| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла КИРИЛЛ III [Кирилл ибн Лаклак; араб. ] († 10.03.1243, Гиза), патриарх Коптской Церкви (с 17 июня 1235). До вступления на Патриаршество носил имя Давуд ибн Юханна и прозвище Ибн Лаклак (Сын Аиста) аль-Файюми. Ранние этапы биографии малоизвестны. Давуд подвизался в одном из монастырей Файюмского оазиса, славился ученостью, был близок к выдающемуся богослову того времени мон. Булусу аль-Буши . Яркая личность Давуда уже в то время вызывала противоречивое отношение окружающих. Его призывы возродить древнюю практику публичной исповеди были восприняты патриархом Иоанном VI и частью духовенства как проявление симпатии к мелькитскому (правосл.) вероучению. Коптская Церковь еще не забыла потрясений, вызванных проповедью Марка ибн аль-Канбара ( 1208), коптского богослова, перешедшего в Православие, поэтому по настоянию патриарха мусульм. власти Файюма подвергли Давуда заключению (дата неизв.). Однако влиятельный сановник копт. происхождения Ниш аль-Хилафа, страстный почитатель Давуда, добился его освобождения и поселил в собственном доме в Каире. После смерти патриарха Иоанна VI (нач. 1216) Давуд аль-Файюми стал претендовать на Патриарший престол, что вызвало недовольство значительной части копт. духовенства и мирян. Глубинные причины этого неприятия остаются неясными (возможно, над Давудом по-прежнему тяготели подозрения в неправоверии); летописцы же указывают на непомерное честолюбие Давуда, открыто добивавшегося Патриаршества через посредство мусульм. властей, что абсолютно не соответствовало традициям Коптской Церкви. Группировку сторонников Давуда возглавлял Ниш аль-Хилафа, привлекший на свою сторону айюбидского султана аль-Адиля (1200-1218; см. Айюбиды ). Во главе противников Давуда стоял аль-Хаким Абу Шакир ибн Аби Сулейман, личный врач сына аль-Адиля и наместника Египта аль-Малика аль-Камиля, на чью поддержку они и опирались. Абу Шакир предлагал выбрать нового патриарха по жребию, однако Давуд отверг этот вариант. Противоборство 2 группировок, сопровождавшееся взаимными обвинениями и ростом запросов султанского двора, все более повышавшего цену за утверждение патриарха, продолжалось ок. года, пока позиции противников Давуда не ослабила кончина Абу Шакира. Султан аль-Адиль отверг всех кандидатов на Патриаршество, кроме Давуда (в частности, в разное время были отклонены кандидатуры Булуса аль-Буши и чиновника финансового ведомства ас-Саниа Галиба ибн ас-Суккари, которого султан не захотел отпустить с гос. службы). Хиротония Давуда была назначена на Вербное воскресенье 1217 г. Неск. дней оппозиция устраивала демонстрации протеста с зажженными свечами у подножия каирской цитадели, резиденции аль-Камиля. В Вербное воскресенье интронизация патриарха была сорвана из-за массовых беспорядков. Давуд удалился в монастырь св. Филофея, расположенный неподалеку от Фустата (Мисра). |
| пер. издан Г. Графом в 1924) и ряд текстов церковно-адм. характера, сохранившихся в составе копт. канонических собраний. Кроме упомянутых выше грамот, адресованных эфиоп. царю и сиро-яковитскому патриарху Игнатию III, известно письмо насельникам монастыря св. Антония (ок. 1238-1243), в к-ром К. в достаточно жесткой форме наставляет монахов в необходимости строгого благочестия, поддержания дисциплины и повиновения духовным властям. К. также приписывают анонимное послание о духовном окормлении новообращенных христиан. В средневек. Египте наряду с процессом исламизации немусульм. общин имели место и редкие примеры обращения в христианство как бывших христиан, принявших ислам, так и мусульман. Подобное отступничество от ислама в случае разоблачения каралось смертью, поэтому послание написано в нарочито туманной и иносказательной манере во избежание осложнений для автора и адресатов. Согласно каталогу арабо-христ. литературы, содержащемуся в 7-й гл. соч. «Светильник во тьме» копт. писателя Абу-ль-Бараката ( 1324), существовало описание диспута К. с мусульманами в присутствии султана аль-Малика аль-Камиля, в котором также участвовал Булус аль-Буши (Der Katalog. 