| Новгородцы договорились с Тверью, что если из новгородских волостей явится обвинение на тверского вора или разбойника и тверичи скажут, что такого у них нет, то пусть его не будет и после в Тверских волостях; если же явится в них, то выдать его без суда. На северо-востоке мы встречаем известие об убиении посла, отправленного от одного князя к другому. Встречаем известие об убийстве татарских послов в Нижнем; в 1414 году немцы убили псковского посла в Нейгаузене, псковичи убили дерптского. Мы видели, что в войнах псковичей с литовцами был обычай отдавать пленных на поруки. На юго-западе под 1229 годом встречаем замечательное известие об условии, заключенном между Конрадом мазовецким и Даниилом галицким: если когда-нибудь начнется между ними война, то полякам не воевать русской челяди, а русским – польской. Потом и здесь встречаем также известие о возвращении пленных после войны. В договоре Василия Темного с королем Казимиром находим условие: «А которые люди с которых мест вышли добровольно, ино тым людем вольным воля, где хотят, тут живут». В договорах великих князей литовских с Новгородом и Псковом встречаем условие: если великий князь захочет начать войну с Новгородом или Псковом, то обязан прислать разметные грамоты и может начать войну только спустя месяц после этой присылки. Витовт, которого по справедливости русский летописец называет неверником правде, чтоб напасть врасплох на псковичей, послал в 1406 году разметную грамоту не во Псков, а в Новгород под предлогом старой зависимости первого от последнего, а сам вступил в Псковскую область. Для предотвращения впредь подобного коварства псковичи, заключая договор с Казимиром, обязали его в случае разрыва отсылать разметную грамоту не в Москву и не в Новгород, но положить ее во Пскове. Новгородцы, заключая договор с тем же Казимиром, условились, чтобы литовские послы по Новгородской волости подвод не брали, а новгородские – по Литовской. Но как видно, между Москвою и Литвою не было условий относительно подданных одного государства, находившихся в областях другого во время разрыва между ними, ибо под 1406 годом находим известие, что при разрыве Витовта с Василием Димитриевичем в Литве перебили москвичей. |
| Московские князья при начале своего усиления поступают благоразумнее: вооружаются против ближайших соседей, слабых, с которыми легко сладить, притом же примыслы на их счет слишком далеки от главной сцены действия, не могут возбудить подозрения и сильного противодействия. Даниил Александрович вооружается против Рязани, берет в плен ее князя, упрочивает за своим княжеством Коломну, важный пункт при устье Москвы-реки в Оку; сын Даниилов Юрий обращается на другую сторону, берет Можайск у Смоленского княжества, также важный пункт при верховьях Москвы-реки. Гораздо заметнее, крупнее по тогдашним отношениям было приобретение Переяславля Залесского, доставшегося Даниилу по завещанию бездетного племянника Ивана Димитриевича: Андрей городецкий не хотел уступить Переяславля московскому князю; не хотел уступить ему его и Михаил тверской, когда стал великим князем владимирским, но Москва крепко держалась за свой примысл, несмотря на то что и ее князья, до самого Василия Темного, признавали Переяславль волостию великого княжения. Уже одно держание Переяславля могло повести к усобице между Москвою и Тверью кроме явного намерения Юрия спорить с Михаилом и о самом Владимире. Борьба сначала решилась было в пользу Твери; но мы уже видели, что все великие князья стремятся примыслить к своей отчине Новгород: не мог не последовать отцовскому примеру и Михаил тверской, ближайший сосед Новгорода. Но мы заметили также, что предприятие против богатого Новгорода было для князя довольно затруднительно: и теперь, стесненные Михаилом, новгородцы обращаются к Юрию московскому, и нет сомнения, что деньги их всего более помогли последнему успеть в Орде и сблизиться, породниться с семейством ханским, что и было причиною гибели Михаиловой. Но Тверь не пала вместе с Михаилом; Юрий, хлопотавший так много для примыслов, не разбиравший средств для них, проведший всю жизнь в беспокойствах, странствованиях, не воспользовался плодами своих тяжких и непривлекательных трудов, погиб беспотомственно в Орде от руки сына Михаилова. |
