| Спешно прибывший в Париж герцог Майенский наказал виновных и разогнал Совет Шестнадцати, опасаясь, что действия радикалов оттолкнут от К. л. всех «умеренных». Политический кризис в стране достиг апогея. Крестьянские отряды в Бретани, Сентонже, Ангумуа убивали солдат и сборщиков налогов, появлявшихся на их территориях, независимо от того, служили ли они К. л. или королю. Крестьяне заявляли о готовности перебить всех дворян. На юго-западе Франции повстанцы-«кроканы» (их боевой клич был «Aux crocants!» (На грызунов!)) нанесли ряд поражений армиям дворян и отказывались платить налоги. Выступления крестьян и заявления радикальных лигёров о «пересмотре» социальной иерархии пугали как дворян, так и чиновников и буржуа. Генрих IV стал рассматриваться как единственный гарант спасения гос-ва. А поскольку папы Римские Сикст V и Климент VIII для сохранения католичества во Франции поддерживали кандидатуру Изабеллы, дочери испан. кор. Филиппа II и внучки франц. кор. Генриха II (что было нарушением Салического закона), Генрих IV виделся и защитником национальной идеи (лозунг «рьяных» - «Лучше видеть на троне испанца, чем еретика» - нравился не всем лигёрам). На Генеральных штатах, созванных К. л. в Париже в янв. 1593 г. для избрания нового короля (на заседаниях присутствовали лишь депутаты от городов, сохранявших верность К. л., дворянство и духовенство были представлены мало), всем, и даже герцогу Майенскому, стало ясно, что испан. кор. Филипп II предоставлял значительную денежную помощь К. л. не бескорыстно, а с целью установить опеку над Францией. Генеральные штаты Католической лиги. Гравюра. 1593 г. (Archives nationales de France. AE II 2743) 25 июля 1593 г. Буржский архиеп. Рено де Бон принял в аббатстве Сен-Дени католическое исповедание веры короля, Генрих IV торжественно перешел в католичество. Несмотря на запреты герцога Майенского и лигёрского руководства, толпы парижан, воспользовавшись перемирием, отправились приветствовать короля. В Лионе, Орлеане, Мо, Пероне были изгнаны лигёрские правители; города присягнули на верность королю. |
| Но так как он не смог этого исполнить, то, взяв Ригунту, он привел ее оттуда с собой, не без великого унижения и поругания. 40. И вот герцог Леодегизил прибыл к королю со всеми сокровищами, о которых я упоминал выше 1237 ; впоследствии король раздал их бедным и церквам. Когда же схватили жену Муммола, король начал ее расспрашивать о судьбе богатства, которое они скопили. Зная о том, что ее муж убит и все их благополучие рухнуло, она все открыла и сказала, что много золота и серебра, о котором не знал король, все еще находится в городе Авиньоне. Король тотчас послал людей, которые взяли бы его, и вместе со своими людьми он отправил одного слугу, который был в большом доверии у Муммола и которому он [Муммол] поручил эти сокровища. Придя в Авиньон, они взяли все, что было оставлено в городе. Говорят, что там было двести пятьдесят талантов 1238 серебра, а золота более тридцати талантов. Все это, рассказывают, Муммол взял из найденного старинного клада. Король, разделив это со своим племянником, королем Хильдебертом, свою долю по большей части раздал бедным; а жене Муммола он оставил только то, что ей досталось от родителей. 41. И тогда же к королю привели из слуг Муммола человека огромного роста. Он был таким высоким, что считался выше самых высоких людей на два или три фута. Он был плотником. Спустя некоторое время он умер. 42. После этого королевскими судьями было дано распоряжение, чтобы те, кто пренебрег этим походом, были наказаны 1239 . Буржский граф послал своих людей взыскать штраф с людей, живущих на церковных землях обители блаженного Мартина, расположенной в этой области 1240 . Но управляющий церковным владением святого Мартина оказал им смелое сопротивление, говоря при этом: «Это люди святого Мартина. Не причиняйте им никакого зла, так как в подобных случаях они обычно не выступали в поход» 1241 . А они ему а ответ: «Нам нет дела до твоего Мартина, которого ты всегда суешь к месту и не к месту. Но и ты, и эти люди заплатите за то, что пренебрегли приказом короля». |
