| Для духовного лица сегодня, как никогда, важно свидетельствовать об истине, исполнять закон Божий и церковные каноны и не думать о последствиях, полагаясь на волю Божию. Это, пожалуй, самое существенное свидетельство Церкви. Но в этой ситуации есть и другая, противоположная опасность. Многие священники, и это отнюдь не секрет, находясь в тяжёлом положении (материальном или моральном) и в то же время увлекаясь той или иной идеологической пропагандой и соответствующим образом мысли, ставят сегодня вопрос о выходе из " такой системы " . Я думаю, что это какой-то светский, абсолютно не христианский подход. В нём читается неверие Богу, и возможно даже – в Бога. Этим людям кажется, что расставшись с остальными членами церковного тела, которые в той или иной степени все больны, они автоматически станут здоровыми. Но это не так, поскольку ложь живёт внутри человека, а не вне его. " Система лжи " ломается не внешним усилием и не переходами из юрисдикции в юрисдикцию в поисках истины, – ибо ложная " система " , система порочных взаимоотношений способна воспроизводиться в любой юрисдикции, – а только личным духовным усилием и терпением: " Претерпевший же до конца, спасётся " (Мф. 10, 22). Здесь можно вспомнить пример преподобного Афанасия Паросского, жившего в кон. XVIII – нач. XIX вв., который всегда писал и говорил то, что думал, за что и был запрещён в священнослужении, и находился под запретом в течение пяти Запрещён он был незаконно, более того, он подвергся запрету за отстаивание традиции поминовения усопших и частого причащения, которая затем была принята Церковью. Но он подчинился – ему и в голову не пришла мысль о том, чтобы " уйти из системы " . Глубокое церковное сознание и понимание экклесиологии, свойственное святым, просветляло их ум, делало его ясным и чистым: они видели, что путь христианской жизни неизбежно есть крестный путь. Гонение есть своего рода дар Божий, который даётся не всем: претерпеть скорбь ради Христа (а это любая несправедливость, в том числе и от церковного " начальства " ) Церковь всегда почитала высшей честью и величайшим Божиим благословением. Пусть не думает благочестивый батюшка, служащий в большом столичном приходе с потерявшими страх Божий священниками, что сможет остаться незамеченным: возлюбившие грех и беззаконие обязательно обратят на него внимание, нутром почуют (как волки), что этот – не из их числа. И начнут его гнать – как и раньше имевшие власть миролюбцы гнали праведников, воспринимая их кроткий вид, правдивые слова и смиренный образ жития как укор и обличение себе. Вся история христианства – это сплошной крестный путь рабов Божиих. |
| Им покровительствует агент греческий, – красавец мужчина, который был сего вечера у патриарха. По словам этого агента, чрез Дамаск проходит ежегодно до 300000 мусульман, русских подданных. – Недовольство патриарха консулом Базили. – Дело слишком гласно о драгомане его. – Смеются, что в Халеппе консул русский – жид. И подлинно смешно……. По словам патриарха, он родом с острова Накоса. Там был посвящен в диакона, иеромонаха и в архимандрита. Жил при епископе наксосском (паросском) 23½ года. По смерти епископа, избираем был народом во епископа на место его, но отказался. Ибо несть честен пророк в отечестве своем. – Был анкирским епископом и вместе хранителем казны при вселенской патриархии. Патриаршествует уже 19-й год в Дамаске. – Сам поохотился на патриаршество: так сам говорил. Турки его уважают. Мегмет Али-паша египетский и Ибрагим-паша любили и уважали его. Имеет память твердую. Сметлив, способен к делам, нежен характером, заражен корыстолюбием, умеет привязывать к себе людей. Грамота св. синода антиохийскому престолу от 1763 года, апреля 7 дня, о милостынной даче 100 руб. серебр. в год. Присылать за этими деньгами через каждые пять лет архимандрита или игумена, и с ним диакона и трех светских человек. Если они поедут через Константинополь, то давать им подводы и содержание по палестинскому штату. Грамота сия вновь выдана вместо сгоревшей в Константинополе. Подписались: Димитрий митрополит Великого Нова Града и Великих Лук. Митрополит московский и севский Тимофей. Гавриил архиепископ с.