| Однако в больших городах, где снег с мостовой частично расчищался, частично утрамбовывался, можно было и зимой ездить в колесных экипажах. « Попав в вереницу карет, медленно визжа колесами по снегу, карета Ростовых подъехала к театру », — так описана зимняя поездка Ростовых в оперу («Война и мир» Толстого). В «Пиковой даме» по Петербургу зимой разъезжают кареты явно на колесах, а не на полозьях. В начале повести Л. Толстого «Казаки» есть фраза: « Редко, редко где слышится визг колес по зимней улице ». Масти лошадей Масти, то есть расцветки, лошадей собственно нельзя считать забытыми словами-архаизмами, но если прежде значения их были известны каждому, то ныне разбираются в них только люди, имеющие дело с лошадьми. Между тем вряд ли найдешь произведение русской классики без этих знакомо-незнакомых терминов. Потому есть смысл кратко объяснить смысл слов, обозначающих основные масти: для простоты — в словарном порядке. БУЛАНЫЙ — светло-желтый, с черным хвостом и гривой. ВОРОНОЙ — сплошь черный. ГНЕДОЙ — темно-рыжий, с черным хвостом и гривой. В чичиковской тройке гнедым был коренник. ИГРЕНЕВЫЙ — рыжий, со светлой гривой и хвостом. У старого графа Ростова в «Войне и мире» игреневый меринок. КАРАКОВЫЙ — темно-гнедой, почти вороной, со светлыми (желтоватыми) пятнами, так называемыми подпалинами, в паху и на шее. Караковой была верховая лошадь Вронского Фру-Фру в «Анне Карениной». Некрасовский торговец дядя Яков — « седенький сам, а лошадка каракова »; тут подчеркивается цветовой контраст белых волос хозяина и темной масти лошади. КАРИЙ — масть средняя между вороной и гнедой. Грива и хвост при этом обычно черные. КАУРЫЙ — светло-каштановый, рыжеватый. В чичиковской тройке — левый пристяжной. МУХОРТЫЙ — гнедой, с желтоватыми подпалинами. ПЕГИЙ — в крупных пятнах. ПОЛОВЫЙ — бледно-желтый. САВРАСЫЙ — темно-желтый, с черной гривой и хвостом. В «Преступлении и наказании» с потрясающей силой описана саврасая крестьянская клячонка, которую пьяные забивают до смерти. СИВЫЙ — серый, темно-сизый. |
| – Верно, почтовая дорога недалеко от нас, – сказал отец, – надобно прислушиваться, в какую сторону проедет почта. Но он ошибся: звонок все приближался к нам, и скоро мы заметили лошадь, ехавшую на нас. – Да это, кажется, наш гнедой, – воскликнул батюшка и стал среди едва обозначавшейся дороги. – Тпру! Гнедой послушно остановился, и мы смотрели на него, как на избавителя своего. – Это милосердый Господь услышал нашу молитву и послал его за нами, – сказал отец дрожащим голосом. Оживленные надеждою и согретые происшедшим волнением, мы уселись поплотнее в сани и опять поворотили назад, по направлению к городу. Нас очень занимал вопрос: отчего лошадь воротилась? Неужели, увидевши, что нас нет, по своей сметливости, она сама вздумала вернуться за нами? Вскоре дело объяснилось: проехавши версты две-три, мы увидели стаю волков, игравших вблизи дороги, и наш гнедой опять поворотил было назад, видимо, избегая знакомства с этими лесными бродягами. – Так вот отчего он вернулся назад, – сказал батюшка, – ну, и за это спасибо! Ободривши лошадь криками и испугавши волков, мы во всю прыть промчались мимо них и чрез несколько минут катили по пустым улицам уснувшего города. В доме застали, как я и угадывал, большое беспокойство; матушка мучилась за нас и ободряла себя все время только молитвою. Когда она услышала обо всем происшедшем с нами, то сказала: „Не даром мое сердце так болело; оно чуяло, что вы находились в большой беде. Ну слава же Тебе, Господи Спасителю!. С этими словами она преклонилась пред иконами, и мы последовали ее примеру. Общая молитва благодарности, орошенная слезами, была концом этой короткой, но памятной для меня истории». (Из «Воскресного