| патриарху К-поля под страхом лишения сана признать назначенных легатами прелатов, запретил ему брать деньги из казны храма Св. Софии. И. поддержал лат. имп. Генриха I (1206-1216) в его конфликте с Т. Морозини, отменив церковное отлучение, наложенное лат. патриархом (Regest. 10. 120). Др. заботой папы стало сохранение церковного имущества от разграбления светскими правителями, о чем свидетельствует обширная переписка И. с лат. имп. Генрихом I, а также с вдовой кор. Фессалоники Бонифация Монферратского (о захвате земель ордена тамплиеров) и с др. правителями Латинской Романии. В мае 1205 г. началась подготовка к продолжению крестового похода в Св. землю. И. призвал франц. епископов помогать крестоносцам, а также отправлять в Византию лат. литургические книги и способствовать участию в крестовом походе преподавателей Парижского ун-та. Однако после получения подробных сведений о положении в К-поле вопрос о дальнейших действиях обсуждался в Римской курии, и летом 1205 г. И. был вынужден отказаться от планов продолжения похода. Приступить к подготовке следующего крестового похода удалось лишь спустя неск. лет, когда наладились отношения с англ. королем и герм. императором. В 1213 г. И. направил послание егип. султану аль-Адилю I с требованием добровольно отказаться от притязаний на Св. землю (Regest. 16. 37). Не рассчитывая на согласие султана, в апр. 1213 г. папа в послании «Quia maior» призвал всех христиан принять обеты крестоносцев (Regest. 16. 28). Он предписал повсеместно совершать покаянные процессии и соблюдать пост ради успеха готовящегося похода. В церквах устанавливались особые ящики с 3 ключами (хранившимися у клирика, мирянина и монаха) для сбора пожертвований на новый крестовый поход. План похода нашел отражение в декрете от 30 нояб. 1215 г. «Ad liberandam» IV Латеранского Собора. Крестоносцы должны были собраться на Сицилии (из-за смерти И. план не был осуществлен). Невозможность заключения церковной унии с визант. иерархами, находившимися в центрах правосл. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ЛАТИНСКАЯ ИМПЕРИЯ [Лат. Imperium Romaniae; империя Романии], гос-во, существовавшее на части территории Византийской империи в 1204-1261 гг.; было основано участниками 4-го крестового похода после захвата ими Константинополя в апр. 1204 г. Современники называли ее империей Романии или К-польской империей; название Л. и. утвердилось в совр. научной традиции. Как юридическое основание образования Л. и. крестоносцы использовали договор о разделе Византии (т. н. договор Partitio Romanie), заключенный предводителями крестового похода в К-поле после 12 апр. и ранее 9 мая 1204 г. По этому договору избранный император получал в непосредственное управление часть К-поля и еще четверть всех земель империи, к-рые в тот момент еще предстояло завоевать. Оставшиеся 3/4 земель Византии должны были быть разделены между венецианцами и др. участниками похода пополам. 9 мая 1204 г. коллегия выборщиков, в к-рую входили 6 венецианцев и 6 представителей остальных отрядов крестоносцев, избрала императором не предводителя крестового похода маркиза Бонифация Монферратского , а гр. Фландрии и Эно (Геннегау) Балдуина I . 16 мая он был возведен на трон в соборе Св. Софии при соблюдении как византийских, так и зап. обычаев церемониала. Стены К-поля в районе Влахерн. XII–XIV вв. Стены К-поля в районе Влахерн. XII–XIV вв. Л. и. претендовала на суверенитет над всеми вассальными территориями, захваченными крестоносцами. Прилегающая к К-полю Вост. Фракия, сразу перешедшая под контроль завоевателей, была разделена на 3 удела - императора Л. и., венецианцев и остальных крестоносцев. Затем комиссия, работавшая до сер. сент. 1204 г., распределяла на феоды остальные визант. земли. Императору отходили владения в М. Азии вплоть до Синопа и Бафры, побережье Мраморного и Эгейского морей до о-ва Кос, крупные острова Проконнис , Самофракия , Лемнос , Скирос, Хиос (см. ст. Хиосская митрополия ), Лесбос , Самос (см. |
