| Н. История рус. летописания XI - нач. XVIII в. М., 1969. С. 422, 473, 475); о др. списках см. при изд. текста ( Панченко. 1969). Содержание рассказов об И. Ч. в составе «Космографии» и в «Истории о Бохеме» чрезвычайно близко друг к другу (отдельные мелкие детали не имеют исторического значения) и восходит в итоге к «Хронике» Бельского, язык (в отличие от эпизода в Хронографе Западнорусской редакции) последовательно русифицирован. Отдельные отличия в деталях изложения (напр., сообщение, что кн. Борживой был «греческого закона») понятны из контекста; вполне объяснимо с т. зр. конфессиональной принадлежности рус. редактора повести и устранение явно нехрист. имени отца И. Ч. (Гестимул). Рукописная традиция повести остается недостаточно исследованной, имеющиеся в лит-ре указания на существование лишь 5 ее списков отражают совр. уровень изученности. Ни в одном из списков текст не именуется житием, не имеет календарной приуроченности и не помещается в агиографических сборниках; литургическое почитание И. Ч. в правосл. восточнослав. традиции отсутствует. Наряду с т. зр. о позднем происхождении и вторичном характере восточнослав. повести об И. Ч. в лит-ре (прежде всего чешской - обзор мнений см.: Панченко. 1961 . С. 650-651; Он же. 1969) существует мнение о том, что она является старослав. памятником кон. IX или X в., попавшим на Русь в домонг. период, подобно житиям первых чеш. святых - кн. Вацлава (Вячеслава) и его бабушки Людмилы. Однако эта гипотеза не учитывает реальных текстологических связей повести об И. Ч. и специфики бытования чеш. житий на Руси. Последние присутствуют в древнерус. книжности в совершенно ином контексте (с заметной литургической составляющей) - они включены в сборники уставных чтений (Торжественники, Минеи-Четьи, Пролог), их влияние обнаруживается в памятниках древнейшей рус. агиографии (сочинения Борисоглебского цикла, Житие кнг. Ольги). В последние годы защитником гипотезы древнего происхождения «славянской легенды» выступает чеш. исследователь Й. Шевчик ( Ševik . |
| Параллельно в ряде работ В. исследовал отражение кирилло-мефодиевской традиции в старочеш. библейских переводах. На богатом старочеш. материале он выявил и проанализировал не менее 100 слов и значительное число конструкций, отражающих эту связь. В небольшом исследовании (1892) о происхождении первого старослав. Жития страстотерпца Вячеслава Чешского и Жития св. Прокопа Сазавского («Прокоповской легенды») В. писал о том, что после падения Великоморавской державы слав. богослужение сохранялось лишь в Вост. Словакии и в Закарпатье, однако позднее (1903) признал достоверность сведений о Крещении св. архиеп. Мефодием кн. Борживоя и мц. Людмилы, по инициативе к-рой св. Вячеслава обучали слав. языку. В.- автор фундаментальных исследований в области грамматики церковнослав. языка (1900; часть, посвященная синтаксису, опубл. в 1915 на рус. языке), сравнительной грамматики слав. языков, а также 2 церковнослав. хрестоматий. Соч.: Über einige orthographische und lexikalische Eigentümlichkeiten des Codex Suprasliensis im Verhältnis zu den anderen altslovenischen Denkmälern. W., 1891; Zur Würdigung der altslovenischen Wenzelslegende und der Legende vom hl. Prokop. W., 1892; Glagolita Clozv. Praha, 1893; Frisinské památky, jejich vznik a význam v slovanském písemnictví. Praha, 1896; Nový text hlaholský církevnslovanské legendy o sv. Václavu//asopís Musea Království eského. Praha, 1903. 