| монахи центральных монастырей, преимущественно Троицкого Сергиева; пробираясь в костромские и вологодские дебри, они основывали по речкам Комеле, Обноре, Пельшме, Авенге, Глушице обители, которые становились опорными пунктами крестьянских переселений: через несколько лет по этим рекам возникали одноименные волости с десятками деревень. С этими монастырями-колониями повторялось то же, что испытывала их метрополия, обитель преп. Сергия: они обсаживались крестьянскими поселениями, искажавшими их любимую дремучую пустыню. При совместном с новгородцами владении Вологдой и как правитель Костромской области по своему великокняжескому званию московский князь был вправе считать своими эти волости, заселявшиеся выходцами из московских владений. СПОСОБЫ РАСШИРЕНИЯ МОСКОВСКОГО КНЯЖЕСТВА. Так можно различить пять главных способов, которыми пользовались московские князья для расширения своего княжества: это были скупка, захват вооруженный, захват дипломатический с помощью Орды, служебный договор с удельным князем и расселение из московских владений за Волгу. По духовной Василия Темного, составленной около 1462 г., можно видеть плоды полуторавековых скопидомных усилий московских князей по собиранию чужих земель. В этой духовной великое княжение Владимирское впервые смешано с Московским княжеством, со старинными вотчинными владениями и новыми примыслами в одну безразличную владельческую массу. На всем пространстве Окско-Волжского междуречья не московскими оставались только части Тверского и Ярославского княжеств да половина Ростова, другая половина которого была куплена Василием Темным. Но московские владения выходили за пределы междуречья на юг вверх по Оке и Цне, а на северо-востоке углублялись в Вятскую землю и доходили до Устюга, который в конце XIV в. уже принадлежал Москве. Владения князя Даниила далеко не заключали в себе и 500 кв. миль, так как во всей Московской губернии не более 590 кв. миль. Если по духовной Василия Темного очертите пределы московских владений, вы увидите, что в них можно считать по меньшей мере 15 тысяч кв. |
| Говорят: легкие денежные пени могли некогда удерживать наших предков от воровства; но в XIV веке воров клеймили и вешали, причем спрашивают: был ли действителен стыд гражданский там, где человек с клеймом вора оставался в обществе? Но мы в свою очередь спросим: был ли действителен стыд гражданский там, где вор, отделавшись легкою пенею, без клейма оставался в обществе? К описываемому же времени относят появление телесных наказаний; но мы уже в Русской Правде встретили известие о муках или телесных истязаниях, которым виновный подвергался по приказанию княжескому; телесные наказания существовали везде в средние века, но были ограничены известными отношениями сословными; у нас же вследствие известных причин такие сословные отношения не выработались, откуда и произошло безразличие касательно телесных наказаний. Но если мы не можем допустить излишней яркости некоторых красок в картине нравов и резкости в противоположении нравов описываемого времени нравам предшествовавшей эпохи, то, с другой стороны, мы видели в описываемое время причины, которые должны были вредно действовать на нравственность народную, изменять ее не к лучшему. Под 1442 годом летописец упоминает, что каких-то Колударова и Режского кнутом били; это известие вставлено в рассказ о войне великого князя Василия с Шемякою, и потому можно думать, что преступление этих людей состояло в доброжелательстве последнему. Под 1444 годом говорится, что князь Иван Андреевич можайский схватил Андрея Димитриевича Мамона и вместе с женою сжег в Можайске; после мы узнаем, что эти люди были обвинены в еретичестве. Старое суеверие, привычка обвинять ведьм в общественных бедствиях сохранялись: псковичи во время язвы сожгли 12 ведьм. Когда в 1462 году схвачены были дружинники серпуховского князя Василия Ярославича, задумавшие было освободить своего господаря, то Василий Темный велел их казнить – бить кнутом, отсекать руки, резать носы, а некоторым отсечь головы. Относительно нравов служебных встречаем известие, что Вятка не была взята по вине воеводы Перфушкова, который благоприятствовал вятчанам за посулы. |