| 300 приходов, в т. ч. в городах Бриуд и Орийак. Границы нового еп-ства были определены на Соборе епископов Буржской церковной пров. в К. (1319). На положении дел в еп-стве К. негативно сказались эпидемия чумы (черная смерть) (1348) и Столетняя война (1337-1453): между 1356 и 1392 гг. англ. войска неоднократно вторгались в Овернь, в 1388 г. англичане захватили Монферран. Изменения в системе вассальных отношений привели к упадку епископской сеньории; существенно снизились церковные доходы (у клюнийских приоратов - на 1/2), материальные трудности возникли даже у самых богатых церквей. Сократилось число каноников и монахов (в капитуле ц. Сен-Сернёф в Бийоме - с 32 до 17 чел., в аббатстве Сент-Алир - с 30 до 18 чел.); это привело к объединению бенефициев (к 1350 число монахов в Моза увеличилось с 25 до 40). В капитулы, особенно сельские (в Эрмане, Орсивале), стали принимать лиц незнатного происхождения. Среди духовенства усилилось недовольство политикой Папского престола (с 1307 право избирать епископа К. перешло к папе Римскому), от которого требовали провести реформу в Церкви и искоренить злоупотребления; положение обострилось с началом схизмы в католической Церкви (1378). Широкую известность получил богослов и алхимик Жан де Рокетайад († 1366), монах францисканского мон-ря в Орийаке, выступавший против обмирщения Церкви и осуждавший политику Папского престола. В 1416 г. в К. и Монферране проповедовал доминиканец католич. св. Винсент Феррер , к-рый также указывал на нестроения в Церкви и предсказывал приближение Судного дня. Рост эсхатологических настроений, снижение авторитета Церкви и неуверенность в будущем повлияли на увеличение числа затворников почти во всех городах Оверни; затворникам выделяли келью и предоставляли содержание, они были обязаны молиться за благополучие города и его жителей. С общими тревожными настроениями и предчувствием бед связывают появление таких иконографических мотивов как «Смерть, поражающая людей» (фреска в монастырской церкви в Лаводьё; XIV в.), «Пляска смерти» (росписи в аббатстве Ла-Шез-Дьё) и «Встреча живых с мертвыми» (фреска в коллегиальной церкви в Энза; XV в.). |
| В результате Реформ, которые провел Цвингли, отменялись многочисленные церковные праздники, закрывались монастыри, была проведена секуляризация церковно-монастырской собственности. Надзор за соблюдением реформированного вероисповедания осуществлял городской магистрат и специально созданный для этого суд. Таким образом, контроль религиозной жизни в Цюрихе и прилежащих к нему кантонах осуществляли не духовные, а преимущественно светские должностные лица. Получившие власть цвинглианцы не ограничились религиозной реформой, они осуществили и некоторые социально-политические преобразования. Социально-экономические и политические взгляды Цвингли характеризовались определенным радикализмом. Он отрицал наемничество, выступал против крепостного права, защищал мелкую собственность крестьян и ремесленников, был сторонником республиканского строя и противником монархии. Магистрат Цюриха состоял почти целиком из представителей бюргерства, в основном ремесленных гильдий. В городе и кантоне было запрещено ростовщичество, наемничество и получение иностранных пенсий. Цвинглианская Реформация распространилась и на другие кантоны, такие как Берн, Базель, Сен-Галлен и др. Протестантские кантоны создали союз и распространили Реформацию по всей Швейцарии. Однако между Цюрихом и Берном в это время вспыхнула борьба за первенство в реформационном движении. В начавшейся войне с католическими лесными кантонами Цюрих потерпел поражение, а сам Цвингли погиб в сражении в 1531 г. После этих событий центр швейцарской Реформации переместился в Женеву. Создателем наиболее последовательного, крайне радикального реформационного движения в Швейцарии был Жан Кальвин (1509-1564). Его учение послужило основой для создания протестантских учений многих стран (Англии, Южной Франции и др.), а также идеологии раннебуржуазных революций в Европе. Кальвин родился в г. Нуайоне на севере Франции в семье секретаря епископа. Он окончил юридический факультет Буржского университета. Получил также хорошую богословскую и филологическую подготовку. До 1534 г. Кальвин примыкал к гуманистам, был членом придворного гуманистического кружка сестры французского короля Франциска I Маргариты Наваррской. В начальном периоде французской Реформации Франциск I оказывал покровительство французским реформаторам, но под давлением Сорбонны был вынужден начать против них репрессии. Кальвин отходит от гуманистических позиций и переходит на позиции реформационные. По признанию самого Кальвина, этот переход произошел внезапно. Он не собирался становиться реформатором, и все же стал им под воздействием тяжелых внешних обстоятельств. |
| Так прошло несколько лет; Кальвин уже готовился перейти к занятиям теологией. Все: и сам склад его характера, и личные наклонности, и желание отца – казалось, предназначало его к духовному званию. Еще в 1527 году старик Жерар, не перестававший заботиться о карьере сына, выхлопотал ему новый приход Мартевилль, который Кальвин, спустя два года, променял на приход Pont l " Evêque, откуда была родом его семья. Здесь восемнадцатилетний юноша, вследствие частых жалоб капитула на его отсутствие, принужденный вернуться на родину, впервые выступает в роли проповедника – впрочем, только короткое время. При первой возможности он спешит снова в Париж, к своим любимым занятиям. Неизвестно, какие именно причины вызвали с его стороны такое решение, но в это время старик Жерар, до сих пор мечтавший о духовной карьере для сына, советует ему бросить теологию и заняться юриспруденцией. Ожидал ли Жерар от последней более блестящей будущности для талантливого юноши, или в этом неожиданном решении играли роль его личные отношения к духовенству, которые в это время стали очень натянутыми (за какие-то злоупотребления он даже подвергся отлучению от церкви) – так или иначе, молодой Кальвин, воспитанный в строгом повиновении отцовской воле, беспрекословно оставляет свои любимые занятия и со свойственной ему добросовестностью принимается за изучение юридических наук. Из Парижа он отправляется в Орлеан, где работает под руководством известного юриста Петра Стеллы, а отсюда скоро переходит в Бурж, привлеченный славой знаменитого миланского юриста Альциати, который был приглашен Франциском I читать лекции в Буржском университете. Альциати произвел на Кальвина сильное впечатление. Это был самый блестящий юрист того времени. Он знал римское право так же хорошо, как если бы сам жил в эпоху Юстиниана, и с обширными познаниями и поразительной логикой соединял поэтический энтузиазм, благодаря которому эта сухая наука становилась в его устах в высшей степени увлекательной. Иногда, пораженный какой-нибудь новой мыслью, он тут же, экспромтом, излагал ее стихами, вызывая восторг у своих слушателей. На Кальвина, хотя он и был нечувствителен к поэзии, это блестящее изложение производило не менее глубокое впечатление. Некоторое время он с жаром занимается новой наукой. С полуоткрытым ртом, весь внимание, весь слух, он слушает лекции любимого профессора и затем, вернувшись домой в свою маленькую студенческую комнату, спешит записать все слышанное. По словам биографа, он просиживал до глубокой ночи за занятиями и, чтобы поддерживать себя в бодрствующем состоянии, отказывался даже от ужина; проснувшись, он оставался еще некоторое время в постели, заучивая наизусть и продумывая все, что записал накануне. |
