| При отправке к месту службы первый русский вице-консул в Бейруте (Баруте, как тогда писали) капитан Реджис Коронелл получил высочайше утвержденную подробную инструкцию 56 . К сожалению, в результате начавшейся в 1787 г. русско-турецкой войны Коронелл так и не прибыл к месту назначения. Лишь при Александре I, в 1820 г., появилось российское вице-консульство на Ближнем Востоке – на этот раз в Яффе. 30 декабря 1839 г. Николай I утвердил всеподданнейший доклад вице-канцлера К.В. Нессельроде о переводе его из Яффы в Бейрут 57 . Первым консулом в Бейруте стал Константин Михайлович Базили, приведенный к консульской присяге в Иерусалиме на Пасху 20 апреля 1841 г. 58 . Этим подчеркивалась неразрывная связь Бейрутского консульства с защитой русских интересов в Святой Земле. Неделей позже Базили опубликовал первые в иерусалимской практике официальные правила, регламентировавшие права и обязанности русских паломников 59 . К периоду пребывания К.М. Базили на посту консула (с 1843 г. генконсула) относятся первая поездка на Восток архимандрита Порфирия (Успенского) в 1843–1844 гг. (Базили сопровождал его в Иерусалим), учреждение Русской Духовной Миссии в Иерусалиме в 1847 г., паломничество в Святую Землю Н.В. Гоголя (друга и однокашника Константина Михайловича по Нежинской гимназии) в 1848 г. В Яффе при этом был сохранен пост вице-консула, который на протяжении нескольких десятилетий занимал Николай Степанович Марабути, – грек, принятый в российское подданство 12 октября 1844 г. 60 Военные и политические результаты Крымской войны, заставившие правительство Александра II приступить к осуществлению обширной и серьезнейшей программы реформ в социально-экономической и духовной жизни России, не могли не коснуться и положения дел в Палестине. Теперь в Петербурге стали глубже осознавать значение Святой Земли в общем контексте Восточного вопроса. В 1856 г. создается Российское общество пароходства и торговли (РОПИТ), организовавшее регулярные паломнические рейсы из Одессы в Яффу, что позволило резко увеличить поток русских паломников. В 1857 г. возобновляется деятельность Русской Духовной Миссии в Иерусалиме, прерванная Крымской войной, в 1858 г. создается Русское консульство в Иерусалиме, в 1859 г. – специальный Палестинский комитет в Петербурге. |
| В начале Первой мировой войны он был сотрудником, а в 1917 году – директором дипломатической канцелярии при Ставке Верховного главнокомандующего. Во время Февральской революции Базили участвовал в составлении акта об отречении Николая II от престола. С июля 1917 года – был поверенным в делах в русском посольстве в Париже. После большевистского переворота эмигрировал во Францию. В 1919 году принимал участие в создании и деятельности Русского политического совещания. В 1922–1939 годы занимался банковской деятельностью, имел в Париже собственный офис. Был членом временного Комитета по организации Русского литературного архива в Тургеневской библиотеке (1938), оказал библиотеке активную поддержку в получении нового помещения (13, rue de la Bûcherie, 5-е). Собирал материалы по истории и культуре России. Опубликовал книгу «Россия под советской властью» (Париж, 1937), за которую (в переводе на французский язык, 1938) был удостоен премии Французской академии наук. В Англии была выпущена его книга по экономике: «Двадцать лет Советской власти», о первых годах социализма. Последние годы он работал над мемуарами «Дипломат российской империи» (вышли посмертно на английском языке в 1973 году). В начале 30-х годов Базили задумал выпустить том по истории России. Скорее всего, он был рассчитан на западную аудиторию, поэтому Базили просил авторов быть предельно краткими. Публикуемые статьи Федотова напоминают конспекты. По каким-то причинам проект не был реализован, но среди бумаг Базили, переданных после его смерти в 1965 году в архив Гуверовского института