| Анне Ярославне жилось теперь тоскливо, ее больше не ждали никакие значительные события. Ушли из жизни отец и мать, многие братья, родные и близкие люди. Во Франции умер ее учитель и наставник епископ Готье. Погиб муж любимой сестры Елизаветы, король Норвегии Гарольд. Не осталось никого, кто некогда прибыл с юной Анной Ярославной на французскую землю: кто умер, кто возвратился на Русь. Анна решила путешествовать. Ей стало известно, что старший брат, Изяслав Ярославич, потерпев поражение в борьбе за киевский престол, находится в Германии, в городе Майнце. Генрих IV Германский был дружен с Филиппом I (оба конфликтовали с папой Римским), и Анна Ярославна отправилась в путь, рассчитывая на добрый прием. Она напоминала осенний лист, оторвавшийся от ветки и гонимый ветром. Прибыв в Майнц, узнала, что Изяслав уже перебрался в город Вормс. Настойчивая и упрямая, Анна продолжила путешествие, но заболела в дороге. В Вормсе ей сообщили, что Изяслав уехал в Польшу, а его сын – в Рим к папе. По мнению Анны Ярославны, не в тех странах следовало искать друзей и союзников для Руси. Огорчения и болезнь сломили Анну. Она умерла в 1082 году в возрасте 50 лет. Анна Рязанская (Пушкарева Н.Л. Из книги «Женщины Древней Руси») В политических интригах удельных княжеств того времени участвовала и младшая дочь великого князя Василия II Васильевича Темного, рязанская княгиня Анна Васильевна. В 1456 году рязанский князь Иван Федорович по завещанию передал московскому князю «на соблюдение» дочь и восьмилетнего сына Василия на время его малолетства. В 1464 году Иван III Васильевич и «мати его» женили рязанского княжича на 13-летней московской княжне, сестре Ивана III Анне Васильевне. О последующем 20-летии ее жизни, как и о правлении в Рязани ее мужа Василия Ивановича, документов не сохранилось. Известно только, что в 1483 году князем Рязанским был провозглашен после смерти отца его малолетний сын Иван, а регентшей при нем стала Анна Васильевна. Рязанская княгиня была активной поборницей сохранения в своем уделе тенденций к сепаратизму. За время ее фактического правления Рязанское княжество расширило пределы за счет присоединения Пронска, а также «рязанской украйны», исстари бывшей поводом для споров между Москвой и Рязанью. Будучи отрезанным от этих земель территорией Рязанского княжества, московский князь пытался договорами обязать Рязань не расширять границы. Имеется документ 1483 года, в котором рязанцам предписывается «не вступать в Елец и во вся Елецкая места…». Но земли «украйны», в том числе в районе Ельца, Рязань продолжала колонизировать весьма интенсивно. Последнее пожалование Анны Рязанской (незадолго до ее смерти в 1501 г.) было сделано на земли значительно южнее Ельца, по левому берегу Дона, а многочисленные дарения боярам – в устье Воронежа, в районе Задонска. |
| Взамен того мы нашли известие о жестоком столкновении с царем епископа Феодора, напоминающее подобную же ссору Ионы, е. рязанского, с Димитрием Шемякой. «Некоторые сицилийцы оклеветали пред царем зятя его, Алексея Мосиле, говоря, что он выдает области христиан сарацинам и подкапывается против твоей державы. – Феофил призвал к себе епископа Феодора, по прозванию Крифина, случившегося в К – поле во время клеветы на Алексея, и дав епископу собственное охранительное письмо, отправил его в Сицилию передать Алексею опасную грамоту (λγον παϑειας) и привести его в К – поль. Епископ со свойственной себе убедительностью склонил Алексея возвратиться к царю. А царь, избив его, как возмутителя, заключил в темницу, разграбив все его имущество. Архиепископ, увидя это, пришел в тюрьму и принес Алексею все, что имел, говоря: «из-за меня ты попался в такую беду». И когда царь по обычаю пришел во Влахерну, архиепископ, задумав нечто, стал в алтаре, облеченный в свящ. одежды; когда же царь вместе с синклитом приблизился к амвону, архиепископ громко воскликнул: «наляцы, и успевай, и царствуй ради чего, государь?» Царь, стесняемый присутствием синклита, продолжал словами псалма: истины ради и кротости и правды. «А какая правда в тебе», – возразил архиепископ, – «что, давши чрез меня письменное обещание Алексею не выполнил его?» – После такого обличения царь, проникнутый неудержимым гневом и яростью, силой извлек архиерея из алтаря и, нанесши ему не мало ударов, послал в заточение…» Конец этого дела был, впрочем, такой, что царь, по настоянию патриарха, исправил свою несправедливость по отношению к архиепископу и к Алексею Мосиле 298 . На Руси точно также духовные лица употреблялись для переговоров при сложных и запутанных отношениях, точно также были даваемы опасные граматы и точно также духовные лица бывали иногда компрометируемы вероломством своих доверителей. Так Димитрий Шемяка, вызвав в Москву Иону, епископа Рязанского, пользовавшегося общим уважением, поручил ему взять из Мурома малолетних детей Василия Темного на свою епитрахиль. Св. Иона доставил их Шемяке, который заставил его же самого отвести их в Углич, где был заточен их отец. Иона после того твердил Шемяке: «ты сотворил неправду и ввел меня в стыд. Тебе следовало выпустить князя на свободу, а ты и детей его засадил в неволю. Ты дал мне свое слово и сделал меня обманщиком». – В конце концов своими настояниями св. Иона достиг освобождения В. Темного и его детей 299 . |