1902. S. 659, 695). Известная в эфиоп. переводе под именем «святого Кирилла, патриарха Александрийского» анафора, согласно одной из рукописей, принадлежит К. (Die beiden aethiopichen Anaphoren «des heilegen Cyrillus, Patriarchen von Alexandrien»/Hrsg. O. Löfgren, Übers. S. Euringer//Zschr. f. Semitistik und verwandte Gebiete. Lpz., 1932. Bd. 8. S. 210-234; 1933/1934. Bd. 9. S. 44-86). Хотя Патриаршество К., по общему мнению историков, представляет собой самый скандальный эпизод копт. церковной истории, это же время считают эпохой расцвета культуры христ. Египта. Исследователи называют XIII в. «коптским ренессансом» и «золотым веком» копто-араб. лит-ры. Среди архиереев, в разное время рукоположенных К., можно упомянуть автора грамматики и словаря копт. языка Юханну, еп. Саманнуда, и одного из крупнейших проповедников и богословов Коптской Церкви Булуса аль-Буши. |
| Сидаруса) копто-араб. литературы и культуры. Достигнутое адм. единство Ближ. Востока стало главным фактором общности интеллектуальной жизни от Египта до Ирака, стимулировало обмен идеями между различными регионами и конфессиями. Вероятно, ко 2-й пол. XII в. следует относить составление философско-богословского труда Джирджиса ибн Бахума аль-Мутатаббиба «Сумма» (Mam´), длинный отрывок из которого приводится в философско-богословской энциклопедии Абу Шакира ибн ар-Рахиба († ок. 1290; см. Бутрос ибн ар-Рахиб ) «Книга доказательства» (кн. VII, гл. 22). Наиболее крупными полемистами этого периода являются Марк ибн аль-Кунбар и Михаил, митр. Дамиеттский, между которыми имел место спор по вопросу о совершении таинств в К. Ц. Марк ибн аль-Кунбар, перешедший впосл. в мелькитскую Церковь, известен прежде всего как харизматичный проповедник, переводчик с коптского на арабский и автор ряда экзегетических и богословских сочинений. Он критиковал установившуюся в К. Ц. практику молчаливой исповеди (над кадилом), выступал за регулярное исповедание грехов перед священником или духовным учителем, исполнение епитимии, частое причащение (только после исповеди). Несмотря на негативное отношение к Марку, проповедуемые им идеи получили распространение в К. Ц. как при его жизни, так и в ближайшие десятилетия после его смерти. Они выражены гл. обр. в его «Книге учителя и ученика» ( K ), небольшом катехизисе о духовной жизни, состоящем из 8 вопросоответов, а также в ряде схожих по форме трактатов, преимущественно анонимных, для которых «Книга...» послужила источником, как-то: «Десять глав» (кон. XI - нач. XII в.); «Десять вопросов, или Книга учителя и ученика» (10 глав; 1-я пол. XII в.); «Книга исповеди, или Книга учителя и ученика» (22 главы; XIII в.; составил патриарх Кирилл III ибн Лаклак при участии Булуса аль-Буши и аль-Асада ибн аль-Ассаля); «Книга глав» (33 главы; XIII в.). Главным оппонентом Марка ибн аль-Кунбара и мелькитов в целом выступил Михаил, митр. Дамиеттский. В трактате «Отличительные обычаи коптов» ( A ), а также в его сокращенном варианте «Десять канонов» он старался оправдать практику молчаливой исповеди. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ИБН КАТИБ КАЙСАР [араб. ] Абу Исхак Алам ар-Риаса Ибрахим (XIII в.), копт. филолог и экзегет. Происходил из знатной семьи христ. шейхов, дед состоял секретарем при эмире Алам ад-Дине Кайсаре. Высоко ценил знания и труды И. К. К. его современник, копт. писатель аль-Мутаман Абу Исхак аль-Ассаль (см. в ст. Ассалиды ). И. К. К. составил копт. грамматику на араб. языке под названием «Источник познания» ( ), представляющую собой переработку грамматики Юханны, еп. Саманнуда (1-я пол. XIII в.). Иезуит А. Кирхер издал лат. перевод этой и неск. др. арабоязычных грамматик и словарей копт. языка ( Kircher A. Lingua aegyptiaca restituta. R., 1643), что положило начало коптологии в Европе. И. К. К. приписывается авторство незавершенного