Чтения») Молитва творит чудеса Св. Василий Великий , находясь на смертном одре, почти без дыхания, был посещен другом своим врачом евреем, неверующим. Врач неверующий предсказывает ему час его кончины. – А если проживу долее? – говорит святитель. – Тогда я уверую во Христа твоего – сказал врач. Святителю хотелось, чтобы друг его не был лишен вечной жизни, и вот, по уходе его, святой молит Господа, чтобы Он ради прославления имени Христа, ради спасения друга его продлил его жизнь. И Господь услышал молитву веры. Святитель, уже умиравший, бывший почти без дыхания, прожил долее назначенного срока. |
| Я грешна, и я об этом знаю, Но о милости Тебя молю… Год за годом, месяцы за месяцем Я ни с кем страданья не делю. Мне то верится, а то не верится… Потому о милости молю… Я, конечно, не образчик скромности, И ночами я почти не сплю. Но вцепившись в жизнь у края пропасти, Лишь о ней, о милости, молю… Не казни меня за прегрешения, О которых искренне скорблю… Дай надежду мне на утешение – Об одной лишь милости молю… Я сама смогу, сумею выстоять – Ведь, как прежде, верю и люблю. И не в помощи нуждаюсь – в милости… Оттого о ней – Тебя молю! Валерий Шелегов Канск Россия! Молюсь за тебя И прощаю Обиды твои и навет. Покорно колени склоняю На прах, где оставлен твой след. Целую рисунок на прахе Стопы твоей нежную вязь. И мерю судьбою на плахе С тобой неразрывную связь. Бегу! И в ночи просыпаюсь В тревоге и в горькой тоске… Прощаю тебя И прощаюсь. Молюсь за тебя при луне. Молюсь за тебя и вверяю Всевышнему нашу Судьбу. Покорно колени склоняю, Молюсь за тебя. И люблю… Диана Кан Новокуйбышевск В кругу молчаливых монашек Смирив горделивую грусть, В букет монастырских ромашек Лицом покаянно уткнусь. Туманы. Дурманы. Обманы… Вот мир, где познала я тьму. «Отыди от , сатано!» – При встрече отвечу ему. Подумаешь, дело какое! Устав от мирской суеты, Душа возжелала покоя, Как птицы хотят высоты. Конь буланый. Меч булатный Небеса в крови. На священный подвиг ратный, Русь, благослови! Среди злой хазарской ночи Сыновьям вослед Голубые вдовьи очи Льют свой слезный свет. И былинное раздолье Осенил окрест Православный ветер воли, Посланный с небес. Наш поклон родному дому, Божьему лучу… Щит к щиту. Шелом к шелому. И плечо к плечу. Михаилу Андреевичу Чванову Табынская икона Божьей Матери! Дожди хлестали Твой пресветлый лик… Вилась дорога поминальной скатертью, Вела за ледяной Карасарык. Рубцом легла передовая линия Последней бранной воле вопреки, Где как лампасы яицкие синие, Китайские сияют ледники. …Ужель забыл про атамана Дутова Высотками застроенный Форштадт?.. Яицкий ветер не окреп покудова, |
| У С. Ефремова было 4 цуга выездных лошадей: разношестный, буланый, 2 соловых. Атаману служило множество кабальных холопов, егерей, столяров, форейторов, приказчиков разных вер и происхождений: Иван Татарин, Алексей. Сказочник, Федор Армянин, Василий Калмык, Аноха из Малороссиян с женами и детьми. При доме служили: Иван Плутишка, Петр Бугаев, Степан Калмык, Семен Салтан, Афанас Татарин, Прусак, баба Армянка и др. Между ними было даже 3 арапа Арест С. Ефремова не повлек за собой разоренья его семьи. Его предусмотрительная супруга Меланья Карповна припрятала от описи огромную часть богатства. Впоследствии, замаливая грехи, она основала Ефремовский Старочёркасский монастырь и, кроме прочих вкладов, подарила монахиням серебряное паникадило ценой в 35000 рублей, сделанное из серебряных чащ, из которых Д. Ефремов угощал калмыцких ханов. Не стоит и говорить, что эти вклады не разорили Ефремовых, которые оставались богатейшими помещиками до тех пор, пока Октябрьская революция не отменила привилегии и собственность, основанные на крови и поте многих поколений обездоленных. «Вклад» семьи Ефремовых в донской топонимический словарь, хотя и был наиболее ярким примером помещичьей географии, разумеется, не является единственным случаем наименования поселков и сел по именам их владельцев. 