| Г.А. Федоров-Давыдов полагает, что татарские читаемые надписи на реверсе монет Московского великого княжения «объясняются не экономической и технической зависимостью русского монетного дела от золотоордынского», а вынужденной демонстрацией политической зависимости от Орды. Нечитаемые подражания таких надписей выражали более низкий ранг княжения по сравнению с Москвой. Сама же московская денежная чеканка развивалась независимо от ордынской 21 . И.Г. Спасский считает, что татарские надписи вызывались рыночной конъюнктурой: «Помещение татарских надписей (зачастую бессмысленных или даже нечитаемых) на ранних русских “двуязычных” монетах в прошлом часто рассматривали как прямой результат даннических отношений. В действительности же здесь сказалось прежде всего активное восстановление в новых условиях прочных связей Руси с рынками Ближнего Востока через Поволжье; восточная торговля определила и выбор самого названия “денга”» 22 . Рис. 22. Великое княжество Московское. Василий Темный (1425–1461 гг.) Денга «Сирин». Серебро. Аверс – четвероногое животное с поднятым хвостом влево, круговая надпись KNЯZЬ ВЕЛИКИ ВЯСИЛЕИ, реверс – птица Сирин, ¾ влево Нумизматическое наследие внука Дмитрия Донского, Василия Васильевича Темного, гораздо богаче его предшественников (рис. 22, 23). Поразительное разнообразие монетных типов связывают с монетным откупом, т.е. «сдачей права принимать заказы на чеканку государственной монеты из серебра заказчиков, быть может, нескольким откупщикам одновременно, за что те обязывались платить великому князю обусловленную договором годовую плату» 23 . Рис. 23. Великое княжество Московское. Василий Дмитриевич или Василий Темный. Новая денга 1425–1461 гг. Серебро. Аверс – всадник с соколом вправо, точки под конем, круговая надпись с именем Василия, реверс – Самсон, раздирающий пасть льву, круговая надпись с именем Василия. Относительно отсутствия христианских образов и символов на русских монетах для нас крайне важно замечание И.Г. Спасского: Денежное дело Московской Руси последовательно воздерживалось от любой религиозной тематики |
| Университет им. Вандербилта апрель 1969 года Глава I. Кризис Третьего Рима 1. Русское мессианство Возвышение Московской Руси произошло слишком стремительно и неожиданно для самих русских людей, чтобы не отразиться в несколько горделивых и надменных формулировках национальной мысли и не вскружить голову интеллектуальной элите позднего русского Средневековья. В действительности, во второй половине XV века события стали развиваться в Восточной Европе так торопливо и бурно, что в течение всего лишь нескольких десятилетий вся политическая карта этой бесконечной равнины была совершенно перекроена. Еще в самом начале этого века Московское княжество было всего лишь одним из небольших, хотя и динамичных государственных образований, затерявшихся в лесах и болотах верхней Волги и средней Оки. На картах, изображающих Русь того времени, владения Московского князя кажутся совсем незаметными рядом с такими территориальными гигантами, как Великое княжество Литовское, Золотая Орда или Новгородская республика. Василий II, правитель Москвы в начале XV века, хотя упорно держался за титул Великого князя, но неоднократно побывал на ролях пленного и в руках татар, все еще могучих и опасных, и в тюрьмах своих родственников. Недаром он получил прозвище Темного, после того, как его ослепил его же собственный двоюродный брат, буйный и коварный князь Дмитрий Шемяка. Правда, Москва уже давно добивалась руководства над всей Северо-Восточной Русью. Но в те времена всем казалось гораздо более вероятным, что не она, а ее соперница Литва объединит под скипетром Гедиминовичей все земли, заселенные русскими племенами. Западная Русь уже целиком вошла в государство литовских владык, и в XV веке даже Рязань и Новгород неоднократно входили в союзные или даже вассальные отношения с этим гибридным русско-литовским государственным образованием. На европейском Западе самое слово " Русь» было почти совсем забыто, и вряд ли даже самые сведущие дипломаты Западной Европы что-либо знали о Москве и ее князьях. Но не прошло и полувека после пленения Василия Темного его родственниками и татарами, как его сын стал одним из наиболее могущественных владетелей Восточной Европы, главой объединенного русского государства. |