-петербургский и шлиссельбургский. Гедеон епископ псковский и нарвский. Амвросий архиепископ сарский и подонский. Афанасий епископ тферский и кашинский. Ноября 12, Пятница. – Пасмурно утром. В 8½ часов стал накрапывать дождь и потом постепенно увеличивался. Утром патриарх говорил, что для устроения училищ в 7 местах нужно 90000 п. – Изъявлял желание, чтобы консул защищал православных, как другие консула, и удалил от себя драгомана армяно-католика. По его мнению, не нужно другого станка для бейрутской типографии. |
| Как мы уже отметили, патриарх Неофит VII послал рукопись «Пидалиона» на Хиос Афанасию Паросскому и Макарию Нотаре. Можно предположить, что это и была та самая окончательная рукопись, поданная патриарху. Мы не имеем свидетельств о том, что до издания «Пидалиона» в 1800 г. были сделаны другие копии рукописи. Впрочем, исключать такую возможность нельзя. Ведь сомнительно, что Феодориту Эсфигменскому, наблюдавшему за первым изданием книги, вручили ту же самую рукопись, которую подали в патриархию в 1793 г. Тем более что после этого в текст были внесены исправления и добавления (о чем речь ниже), так что получился, можно сказать, новый текст. Таким образом, опираясь на единственную сохранившуюся рукопись (монастыря Эсфигмен 260), а также на сведения, почерпнутые из переписки, можно составить представление о том, как постепенно формировался корпус канонических текстов, вошедших в «Пидалион»: 1 . До выхода в свет «Пидалион» прочли Дорофей Вулисма, Афанасий Паросский, Макарий Нотара, ученые из Смирны и со Святой Горы. К последним, возможно, принадлежал друг и помощник прп. Никодима, ученый монах и канонист Христофор Продромит. Все они сделали свои замечания, касавшиеся как важнейших, так и второстепенных вопросов, затронутых в «Пидалионе», и тем самым помогли улучшить книгу. Обычно прп. Никодим охотно принимал замечания и вел со своими собеседниками плодотворный диалог. Поэтому можно сказать, что работа над «Пидалионом» была совместной. Как сами составители, так и редакторы книги вполне осознавали, что работают над официальным сборником правил Православной Церкви и потому на них лежит огромная ответственность. Новый канонический сборник был достоянием всей Церкви, а не одного человека. 2 . В рукописи 260 монастыря Эсфигмен нет правил Константинопольского собора, состоявшегося при патриархе Нектарии (394 г.), правил Григория Богослова , Амфилохия Иконийского и 39-го праздничного послания (правила 3) Афанасия Александрийского . Как указывает Вулисма, эти правила были добавлены к корпусу канонических текстов «Пидалиона» позднее, но не позже 8 мая 1792 г., потому что в письме, датированном этим числом, упоминается о добавлении правил. |
| Кроме того, заседание Синода, о котором идет речь, состоялось накануне отставки патриарха Неофита, так что, скорее всего, уже не было возможности восстановить синодальное деяние, да и авторы «Пидалиона» были бессильны что-либо предпринять. Конечно, все это в дальнейшем предоставило иеромонаху Феодориту Эсфигменскому большую свободу для самовольных исправлений в книге. Несомненно, прп. Никодим в первую очередь стремился получить синодальное решение об издании «Пидалиона», потому что в глубине души надеялся на то, что «Пидалион» будет принят как официальный канонический церковный сборник. Впрочем, он стремился к тому, чтобы и другие его сочинения были снабжены письменным одобрением образованных лиц из церковной среды, в том числе из среды монашествующих (это можно видеть в основном на примере его поздних сочинений), что служило вящим подтверждением их достоверности 127 . 