77. S. 145-162, 435-448; O pvodu Kijevskích list a Prakích zlomk a o bohemismech v starších církevnslovanských památkách vbec. Praha, 1904; Altkirchenslavische Grammatik. B., 1910, 19122 (рус. пер.: Древнецерковнослав. синтаксис/Пер. [М. П.] Петровского. Каз., 1915). Лит.: Ляпунов Б. М. Вацлав Вондрак и его научная деятельность//ИОРЯС. 1927. 32. С. 243-274; КМЕ. Т. 1. С. 452-455 [Библиогр.]. А. А. Турилов Рубрики: Ключевые слова: АБЕГЯН Манук Хачатурович (1865 - 1944), армянский филолог, лингвист, литературовед, академик АН Армянской ССР АБУЛАДЗЕ Илья Владимирович (1901 - 1968), грузинский филолог, арменовед, палеограф, лексикограф, д-р филологических наук, чл.-кор. АН Грузии, заслуженный деятель груз. науки |
| Борисом , ставшим его «духовным сыном». Эти отношения, вероятно, установились, когда М. ехал в К-поль через Болгарию, и впоследствии могли способствовать распространению слав. письменности в этой стране. М. почитали в Первом Болгарском царстве, откуда и это почитание, и связанные с ним тексты стали проникать в др. слав. страны. В последующей болг. традиции проявилась тенденция показать болг. происхождение равноапостольных братьев и связать их деятельность с Болгарией, в связи с чем служению М. в Вел. Моравии не уделялось внимания. В чеш. традиции по-разному пересказывались сообщения «Кристиановой легенды» о крещении Борживоя и о проклятии М. правителя Вел. Моравии и ее жителей. Сочинения и переводы Лит. и переводческая деятельность М. после смерти брата (869-885) весьма широка и многообразна. Он продолжил реализацию программы равноап. Кирилла по переводу Свящ. Писания на слав. язык и, согласно свидетельству его Пространного жития, незадолго до смерти перевел при помощи «попов скорописцев» все библейские книги, «разве Макавей» (об объеме и о степени сохранности перевода в церковнославянской традиции см.: Алексеев А. А. Текстология славянской Библии. СПб., 1999. С. 153-159). Будучи опытным юристом и администратором, во время своего архиепископства М. много сделал для распространения норм византийского церковного и гражданского права в своем диоцезе. Им был выполнен перевод свода канонов «Синагога 50 титулов», составленного патриархом К-польским Иоанном III Схоластиком ; этот перевод получил название «Номоканон Мефодия» и сохранился в сокращенном виде в 2 рус. списках - рубежа XIII и XIV вв. и XVI в. в т. н. Устюжской и Иоасафовской Кормчих ( Щапов. 1985. С. 238-252). М. составил старейший слав. законник - «Закон судный людем» ( Флоря. 2000. С. 67-68), для к-рого из визант. «Эклоги» заимствовал санкции против последователей языческих обычаев и нарушителей норм христ. нравственности, при этом наказания, определяемые светской властью, были дополнены прещениями, накладывавшимися духовной властью. |
| Святой отшельник жил в пещере еще 14 лет, не покидая ее, питаясь, по Промыслу Божиему, дарами леса и молоком одной лани. Не только злые бесы воевали с отшельником, претерпевал он и озлобленные нападки людские. Однажды язычники-пастухи, обнаружившие его убежище, избили подвижника до полусмерти. Кровь его до сего дня проступает на камне в пещере, но сподобляются ее лицезреть лишь те из паломников, кто особо почитает этого святого. На другом камне отпечатались следы стоп и колен святого, к удивлению и поклонению почитающих его христиан. Кровь святого до сего дня проступает на камне в пещере Проводя жизнь в аскезе, скорбях и лишениях, стойко перенося голод и холод, святой Иоанн не переставал благодарить и славить Бога, служа и молясь Ему! Однажды чешский князь Борживой (Boivoj I) из города Тетин, что на реке Бероунке, отправился со своей свитой на охоту. Увидев лань, он выстрелил в нее из лука и ранил. Это была та самая лань, которая кормила угодника Божия