| 1. Русское мессианство Зеньковский С.А. Русское Старообрядчество Возвышение Московской Руси произошло слишком стремительно и неожиданно для самих русских людей, чтобы не отразиться в несколько горделивых и надменных формулировках национальной мысли и не вскружить голову интеллектуальной элите позднего русского Средневековья. В действительности во второй половине пятнадцатого века события стали развиваться в Восточной Европе так торопливо и бурно, что в течение всего лишь нескольких десятилетий вся политическая карта этой бесконечной равнины была совершенно перекроена. Еще в самом начале этого века Московское княжество было всего лишь одним из небольших, хотя и динамичных государственных образований, затерявшихся в лесах и болотах верхней Волги и средней Оки. На картах, изображающих Русь того времени, владения московского князя кажутся совсем незаметными рядом с такими территориальными гигантами, как Великое Княжество Литовское, Золотая Орда или Новгородская республика. Василий II, правитель Москвы в начале пятнадцатого века, хотя упорно держался за титул великого князя, но неоднократно побывал на ролях пленного и в руках татар, все еще могучих и опасных, и в тюрьмах своих родственников. Недаром он получил прозвище Темного, после того, как его ослепил его же собственный двоюродный брат, буйный и коварный князь Дмитрий Шемяка. Правда, Москва уже давно добивалась руководства над всей северо-восточной Русью. Но в те времена всем казалось гораздо более вероятным, что не она, а ее соперница Литва объединит под скипетром Гедиминовичей все земли, заселенные русскими племенами. Западная Русь уже целиком вошла в государство Литовских владык, и в пятнадцатом веке даже Рязань и Новгород неоднократно входили в союзные или даже вассальные отношения с этим гибридным русско-литовским государственным образованием. На европейском Западе самое слово Русь было почти совсем забыто, и вряд ли даже самые сведующие дипломаты Западной Европы что-либо знали о Москве и ее князьях. Но не прошло и полвека после пленения Василия Темного его родственниками и татарами, как его сын стал одним из наиболее могущественных владетелей Восточной Европы, главой объединенного русского государства. |
| Тогда же он объявил себя великим князем и во время своего непродолжительного правления показал столько бессмысленности, столько несправедливости, столько неуважения к прежним законам, что с тех пор появилась в народе пословица о Шемякином суде. И теперь еще всякое несправедливое и бестолковое разбирательство какой-нибудь ссоры или дела называют иногда «Шемякин суд». Последние годы княжения Василия Темного от 1446 до 1462 года Василия II со времени ослепления называли Темным, или Слепым. Это несчастье — одно из самых горестных для человека — было полезно для него. Оно заставило его раскаяться в прежних несправедливых поступках, примирило его совесть с Богом, сделало его опять таким же любимым всеми, каким он был до ослепления Василия Косого. Не прошло года, и эта общая любовь народа возвратила ему великокняжеский престол. С христианской кротостью он простил Шемяку, взяв с него торжественную клятву при епископах никогда не думать о великом княжестве. Но для злого человека, который не боится Бога, клятва немного значит: в 1450 году Шемяка уже опять пришел с войском на великого князя, и 27 января между ними произошло жестокое сражение у Галича, особенно примечательное тем, что это было последнее сражение в междоусобных ссорах князей: величие России было уже близко, и отдельные несогласия удельных князей скоро стали утихать под хранительным могуществом одного государя. Шемяка был совершенно разбит Москвитянами и, потеряв свой наследственный удел, Галич, убежал в Устюг — город и теперь существующий в Вологодской земле. Более двух лет Василий Темный не тревожил этого мятежника в Устюге; наконец, в 1453 году, собрав войско, он пошел наказать его. Еще раз побежденный Шемяка убежал в Новгород и там умер от яда. Неизвестно, кто отравил его, но эта смерть обрадовала многих, в том числе и великого князя. Избавясь от врага, жестокость которого двадцать лет тревожила наше Отечество, Василий Темный спокойнее принялся за государственные дела. В 1456 году он так усмирил Новгородцев, как еще ни один из князей не усмирял их, а в 1459 году покорил Вятку, которая, хотя и принадлежала к области Костромского Галича, присоединенного к Московскому княжеству еще при жизни Шемяки, но долго не хотела повиноваться Василию. |
|
|