25 топонимов были образованы от фамилии помещиков Иловайских, 9 – от фамилии Карповых, 6 – от Кутейниковых, 8 – от Ханженковых, 8 – от Яновых, 35 от различных семей Поповых. По сомнительному праву первого захвата оставили свои имена на карте «донские чиновники», старшины Тацын, Сулин, Греков, Слюсарев, Боков, Туроверов, Курнаков, Чернозубов, Зверев, Гуков, Гусельщиков, Тарасов, Ребриков, Миллер, Балабин, Персианов, Рубашкин, Кумшацкий, Леонов, Исаев, Краснощеков, Машлыкин, Гнилозубов, Катасонов, Мартынов, Косоротов, Мальчевский, Намикосов и десятки других «домовитых» черкасских богатеев. Среди многочисленных отантропонимических названий примечательна группа топонимов, сложившихся на основе своеобразной местной имятворческой традиции: в их состав, для отличия от других владений того же помещика или его родичей, вводились не только фамилия, но и личное имя. |
| Я упаду, когда стемнеет, когда печаль заиндевеет, упряма и тиха, когда в окне звезда зажжётся и отразится, как в колодце, в округлой синеве стиха... Я упаду на дно колодца, вода стремительно совьется кругами на торце, хлестнёт в цементную оправу, а посредине - Боже правый! - я с удивленьем на лице. И дети, женщины, мужчины, опустят с плеч свои кувшины, пришедши за водой, и - непонятно как - польётся лицо моё со дна колодца по морде лошади гнедой... Рано начала печататься я тоже как бы случайно, ничего специально для этого не предпринимала. Муж-то гением считался, вокруг него всё вились разные люди. Некоторые стремились помочь. Особенно нашему быту дивились обеспеченные москвичи: мы снимали разные углы, таскали ребенка за собой, питались как попало, часто голодали. Ерёма так считал: сначала всё гостям, а потом уже мы с Марком. Я постоянно искала подработку. Кто-то предложил выступить за деньги - хорошо, напечататься - еще лучше. Однажды пришла милая женщина из газеты «Водный транспорт», подивилась на наше житье-бытье и взяла для публикации мои стихи для детей: у них «детский уголок» был в газете. Так получилась моя первая публикация. Хотя я считаю первой публикацией подборку в сборнике молодых поэтов «Дерзость», составителем которого была поэт Лариса Васильева. Тогда как раз усиленно принялись «работать с молодежью», стали нас «открывать» и даже печатать в серьезных издательствах. Лариса Николаевна призвала к себе тех, кто тогда считался «молодыми», - Александра Ерёменко, Ивана Жданова, Юру Юрченко, и поручила им «привести товарищей». Вот в подборку этих «товарищей» положил Ерёма и мои стихи. - Вопрос о Вашем материнстве - тоже, как я понимаю, сложном, трудном, болезненном (впрочем, бывает ли оно другим?). Можете ли Вы рассказать, как оно Вас изменило и как взрастило? Что изменилось - от старшего сына к младшему? - С «гением» жить тяжко - я с трудом выдержала пять лет. В ходе развода я поступила в Литинститут на заочное, что тоже было чудом при тех обстоятельствах. Девушка в приемной комиссии закрыла глаза на то, что у меня не было паспорта (и прописки тогда не было), разных справок, а за руку я всюду таскала за собой четырехлетнего ребенка. И это при том, что на первом собрании ректор Пименов объявил нам: «Некоторые из вас имеют уже детей. Так вот: забудьте на время, что вы отцы и матери!». Экзамены я тоже сдала чудом - через пять лет после окончания школы, практически без подготовки. |