войны, революции и мира Стэнфордского университета (N. A. Bazili papers, 65017, box 14, folder 8), сохранились машинописные тексты под названием «Культура», « Церковь » и «Русская наука», созданные Федотовым. В них рукой автора был внесен ряд дополнений, которые должны были служить сжатым выражением основной идеи, заключенной в том или ином разделе. Национальная культура есть синтез разнообразных влияний Невозможно найти формулу, покрывающую своеобразие характера и культуры народа. Но это своеобразие несомненный факт. Всякая национальная культура есть единство, которое не может быть смешано ни с каким иным. Правда, это единство не замкнутое и не неподвижное, но раскрывающееся в многообразии и в развитии. Множество влияний перерабатывается в том тигле, которым является сильный национальный организм. И не один, а несколько типов образуют, в своем взаимодействии, это сверхличное единство. Поэтому противоречивые суждения иностранцев о национальном характере народа оказываются обыкновенно одинаково верными и одинаково односторонними. |
| Абу-Селямцы просят моего ходатайства пред патриархом, чтобы он определил Михаила писцом. Вчера был пир у герондиссы камараша Евфросинии (лет менее 40). Многие монахи и монахини и даже наш привратник приходили поздравлять ее с днем ангела. Слышно, что она недовольна камарашем за то, что он учащает учительницу в девичьей школе. В городе говорят, что бедуины ограбили Тивериаду и взяли все имущество у мусульман, евреев и христиан. 27, Суббота. Утром я был у патриарха и испросил у него благословение изготовить церковное облачение для священника в Лидде. Он благословил, но велел препроводить ризы чрез рамльского игумена Стефана. Я согласился и, покончив это дело, просил его определить учителем в Лидду молодого араба Георгия Даду, который находится в услужении у греческого лекаря. Патриарх согласился и велел архимандриту Герасиму позвать его. Хорошо все строится! Был я у консула Базили. Он объявил мне, что предлагал патриарху сделать меня ефором еллино-арабского училища в Крестном монастыре. А я отвечал: «С удовольствием возьмусь за это знакомое и приятное мне дело». По словам Базили, Афив-бею еще не прислана сюда инструкция о Св. местах. А Озеров писал, что она будет выслана ему еще в Египет. В Сен-Жан-д’Акре жизненные припасы вздорожали потому, что требуют их в Хауран на содержание войска, по случаю войны с друзами. Подвозу в Акру нет от страха. Из Набулуса требуются 700 верблюдов для перевоза провизии в Хауран и 2000 всадников. Видно, друзы, живущие в горном околотке Леджа, не шутят. С ними заодно бедуины. 28, Воскресение. Патриарх, консул Базили и я, – мы обозревали вновь строющееся училище в Крестном монастыре. А до обозрения, патриарх пригласил меня быть ефором сего училища, говоря: «Я знаю, что вы любите Всесвятый Гроб Господень и меня, и по тому прошу вас, примите на себя обязанность попечителя училищ». Я согласился, и при обозрении училища предложил устроить ванну при больнице и залу для экзаменов. Патриарх сказал: «Хорошо». Обедали у консула Базили. После обеда патриарх долго сидел с нами и разговаривал. Записываю слова его. |
| Иерусалимский Патриархат и святыни Палестины в фокусе внешней политики России накануне Крымской войны.Часть 2 Михаил Якушев В 1847 г. в Вифлееме произошло событие, резко обострившее взаимоотношения между всеми христианскими церквами и исповеданиями в Палестине. В донесении К.М. Базили посланнику В.П. Титову генеральный консул сообщил, что 19 октября 1847 г. в Вифлееме вооруженные камнями и палками францисканцы напали на православного епископа и следовавшего с ним монастырского врача. Потерпевшие попытались укрыться в Базилике Рождества, где в то время армянское духовенство проводило вечерю. В храме было также много католиков, которые набросились не только на православного епископа, но и на армян. В результате этого нападения на православный храм и учиненного в нем погрома, по сообщению К.