молоком. Подстреленное животное бросилось к пещере отшельника и тут упало бездыханным к ногам святого. Князь Борживой, преследовавший лань, тоже прискакал к пещере. Так встретился он со святым Иоанном. По просьбе Борживоя святой рассказал ему о себе: что он княжеского рода, православный христианин, в таком-то возрасте. Собственно, это была встреча двух князей – Чешского и Хорватского. Двух князей-христиан. Князь Борживой имел супругой Людмилу, дочь князя полабских сербов из племени пшован Славибора, позже известную в христианском мире как святая мученица Людмила, первомученица земли Чешской. Из летописей Козьмы Пражского известно, что чешский князь Борживой, из рода Пржемысловичей, с супругой Людмилой были крещены равноапостольным Мефодием, архиепископом Моравским, во время правления князя Святополка Моравского в столице Великой Моравии – Велеграде. Борживой сокрушался, что убил единственную кормилицу святого Иоанна – лань, дававшую ему молоко. Он пожелал как-то искупить свою вину, но святой отказался от каких-либо вознаграждений. Княгиня Людмила и князь Борживой пожелали было приютить угодника Божия у себя в замке в Тетине, но и от этого он тоже отказался, но попросил прислать к нему священника. По возвращению в Тетин князь Борживой направил к пещере христианского священника Павла Каиха, духовного наставника святой Людмилы, и он, после покаяния и исповеди, причастил отшельника Святых Христовых Таин. |
| О детстве Людмилы ничего неизвестно. Примерно в 874 г. по политическим соображениям она была выдана замуж за князя Борживоя I. Этот брак фактически положил начало постепенному процессу объединения в единую нацию многочисленных родственных племен, населявших земли, известные под общим названием Богемия. Надо сказать, что Борживой и Людмила были первыми правителями династии Пршемысловичей, упоминаемыми в письменных источниках, и они же стали первыми христианскими правителями Чехии. В IX в. земли чешского племени – всего-навсего крепость Борживоя Леви-Градец и ее окрестности — входили в состав Великой Моравии. Борживой, будучи вассалом моравского князя Сватоплука, участвовал в его борьбе против восточно-франкского короля Людовика II Немецкого. В качестве награды он был признан независимым «князем всех чехов» и получил в дар земли, на которых впоследствии была построена столица современной Чехии Прага. Относительно крещения супругов славянский и латинский варианты жития расходятся. Латинские памятники упоминают об обращении Борживоя в христианство еще до женитьбы, «Пролог» утверждает, что это произошло «егда же быста вкупь» (вообще славянское житие святой Людмилы – в отличие от латинского — не ограничивается скупым изложением фактов, а старается подчеркнуть благочестие княгини). Как бы то ни было, врозь или вместе, супруги приняли святое крещение в моравской столице Велеграде от равноапостольного Мефодия не позднее 885 г. Возможно, первоначально их крещение (или одного только Борживоя) носило добровольно-принудительный характер, связанный с политической необходимостью. Однако под влиянием проповедей святого Мефодия они искренне уверовали во Христа и вернулись в свои земли с намерением просветить чешский народ и обратить его к истинной вере. В Леви-Градце ими был заложен первый в Чехии христианский храм – церковь св. Климента. Как и спустя столетие на Руси, обращение чешского народа в христианство носило достаточно жесткий характер. Борживой приказал уничтожать капища, запретил совершение языческих обрядов, что вызвало недовольство жрецов, подстрекавших поданных князя к неповиновению. Спустя некоторое время вспыхнуло восстание, которое возглавил родственник Борживоя князь Стоймир. Вернув себе власть с помощью князя Сватоплука, Борживой вынужден был отказаться от дарованной ему самостоятельности Чехии и смириться с прежним положением вассала. |