| Мурин Фома Федорович Соловцов [см. Соловец], конец XV в.; Мурин Медведев сын Мокринский [см. Медведь, Мокринские], помещик, конец XVI в., Рязань [см. Ташир] Муромцев Михаил Дмитриевич, 1563 г.; Муромцевы, вторая половина XVI в., Коломна и Муром Муртоза Захарьевич Шапилов [см. Шапил], 1572 г., Дмитров [см. Башев, Чуфаров] Мурыга Павел, крестьянин, 1627 г., Курмыш Муса, Мусины : Федор Семенович Муса Пешков-Сабуров [см. Пешек, Сабур], окольничий, 1519 г.; Михаил Тимофеевич Муса Пушкин [см. Пушка], вторая половина XV в.; от него – Мусины-Пушкины [см. Грема]; другой род Мусиных в XVI в. в Новгороде [см. Телега] Мусатиков Игнатий Михайлов, солевар, 1512 г., Соль Галицкая Мусатов Мусора Иван Салтанакович Левашов [см. Салтанак, Леваш], вторая половина XVI в. Мусорга, Мусоргский : Роман Васильевич Мусорга Монастырев [см. Монастырь], начало XV в.; от него – Мусоргские [см. Ляпун, Обора, Ян] Мустар Иван, крестьянин, 1564 г., Олонец Мустафа, Мустафины : Семен Мустафа, холоп Шеремета Беззубцева, конец XV в.; от него – Мустафины, помещики, Новгород, Бежецк; Никита Степанович Мустафин, 1603 г., Новгород Мутовкин Игнатий, крестьянин, 1482 г., Московский уезд Мутовузов Федор, крестьянин, 1627 г., Белев Мутьянко Васьянов, крестьянин, 1495 (1498? –С. В.) г., Новгород Муха, Мухин : Михаил Васильевич Муха Беклемишев [см. Беклемиш], вторая половина XV в.; Петр Федорович Муха Карпов, конец XV в.; Васюк Муха, митрополичий дьяк, 1526 г.; Первый [ср. Первуша] Степанович Мухин, 1600 (1604? – С. В.) г., Новгород [см. Торуса] Муханов Степан Иванович, 1580 г., Брянск; Мухановы, XVII в., Старицкий уезд Мухорт, Мухортый : кн. Мухаил Иванович Мухорт Жировой-Засекин [см. Жировой, Засека], начало XVI в.; Мухортый Неелов [см. Неел], середина XVI в. Мухортый – гнедой с желтыми подпалинами у морды, ног, в пахах; переносное – слабый, хилый человек Мухров Алеша, крестьянин, 1495 г., Новгород Мушков Мартюха [ср. Мартюхин], крестьянин, 1564 г., Олонец Мшагин Григорий, посадский человек, 1685 г., Псков Мшеница Федор, крестьянин, начало XVI в., Новгород |
| Коприй , препод. египетский, 9 июля. Корив (шлемоносец, греч. κρος), муч. римский, 15 декабря. Корнилий (рогатый, сильный, лат.), сотник, первый христианин из язычников, 13 сент. Корнут (или Курнут, рогатый, лат.), священномуч. никомидийский, 12 сент. Коронат (венчанный, лат.), муч., 17 авг. Косма (от греч. κσνος, заботящийся о красоте), безмездный врач, муч. римский, 1 июля. Косма , бессребреник асийский, 1 ноября. Косма аравлянин, бессребреник, муч. киликийский, 17 окт. Косма скопец, отшельник палестинский, 3 авг. Косма , списк. маиумский, 12 ок. Косма , еписк. халкидонский, исповедник, 18 апр. Крискентиан (см. Крискент), муч. римский, 7 июня. Крискентия , муч. луканийская, 15 июня. Крискент (растущий, лат.), или Криск , ап. из 70, 30 июля. Крискент , муч. коринфский, 10 марта. Крискент , муч. из Мир ликийских, 13 апр. Крисп (кудрявый, лат.), ап. из 70, 4 янв. Кронид (Кронов, бога времени, греч.), муч. александрийский, 11 и 13 сент. Кронид комментарисий, муч. иллирийский, 23 марта. Ксанфиппа (гнедой конь, рыжий, греч.), 23 сент. Ксанфий (см. Ксанф), из 40 мучч. севастийских, 9 марта. Ксанф (огненный, светлорусый, рыжий), мелитинский, 7 нояб. Ксения (гостья, чужеземная, греч.), она же Евсевия , преп. миласская, 24 янв. Ксенофонт (иностранным языком говорящий, греч.), преп., 24 янв. Куарт или Кварт (четвертый, лат.), ап, из 70, 10 нояб. Кутоний (Котей у римлян, головастый, греч. κττα, или гневный κτος), муч. кампанийский, 6 июля. Куфий (Кутий у римлян, см. Кутоний, Котей тоже), муч. остийский, 11 авг. Лаврентий (лавровый, лат.), архидиакон, 10 авг. Лаврентий , преп. печерский, 29 янв. Лавр (лавр дерево, лат.), муч. иллирийский, 18 авг. Лазарь Четверодневный (по одним: Бог помощник – Ель-а-зар, по другим: нет помощи – Ло-азар, евр.), в шестую субботу великого поста и 17 октяб. Лазарь , мучен. персидский, 28 марта. Лазарь писец, преп. цареградский, исповедник, 17 ноября. Лазарь , препод. галисийский, 7 ноября и 17 июля. Лазарь , князь сербский, 15 июня. Лампад (просвещающий, греч.), преп. иринопольский, 5 июля. |
