| Мейером по единственной рукописи 1784 года Свято-Троицкой келлии, мы, пока не будут отысканы автографы его, не осмеливаемся последовать за г. Мейером и не решаемся признавать изданный им текст «за лучший». Нас, признаемся, нимало не увлекает приписка в рукописи Свято-Троицкой келлии « ντιγραφν κ το δου πρωτοτπου παραλλκτως » (S. 273), которую мы не прочь даже считать за стереотип, или простую механическую приписку писца. С именем пр. Афанасия известны в науке три произведения, напечатанные ныне в книге г. Мейера под первыми тремя номерами со следующими заглавиями: а) Τυπικν τοι Κανονικν το σου κα ϑεοφρου πατρς μν ϑανασου το ν τ ϑ, b) διατπωσις το σου κα μακαρου πατρς μν ϑανασου и с) (ποτπωσις καταστσεως τς λαρας το σου ϑανασου). Последняя статья в рукописях надписания не имеет; оно составлено издателем искусственно в подражание ποτπωσις’у пр. Феодора Студита , с которым эта статья имеет большое сходство и в содержании и даже изложении. Г. Мейер в основу своего издания произведений пр. Афанасия Афонского положил текст Иверской рукописи XVI в. 754, какую имел под руками, как мы знаем, и г. Мануил Гедеон, впервые обнародовавший Типикон этого отца, но сличив его предварительно с текстами более древнейшего времени в лавре пр. Афанасия. Так, первый документ «Τυπικν τοι Κανονικν» г. Мейер сличил со списком «Каноникона» 1814 года, который он именует «официальным списком» (officielle Abschrift des Kanonikon) (S. 271) за то именно, что под текстом его он отыскал многоговорящую ему приписку «σον παρλλακτον τς ερς διαϑκης το ϑεοφρου πατρς μν γου ϑανασου... τις δι τν παλαιτητα τς γραφς δη σχεδν ες τ φϑαρναι πεγετο, ϑεν δι προτροπς τινς μοναχο, το διδασκλου λγω τν κλσιν Προκοπου γρφη» κ. τ. λ. (там же). Затем, при помощи «друга своего», секретаря карейского протата, иеромонаха лавры пр. Афанасия о. Хрисостома, как первый документ, так и два остальные, он проверил по двум старым кодексам 13 11 столетия, которые обыкновенно «никому не показываются» и ревниво оберегаются отцами лавры от взоров любопытных в заветной скевофилакии (S. |
| Радуйся, яко день преставления твоего в сей обители светло торжествуется. Радуйся, преподобне Афанасие, Афонский чудотворче. Кондак 10 Спасти хотя Богом врученное ти стадо от раздоров и соблазнов, и к скончанию смертному приближаяся, завет учеником твоим письмены начертал еси, отче, поучая всех взаимной братской любви и хранению отеческих преданий. Мы же, хваляще таковое твое о чадех попечение, поем Христу Спасителю нашему: Аллилуиа. Икос 10 Стеною терпения оградився и надеждою вечных благ укрепився, земное странствие тесною стезею прошел еси, преподобне Афанасие, нося ярем поста, многонощнаго бдения и о вверенных тебе душах попечения; ныне же, в небеснем пребывая блаженстве, помяни нас, восхваляющих тя сице: Радуйся, крепкий подвижниче, вся разжженныя стрелы лукаваго угасивый; Радуйся, слез излияньми душу твою чисто омывый. Радуйся, немощи немощных отечески носивый; Радуйся, в глубину прегрешений впадшия на гору добродетелей возводивый. Радвйся, многих великих мужей наставник бывый; Радуйся, царя Никифора в неисполнении даннаго Богу обета кротко обличивый. Радуйся, будущая пророчески предвидевый; Радуйся, далече отстоящая ясно зревый. Радуйся, Божия славы теплый рачителю; Радуйся, велений его ревностный исполнителю. Радуйся, преподобне Афанасие, Афонский чудотворче. Кондак 11 Песнь благодарения принесл еси, отче, Богу, дивно спасшему тя от потопления морскаго со ученики твоими, егда, действом духа злобы, ладия, в нейже плыл еси, опровержена бысть, и вси в ней сущии, в пучину впадше, не погибоша и воспеша хвалу Господеви: Аллилуиа. Икос 11 Светом благодати Божия озарен имея твой ум и сердце, преподобне отче Афанасие, таинственно предрекл еси твою страдальческую кончину, в нейже яко мученик под развалинами падшаго храма телом погребся, духом преселился еси в горния обители, в нихже, ходатайством твоим ко Господу помози водворитися и нам, вопиющим ти сице: Радуйся, в животе и по преставлении твоем многая и преславная чудеса сотворивый; Радуйся, от ноги твоея кровь яко миро благовонное чудесно источивый. |
| Афонской горы, Синайской и других мест. Поэтому в настоящее время внимательный наблюдатель, интересующийся состоянием богослужений на востоке, может видеть одни обычаи и порядки в киновиях, штатных монастырях, скитах и келлиях св. Афонской горы и другие в церквах приходских Константинополя, Афин, Солуни и других городов. Для тех и других обычаев и порядков в области богослужения есть важные и вполне уважительные причины и основания, оправдываемые и содержимыми этими церквами и монастырями Уставами и условиями данного места и времени. Такая разность богослужебной практики на востоке никого не удивляет, никого не соблазняет, а напротив всем кажется естественною и вполне понятною, потому что, как выражается нынешний болгарский Типикон, «во иных бо обстоятельствах имут совершати молитву сущие в мире и отраде и благосостоянии, во иных сущие в весех и