| «Открытие храма святой Людмилы Чешской в Праге – это прецедент. Государство уже понимает, что наиболее здоровые силы соотечественников за рубежом объединяются вокруг храмов. Тех, кто настроен на позитивную деятельность, объединяют Храм в широком смысле этого слова – не только как место для богослужений, но и как место для общения русской диаспоры. Поэтому создание нового храма в Праге – это, скажем так, совместный проект РПЦ и государства», — заявил архиепископ Егорьевский Марк. Для того, чтобы приспособить помещение выставочного комплекса под храм, пришлось проводить ремонтные работы. «Пока завершена только первая очередь, сделано самое необходимое, чтобы люди могли уже молиться в храме. Нам предстоит большая работа по капитальному ремонту помещения, строительстве купола и решению других задач. Все работы по ремонту ведутся за счёт пожертвований, мы не привлекли ни копейки государственных средств», — отметил протоиерей Николай (Лищенюк). Святая мученица Людмила, княгиня Чешская, согласно новейшей историографии, была дочерью сербского князя Славибора. В 874 году она была выдана замуж за чешского князя Борживоя. Вместе приняв крещение, благочестивые супруги способствовали распространению Православия: созидали в своем княжестве храмы, ставили при них священников. В период княжения Борживоя и Людмилы в Чехии был построен второй христианский храм в честь Пречистой Богородицы. Внук Людмилы и Борживоя Вячеслав (Вацлав) воспитывался своей бабушкой в христианском духе. Однако его мать, язычница Драгомира, ставшая орудием в руках могущественных вельмож-интриганов, опасавшихся распространения христианства в Чехии, приказала убить Людмилу. В ночь с 15 на 16 сентября 921г. двое убийц, ворвавшихся в дом в городке Тетин, где жила удалившаяся от мирской жизни Людмила, задушили блаженную старицу. Её тело было погребено без церковного отпевания под городской стеной Тетина. Господь прославил место погребения своей угодницы многими чудесами: каждую ночь над тем местом являлись горящие свечи. Один слепец прозрел, когда прикоснулся земли с могилы святой Людмилы. Вячеслав приказал перенести мощи Людмилы в Прагу. Официально её святость была признана в 1143-1144 годах. |
| Когда приблизилось время смерти И. Ч., ангел Божий явился св. Людмиле и повелел послать к И. Ч. священника со Св. Дарами и со св. елеем. Людмила направила в пещеру своего домового свящ. Павла. И. Ч. исповедался, затем священник причастил его и помазал св. елеем, после чего святой отошел ко Господу. Борживой построил над пещерой храм, куда вскоре началось паломничество. На могиле И. Ч. многие получали исцеления. Явным анахронизмом является утверждение, что И. Ч. был сыном кор. Стефана, поскольку кн. Борживой жил во 2-й пол. IX в., а 1-й венг. король с этим именем - Стефан (Иштван) I Святой правил в 977-1038 гг. (король с 1001). Следующий по времени памятник - «Легенда Гаека», или «Гайкова легенда», написанная по-чешски и включенная под 909 г. в «Хронику Чешскую», созданную в 1541 г. католич. пресв. Вацлавом Гаеком из Либочани († 1553). Повествование начинается с рассказа об охоте Борживоя и погони за ланью И. Ч., упоминается ряд деталей, отсутствующих в «капитульной легенде». И. Ч. сообщил князю, что живет в пещере 42 года, из к-рых последние 14 лет его никто не видел. Убитую лань И. Ч. повелел разделить между бедными. Людмила, узнав от