| Прошли годы после победы над врагом, и увенчанный незаходимой славой, Кутузов вернулся в Казанский собор, найдя здесь место вечного упокоения. Когда французские войска подошли к Москве, то многие жители с болью в сердце покидали свой город. В сторону города Тамбова, поскрипывая большими колесами, мчалась повозка, запряженная гнедой лошадкой, мерно отбивающей дробь копытами. На облучке стоял бородатый ямщик, лихо посвистывая и похлестывая лошадку по крутым бокам. Иногда он чуть поворачивал косматую голову, быстро бросая взгляд назад, где, вжавшись в сиденье, ехала закутанная в пуховой платок монахиня Миропия. Она крепко прижимала к груди Казанскую икону Богородицы — родительское благословение. Позади — Москва, захваченная врагами, впереди — дорога в лес, один только лес, запорошенный белым снегом, и больше ни души кругом. Что-то будет впереди? Может быть, и там уже французские отряды готовят засаду на одиноких путников, пробивающихся по безлюдной дороге, в сгущающихся серых сумерках, словно в тумане. Монахиня молилась тихо-тихо, и ямщик не разбирал ее слов, да они его и не интересовали. А вот то добро, которое скрывалось в ее небольшом сундучке, не давало ему покоя, бередя мысли и будоража фантазию. «Монахиня-то, чай, не из простых, а из дворяночек будет!»- думал он. — «И сундук у нее не простой, резьбой затейливой изукрашен, да каменьями цветными. А что ж внутри-то его скрывается? Уж не сокровища ли, да драгоценности фамильные?»- Доехав до поворота, ямщик круто натянул поводья и хрипловатым, застуженным на холодном воздухе голосом крикнул: -Тпррру! Лошадка остановилась как вкопанная, выдыхая клубы белого пара, а ямщик резко развернулся к монахине и гаркнул: - А ну! Открывай сундук! Живо! В руке его блеснул широкий охотничий нож, и оробевшая монахиня только и успела, что прошептать: - Пресвятая Дева, защити! Охваченный нечистой страстью к наживе, ямщик вздрогнул и застыл, словно громом пораженный, исходящим от иконы властным голосом: - Не бойся! Я твоя Заступница! В тот же миг в глазах ямщика потемнело, нож выпал из его руки, и он, беспомощно поводя ее в воздухе, испуганно забормотал: |
| Государь уже перед полком. Его приветливые слова проникают прямо в душу. На глазах старых вахмистров видны слезы. В день очередной годовщины со дня рождения Государя Императора Николая II и в преддверии 100-летия со дня начала Первой мировой войны мы публикуем свидетельство очевидца о Государе, как Верховном Главнокомандующем Русской Армией. О фронтовой встрече с царем вспоминает офицер 10-го гусарского Ингерманландского полка, Георгиевский кавалер Юрий Слезкин. Рассказ гусара прекрасно иллюстрируют редчайшие фронтовые снимки из личного альбома командира 3-го конного корпуса генерала от кавалерии графа Федора Артуровича Келлера. Корнет Юрий Слезкин На закате своих дней, когда особенно настойчиво всплывают в памяти картины прошлого, перед моими глазами так ярко стоит чарующий образ Государя Императора Николая II во всей славе перед горячо Им любимыми войсками! Ранним майским утром 1916 года полки 10-ой Кавалерийской дивизии, в рядах которой я имел честь служить, начали стягиваться на большое Хотинское поле, где должен был состояться Высочайший смотр Государем 3-го конного корпуса генерала графа Келлера. Воинственно прекрасную картину представляла собой эта собранная в одном месте внушительная масса разнообразной по типу русской конницы. Вот регулярные полки 10-ой Кавалерийской дивизии: нарядны нервные рыжие кони Новгородских