Толкования на Апокалипсис, составленного в 1266/67 г. (согласно другой традиции, автор - Абу Исхак аль-Ассаль; см.: Graf G. Die koptische Gelehrtenfamilie der Aula d al-‘Assa l//Orientalia. N. S. 1932. Bd. 1. S. 48-52). Сочинение издавалось в Каире в 1898 и 1939 гг. (1994р). Историческими источниками для толкования послужили «История» Евтихия , правосл. патриарха Александрийского (Х в.), и различные апокрифические сочинения; цитируются толкования отдельных мест Апокалипсиса сщмч. Ипполита Римского , но большинство из них автор отвергает. Незавершенная часть в позднейших рукописях была восполнена переписчиками на основе толкования Булуса аль-Буши , современника И. К. К., и в таком виде представлена во 2-м издании. Из др. экзегетических трудов И. К. К. атрибутируются сохранившиеся в ряде рукописей толкования на Послания ап. Павла (Толкование на Послание к Римлянам дважды изд. в Каире), Соборные послания и Деяния св. апостолов. Абу Исхак аль-Ассаль упоминает еще 2 сочинения И. К. К.: «Книгу основания опровержения и ответа», составленную с использованием апологии сиро-яковитского богослова Яхьи ибн Ади (X в.) против мусульманского полемиста Абу Исы аль-Варрака, и трактат об исповеди с изложением взглядов сторонников и противников ее обязательности. Имеется свидетельство того, что И. К. К. также делал перевод Посланий ап. Павла на араб. язык. Лит.: Graf. Geschichte. Bd. 2. S. 379-387; Frederick V. Ibn Ka tib Qaysar//CoptE. Vol. 4. P. 1268; Davis S. J. Introducing an Arabic Commentary on the Apocalypse: Ibn Katib Qaysar on Revelation//HarvTR. 2008. Vol. 101. P. 77-96. С. А. Моисеева Рубрики: Ключевые слова: |
| Араб. переводы Деяний св. апостолов и Посланий ап. Павла, имевшие хождение в Египте, остаются малоизученными. Ранняя версия Посланий ап. Павла, основанная на копт. переводе, представлена фрагментом рукописи Lips. orient. 1058 (XIII в.), содержащим 2 Кор 3. 7-4, 15; Еф 6. 8b - 24; Фил 3. 18 - 4. 23; Кол (полностью), 1 Фесс 1. 1-9. В ряде рукописей, напр. Vat. arab. 14, 1357-1358 гг., араб. перевод вписан между строками коптской версии ( Graf. Geschichte. Bd. 1. S. 178). В XIII в. корпус Посланий ап. Павла перевел с коптского аль-Ваджих Юханна аль-Кальюби (сохр. в ркп. Vat. arab. 28, XIII в.; тот же текст находится в его комментарии на Послание к Римлянам в ркп. Vat. arab. 44, 1379 г.). В предисловии к своему переводу аль-Кальюби указал, что он использовал перевод Ибн Катиба Кайсара (ныне утраченный). Судя по всему, в литургической практике данная версия не использовалась. Наибольшее распространение получили эклектические переводы, в к-рых Деяния св. апостолов, Послания ап. Павла, Иакова, 1-е Петра и 1-е Иоанна переведены с Пешитты (иногда со следами исправлений по др. араб. версиям), а остальные Соборные послания - по-видимому, непосредственно с греческого. В К. Ц. всегда уделялось особое внимание кн. Откровение Иоанна Богослова. В отличие от арабов-христиан др. конфессий копты используют эту книгу в богослужении (читается полностью в ночь на Великую субботу), и у них существует традиция ее комментирования (толкования Булуса аль-Буши , Ибн Катиба Кайсара). Граф выделяет 3 группы рукописей, содержащих разные переводы кн. Откровение Иоанна Богослова копт. происхождения: основанный на бохайрской версии (изд. Эрпением в 1616 и ар-Риззи в 1671); основанный на бохайрской версии и исправленный по саидскому переводу; смешанный перевод, сохранившийся в немногих рукописях ( Graf. Geschichte. Bd. 1. S. 182-183). Практически неизученными остаются араб. версии, содержащиеся в копто-араб. Лекционариях. Богослужение К. Ц. предусматривает 4 чтения на литургии: из Посланий ап. Павла, Соборных посланий, Деяний св. |
