, непосредственно Божественное происхождение с. 66]. Оно является частью духа; благодаря нему, собственно, и возможна духовная жизнь. Задача духовной жизни, по мнению прот. Василия, состоит в том, чтобы подчинить природу человека – его личности. В человеке вследствие греха природа подавляет собой личностное начало. Идеальным примером единства между природой и личностью является, по мысли Зеньковского, Сам Бог Троица, в Котором каждая из Ипостасей выражает, проявляет Божественную природу. Говоря о необходимости подчинить природу личностному началу, Зеньковский утверждал, что «личность... не только дана, но и задана» с. 333]. Таким образом, раскрытие образа Божия является творческой задачей, которая решается человеком в течение его жизни с. 83]. Говоря о развитии греха в человеке, прот. Василий выделяет два момента в духовной жизни: «томление о Бесконечности» и «искание Бога» с. 83]. По существу, томление о Бесконечности и искание Бога неотделимы друг от друга, однако вследствие греха между ними произошло трагическое разделение. Его результатом стало появление двух полюсов духовности – светлого и темного. |
| Человеческий мозг умирал последним. Когда переставали действовать руки и ноги, пальцы не застегивали пуговицы, не было сил закрыть рот, кожа темнела и обтягивала зубы, и на лице ясно проступал череп с обнажающимися, смеющимися зубами, мозг продолжал работать. Люди писали дневники, философские сочинения, научные работы, искренне, «от души» мыслили, проявляли необыкновенную твердость, не уступая давлению, не поддаваясь суете и тщеславию. Художник Чупятов и его жена умерли от голода. Умирая, он рисовал, писал картины. Когда не хватило холста, он писал на фанере и на картоне. Он был «левый» художник, из старинной аристократической семьи, его знали Аничковы. Аничковы передали нам два его наброска, написанные перед смертью: красноликий апокалипсический ангел, полный спокойного гнева на мерзость злых, и Спаситель — в Его облике что-то от ленинградских большелобых дистрофиков. Лучшая его картина осталась у Аничковых: темный ленинградский двор колодцем, вниз уходят темные окна, ни единого огня в них нет; смерть там победила жизнь; хотя жизнь, возможно, и жива еще, но у нее нет силы зажечь коптилку. Над двором на фоне темного ночного неба — покров Богоматери. Богоматерь наклонила голову, с ужасом смотрит вниз, как бы видя все, что происходит в темных ленинградских квартирах, и распростерла ризы; на ризах — изображение древнерусского храма (может быть, это храм Покрова-на-Нерли — первого Покровского храма). Надо, чтобы эта картина не пропала. Душа блокады в ней отражена больше, чем где бы то ни было. Умер В. Л. Комарович. В его смерть трудно было поверить. В сентябре он приходил к нам такой бодрый и деятельный, учил нас менять вещи на провизию, делал утешительные прогнозы. О смерти В. Л. Комаровича рассказывала мне Т. Н. Крюкова (его ученица по Нижегородскому университету) и И. Н. Томашевская. Вот как это было. В. Л. уже лежал, а Театральный институт решили эвакуировать. Решили ехать Жура (дочка Василия Леонидовича, которая училась в этом Театральном институте) и Евгения Константиновна (жена Василия Леонидовича). |
| Привозимые немецкими купцами товары были: хлеб, соль, сельди, копченое мясо, сукно, полотно, пряжа, рукавицы, жемчуг, сердолик, золото, серебро, медь, олово, свинец, сера, иголки, четки, пергамент, вино, пиво. Вывозимые: меха, кожи, волос, щетина, сало, воск, лес, скот и произведения востока: жемчуг, шелк, драгоценные одежды, оружие. Во Псков из Немецкой земли приходили вино, хлеб, овощи. Из вещей, носивших название русских, встречаем: русские перчатки, русские постели, русские чашки. Мы видели возвышение цен на съестные припасы; о ценах же обыкновенных на севере можно иметь понятие из одной жалованной грамоты великого князя Василия Васильевича Троицкому Сергиеву монастырю: «Волостелю дают с двух плугов полоть мяса, мех овса, воз сена, десять хлебов, а не люб полоть, то два алтына, не люб овес – алтын, не люб воз сена – алтын, не любы хлебы – за ковригу по деньге». Если