| Был в то время правителем Венеции дож Генрих Дандоло; старик лет девяноста, он обладал светлым, ясным умом и необычайной предприимчивостью, целью жизни своей положивший охранять «честь и выгоду» своего отечества. Просьба крестоносцев сначала смутила его, и переговоры затянулись очень долго. Венеция обещала широкую помощь, но требовала огромного вознаграждения, и, наконец, поладили вот на чем. Венецианцы обязывались переправить 4.500 рыцарей и 30.000 пеших латников и оруженосцев и содержать целый год их за плату 85.000 марок серебра (1.700.000 рублей); все будущие завоевания и добыча должны были быть разделены поровну между французами и венецианцами. XII. Опасения Венеции Сильный удар нанесла бы эта многочисленная армада мусульманам, но беда была в том, что никогда еще Венеция с такой халатностью не принималась за дело, как на этот раз. Венеция в то время находилась в дружественных сношениях с Египтом, благодаря торговле с Каиром и Александрией, что приносило ей огромную выгоду. И хотя папа старался всеми силами нарушить эти отношения, но венецианцы этому не поддавались. Примкнуть же к крестоносцам побудила их ненависть к Византии, с которой они враждовали уже с давних пор, да и сам дож питал личную злобу против Византии за то, что в 1172 году византийцы почти ослепили его, как посла от Венецианской республики. Помимо этого, своим участием в деле крестового похода венецианцы думали улучшить торговые сношения с византийско-магометанским миром. XIII. Новый вождь И снова тяжелое событие омрачило начало четвертого Крестового похода. 24-го мая внезапно умер граф Тибо Шампанский, избранный главой всего ополчения. Правда, он завещал половину своего имущества на нужды крестоносцев, тем не менее всех охватили уныние и сомнение. Общее настроение было таково, что думали даже – поход не состоится вовсе. Долго судили, рядили рыцари, кого избрать на место его, и выбор их, наконец, остановился на маркграфе Бонифации Монферратском, брате знаменитого Конрада, умершего перед тем, как надеть на себя корону Иерусалимского королевства. |
| Бароны эти, отличавшиеся, особенно первый, энергией и беззастенчивостью в средствах, стояли во главе массы итальянских вассалов королевства, которая знать не хотела о подчинении константинопольскому императору, хотя Бонифаций с ним только что восстановил дружественные отношения и принес ленную присягу. Ломбардцы смотрели на свои новые владения как на личную военную добычу под знаменами Бонифация и не желали получить их вторично как лен из рук императора. Еще более враждебно они были расположены к полугреческому двору королевы Марии. Не желали видеть на троне ее сына Димитрия. Они неоднократно приглашали упомянутого Гильельмо Монферратского занять салоникский престол, но тщетно: тот предпочитал спокойную долю некрупного барона блестящему, но далекому и опасному трону салоникскою короля. Трубадуры сложили о нем насмешливую песню: «Постричься бы тебе в клюнийские монахи или стать цистерсианским аббатом, нет у тебя силы. За пару волов и телегу в Монферрате ты отказался от царства. Видано ли, чтобы сын барса прятался в дыру, как лисица?» Между тем Калоянн, ободренный смертью Бонифация, двинулся на его королевство. Оно казалось легкой добычей. Но это был его последний поход. Греки, заманившие Бонифация в засаду, покончили и с Калоянном. Со времени южных походов царя влахов и болгар греки начинают играть большую, хотя еще мало разъясненную роль в его военных предприятиях. В лагере под Салониками у Калоянна оказывается «архистратиг» из греческих архонтов по имени Монастра. Он убил Калоянна. Конечно, не подговор жены убитого царя является причиною этого события, но оно дело греков, боявшихся за участь Салоник, населенных греками, хотя под властью латинян, второй столицы Романии. По известиям хотя бы Хоматиана, мы видели, насколько живуч был греческий элемент в Салониках, и грекам было ясно, какая участь угрожает городу и его святыням от Иоанницы. Во всяком случае, его внезапная смерть – он был поражен копьем в живот – была приписана всеми, начиная с убийцы Монастра, чуду великомученика Димитрия, патрона Салоник, и немедленно сложившаяся легенда записана и в русских летописях, впрочем в виде краткого известия. |