| народа ( Burmester. 1936; ср.: Graf. Geschichte. Bd. 2. S. 323-324; Kaufhold. 2012. P. 277-278). Макарий II, патриарх в 1102-1128 гг., издал канон, посвященный служителям церкви; этот канон не сохранился, за исключением отрывка, упомянутого Абу-ль-Баракатом ( Riedel. 1900. S. 66; ср.: Graf. Geschichte. Bd. 2. S. 324; Youssef. 2009). Гавриил II ибн Турайк, патриарх в 1131-1145 гг., издал 3 серии канонов (все опубл.). Первая группа, из 32 канонов, содержит пастырские правила, предназначенные для епископов и священников, чтобы побудить их упорядочить собственное поведение и исключить правонарушения как среди клириков, так и среди мирян; в частности, эти каноны требуют, чтобы верующих обучали основным литургическим молитвам на народном языке (т. е. на арабском, поскольку коптский становился все менее и менее понятным); они также запрещают христианам В. Египта, к-рые до того времени использовали большое число анафор, употреблять отныне к.-л. иные анафоры, кроме 3, применявшихся в Н. Египте, а именно анафор святых Василия, Григория и Кирилла. Вторая серия, из 10 канонов, посвящена вопросам, связанным с совершением богослужения. Наконец, краткое постановление о наследовании (основанное на правилах, извлеченных из Свящ. Писания, «канонов царей» и нек-рых др. источников церковного права) устанавливает главные нормы по этому трудному вопросу, относящемуся к общинной юрисдикции. Гавриил II также издал Номоканон ( Burmester. The Canons of Gabriel. 1933; Idem. The Canons of Gabriel. 1935; Idem. The Laws. 1935; ср.: Graf. Geschichte. Bd. 2. S. 324-326; Kaufhold. 2012. P. 278). V. Кирилл III ибн Лаклак, патриарх в 1235-1243 гг., издал в 1238-1240 гг. многочисленные решения по различным вопросам, они были опубликованы в приложении к «Сборнику ас-Сафи» (отдельно изданы Бурместером). Эти постановления посвящены статусу епископа (проведение епископских соборов дважды в год: один - в Н. Египте, другой - в В. Египте; совершение таинств Крещения, Священства, Брака; принятие в К. Ц. христиан из др. конфессий; отпущение грехов и отлучение), а также проблемам наследования, управления церковными землями и благотворительными учреждениями, судопроизводства ( Graf. 1924; Burmester. 1946/1947; Riedel. 1900. S. 64-65; ср.: Graf. Geschichte. Bd. 2. S. 360-364; Kaufhold. 2012. P. 278-279). Кирилл III является также автором пенитенциала (при участии Булуса аль-Буши и аль-Асада ибн аль-Ассаля) - сборника под названием «Книга исповеди» ( K ) или «Книга учителя и ученика» ( K ). В К. Ц. существовали и др. сборники подобного рода ( Kaufhold. 2012. P. 279). Монашеские уставы и правила |
| 238 См.: Muhammad b. Ab Tlib al-Dimasqi. awb rislat ahl azrat Qubrus//Muslim-Christian Polemic during the Crusades: The Letter from the People of Cyprus and Ibn Abl al-Dimasqi’s Reponse/Ed. R. Y. Ebied, D. Thomas. Leiden, 2005. P. 149–498. 241 A Muslim Theologian’s Response to Christianity: Ibn Taymiyya’s Al-Jawab al-Sahih/Ed., transl. T. Michel. Delmar; N. Y., 1984. P. VII (Studies in Islamic Philosophy and Science). 242 Cm.: Thomas D. Paul of Antioch’s Letter to a Muslim Friend and The Letter from Cyprus//Syrian Christians under Islam: The First Thousand Years/Ed. D. Thomas. Leiden et al., 2001. P. 203–221, здесь: p. 203. 246 Авторство Булуса для этих трех трактатов подвергает сомнению только П. Хури. Допуская теоретическую возможность их подлинности, он, однако, считает, что данной точке зрения не хватает фактической достоверности, поскольку рукописная традиция более или менее определенно усваивает их ар-Рахибу только с XVI века. Даже признавая стилистическое единство с подлинными произведениями Сайдского епископа, он скорее готов принять версию о подражателе. В то же время П. Хури сам перечисляет всех предшествовавших ему исследователей, которые признавали Булуса автором этих текстов, среди них: Л. Шейхо, М. Штайншнайдер, Л. Бюффа, И. Беренбах, М. Хортен, П. Сбат и Г. Граф (см.: Khoury. Op. cit. Р. 42). 247 Подлинность этого трактата также отрицает только П. Хури, отмечая, однако, что ее не ставили под сомнение такие авторитетные ученые, как Г. Граф, П. Сбат и Л. Шейхо (Ibid. Р. 42–43). Гиперкритицизм П. Хури в отношении четырех перечисленных трактатов не нашел поддержки и у последующих исследователей. Ж. Насралла, С. X. Самир и X. Тойле единодушно помещают их среди аутентичных произведений Булуса (см.: Nasrallah. Op. cit. Р. 260–269; Samir Kh. S. Bibliographic du dialogue islamo-chretien (deuxteme par- tie)//Islamochristiana. Citta del Vaticano, 1976. T. 2. P. 187–249, здесь: p. 232– 236; Teule. Op. cit. P. 97). 251 Форму его произведений П. Хури определяет как enchiridion, breviloquium, compendium или expositio orthodoxae fidei (cm.: Khoury. Op. cit. P. 7). |