6. Пересылка «Пидалиона» для проверки на остров Хиос Жизнеописатель прп. Никодима сообщает, что после одобрения книги патриарх Неофит послал ее на остров Хиос: «Он [патриарх Неофит] одобрил книгу и послал ее на Хиос свт. Макарию Коринфскому, который и принес ее сюда [на Святую Гору]» 128 . Афанасий Паросский видит причину отсылки книги на Хиос в том, что патриарх желал получить еще один отзыв о содержании книги, в данном случае – отзыв главным образом Макария Коринфского, а также Афанасия Паросского. Афанасий передает слова патриарха в письме прп. Никодиму от 3 августа 1794 г.: «Ведь я, – сказал он Агапию, – не хотел бы издавать книгу, рассмотренную одним только Дорофеем, но...» 129 . Многоточие в цитате поставлено, скорее всего, Афанасием Паросским и может указывать на то, что у патриарха был какой-то скрытый умысел или он проявлял двоедушие. В любом случае, в данном письме, как мы видели, патриарху даются весьма нелестные характеристики. Далее в том же письме прп. Афанасий говорит: «Что касается рассмотрения книги, то я по многим причинам хотел было отказаться выполнять это поручение, ведь и тот, кто его дал, уже отстранился от должности по причине болезни 130 . Однако мой почтеннейший владыка (т. е. свт. Макарий Нотара. – Ф. Я.) посчитал мой отказ неоправданным. И вот только из уважения к нему я волей-неволей согласился. Что же пришлось испытать его преосвященству! Теперь с окончанием занятий (возможно, в начале лета 1794 г. – Ф. Я.) и мне предстояло проделать ту же работу, и более того, написать свои соображения в местах, где воском сделаны отметки (это говорит о том, что спорные моменты в копии рукописи были помечены. – Ф. Я.). Но вот прошло уже двенадцать дней, а я еще и не приступал к делу, потому что болею, и это письмо пишу четвертый день» 131 . |
| монашества в то время не получило того распространения, какое оно имело в России XIX - нач. XX в. или в Греции во 2-й пол. XX в. Возрождение духовной жизни, возобновление интереса к исихастскому преданию, издательская деятельность, призванная сделать доступными для большего числа греч. христиан святоотеческие творения и богословские сочинения, написанные в духе св. отцов, действительно имели место и связаны с трудами прп. Никодима Святогорца , свт. Макария , архиеп. Коринфского, прп. Афанасия Паросского и др. колливадов. Особое значение для оживления монашеской жизни имел массовый исход колливадов с Афона, поскольку они возобновляли опустевшие и строили новые монастыри в различных областях Греции, в основном на островах Эгейского м. Подлинно «монашеским островом» стал о-в Идра, известность получил также о-в Скиатос с общежительным мон-рем Благовещения. Несмотря на то что мн. колливады на Афоне подвизались в скитах и кельях, покинув Св. Гору, они проявили особое усердие в устроении общежительных мон-рей. Влияние этих выходцев с Афона ощущалось в среде греч. монашества на протяжении всего XIX и части XX в. Так, в XX в. наследником колливадов был старец Филофей (Зервакос) из мон-ря Лонговардас на о-ве Парос. Несмотря на попытки возродить общежитие в мон-рях Афона и в др. местах, предпринимавшиеся с нач. XIX в. К-польскими патриархами, вплоть до 70-х гг. XX в. идиоритм был довольно распространен, а очагами молитвенной жизни по-прежнему были гл. обр. скиты и кельи. На протяжении всего XX в. число монахов сокращалось и на Св. Горе, и в др. обителях Греции, что было связано как с событиями сер. XX в. (вторая мировая война, затем гражданская война, экономические трудности и массовая эмиграция), так и с распространением идеологии религ. «братств» (таких как «Зои» и «Сотир»), к-рая была враждебна или индифферентна по отношению к традиц. формам правосл. благочестия вообще и к М. в частности. Однако на рубеже 60-х и 70-х гг. XX в. выходцы из келлиотской среды, ученики знаменитого святогорца старца Иосифа Исихаста , начали возрождать одну за другой пришедшие почти в полное запустение обители Афона; в 70-80-х гг. |