| 3. 2003. С. 239). Также если повнимательней поработать с томами «Православной энциклопедии», то и там можно найти немало интересного о Четвертом крестовом походе. Например, в статье «Венеция» прямо сказано, что «дож Э. Дандоло (1192-1295) был одним из инициаторов изменения планов похода и направления его против христианского государства» (Том VII. М., 2004. С. 602). А в биографической статье, посвященной вождю крестоносного войска маркграфу Бонифацию Монферратскому, указано, что план отправить крестоносцев в Константинополь принадлежал германскому королю Филиппу Швабскому и будущему византийскому императору Алексию IV Ангелу (Том VI. М., 2003. С. 16). Так что и на страницах этого бесспорно авторитетного издания можно найти определенный разброс версий относительно событий 1203-1204 года. И это неудивительно. Как я уже неоднократно отмечал в ответах на поступившие на портал комментарии, среди ученых и по сей день нет единства мнений по поводу обстоятельств Четвертого крестового похода. Об этом в свое время писал и один из главных отечественных специалистов по истории крестоносного движения доктор исторических наук М. А. Заборов (1920-1987): «Трудно даже вообразить, сколько усилий вложено исследователями за последние сто с лишним лет (история Четвертого крестового похода стала углубленно изучаться примерно с 60-х годов XIX в.) в выяснение обстоятельств перемены курса крестоносцами, сколько пролито чернил и затрачено скрупулезного труда на то, чтобы разобраться в перипетиях этого похода… Тем не менее и до настоящего времени еще не достигнуто полное согласие по всем спорным вопросам, дискуссия продолжается» ( Заборов М. А. Крестоносцы на Востоке. М., «Наука», 1980. Цитирую по электронной публикации ). Обидно, что Вы хотите оставить православную церковно-историческую науку вне этой дискуссии. 5. Некоторые Ваши утверждения меня просто удивили. Не могу поверить, чтобы Вы так превратно поняли мои мысли. Например: « В.В. Бурега доказывает, что фильм о. Тихона не является документальным, ссылаясь на то, что в документальном фильме не должно быть монтажных склеек ». |
| Рок всё более нависал над империей. Филиппу Швабскому, мужу Ирины, дочери сведённого с престола Исаака, были пока связаны руки германским претендентом на престол. Но события пришли в движение, когда великий папа Иннокентий III сумел вновь организованной проповедью одушевить для завоевания св. Земли столь же благочестивое, сколь воинственное и готовое к жертвам французское дворянство. Истинно государственной была мысль великого папы могучим нападением на Александрию и Египет поразить в самое сердце государство Эюбидов, владевшее Иерусалимом. В Венеции собрались франкские и фландрские крестоносцы, чтобы вести переговоры о перевозе войск с дожем господствующей над морем республики. Но Энрико Дандоло заботился о поддержании наилучших отношений с Египтом, благодаря чему приходящие в страну Нила драгоценные товары Восточной Азия направлялись в Венецию: те религиозные цели, которые носились перед папой и которые одушевляли благородных франков, были вполне чужды и безразличны этому гениальному властителю, носившему в себе, однако, чисто купеческую душу. К тому же 24 мая 1201 г. умер одушевлённый идеей крестового похода вождь рыцарей, граф Тибо Шампанский, и маршал Вилльардуин (Villehardouin) провёл выбор маркграфа Бонифация II Монферратского, врага греков, преследовавшего только политические цели. Уже в марте 1201 г. сумел Энрико Дандоло всецело подчинить своим интересам и планам и без того вполне зависевших в финансовом отношении от республики рыцарей, заключив с крестоносцами договор, настоящий образец дипломатической ловкости. Великий папа насквозь видел своего противника и соглашался одобрять договор только под условием, что поход не должен быть направленным против христиан; но Венеция решительно отказалась согласиться на это обязательство. Так было постыдным образом использовано в политических видах Венеции религиозное одушевление крестоносцев, подобно тому, как это сделали дипломаты Венского конгресса с жертвами, принесёнными со стороны народов ради национальной идеи в 1813 и 1815 гг. |