| и погребения в саркофагах, относящиеся к эпохе Меровингов (в т. ч. 2 датированные эпитафии 550 и 534 (или 597)). Согласно Григорию Турскому, в годы правления кор. Гундобада (ок. 474-516) Бриват подвергся нападению бургундов, которые разграбили селение и захватили жителей в плен. Благодаря заступничеству И. некий Иллидий победил варваров и освободил пленных. Впосл. кор. Гундобад по настоянию супруги возместил ущерб, нанесенный базилике, послав в Бриват богатые дары ( Greg. Turon. Virt. Iul. 7-8). Во время нападения на Арвернию франк. кор. Теодориха I (511-534) жители Бривата вместе с имуществом заперлись в базилике. Воины ворвались в храм и разграбили его, но их постигла кара. Узнав об этом, король велел казнить грабителей, возместил нанесенные убытки и запретил учинять насилие и расправу на расстоянии 7 миль от храма (Ibid. 13; Idem. Hist. Franc. III 12). Григорий Турский писал, что в VI в. базилика была богато украшена, за алтарем находилась гробница И., окруженная решеткой и увенчанная крестом с драгоценными камнями. Вокруг гробницы были развешаны дорогие ткани и занавеси ( Greg. Turon. Virt. Iul. 20). В храме нередко оставляли больных и увечных, надеясь на их исцеление, здесь скрывались преступники и люди, попавшие в опалу ( Idem. Hist. Franc. IV 13, 46). Григорий упоминал, что духовенство храма возглавляли архипресв. Публиан и хранитель (martyrarius) Прозерий, после смерти которого управление принял диак. Урбан ( Idem. Virt. Iul. 15, 22, 46b). Средства на содержание базилики поступали от «множества» земельных владений, часть земель передавалась в аренду (Ibid. 15). Так, Битуригский (Буржский) еп. Тетрадий (упом. в 506 и 511) подарил базилике виллу, которую впосл. захватил франк Сигивальд, поселившийся в Арвернии по указанию кор. Теодориха (Ibid. 14; Idem. Hist. Franc. III 16). Значительные средства поступали от паломников, жертвовавших храму скот ( Idem. Virt. Iul. 31). В окрестностях Бривата паслись церковные стада, И. следил за животными (Ibid. 17; Idem. Hist. Franc. IX 30). По свидетельству Григория Турского, ко дню поминовения И. в Бривате собирались многочисленные паломники и присутствовали на вигилии в честь мученика ( Idem. Virt. Iul. 10, 15, 18, 21, 23, 28), посещали св. источник, рядом с ц. св. Ферреола (Ibid. 26). Большинство паломников приходили из Арвернии, но нек-рые прибывали из дальних мест. Так, в Бриват совершали паломничество аббат Аредий († 591), основатель мон-ря близ г. Лемовики (ныне Лимож), и монахи из его обители (Ibid. 28; Idem. Hist. Franc. X 29; Vita Aridii. 13//MGH. Scr. Mer. T. 3. P. 586-587). Венанций Фортунат называл И. известным галльским святым ( Venant. Fort. Carm. VIII 3) и упоминал об особом почитании его арвернцами (Ibid. X 10). |
| После того как все это было скреплено клятвой и они обменялись заложниками, послы удалились. И вот Хильперик в надежде на их обещание собрал войско своего королевства и пришел в Париж. Когда он там находился, он причинил жителям большой ущерб. А герцог Берульф с людьми Тура, Пуатье, Анжера и Нанта подошел к области Буржа. А Дезидерий и Бладаст со всем войском из вверенной им провинции окружили область Буржа 1032 с другой стороны, сильно опустошив места, через которые прошли. А Хильперик приказал войску, присоединившемуся к нему, пройти через Париж. Войско прошло, прошел и он сам через город и дошел до крепости Мелен, предавая все на своем пути пожару и уничтожению. Хотя войско его племянника к нему и не пришло, однако герцоги и послы Хильдеберта были с ним. Тогда Хильперик послал вестников к упомянутым герцогам, говоря: «Войдите в Буржскую землю, дойдите до самого города и потребуйте от моего имени клятву в верности». Но буржцы в количестве 15000 человек 1033 собрались у крепости Шатомейан и там сразились с герцогом Дезидерием. И произошла там великая битва, так что из того и другого войска пало больше семи тысяч. Герцоги же с остальной частью войска дошли до города, все грабя и опустошая, и такое там произвели опустошение, какого не видывала и древность: не осталось ни одного дома, ни одного виноградника, ни одного дерева – все вырубили, сожгли и уничтожили. В самом деле, и из церквей унесли священные сосуды, а сами церкви предали огню. Но король Гунтрамн с войском выступил против своего брата 1034 , возлагая всю надежду на волю Божию. Однажды уже к вечеру он выслал войско и уничтожил большую часть войска своего брата. Но утром встретились послы и заключили мир, взаимно обещая, что та сторона, которая нарушит условия мира, заплатит другой стороне столько, сколько присудят епископы и знатные люди; затем они удалились с миром. Но так как король Хильперик не мог удержать свое войско от грабежа, то он сразил мечом графа руанского 1035 , и, оставив всю добычу и освободив пленных, он возвратился в Париж. |