| Никодим и Дорофей в своей переписке, конечно, не упоминали никакого определенного названия книги. Рецензент и в особенности составитель всегда пишут просто «книга». Позднее, уже после издания «Пидалиона», прп. Никодим стал употреблять слово «каноникон», а Вулисма писал «каноническая книга» или просто «книга». В упоминавшемся много раз письме Афанасия Паросского Никодиму высказывается предположение, что заглавие «Пидалион» было добавлено Агапием в последний момент, когда он узнал от патриарха Неофита о том, что книга допущена к изданию. Следовательно, можно предположить, что в первые годы это новоизобретенное название еще не утвердилось окончательно и не заменило весьма употребительного термина «каноникон». В самом деле, название «Пидалион» было новшеством для греческой канонической литературы (исключением, может быть, является кодекс монастыря Ивирон 318 (XIV в.), который, согласно Ламбросу, называется «Пидалион») 137 . Кроме того, под названием «Каноникон» вышла работа Христофора Продромита, которая на самом деле представляет собой своеобразное сокращение «Пидалиона». Итак, мы упомянули о двух рукописях. Однако источники свидетельствуют, что существовали и другие рукописи «Пидалиона», которые были утеряны. Из переписки прп. Никодима мы знаем, что у него была рукопись, «тысячу раз подклеенная», в то время как у рецензента сначала была одна рукопись (полученная им в 1790 г.), а затем другая. Эта вторая рукопись, улучшенная и исправленная, была послана ему вместе с письмом от 8 мая 1792 г., как можно понять из приписки прп. Никодима в конце письма: «Прошу сразу же написать мне, получена ли в целости и сохранности книга, чтобы я был спокоен». В трех более поздних письмах Никодима (от 17 сентября 1792 г., 20 июня 1793 г. и 16 августа 1793 г.) идет речь о «двух книгах» или неопределенно о «книгах». Никодим просит Вулисму прислать ему эти книги: «Если мне будут присланы обе книги...», «если книги...», «две книги...», «как только получу посланные мне книги...». И наконец, следует назвать рукопись, привезенную Агапием в патриархию около Рождества 1793 г. |
| Он взял на себя этот подвиг около 1790 г. Из жизнеописания св. Никодима, составленного иеромонахом Евфимием, мы узнаем подробности того, как после прихода на Святую Гору иеродидаскала из Димицаны Агапия Пелопоннесского, когда они со святым договорились совместно работать над «Пидалионом», «они тотчас пригласили в соборный храм трех или четырех каллиграфов, а затем Агапий и Иерофей, послушник святого, стали заботиться о том, чтобы находить в библиотеках Святой Горы необходимые книги, и о пропитании, а Никодим спустился в каливу старца Луки, потому что она была ближе. И поистине удивительно было видеть, как сей благословенный сидел на своей скамеечке, а вокруг него лежали книги, одни открытые, другие закрытые, и он, держа перо в правой руке, смотрел то в одну книгу, то в другую». Из этого свидетельства Евфимия, видевшего все своими глазами, мы заключаем, что работа над «Пидалионом» принадлежит исключительно св. Никодиму, который по своему глубокому смирению захотел, чтобы и Агапий разделил с ним этот труд и был назван сотрудником. Исследователь может предоставить и другие доказательства сказанного. После непрерывной работы, длившейся около