М. Базили, из принадлежащей грекам и армянам пещеры Рождественского собора (Святых яслей Вертепа Рождества. – М.Я.) была похищена Серебряная звезда, указывавшая место Рождества Христова. Она принадлежала грекам, подтверждая их право на обладание этим местом. Кроме того, из Вертепа была вынесена греческая лампада, а также два серебряных подсвечника из греческого алтаря над Вертепом. Вечером того же дня, когда греки и армяне совместно предпринятым демаршем представили свои жалобы губернатору Иерусалима, то у него они застали драгомана (переводчика. – М. Я.) латинского монастыря, опередившего их с вручением протеста от имени католического духовенства. В ходе судебных разбирательств дела католикам активно содействовал французский консул, поддержавший их обвинения в адрес православного духовенства [ 1 ]. Тем не менее, К. М. Базили не сомневался, что похищение звезды стало делом рук католиков, вознамерившихся завладеть православными алтарями греков и армян в Вертепе и постепенно узурпировать права на звезду. А для этого им было необходимо добиться сначала права на возобновление (т. е. восстановление – М.Я.) ее украшения (ornement) [ 2 ], нуждавшееся в реставрации. Теперь после «пропажи» Серебряной звезды с греческого алтаря католики стали проявлять повышенную активность. Энергично обозначая «обеспокоенность» Парижа по поводу этого инцидента и стремление к сотрудничеству с османскими властями, католическому духовенству удалось убедить набожную французскую королеву (Амелию – М.Я.) послать в посольство Франции в Константинополе в виде подарка дубликат звезды, гораздо более дорогой, чем пропавшая оригинальная. Что же касается виновника похищения, то он так и не был официально установлен и найден. Однако, по сообщению К.М. Базили, даже тогдашний губернатор Иерусалима Мехмет-паша, известный своими симпатиями в отношении Франции, был убежден в том, что именно сами латиняне сняли звезду. Поэтому он пообещал французскому консулу, что проведет собственное расследование и отыщет звезду при условии, что в ходе следствия не будет никакого иностранного вмешательства [ 3 ]. |
| 30 марта 1851 г. новый патриарх прибыл в Дамаск. Как только дамасские христиане узнали, что все деньги, оставшиеся от предшественника, И., по его словам, израсходовал на выборы, они в знак протеста разобрали крышу недостроенной патриаршей церкви. Когда прибывший из Бейрута Базили пытался усмирить их именем рус. императора, ему было сказано, что рус. денег в Дамаске и не видели, т. к. все они поступают на нужды патриарха (Там же. С. 119). В сент. 1851 г. И. воспользовался отсутствием патриарха Кирилла и отправился в Иерусалим под предлогом свидания со своим воспитателем, старцем Анфимом, а в действительности желая узнать, есть ли у него шанс вернуть Иерусалимский престол. Но уже через неделю он под давлением архим. Порфирия и генконсула Базили был вынужден покинуть Св. град и вернуться в Сирию. В этот период АПЦ остро нуждалась в грамотном духовенстве. Но в то время как католич. и протестант. иерархи возводили церкви и основывали мон-ри, становившиеся впосл. учебно-просветительными центрами, И. медлил, хотя средства были ему предоставлены. Как известно из писем Базили от мая-июня 1852 г., Иерусалимский патриарх начал выдавать по 30 тыс. пиастров ежегодно на уч-ща в Антиохийских епархиях, а по разрешению Святейшего Синода РПЦ было доставлено более 4 тыс. р. серебром - проценты с капитала, собранного Илиупольским митр. Неофитом (Переписка К. М. Базили и А. Н. Муравьева. С. 89-91). Патриарх был непопулярен у араб. паствы, с первых же месяцев обвинявшей его в пренебрежении к нуждам арабов, в аморальном поведении и присвоении рус. милостыни, к-рая бесконтрольно использовалась им для личного обогащения. Последнего И. не скрывал - по словам архим. Порфирия, в сент. 1851 г. И. ему «исповедался, что принял Антиохийский Престол единственно в чаянии пособий из Москвы» ( Порфирий (Успенский). 1896. С. 143). Сер. XIX в. стала временем кризиса архаичной османской экономики. Разорение мусульм. ремесленников и торговцев происходило на фоне процветания христ. «среднего класса», выступавшего посредником западных кампаний. |