мужа о пустыннике, отправила к нему свящ. Павла, к-рый уговорил И. Ч. прийти в Тетин. И. Ч. согласился и поехал в княжеский град на осле. Покидая Тетин, И. Ч. попросил Павла через 3 дня прийти к нему в пещеру и совершить там мессу. Когда священник пришел в пещеру, И. Ч. исповедался и рассказал ему, что он сын хорват. кор. Гестимула. Он описал встречу с Иоанном Крестителем и поединок со злыми духами, сообщив, что все это произошло через 2 года после его прихода в пещеру. Павел причастил И. Ч. под двумя видами. Через 3 дня пустынник скончался и был погребен в своей пещере. Вскоре Борживой заложил на месте подвига И. Ч. мон-рь во имя св. Иоанна Крестителя; позже мон-рь был передан бенедиктинцам. Из «Хроники Чешской» легенда Гаека об И. Ч. в сокращенном виде рано была заимствована польским хронистом М. Бельским (1-е изд. 1551; 2-я ред. 1564), а из его книги - А. |
| 327 Dietmarus archiepiscopus ecclesiam ad Bettove (Petov) Gozvini comitis consecravit. См. Дюммлера, Die südöstlichen Marken., стр. 42. 328 Безыменный летописец выражается об этом весьма определенно: Methodius... tandem fugatus а Karentanis partibus Moraviam. См. Ваттенбаха, стр. 50. 329 Таким образом, крещение Борживоя Мефодием, засвидетельствованное положительно первым летописцем чешским, Козмою (Scriptores rerum bohemic., Pragæ, 1783, т. 1, стр. 23, 35), могло совершиться единственно в промежуток времени между 874–879 годами. На этом основании мы позволяем себе не согласиться с мнением Шафарика (Slov. Staro., стр. 778), относящего крещение к 871 году, когда Мефодий содержался в заключении; признаем слишком сжатым определение и Палацкого (Djiny eské, I, 153), ограничивающегося 873–74 годами. Понятно, что старое мнение Добнера (Annal. Hajecii, 252), считающего годом крещения Борживоя 890, а также и Добровского (Kritis. Versuche, 1803, I, Boiwojs Taufe, стр. 35, 89), относящего это событие к 887–890, не имеют никакого значения после того, как известен год смерти Мефодия – 885. 332 T. e. «Святополк с обычным зверством, напыщенный надменностью, стал управлять со служителями сатаны, которые, подобно неистовейшим псам, будучи связаны с ним одинаковыми мыслями, утверждали, что учение мужа Господня (Мефодия) суетно, и старались истребить тех, кто вместе с ним призывал заблудших на путь спасения и милости». Легенд. Морав., Добров., стр. 41–42. 333 Vita s. Clementis, Miklosich, Vindobonæ, 1847, стр. 8. T. e. «тогда и Святополка, который управлял после Ростислава Моравией, человека грубого и невежественного, обошедши коварством, сделали они (немцы) всецело участником своего уче ния. Да и каким образом он, раб женских удовольствий, не внимал бы больше им, чем Мефодию, отмечавшему гибельное для души зло в каждом удовольствии? Ибо что изобрел Евномий, положивший начало аномейской ереси, для привлечения большего числа учеников, то придумал также и безумный народ франков, т. е. снисходить ко всем грехам. Святополк, извращенный ими, позволявшими ему все, не обращал вовсе внимания на Мефодия, даже относился к нему как к неприятелю. И что уж ни говорил ему с ласкою, какими угрозами ни устрашал князя Великий!» |