трех лет, Никодим передал свой труд Агапию, чтобы тот позаботился об утверждении его в Великой Константинопольской Христовой Церкви. Но, к несчастью, патриарх Прокопий, который был близок к Никодиму и Агапию и мог ускорить процесс утверждения, был замещен на престоле Неофитом VII, «Пидалион» же отдали в Синод, а тот поручил священнопроповеднику Великой Церкви архим. Дорофею рассмотреть книгу и дать о ней соответствующий отзыв. Но Дорофей медлил целый год, после чего удрученный этим Агапий отправил Никодиму письмо, сообщая в нем, что прекращает ходатайства. Опечаленный еще и известием об утрате своих рукописей с творениями Григория Паламы , Никодим написал Неофиту, умоляя ускорить утверждение, чтобы труд можно было напечатать. И действительно, в скором времени «Пидалион» получил одобрение со стороны архим. Дорофея, Афанасия Паросского и св. |
| Они выражали свое желание помочь прп. Никодиму, возлагая ответственность в данном деле на себя, поскольку распорядители, бравшиеся за издание «Пидалиона» в Константинополе, не внушали им доверия. Отрекшийся от престола патриарх Неофит был непоследовательным в своих обещаниях, к тому же было очевидно, что он затягивает решение вопроса, а его преемник Герасим отрицательно относился к новому каноническому сборнику. Вывод об этом можно сделать из того, какую позицию он занял на заседании Синода, когда рассматривался вопрос об издании «Пидалиона». Судя по всему, это заседание происходило в промежуток между Богоявлением 1794 г. и отречением патриарха Неофита (1 марта 1794 г.). Герасим (он тогда был митрополитом Деркским) и Мелетий Ларисский «хотя и согласились на рассмотрение книги, но возражали против ее издания, выставляя на вид то, что канонические тексты Церкви не следует издавать на простом наречии, чтобы священные правила не стали известны толпе» 119 . Афанасий Паросский в упомянутом письме к прп. Никодиму (от 3 августа 1794 г.) сообщает интересные сведения об «оправдании» одной книги, скорее всего книги «О непрестанном причащении», написанной свт. Макарием Нотарой и прп. Никодимом. Из этих сведений становится явной позиция патриархов Неофита и Герасима по отношению к изданию трудов колливадов, а также обнаруживаются разногласия между двумя патриархами. Одновременно у Афанасия Паросского мы находим полезные и важные свидетельства о том, какие усилия прилагали друзья прп. Никодима, чтобы найти подход к новому патриарху Герасиму III: «Мне сказал один человек, что митрополит Эврипский – твой родственник (двоюродный брат прп. Никодима 120 . – Ф. Я.) и что он очень любит тебя и ты любишь его. И нынешнему Вселенскому патриарху он весьма по душе. Лишь только митрополит узнал о восшествии его на Вселенский престол, тут же воспарил к его высоте, как легкокрылый орел. Итак, се время благоприятное и подходящее для оправдания священной книге: Никодим попросит митрополита Эврипского, тот патриарха – и дело пойдет. |
| отцов почерпнутые из литургических текстов мысли, претендуя на верную передачу святоотеческого учения (подробнее см.: Родионов. 2009). Особое место среди составленных Н. С. произведений занимают гимнографические тексты. Ему принадлежит большое число различных служб, канонов, акафистов, стихир (см. полную библиографию: Νικολπουλος. 2000. Σ. 361-667; Καρασαρδης. 1998. Σ. 205-231). В этой области Н. С. предстает как подлинный наследник визант. гимнографической традиции. Язык его гимнов не содержит к.