| Борьба между Балканскими странами после распада Византийской империи (кон. XII - сер. XIII в.) Кризис и распад Византийской империи на рубеже XII и XIII вв. привели к возрождению неск. национальных движений, а также к активизации колониальной политики западноевропейцев на Балканах. М. в это время была потеряна византийцами и стала объектом столкновения интересов ряда вновь образовавшихся гос-в: Болгарии, Сербии, Латинской Романии, Никейской империи. С 80-х гг. XII в. по мере ослабления Византии начались захваты имперских владений соседями, а также антивизант. восстание болгар во главе с членами боярского рода Асеней. В 1191 г. в М. пришел великий жупан Сербии Стефан Неманя (см. Симеон Мироточивый ) и разорил Скопье, но вскоре и сам был разгромлен византийцами у р. Морава. В 1195 г. лидер болг. восстания Асень занял Сердику (Софию), Мелник, Струмицу и достиг Серр, а на следующий год - Амфиполя (Неохориона). В 1204 г., после захвата К-поля участниками 4-го крестового похода, Византийская империя подверглась разделу, по к-рому Южная и Юго-Восточная М. с центром в Фессалонике стала владением маркиза Бонифация Монферратского . Образовалось Фессалоникийское королевство , в состав которого первоначально вошли Серры, Веррия и Фессалия. В центре М. утвердились болгары. Уже в 1205 г., после победы над крестоносцами при Адрианополе, болг. царь Калоян захватил Серры. В то же время болг. военачальник Чезмен ненадолго вошел в Фессалонику, где его поддержала большая часть населения. Кор. Бонифаций вернулся в свою столицу, но в сражении при Серрах был разбит и не сумел отбить город. Калоян вскоре овладел Веррией, и т. о. почти вся М., кроме Фессалоники и ее окрестностей, была присоединена к Болгарскому гос-ву. Осенью 1207 г., после гибели кор. Бонифация, Калоян осадил Фессалонику, но накануне штурма погиб. В Болгарии началась междоусобица. Несмотря на напряженную борьбу в М. между несколькими державами, с кон. XII в. здесь стали формироваться некоторые автономные гос. образования. Так, согласно визант. |
| Политика папы, который сначала стремился отвлечь латинян от Константинополя, обратилась в дальнейшем в одно из главных препятствий к сохранению их завоеваний. Чтобы получить от Иннокентия прощение и одобрение, крестоносцы применили дикое насилие против греческой веры и, желая оправдаться в его глазах, утратили завоеванное, ибо соединение церквей не могло произойти среди угроз и погромов, грабежей и прочих бедствий захватнической войны. Орудие победителей оказалось слабее, чем проклятие Церкви; насилие только возмутило умы и довершило разрыв. Воспоминания об угрозах, гонениях и обидах, взаимное презрение и непримиримая ненависть, раз возникнув, прочно поселились между обеими исповеданиями и навсегда их разделили. В отношении успехов европейской образованности этот поход был абсолютно бесплоден. Люди Запада могли бы многое почерпнуть у Византии. Греки сохранили законодательство Юстиниана; у них имелись мудрые правила относительно взимания налогов и управления казной; они сберегли драгоценные памятники древней литературы. Латиняне пренебрегли этими творениями человеческой мудрости и опытности многих поколений – их интересовали только земли и материальные ценности. Рыцари похвалялись своим невежеством; среди пожаров, истреблявших здания столицы, они равнодушно взирали на библиотеки, охваченные пламенем. Можно лишь удивиться, что при подобном отношении многое из духовных сокровищ прошлого все же сохранилось, и если победители не умели ценить творения гения, то они не все их истребили, сохранив кое-что для благодарного потомства. Это же касается и произведений искусства, не полностью истребленных во время константинопольского погрома; в частности, четыре бронзовых коня с ипподрома, перешедшие из древней Греции в Рим, из Рима в столицу Византии, утвердились в конце концов на площади Св. Марка в Венеции, где красуются и поныне... Коль скоро мы заговорили об относительных плюсовых результатах похода, нельзя не отметить, что необходимость общения победителей с побежденными содействовала распространению латинского языка среди греков и греческого среди латинян; отныне образованные люди Запада могли прочитать Платона и Аристотеля в подлинниках. Поля и сады Италии и Франции обогатились некоторыми растениями, в частности кукурузой, семена которой впервые появились на родине Бонифация Монферратского как скромный дар победы. Наконец, как и прочие Крестовые походы, четвертый оттянул с Запада большое количество непокорных и драчливых феодалов, что помогло таким королям, как Филипп Август, проводить централизацию государства. |