| 252 Среди сочинений Булуса ар-Рахиба есть послания, вопросо-ответы и трактаты, богословские, философские и полемические. 256 См.: Nasrallah. Op. cit. Р. 268. Также и Г. Граф отмечает аристотелевский характер философских установок у Булуса ар-Рахиба (см.: Graf. Op. cit. S. 73). 259 KritzeckJ. [Рец. на кн.: Khoury P. Paul d’Antioche, veque de Sidon (XII s.). Beyrouth, 1964]//JAOS. Vol. 90. 2. 1970. P. 287. 262 «...его ‘рациональная аргументация’ и ‘логические доказательства’ состоят в использовании некоторых аристотелевских определений и дистинк- ций, а также антропологических и космологических аналогий» (Khoury. Op. cit. Р. 65–66). 263 Μ. X. Сиддики отмечает, что часть приводимых Булусом коранических цитат содержит неточности, но считает, что они появились из-за небрежности позднейших переписчиков. В противном же случае, как полагает ученый, невозможно объяснить, почему мусульманские полемисты в своих опровержениях не отмечают фактов небрежного цитирования Корана (см.: Siddiqi. Op. cit. Р. 35). 264 Переводчик выражает искреннюю благодарность В. В. Лебедеву за помощь, оказанную при работе над переводом трактатов. 266 Арабское слово ittihd (‘единство’, ‘объединение’, ‘союз’) у христианских авторов является термином для обозначения соединения божественной и человеческой природ во Христе. В силу этого мы считаем оправданным в некоторых случаях передавать его словосочетанием ‘ипостасное соединение’. 267 Для обозначения понятия ‘сущность’ Булус ар-Рахиб использует два близких по значению термина – djawhar и dht. В настоящем переводе арабскому djawhar последовательно соответствует русское слово ‘сущность’, a dht – ‘субстанция’. О значении этих терминов и об их употреблении ар- Рахибом см.: Давыденков О. , прот. Понятийно-терминологическая система богословия Булуса ар-Рахиба//Вестник ПСТГУ I: Богословие. Философия. М., 2011. Вып. 4 (36). С. 31–51. 268 Shay» (букв. – ‘вещь’) – категория арабо-мусульманской философии, по-разному понимаемая мусульманскими мыслителями. Из слов ар-Рахиба видно, что он употребляет этот термин как равнозначный с dhat. В настоящем переводе shay’ последовательно передается словом ‘вещь’. |
| Разум для него только средство отыскать путь, на котором можно встретиться с нехристианами, а аристотелевская философия – не более чем универсальный язык научного общения 262 . Очевидно, Булус, в независимости от конкретных адресатов, всегда помнил и о своих потенциальных читателях из числа неправославных и нехристиан. В полемике с исламом он часто цитирует Коран 263 . Творческое наследие Булуса ар-Рахиба заставляет признать в нем человека глубоко укорененного как в византийской традиции, так и в арабской культуре, разбирающегося в тонкостях христианско-мусульманской полемики и хорошо знающего текст не только Священного Писания , но и Корана. О единобожии и ипостасном соединении 265 Во имя Отца и Сына и Святого Духа, Бога, единого по Своей сущности, троичного по Своим Ипостасям Ответ Булуса ар-Рахиба, епископа Сайды, Антиохийца, на просьбу шейха Абу Сурур ат-Танаси ар-Раккама кратко объяснить христианское учение о единобожии и ипостасном 266 соединении (2) Мы, христиане, исповедуем, что Бог – Да святятся имена Его и да возвеличится милость Его! – един по субстанции 267 и троичен по свойствам, которые мы называем ‘Отец, Сын и Святой Дух’. (3) Истинный же смысл этих слов таков: Всевышний есть Вещь Живая и Словесная. Вещь, являющаяся