Новгород, Смоленск, Полоцк, старинные русские торжища, богатели по-прежнему торговлею благодаря выгодному положению своему, то древнее средоточие южной, греческой торговли на Руси, Киев, опустошенный усобицами и татарами, переставший быть главным городом Руси, презренный сильнейшими князьями, суздальскими, галицкими, литовскими, представлял во второй половине XIII века жалкое зрелище: Плано-Карпини насчитывает в нем не более 200 домов. Но природные выгоды оставались прежние, и купцы из разных стран по старой привычке продолжали приезжать в Киев: так, вместе с Плано-Карпини приехали туда купцы из Бреславля; потом приходило туда много купцов из Польши, Австрии, Константинополя; последние были итальянцы: генуэзцы, венециане, пизане. Купцы из Торна приезжали на Волынь и в Галич: в 1320 году здешний князь Андрей Юрьевич, который называет себя Dux Ladimiriae et dommus Russiae, дал торнским купцам грамоту, в силу которой никто из его мытников или служителей не смел требовать от них сукон или других товаров, уступает им все права, которыми они пользовались при отце его; обещает, что если кто-нибудь из них потерпит обиду, то за каждый денарий, неправедно отнятый, получит вдвое. |
| См. также: 5 вопросов о номере. Павел Басинский, литературный критик, писатель//Фома. - – ноябрь 2012. - С.98. – (рубрика « Эпилог »). Тема номера. Возвращение русской Смуты: Возвращение русской Смуты . Вступление от Редакции . Ил.: Минин и Пожарский (фрагмент). М. И. Скотти. 1850. Нижегородский художественный музей//Фома. - – ноябрь 2012. – С.14-15. – (рубрика « Тема номера. Возвращение русской Смуты »). Матрица русской Смуты, или Работа над ошибками . Беседа со специалистом по эпохе Смутного времени, профессором МГУ, доктором исторических наук Ярославом Леонтьевым . Беседовал Виталий Каплан //Фома. - – ноябрь 2012. – С.16,17,18,19,20-21,22. - (рубрика « Тема номера. Возвращение русской Смуты »). Имеется краткая биографическая справка « Ярослав Викторович Леонтьев ». Фото из архива автора (С.16). См. также: 5 вопросов о номере. Павел Басинский, литературный критик, писатель//Фома. - – ноябрь 2012. - С.98. – (рубрика « Эпилог »). На врезках к статье размещена иллюстрированная подборка информационных материалов: Россия: смуты большие и малые (по версии Ярослава Леонтьева )//Фома. - – ноябрь 2012. – С.17,18,19,20,22. – (рубрика « Тема номера. Возвращение русской Смуты »). Представлены следующие периоды: 1425-1453. Замятня. Ил.: Великая княгиня Софья Витовтовна на свадьбе великого князя Василия Темного в 1433 году срывает с князя Василия Косого пояс, принадлежавший некогда Дмитрию Донскому. П. Чистяков. 1861. – С.17; 1565-1572. Опричнина. Ил.: Опричники. Н. В. Неврев (1830-1904). – С.17; 1605-1618. Смута начала XVII века. Ил.: Изгнание поляков из Кремля. Э. Лисснер (1874-1941). – С.17; С сер. XVII века. Церковный раскол . Ил.: Казнь соловецких монахов. Лубок, - С.18; 1670-1671. Восстание Степана Разина . Ил.: Степан Разин. В.И. Суриков. 1906. – С.18; 1682, 1698. Стрелецкие бунты. Ил.: Утро стрелецкой казни. – В. И. Суриков.1881. – С.18; 1707-1709. Восстание Кондратия Булавина . Ил.: Кондратий Булавин. – С.19; 1773-1775. Восстание Емельяна Пугачева . Ил.: Емельян Пугачев. Гравюра. – С.19; |
| Также сегодня мы вспоминаем штурмана, гвардии старшего лейтенанта, Героя Советского Союза Евгению Максимовну Рудневу (1920-1944). Она родилась 24 декабря 1920 г. в городе Бердянске ныне Запорожской области Украины в семье служащего. Окончила 3 курса механико-математического факультета Московского государственного университета в 1941 г. Мечтала стать астрономом. Во время учебы вступила во Всесоюзное астрономо-геодезическом обществе (ВАГО) в отдел Солнца, была заведующей этого отдела. Одновременно она работала в отделе Переменных звезд, с увлечением, часто ночи напролет проводила наблюдения в обсерватории на Пресне. В 1939 г. в «Бюллетене ВАГО» 3 была напечатана первая научная статья Е.