| 10, Понедельник. Деньги, собранные Адлербергом на сооружение церкви в Караке за Иорданом, по представлению г. Базили и по решению Св. синода, положены в банк с тем, чтобы ростами с них содержать училище, проповедника и причт сей церкви. Из них высланы на постройку её 4 000 руб. серебром. Но петро-аравийский митрополит Мелетий, в епархии которого состоит сия церковь , издержал на нее гораздо более и упрашивает г. Базили исходатайствовать высылку всех собранных Адлербергом денег. Консул, опираясь на решение Синода, отказывает ему в просьбе. Митрополит гневается. Кроме помянутой суммы г-жа Бекетова прислала в наше бейрутское консульство 1600 руб. на постройку той же церкви. Но эти деньги до времени удержаны там. Все это записано со слов Базили. 11, Вторник. Утром он приходил проститься со мною и между прочим поведал, что Иерусалимский патриарх Кирилл отвечал ему на письмо его по делу о запрещении латинскому патриарху Валерге сделать нововведения на Св. местах, и отвечал в выражениях неприличных и даже грубых, напр.: нужды Св. Гроба изъясняются не консулу, а государю, яко покровителю и защитнику Св. мест, и потому консул обязан представлять их в том виде, в каком они изложены, а не давать советы патриарху, как он должен писать прошения или письма. – Как прикажете ладить с такими людьми? – сказал Базили. – Я не отправил к посланнику письма патриаршего, дабы он не огорчился визгливым тоном оного, дающим чувствовать, что одни греки правы, а латины виноваты, и что Иерусалимский престол будто не довольно защищен нами. Расчет заставил меня отписать патриарху, что ради успеха самого дела нельзя было отправить его просьбы к посланнику. Я советовал ему писать впредь скромнее, а он плюет в лицо. Ради Бога и Св. Гроба посоветуйте ему, чтобы он приказал своим писцам сочинять просьбы и письма подельнее и скромнее. Его блаженство отвечал мне, что есть множество доказательств справедливости требований православного духовенства и неправоты латин. А я знаю, что наши кругом виноваты, напр.: они похитили серебряную звезду в священной пещере Вифлеемской и свалили вину на францискан. Возможно ли же всегда потворствовать им? Ужели русский консул должен быть так же бессовестен, как и они? О, когда я приеду в Иерусалим, поисповедаю его блаженство как следует. Когда оказалось известным, что деньги, собранные на Каракскую церковь , положены в банк, тогда стали валиться новые своды её. |
| 26, Суббота. Утром, в 7 часов «Африка» бросила свой якорь в пристани Бейрута. Здесь жарко, а на море было холодно. От чего же жарко? От палящего ветра, который называется самум, хамсин, сирохко. III. Я в Бейруте Апрель 27, Воскресение. Гощу у консула Базили, расспрашиваю его и получаю ответы. – Где антиохийский патриарх Иерофей? – Уехал в Антиохию для закладки там новой церкви. – Что новое здесь? – Училище в православном Архангельском монастыре, близ Бейрута. – А еще что? – Вы знаете, что в Сидоне церковь разделена пополам между православными и униатами; также, т. е. пополам, хотят разделить и крышу на ней. В кабинете консула сижу один одинехонек и читаю письмо его к нашему посланнику Титову, от 27 Ноября 1851 г. под 99-м и при нем записку о Св. местах на французском языке. В этой записке Базили изложил права греков, латин и армян исторические, оттомано-юридические и настоящие хозяйственные (Les droits historiques, les droits, fondes sur la jurisprudence Ottomane, et les droits de la possession de fait), и опровергнув два первыт, признал действительными права