| Ученики и сторонники иезуитов преобладали между ними. Их оракулом был Беллармин; они слепо поддавались влиянию иезуитского начальства, старавшегося скрывать свои намерения и свое плохое учение под почтенным именем Сорбонны, переставшей быть самой собой. Небольшое число почтенных докторов, которые в ней еще оставались, не пользовались никаким влиянием. Большинство удалилось и было замещено молодыми учеными, воспитанниками иезуитов. Им был предложен следующий вопрос совести: «Мог ли французский народ вооружаться и соединяться, собирать деньги и способствовать защите католической, апостольской римской веры от короля, который нарушил законы созывом Трех Сословий». Некоторые парижские ученые и священники, между прочими, Буше, Прево, Обри, Бургуэн и Пижнат, члены совета «Шестнадцати», редактировавшие вопрос, сами же и содействовали, преимущественно, его разрешению. «Они утверждали, что народ был свободен от присяги в верности и повиновении королю, что он мог свободно и со спокойной совестью вооружаться и соединяться, собирать подати и содействовать защите и сохранению римско-католической Церкви против короля и его приверженцев, так как король нарушил законы во вред католической веры и эдикту Священного союза». Это решение разглашалось по всей Франции, как постановление всего духовенства. Пальма Кайе, современный писатель, не колеблясь видит в нем причину всех последовавших беспорядков в том смысле, что оно побудило папу Сикста V воспользоваться мнимыми правами, предоставленными ему ультрамонтанами, и, что оно было причиною возмущения бесчисленного множества городов. Рассеянные в провинциях лигисты, последовали примеру парижских, и ежедневно двор, находившийся в Блуа, получал известия о том, что тот или иной город не признавал королевской власти. Собранный в Блуа сейм воспользовался этими беспорядками и попросил позволения разойтись. Члены его быстро представили свои грамоты, и закрытие произошло 16 января. На нем Буржский архиепископ держал речь от имени духовенства. Приписав все бедствия, обрушившиеся на Францию, различию вероисповеданий, он предложил против них следующие средства: восстановление выборов, уничтожение заказов, сохранение духовных имуществ, соблюдение дисциплинарных правил Тридентского собора, восстановление дисциплины в университетах, дабы можно было лучше следить за воспитанием юношества. |
| Как немецкая Реформация связана с Мартином Лютером и швейцарская с Ульрихом Цвингли, так Реформация романских и вообще западноевропейских стран неразрывно связана с именем Жана Кальвина. Среди реформаторов он был самой выдающейся личностью. Если Лютер и Цвингли превосходят его многосторонними дарованиями, свежестью и ясностью духа, то по строгой последовательности, по логической силе мысли, по организаторскому таланту он несравненно выше их. Жан Кальвин явился родоначальником многих протестантских Церквей. Он наложил печать своего духа на Реформацию в чуждых ему странах, для французов же его сочинения явились началом литературного развития, обогащения духовной жизни народа и создания национального письменного языка. Кальвин почти на целое поколение моложе Лютера и Цвингли. Он сын того времени, когда в Германии и Швейцарии существовали уже первые реформаторские движения. Не ему принадлежит первая мысль отделиться от Древней Церкви и образовать новое христианство на основании Священного Писания. Вообще революционный элемент, заключающийся в Реформации, не мог получить своего начала от Кальвина, так как он принадлежит, можно сказать, ко второму поколению деятелей Реформации. Кальвин был воспитанником немецкой Реформации и, значит, не оригинальным