Рудневой: «Биологические наблюдения во время Солнечного затмения 19 июня 1936 г.» Когда началась Великая Отечественная война, Женя сдавала весеннюю экзаменационную сессию, оканчивая третий курс. Страстно влюбленная в свою специальность, в далекие неугасимые звезды, твердо решила, что учиться не будет, пока не кончится война, что её путь лежит на фронт. В 1941 г. Евгения окончила штурманскую школу, была штурманом экипажа, эскадрильи, полка. Штурман 46-го гвардейского ночного бомбардировочного авиаполка (325-я ночная бомбардировочная авиадивизия, 4-я воздушная армия, 2-й Белорусский фронт) гвардии старший лейтенант Е.М.Руднева совершила 645 боевых ночных вылетов на уничтожение переправ, железнодорожных эшелонов, живой силы и техники противника. Воевала на Закавказском, Северо-Кавказском, 4-м Украинском фронтах. Участвовала в боях на Северном Кавказе, Таманском и Керченском полуостровах. Отважная лётчица погибла смертью храбрых в ночь на 9 апреля 1944 г. при выполнении боевого задания севернее города Керчь Крымской АССР. Похоронена в городе-герое Керчь. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 октября 1944 г. за образцовое выполнение боевых заданий командования и проявленные мужество и героизм в боях с немецко-фашистскими захватчиками гвардии старшему лейтенанту Рудневой Евгении Максимовне посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Смелая девушка была также награждена Орденом Красного Знамени, Орденом Отечественной войны 1-й степени, Орденом Красной Звезды. Имя Жени увековечено среди любимых ею звезд: одна из вновь открытых малых планет Солнечной системы названа «Руднева», школа 15 в городе-герое Керчи, улицы в Бердянске, Керчи, Москве, Салтыковке. Памятник Е.М.Рудневой установлен у школы 14 в посёлке Салтыковка, Московской области, где она училась. |
| И другие легенды кажутся явнее и нужнее жизни. В усадьбе служится молебен. «Как блистали ризы священников тогда на дворе». И все-таки тогда думалось еще: нужна ли ектения о благорастворении воздухов, раз голубой воздух в Подлипках уже так благорастворен. Но та же легенда во время всенощной в великопостный вечер примет иной, более страшный оттенок. Длинная белая зала. «О. Василий начинает звучным, густым, возрастающим голосом: «Се Жених грядет во полунощи». Раскрытая дверь темного коридора, глубокое молчание всех других комнат, ландшафт, освещенный месяцем, редкий, зимний сад, полосы тени от деревьев по снегу, пустынная, обнаженная аллея, пропадающая за недоступными сугробами, и таинственная мысль о безлюдности огромных полей... Тогда я, бывало, кланялся в землю, и мне, поверите ли, казалось, что в самом деле идет откуда-то жених среди ночи...» Это ожидание Жениха даст развязку чувствам, с которыми сердце само не в силах справиться. У друзей Ладнева влюбленности завершаются похищениями. А у него от влюбленности остается только неясное воспоминание, как о цветке, пахнущем горьким миндалем. Только несколько дней чистой, глубокой неги и тоски. Или приятно вспоминать локоны и «дикое платье с белыми полосками», не думая о завершенных страстях, а лишь любуясь «чем-то кротким и прозрачным, как хрусталь». Сильнее и крепче других любовь Ладнева к Паше, простенькой, тихой и робкой дочери о. Василия. Но эта главная тема и покажет всего яснее постоянство неверных чувств. Последнее, решительное свидание Ладнева с Пашей. Они сидят в поле. Ладнев думает, что любит ее всей душой, но боится жертв. Она покорна, но он колеблется. Колебание разрешится мыслью о том, что Паша – дочь о. Василия, того самого, кто призывал грядущего Жениха. «Я смотрел на туманные поля: это были те самые поля, по которым за непроходимым зимним садом шел когда-то жених во полуночи... И я оскверню шаткой страстью этот чистый образ!.. Я встал и сказал ей: пойдем домой». Ладнев просит Пашу ради ее счастья уехать из Подлипок. Она покоряется, и он рад победе над собой. Но чего стоит эта победа! И как в эту душевную борьбу у Ладнева входят в зародыше все те тайные силы, которые разрослись после в душе самого Леонтьева и вызвали отказ от тонких чувств и от эстетики с ее радостью – ради Афона и Оптиной пустыни. |