последние и предлагал: 1 . Разделить Вифлеемскую церковь на три части так, чтобы греки владели срединою ее от алтаря до западного входа в нее с улицы, латины северным приделом, а армяне – южным; 2 . Построить храм на Елеоне на общий счет греков, латин и армян, и тем положить начало умиротворению этих трех соперников. и 3. Дозволить латинам совершать богослужение у Гроба Богоматери, а грекам в Темнице Христовой либо в приделе Св. Елены (Chapelle de S-te Héléne), или отнять у латин право священнодействия на греческой Голгофской Св. Трапезе в великий пяток. Главная точка зрения господина Базили есть beson du culte, – надобность богослужения для христиан разных вероисповеданий. Что касается до подробностей, то он, во-первых, не желал, чтобы латины чрез греческий монастырь ходили в купол над Гробом Господним для освещения его в большие праздники свои, потому что этим нарушались бы покой сего монастыря и право собственности его, так как купол этот выстроен греками; во-вторых, ставил на вид слишком большие права латин на Голгофе, где они не пускают нас ни в капеллу Елены, ни на место пригвождения Спасителя ко кресту, а сами богомольствуют и там, и тут, и в добавок на нашем Голгофском престоле в великую пятницу свою. |
| Во втором из этих документов излагаются советы, как практически добиться вышеизложенных целей. И здесь, как и при разборе всеподданнейшего доклада 13 июня 1842 года, приходится сказать, что цель была поставлена вполне правильно, но опасения, недомолвки, противоречия советов скорее могли спутать новичка в таком щекотливом деле, чем преподать ему практические указания к успешному исполнению возложенного на него поручения. В Константинополе же архимандрит Порфирий, только как простой поклонник русский, представился почти умирающему Патриарху Иерусалимскому Афанасию 127 , который едва ли, даже если бы архимандрит не сохранял своё инкогнито, мог быть полезен ему в предстоящем деле 128 . Тогда сообщения были затруднительнее нынешних, и, выехав в последних числах января из Константинополя, архимандрит Порфирий по дороге, в Бейруте, познакомился с нашим генеральным консулом Базили, с которым он затем в течение почти десяти лет сохранял дружеские отношения 129 . Вообще Бейруту посчастливилось относительно русских консулов, и Базили представлял утешительное явление не только своею энергией и тактом, но, что гораздо реже встречается, желанием ознакомиться с тою средою, в которой ему приходится жить. В предшествовавшее пятилетнее пребывание своё в Бейруте Базили успел многому научиться и не отказался поделиться приобретёнными познаниями с архимандритом. Он даже сочувственно отнёсся к нему, признав в нём полезного себе помощника, хотя, по его мнению, – подчинённого. Архимандрит же Порфирий, как новичок в деле, принял весьма благоразумно такое положение, которого резкость умерялась далёким расстоянием от Иерусалима до Бейрута. Только к Пасхе 1844 года смиренно прибыл архимандрит Порфирий в Иерусалим, где поселился в Архангельском монастыре с прочими русскими поклонниками. Какое различие с торжественным въездом епископа Александра 130 ! В Иерусалиме прожил архимандрит Порфирий остальные десять месяцев 1844 года 131 ; времени, осторожного даже, изучения положения Православия было достаточно, и нет сомнения, что он собрал все желаемые по этому предмету сведения. |