| По всей вероятности, уже в это время на слав. язык были переведены Слово на открытие и перенесение мощей К., написанное равноап. Кириллом непосредственно после события 861 г. («Корсунская легенда» - «Слово, имуще беседу историческу»), и служба в честь этого события. Значительно менее вероятно, что это произошло после 885 г. в Болгарии; версия, предложенная Е. В. Ухановой, о том, что служба представляет собой рус. сочинение, написанное на рубеже X и XI вв. в связи с перенесением части мощей К. из Херсона (Корсуни) в Киев при равноап. кн. Владимире ( Уханова. 1997/1998, 1998; Культ св. Климента. 2000; Обретение мощей св. Климента. 2000; Толстая, Уханова. 2002), не получила признания в науке, как зарубежной (см.: Йовчева. 2005), так и отечественной ( Назаренко. 2013. С. 144; Карпов. 2014. С. 57-58). Почитание К. в Великой Моравии подкреплялось и тем обстоятельством, что слав. первоучитель был погребен в 869 г. в Риме в посвященном К. храме (Сан-Клементе). Вероятнее всего, именно в честь К. получил монашеское имя ученик святых Кирилла и Мефодия свт. Климент Охридский . В наст. время неизвестны посвящения храмов в Великой Моравии, остатки к-рых сохранились лишь в виде фундаментов (за исключением «великой церкви» во имя Богоматери в ее столице, к-рая упомянута в древнейшем проложном Житии св. Мефодия), но, несомненно, ряд церквей мог быть освящен во имя К. Об этом косвенно свидетельствует, в частности, лат. Житие св. блгв. кн. Вячеслава (Вацлава) и св. кн. Людмилы Чешских, написанное в кон. X в. мон. Кристианом ( Кристианова легенда ). В нем сообщается, что 1-й чеш. князь-христианин Борживой , принявший крещение от св. равноап. архиеп. Мефодия , построил в своем городе (совр. Леви-Градец, близ Праги) храм во имя «благословенного Климента, папы и мученика» (ротонда, лежащая в основании существующего здания, датируется более поздним временем (X в.?) и, по всей видимости, сменила первоначальную постройку). К числу древнейших славянских лит. памятников, посвященных К., относится, написанное свт. |
| МАО. 1916. Т. 25. С. 67-88; Иванов Й. Български старини из Македония. София, 19312, 1970р. С. 387-391; Якобсон Р. О. Стихотворные цитаты в великоморавской агиографии//Slavistina revija. Ljubljana, 1957. T. 10. S. 111-118; Климент Охридски. Събрани съчинения. София, 1970. Т. 1. С. 287-305; Бегунов Ю. К. Русское слово о чуде Климента Римского и кирилло-мефодиевская традиция//Slavia. Praha, 1974. Roc. 43. N 1. С. 26-46; он же. Был ли Константин-Кирилл Философ автором «Слова похвального священномученику Клименту»?//Richerche slavistiche. R., 1975-1976. Vol. 22/23. P. 61-80; он же. Св. Климент Римский в слав. традиции: Нек-рые итоги и перспективы исследования//Византинороссика. СПб., 2006. Вып. 4. С. 1-61; Сказания о начале слав. письменности/Вступ. ст., пер. и коммент.: Б. Н. Флоря. М., 1981. С. 117-118 (переизд.: Флоря Б. Н. Сказания о начале слав. письменности. СПб., 2000. С. 226-229); Podskalsky G. Christentum und theol. Literatur in der Kiever Rus " (988-1237). Münch., 1982. S. 249-251 (рус. пер.: Подскальски Г. Христ. и богосл. лит-ра Киевской Руси. СПб., 1996. С. 401-403); idem. Theologische Literatur des Mittelalters in Bulgarien und Serbien, 865-1459. Münch., 2000. S. 183, 273-274; Тржештик Д. Великая Моравия и возникновение государства Пржемысловцев (Святополк и Борживой)//Великая Моравия, ее ист. и культурное значение. М., 1985. С. 160-174; он же (T e š tik D.). Poátky Pemyslovc: Vstup ech do djin (530-935). Praha, 1997. S. 326-332; Станчев К., Попов Г. Климент Охридски: Живот и творчество. София, 1988. С. 74, 79; Hannick Ch. Das «Slovo na perenesenie moštem sv. Klimenta» als liturgiegeschichtliche Quelle//OCA. 1988. Vol. 231. P. 227-236; Чичуров И. С. «Хождение апостола Андрея» в визант. и древнерус. церк.-идеологич. традиции//Церковь, общество и гос-во в феод. России. М., 1990. С. 7-23; Мурьянов М. Ф. Страницы гимнографии Киевской Руси//Традиции древнейшей слав. письменности и языковая культура вост. славян. М., 1991. С. 69-143; он же. Гимнография Киевской Руси. |
|
|