| Между тем великого гетмана ждал новый триумф. Движимая страхом перед шапками Лжедмитрия II и мятежной московской чернью, польская партия предложила Жолкевскому занять столицу. Конечно, только этого и домогался гетман. 9 октября 1610 года он уже пишет королю из Кремля, уведомляя Сигизмунда о своей неожиданной и бескровной победе. Очевидно, Жолкевский чувствовал себя настоящим господином положения. Достаточно сказать, что он добился выдачи ему Василия Шуйского с обоими братьями. Теперь судьба их всецело зависела от него. Надеяться на помощь соотечественников Шуйским было уже нечего. Несомненно, присутствие Жолкевского в Москве было крайне необходимо. Тем не менее ему пришлось самому отправиться в Смоленск к Сигизмунду. Пока король не утверди договора и условий избрания Владислава, было преждевременно торжествовать победу. А гетман опасался колебаний и даже предвидел возможность серьезных осложнении с этой стороны. Опасаясь таких препятствий, он и хотел во что бы то ни стало лично переговорить обо всем с Сигизмундом. 8 ноября Жолкевский прибыл в лагерь короля. Вместе с собой он привез Василия Шуйского. Бывший «тиран», как называл его Симонетта. ехал на простой телеге. Это было лучшим свидетельством превратностей судьбы, которая в то время была так немилостива к злополучной России. Последующие дни были посвящены деловым беседам. Сигизмунд осыпал Жолкевского самыми горячими похвалами. Однако победитель Москвы увидел довольно скоро, что его договор с Москвой едва ли удостоится должного внимания. В конце того же 1610 года сошел со сцены и другой противник Сигизмунда, Лжедмитрий II. Правда, он был бедствием и для Русского государства. Во всяком случае, от его гибели русские выигрывали больше, нежели поляки. Дело в том, что после смерти Вора процесс национального объединения России пошел ускоренным ходом. Как известно, Лжедмитрий женился на Марине. Однако этот союз не возвысил ни внешнего престижа, ни нравственного авторитета темного искателя приключений. Сами сторонники Вора признаются, что он остался тем, кем и был. |
| В таких чертах рисуется их хозяйственное положение в их духовных грамотах. Еще печальнее было положение удельных братьев великого князя Василия. Они иногда помышляли о побеге в Литву, но по обнаружении замысла униженно ходатайствовали о прощении через митрополита, монахов, московских бояр, называли себя холопами великого князя, своего " государя " . С ними и не стеснялись в Москве ни при Иване, ни при Василии: они знали, что за ослушание и за крамолу по одному доносу, даже только по подозрению, их ждет московская тюрьма. Но удельное право формально признавали оба этих великих князя, заключали с удельными договоры на старых условиях, как с независимыми владетелями, только обязывая их быть неотступными от великих князей " никуда ни к кому никоторыми делы " , ни с кем не заключать договоров, вообще не сноситься без ведома великих князей и под их детьми, своими племянниками, великих княжеств не подыскивать: по-прежнему действуют личные обязательства вместо закона. Однако, безопасные сами по себе, по своей политической и нравственной слабости, неспособные и своих уделов устроить, не то чтобы царством править, как отозвался о своих удельных братьях великий князь Василий, они не перестали быть вредными при тогдашнем ходе дел и при складе общества того времени. Удельные предания были еще слишком свежи и кружили слабые удельные головы при всяком удобном случае. Удельный князь был крамольник если не по природе, то по положению: за него цеплялась всякая интрига, заплетавшаяся в сбродной придворной толпе. В московском Кремле от него ежеминутно ожидали смуты; всего более боялись его побега за границу, в Литву, хотя эта опасность была, может быть, лучшим средством освободить государство от этих ни на что не пригодных остатков безнарядной старины, как это средство избавило Василия Темного от его злейших врагов, князей можайского и Шемячича. Формальное, т. е. притворное, признание удельного права, не соответствовавшее действительным отношениям, внося фальшь в государственную жизнь, мешало московским государям уяснить себе и проводить одно из основных начал государственного порядка - единство, цельность верховной власти. |
|
|