-л. новаций, хотя иногда он использует смелые образы, апеллирующие к реалиям Нового времени (напр., в подобнах, помещаемых после канонов «Богородичника»). В песнотворчестве (как и в предисловиях к «Добротолюбию» и «Евергетину») Н. С. демонстрирует виртуозное владение древнегреч. языком. Наиболее выдающимися произведениями Н. С. являются служба прп. Симеону Новому Богослову, «Молитвы алфавитные в виде икосов ко Господу нашему Иисусу Христу», каноны свт. Димитрию Солунскому, акафист прп. Симону Мироточивому Афонскому. По мнению А. Зоитакиса, «хотя Никодим Святогорец в совершенстве владел древнегреческим языком, в большинстве своих произведений он сознательно делает выбор в пользу простого народного языка, поэтому многие его работы стали достоянием общества и выдержали множество переизданий». Вместе с тем «использование именно народного языка не было для него догмой, он искусственно не ограничивал себя в выборе языковых средств, что зависело от аудитории, к которой он обращался в том или ином своем произведении» ( Зоитакис. 2008. С. 162-163). Эпистолярное наследие Н. С. до сих пор не издано и не изучено в полной мере ( Citterio. 2002. P. 939-940). Одним из наиболее важных творений Н. С., принадлежащих к этому жанру, является «Послание к Фоме» ( Πσχος. 1996. Σ. 51-80), в к-ром он представил апологию монашества, подвергавшегося нападкам со стороны одного из бывших учеников прп. Афанасия Паросского, причем использовал как богословские и аскетические, так и естественнонаучные доводы, характерные для той эпохи. |
| продолжали ту консервативную линию развития учения о Е., к-рая восходила к греч. богословию эпохи турецкого владычества и продолжилась в рус. догматических курсах синодальной эпохи. Так, один из наиболее известных греч. курсов догматики, изданный проф. Богословского фак-та Афинского ун-та Х. Андруцосом в 1907 г. и выдержавший в течение XX в. 4 переиздания, опирается на «Феологикон» архиеп. Евгения (Булгариса), «Сокращенное собрание Божественных догматов веры» прп. Афанасия Паросского и курсы догматического богословия архиеп. Антония (Амфитеатрова) и митр. Макария (Булгакова) (к-рые были доступны в греч. переводе). Раздел, посвященный таинству Е. (§ 58-61 по 2-му изд.), открывается кратким введением, за к-рым следует глава «О сущности таинства». В ней говорится о божественном установлении Е., о реальном присутствии (Андруцос признает термин «пресуществление» по причине его принятия Соборами XVII в., несмотря на то, что знает о его лат. происхождении), о следствиях из преложения природ, о плодах Е. Следующая глава посвящена «совершению и преподанию Е.». В ней говорится о хлебе и вине для Е., о совершителях таинства и о том, что причащение должно происходить под двумя видами и что детей нельзя отлучать от Чаши. Последняя глава раздела содержит учение о Е. как о Жертве. В 3-томном курсе догматического богословия крупнейшего греч. богослова и литургиста сер. XX в. проф. Богословского фак-та Афинского ун-та Трембеласа, вышедшем в Афинах в 1959-1961 гг. (19792; 19973; 20034), изложение учения о таинстве Е. очень близко к «Православно-догматическому богословию» митр. Макария (Булгакова). П. Трембеласу принадлежат также важные труды по истории Е. и чина литургии (см.: Τρεμπλας. Τρες λειτουργαι; Idem. 1961-1966). Сочинение др. известного греч. литургиста, митр. Пантелеимона (Родопулоса) , полностью посвящено учению о сущностном изменении Даров в таинстве Е., к-рое раскрывается на материале св. отцов, визант. авторов, литургических текстов и постановлений Поместных Соборов XVII в. ( Παντελεμων (Ροδπουλος), μητρ. 1968). Большое значение до наст. времени сохраняет изданный в 1952-1953 гг. (2-е, дополненное, издание вышло в 1960-1968) 2-томник проф. Богословского фак-та Афинского ун-та И. Кармириса ( Καρμρης. Τ. 1-2), в к-ром собраны все догматические постановления правосл. Церкви - от древних Символов веры до «Исповеданий...» Поместных Соборов XVII в. и ряда офиц. документов, принятых Поместными Церквами в XVIII-XX вв. Греческие богословы посл. трети XX - нач. XXI в. |
|
|