для нас субстанцией 268 , есть Отец, Словесная указывает на Сына, а Живая – на Святого Духа. (4) Но эти три свойства – один Бог , неразделяемый и нерасчленяемый. Он троичен не в том же отношении, в каком единичен: Он не три субстанции, но одна; и единичен не в том же отношении, в каком троичен: Он не одно свойство, но три. (5) Мы видим, что тварное солнце характеризуется тремя сущностными 269 , не превходящими свойствами. Можно сказать: ‘солнечный диск’, ‘солнечный свет’ и ‘солнечное тепло’, – и каждое из этих трех свойств сохраняет свою особенность, не смешиваясь, не отделяясь, не разделяясь и не расчленяясь. Диск порождает свет, свет порождается диском, а тепло исходит от диска, пребывая в свете. (6) Три же эти свойства – одно солнце, а не три, но каждое из них может быть названо солнцем. О диске можно сказать: «Солнце стало посреди неба», о свете: «Солнце осветило дом», а о тепле: «Солнце обожгло меня». И если так обстоит дело с тварным солнцем, то с Творцом солнца – еще тоньше и достойнее. (7) Согласно нашему мнению о ипостасном соединении, мы говорим, что Предвечный Сын, Который есть Слово, воплотился от Святого Духа и Марии, Госпожи и Владычицы, [став] совершенным человеком, не оставляя божества и не отделяясь от [божественной] субстанции. (8) Так рождаемое умом человека слово, будучи записанным, становится книгой, которую можно порвать или сжечь. Как бумага и чернила она рвется и горит, а как слово, постоянно и без отделения пребывающее в породившем его уме, не испытывает ничего подобного. Книга же при этом одна. |
| Булус ар-Рахиб (XII или XIII в.), личность и творчество которого представлены в статье прот. Олега Давыденкова , без всякого сомнения, занимает видное место среди православных богословов, перед которыми стояли важные и сложные задачи. Во-первых, сделать арабский язык пригодным для выражения христианских истин, научиться вести на нем внешнюю полемику с мусульманами и внутрихристианские, прежде всего христологические, споры. Во-вторых, освоить сложившиеся жанры христианской литературы и приспособить их как для прямого, так и для завуалированного диалога с мусульманами. И в-третьих, выработать методы и принципы ведения диспута, которые могли бы стать понятными и убедительными не только для единомышленников, но и для оппонентов. Например, в «Послании к другу-мусульманину» ар-Рахиб старается подтвердить высокий статус своей веры с помощью толкований цитат из Корана, а в сочинении «Увещание к язычникам» он не обсуждает, как следовало бы ожидать, проблемы многобожия, а дает апологию христианства, исходя из вопросов, спорных именно с мусульманами. Наследие Булуса ар-Рахиба заставляет признать в нем человека, глубоко укорененного в византийской традиции и в арабской культуре, разбирающегося в тонкостях догматических разногласий среди христиан и ключевых пунктах межрелигиозной полемики. Следующая работа посвящена процветавшему у арабов-христиан даже в XVIII в. жанру летописи. Такие произведения активно переписывались (sic!) вплоть до XIX–XX вв., главной их особенностью была принципиальная открытость к принятию новых текстовых блоков как за счет хронологического продолжения изложения, так и благодаря включению в них уже существовавших сочинений. Таким образом, они неизбежно оказываются результатом работы нескольких авторов, обязательно имеют несколько редакций, так что необходимость определения состава и содержания этих хроник на всех этапах их становления, имени и вклада каждого последующего составителя оказывается насущной научной задачей. Решению именно таких проблем на примере «Краткой истории епископов, восходивших на высокую архиерейскую кафедру города Бейрута» посвящена статья И. Г. Константинопольского. Примечательно, что предложенная реконструкция бытования памятника стала возможной благодаря интересу к нему не в последнюю очередь русских ученых и исследователей: еп. Порфирия (Успенского) , К. М. Базили и А. Е. Крымского. |
|
|