| Венецианскими стали также Ионические острова, Крит (первоначально предложенный Бонифацию Монферратско-му), большинство островов Архипелага с Эвбеей, Андросом и Наксосом, важнейшие портовые города на Геллеспонте и Мраморном море: Галлиполи, Редеет и Ираклия, а также Адрианополь в глубине императорской Фракии. Сверх того, подобно территории Империи, был разделен и сам Константинополь: Венеция получила здесь три восьмых части, в то время как пять восьмых осталось за императором. Таким образом, дож по праву назывался «господином четверти и еще половины (от четверти) Римской империи» и, в то время как франкские феодалы должны были приносить ленную присягу константинопольскому императору, Дандоло, как это было однозначно обусловлено по договору, освобождался от ленных обязательств. На Востоке возникла венецианская колониальная держава: венецианцы владели всеми морскими путями из своего города до Константинополя, в их руках были проливы, так что они контролировали подходы к Константинополю с моря, в самом городе им принадлежали три восьмых его территории вместе со Святой Софией. На фоне этой мощи слабость рыхлой франкской державы выглядит еще более жалкой. Будучи типично феодальной структурой, Латинская империя распадалась на ряд более или менее крупных удельных владений. На развалинах византийского государства возникла сложная ленная система. В средней и южной Греции возникли крупные княжества, которые находились в слабой зависимости от империи Балдуина, поскольку их владетели подчинялись не непосредственно императору, а королю Фессалоникийскому. Из Фессалоники Бонифаций совершил поход на Афины и возложил правление в Аттике и Беотии на бургундца Эда де ла Рош. Пелопоннес, также при поддержке короля Бонифация, был покорен Гильомом Шамплиттом и Жоффруа Виллардуэном, племянником историка: так появились французские княжества Ахайи или Морей, наиболее своеобразные среди всех княжеств, которые возникли на развалинах Византийской империи, чисто западные по своему образу жизни и наиболее выдающиеся в силу своего феодального характера. |
| Для исторической полноты нужно еще указать на некоторые новые литературные факты, свидетельствующие о том, с каким вниманием относятся ученые к вопросам полемики. В 1879 г. появилось сочинение Гейда " История Лавантийской торговли в средние века " [ 2 ], в котором отведено место событиям завоевания Царьграда в 1204 г. Гейд — громадный авторитет; он работал в итальянских и венецианских архивах, и его два тома необходимы и полезны для занимающихся историей Востока. При составлении своей книги Гейд имел под рукой всю полемику о Четвертом походе, и нам поэтому весьма интересно знать его мнение о ней. События Четвертого похода представляются у него в таком виде. Когда крестоносцы прибыли в Венецию, туда явился из Византии царевич Алексей и вступил в переговоры с Филиппом Швабским и убедил его идти войной на узурпатора — Алексея Ангела [ 3 ]. Хотя сам король и не мог помочь ему, но для того чтобы не оставить просьбу царевича неисполненной, он пользуется несчастным положением крестоносцев, вступает с ними в переговоры через Бонифация Монферратского и направляет их на Константинополь. Таким образом направление Четвертого похода, по мнению Гейда, зависело от событий византийских и германских. Далее, говоря в истории Египта о договоре Венеции с султаном, он относит его к 1208 г. В 1879 г. вопрос об изменении направления Четвертого крестового похода имеет такой вид: не может быть речи об измене Венеции, о лукавстве папы — все, о чем может идти речь, заключается в византийских событиях и в отношениях Венеции и Филиппа Швабского к Византии. Не могу не упомянуть, что вопрос о Четвертом походе, при том значении, какое он имеет для истории православного Востока, не остается незатронутым и в нашей литературе. Вопрос о Четвертом походе затронут и в моей книге " Образование Второго Болгарского царства " [ 4 ], и в рецензии проф. В.Г. Васильевского [ 5 ], помещенной в журнале Министерства Народного Просвещения за июнь 1879 г. Хотя в русской литературе ему и не давалось всестороннего развития, но выяснены именно те стороны его, которые и составляют интерес для чисто русской науки. Именно, было указано на два факта, заслуживающие тщательного изучения: 1) на важность отношений, которые завязались между завоевателями Константинополя и новообразовавшимся Болгарским царством, и 2) на частные обстоятельства, как, например, бегство царевича Алексея из Константинополя в Европу, переговоры его с Филиппом Швабским и др. |
|
|