| Министру Али-паше говорено было о существовании гарема на плоской крыше Святогробского храма и об уничтожении его. На это Али отвечал, что он в первый раз слышит об этом гареме, что ему не место там и что он будет снесен во время перестройки купола, а место его оградится решеткою, дабы никто тут не ходил. В коне концов Озеров высказал мне еще вот что. Едва ли греки получат позволение Порты на перестройку Святогробского купола. Порта сама на свой счет починит его. (При сем я сказал Озерову: дай-то Бог). – Вы ничего не говорите Патриарху Кириллу ни о куполе, ни о гареме, дабы не смущать его преждевременно. (Я согласился, но промолвил, что в Иерусалимской Патриархии, в мегкеме и во всем Святом Городе уже давно поговаривают о том, что Порта исправит купол на свой счет). 16 апреля 1852 г. Ходил к поверенному в наших делах при Оттоманской Порте , а у него застал султанского врача Кара-Феодориди, ученейшего и православнейшего грека. Кара-Федориди между прочим говорил мне, что Иерусалимский Патриарх должен лично благодарить султана за новый хатти-шериф , которым даны грекам новые права на святых местах, и кстати просить падишаха о перестройке купола над Гробом Господним. 27 апреля 1852 г. Я в Бейруте. Гощу у консула Базили. В кабинете консула сижу один-одинехонек и читаю письмо его к нашему посланнику Титову от 27 ноября 1851 г., и при нем записку о святых местах на французском языке... Что касается до подробностей, то он, во-первых, не желал, чтобы латины чрез греческий монастырь ходили в купол над Гробом Господним для освещения его в большие праздники свои, потому что этим нарушались бы покой сего монастыря и право собственности его, так как купол этот выстроен греками... Прочтены были мною: письмо Базили к Озерову от 3 апреля 1852 г. и Записка о куполе над Святогробского ротондою и о смежном с ним хареме. Тут он высказал вот что. Пусть турецкое правительство пришлет в Иерусалим своего чиновника для осмотра повреждений купола и местности харема, а в Константинополе и в самом Иерусалиме разгласит, что харем портит Святогробский храм и потому надобно сломать его; семейству же Алемидов пусть даст за него 100 000 пиастров... Тут же Базили настаивал, чтобы турецкое правительство, по уничтожении харема на Святогробской плоской кровле. |
| Все с нетерпением стали ожидать этой встречи. Хотелось верить, что «авось» при личном свидании устранится вопрос об оставлении трона государем императором, хотя мало верилось этой чуточной мечте. Дело в том, что за ночь Рузский, Родзянко, Алексеев сговорились и теперь решался не основной вопрос оставления трона, но детали этого предательского решения. Составлялся в Ставке манифест, который должен был быть опубликован. Манифест этот вырабатывался в Ставке и автором его являлся церемониймейстер высочайшего двора директор политической канцелярии при верховном главнокомандующем Базили, а редактировал этот акт генерал-адъютант Алексеев. Когда мы вернулись через день в Могилев, то мне передавали, что Базили, придя в штабную столовую утром 2-го марта, рассказывал, что он всю ночь не спал и работал, составляя по поручению генерала Алексеева манифест об отречении от престола императора Николая II. А когда ему заметили 3 , что это слишком серьезный исторический акт, чтобы его можно было составлять так наспех, то Базили ответил, что медлить было нельзя и советоваться было не с кем и что ему ночью приходилось несколько раз ходить из своей канцелярии к генералу Алексееву, который и установил окончательно текст манифеста и передал его в Псков генерал-адъютанту Рузскому для представления государю императору. Весь день 2-го марта прошел в тяжелых ожиданиях окончательного решения величайших событий. Вся свита государя и все сопровождающие его величество переживали эти часы напряженно и в глубокой грусти и волнении. Мы обсуждали вопрос, как предотвратить назревающее событие. Прежде всего мы мало верили, что великий князь Михаил Александрович примет престол. Некоторые говорили об этом сдержанно, только намеками, но генерал-адъютант Нилов определенно высказал: «Как можно этому верить. Ведь знал же этот предатель Алексеев, зачем едет государь в Царское Село. Знали же все деятели и пособники происходящего переворота, что это будет 1 марта, и все-таки, спустя только одни сутки, т. – е. за одно 28 февраля, уже спелись и сделали так, что его величеству приходится отрекаться от престола. |
|
|