драгун. На прочной гнедой масти лошадях сидят Одесские уланы. Серебром отливают серые кони «голубых» Ингерманландских гусар. Их однобригадники – «Наследника Цесаревича» Оренбургские казаки, – как вросшие сидят на своих маленьких, крепко сбитых, сибирских лошадях. А какой «былинной» чисто русской удалью веет от чернобровых красавцев донцов, с лихо выбивающимися из-под фуражек чубами и как статны их быстроногие степняки! Тут же, по-кавказски затянутые в темные черкески с синими погонами, с разукрашенными серебром кинжалами, терские казаки на легких кабардинских скакунах. Знойным востоком пышет от обугленных солнцем текинских всадников в ярких халатах, высоких белых папахах, с кривыми, как полумесяц, «клычами» на боку и как прекрасны их благородные текинские жеребцы! |
| Ноября 3, Середа. – В 9 часов выезд в Сайданайский женский монастырь. 6 лошадей, а 7 человек. Лошадь патриарха – чудо, прелесть, гнедой масти, – Старик шел подле меня 6 часов. – Первый отдых краткий за городом. – Я пью из ручья; ручей между ногами, – воспоминание сказочной прибаутки: между ног реки пропускает. Въезд в каменную долину. Дико, ручеек, как красавица между разбойниками и пр. Козы подле ручейка. Слои камней горизонтальные. – Из дикой долины въезд в долину, усаженную деревами. Деревня турецкая Марапа..; дома, как гнезда, прилеплены к горе. Деревня эта в 2 часах от Дамаска. Садовая долина продолжается. Вторая турецкая деревня Тель. – Проезд через нее. Она на холме. – Женщины прядут хлопчатую бумагу. – Красота долины. Дорога то направо, то налево, в тени дерев, подле горного, быстрого ручья. Террасы. Пильщики. Сады, – в садах сеют хлеб. Удобрение земли навозом. Мальчики на осликах возят навоз. – Отдых второй, – в лощине. Огромный камень, дикий вид гор. Я смотрю в ручей; – пена, напрасно борющаяся с течением. Долина крайне суживается. В конце долины турецкая деревня Ммин. Огромный каменистый исполин; – из него вытекает этот ручей. Мы поднимаемся на гору. Перепелки. – Горная высь довольно ровная. Посев на ней и виноградники. Холодно здесь, я надеваю бурнус. – Вправо видны пепловидные горы. Въезд на холм с выси. – Виден монастырь. – Под монастырем большая деревня, а он на высокой дикой скале – четырехсторонен. – При въезде в деревню много народу; знаемо наше прибытие. – Тканье на улице. С террас монастыря нас заметили калогреи. Встреча 4 священников. – Лишь мы с коней долой, игуменья и монахини у ног моих. Совестно. Вид черных монахинь, спускавшихся попарно по зигзагам.; дикий и трудный вход в монастырь, лишь в малые ворота, – курение духами. Иду прямо в церковь . Икона евангелиста Луки. Моя келия-горница убрана и постлана. Умываюсь. Посещаю игуменью. – Розовую теплую воду пьем и кофе. Кропление. Расспросы о монастыре. Игуменья Екатерина. – Разговоры в келье о монастыре; оказалось, что здешний монастырь имеет дом в Дамаске и приносит доходу 3000 п., а чистого – 2000 п.; имеет 84 масличия, кои дают доходу 300 п.; еще 150 коз, еще близ монастыря баштан и несколько маслин молодых, пять пар волов или плугов. Доходы монастыря от сбора в каждой епархии чрез епитропов, от поклонников после Пасхи и 8 сентября от сбора монахинь. – Предположение купить 1000 маслин около Бейрута или Триполи. – Старания патриарха об устроении сего монастыря. – Монастырь уважается. Монахини не рукодельницы. Игуменья учит читать послушниц по-арабски, и они читают в церкви. Деревни жители приходят поесть и попить в монастырь. Прогулка по террасе. Селевкийский митрополит живет в деревне подле монастыря. Его выгоды от этого и выгоды обители. Любопытство монахинь и их усердие. – Сытный обед. За обедом анекдоты: а) испечь=лечь; b) баба; с) что-с? d) соловецкие монахи при Петре Великом. |
|
|