мыслителем. Но всем своим действиям и делам он придал такой индивидуальный оттенок, что нельзя не видеть во всем этом его колоссального значения. Жан Кальвин родился 11 июля 1509 г. в Нойоне в Пикардии, то есть романской Швейцарии, принадлежащей Франции, в семье фискального прокурора и секретаря при епископском суде. Родители предназначали своего сына к духовной карьере, но хотели дать ему лучшее светское образование. Благодаря своим связям отец выхлопотал 12-летнему Жану пребенду в местном капитуле, доходы с которой обеспечивали ему нужные для обучения средства. После обучения в местных школах Жан Кальвин в 14 лет был отправлен в Париж для продолжения образования. Здесь, пройдя факультет искусств, он сначала обучался в коллегии Ламарш, где в совершенстве изучил латинский язык, а затем в схоластическо-церковной коллегии Монтегю начаткам философии с ее обычными приемами и диспутами. После этого, повинуясь желанию отца, считавшего к тому времени юридическую карьеру «более надежным путем к богатству и почестям», Жан Кальвин перешел в известный тогда преподаванием права Орлеанский университет, а затем в Буржский. Пройденная юридическая школа оставила свой след на духовном складе Кальвина: точность терминологии, умение облекать мысль в юридическую форму и противопоставлять свои доводы положениям противника обнаруживаются во всех его трудах. Параллельно с правом Жан Кальвин продолжал изучать и классические науки, а по смерти отца переехал в Париж, где целиком отдался классике. Самым любимым его древним автором был Сенека. |
| Первым примером «Б. м.», вероятно, можно считать соглашение, заключенное ок. 975 г. на ассамблее в Сен-Жермен-Лапраде (В. Луара, Франция); епископ Ле-Пюи Ги Анжуйский взял с рыцарей своей епархии клятву в том, что они будут сохранять мир, не причинят насилий Церкви и бедным. Собор в Шарру (Пуату, Франция, 989) - древнейший, от к-рого сохранились каноны,- грозит отлучением 3 категориям насильников: тем, кто ворвется в церковь и силой возьмет что-либо, тем, кто избивает безоружных клириков, и тем, кто грабит «крестьян и других бедных». Примерно с 20-х гг. XI в. движение оживляется в Аквитании и Бургундии, во главе с аббатством Клюни и связанными с ним епископами. Книги чудес, хроники и проповеди передают новую религ. атмосферу «Б. м.»: череда опустошительных войн и эпидемий, поразивших край, рассматривалась как наказание за людские прегрешения. Мощи святых, к к-рым обращались за заступничеством, отовсюду свозили на «ассамблеи мира», к-рые проходили при огромном стечении народа в чистом поле, где клирики, светские князья и «народ» принуждали членов военной элиты принести клятву о соблюдении мира. Примирение людей позволяло вновь снискать милость Господа, после чего следовали чудесные исцеления, хороший урожай и замирение по всей земле. В 20-30 гг. XI в. движение за «Б. м.» распространилось в Каталонии, Провансе, Шампани, Фландрии, Нормандии. Причем все чаще под Божественной защитой оказывались теперь не группы людей, а определенные отрезки времени,- так появляется «Божие перемирие» (treuga Dei), провозглашенное на Викском (1033) Соборе в Каталонии. Тогда запрет на ведение активных военных действий помимо церковных праздников охватывал время «с девятого часа субботы до первого часа понедельника». Арелатский Собор (1041) устанавливал мир «с вечера среды до утра понедельника». В канонах Собора в Нарбоне (1054) для войны было оставлено ок. 80 дней в году. Запрет, впрочем, не касался тех, кто сражался с нарушителями «Б. м.» (напр., виконт и архиепископ Нарбоны воевали, обвиняя друг друга в попрании мира). Неудачей окончилась первая попытка создания особого войска (militia) блюстителей «Б. м.», когда в 1038 г. беррийские крестьяне по призыву архиепископа Буржского осадили замок сира де Деоль. На содержание специального войска нужны были деньги, так что сам «Б. м.» превратился в источник поборов, очень скоро получивших название «дурных обычаев» (mals usos) - подобно сеньориальным платежам и повинностям. |
|
|