градех, а во иных сущие в пустынях и в путешествиях и в войне, во иных в священных обителех живущие, а во иных иже в отшельничестве и молчальничестве ангельски подвизающиеся» 2 . Лучшие представители строгих Афонских обителей, как нам приходилось не раз говорить с ними, оправдывают даже те сокращения и отступления в нынешней богослужебной практике, которые мы видели нередко в Константинопольских церквах и которые не оправдываются ныне действующим церковным Уставом. По видимому, в иных условиях находится современная богослужебная практика русской Церкви. Получив свой нынешний Типикон в 1682 году, исправленный и дополненный потом в 1695 году окончательно, она неизменно регулируется этим Уставом. Строгие русские монастыри, лавры и скиты, соборные кафедральные храмы и глухих деревушек церкви не знают другого Устава, кроме «Типикона, сиречь изображения церковного последования в Иерусалиме святые лавры преподобного и богоносного отца нашего Саввы. Тожде последование бывает и в прочих в Иерусалиме честных обителех: подобне и в прочих святых Божиих церквах» 3 . Судя по этому, можно было бы думать, что наша богослужебная практика в своем развитии остановилась, застыла в выработанных у нас формах еще в XVII столетии и никаким новым осложнениям или влияниям совне не подвергается. |
| А здесь все живет, цвете, благоухает и видимо дышит, но не смеет ничем нарушить общей гармонии мира и благодати, царящей незримым, но очевидным образом для всех, верой живущих на Афонской горе ее благих обитателей. Не везде нас встречали и принимали одинаково. Тем не менее везде нам открывали и всюду водили, и показывали, что положено показывать странникам и что желали мы повидать, преимущественно же Божии храмы и святыни их. Особенно радушно принимали нас в монастырях русских и болгарских, менее радушно в грузинском Иверском, а еще того менее в греческих. Это отчасти, конечно, объясняется национальной рознью, которая, оказывается, имеет место и на святом Афоне. Любители путешественники считают верхом довольства посетить вершину Афона, но я этого счастья не домогался, считая для себя великим счастье и то, что я мог в один два дня посетить десяток монастырей, помолиться во множестве их храмов, приложиться к бесчисленному множеству св. мощей, чудотворных икон, разных останков подвижников, их келий, работ книг и других святынь, а главное усладиться рассказами о таких чудесах, бывших в течении вехов на Афонской горе, что не достанет мне времени повествующу о сем, если бы я премногие часы свободные имел или целые книги писать о сем восхотел. А по сему скажу лишь немного о том, что я видел и слышал там. Центр правления Афонского находится в Карее, где находится Правление всех монастырей, называемое Протатом и состоящее из представителей всех монастырей. Протатский храм запущен, но в нем замечательны иконы и картины Панселина. У стен поставлены кресла (стасидии) для представителей всех монастырей, осеняемыя иконами месночтимых в их монастырях. В Протатской библиотеке находится много доевних рукописей, из коих в особенности дорого ценится писанная на козлиной коже (трагос). В архиве же Протатском скрывается множество исторических документов. В Карее же находится всеафонский базар, где продаются все убогие произведения иноческих рук. Дорогие по мастерам. Впрочем встречаются и тонкие работы, например, кипарисные разные кресты в стиле XIV в. Всех монастырей на Афоне до 20, кроме отдельных скитов и келий. Особенно славными монастырями считаются: Лавра св. Афанасия Афонского , Хиландарь, Пантократор, Иверь, Ватопет. И действительно. По величественности своих храмов и всякого рода построек, по древности святынь, обилию их и богатству вкладов, они весьма велики и славны. Но по одушевлению жизненному, по видимому росту своей внутренней и внешней упорядоченности и по обилию подвижников, они давно уступили свое первенство русскому Пантелеймоновскому монастырю. У них почти все получается из полумертвых капиталов и оброков, между тем как здесь живым ключом бьет живая трудовая жизнь, а в ней и с нею вырабатывается и дух святого подвижничества, чуждого всякой неги и роскоши, которая нередко бывает в старых греческих обителях. |
| Признаемся, мы не без сожаления отмечаем тот факт, что «Душеполезный Собеседник» не помянул добрым словом таких выдающихся своих иноков, как бывший антипросоп о. Нафанаил и о. регент Григорий, много и с великою пользою потрудившихся на благо своей «метании». Наконец, мы желали бы, чтобы в IV отделе было отведено место описанию особенностей церковно-богослужебной практики современного Афона. Знакомство с этою стороною афонской жизни в одинаковой мере будет интересно и для мирян и для нашего духовенства, особенно монашествующего. Ввиду живого отношения к подобным вопросам на самом Афоне в среде тамошних «типикарей» 287 , между которыми в затруднительных случаях существует даже письменный обмен мыслей, весьма интересно было бы видеть на страницах афонского издания решения по возникшим недоуменным случаям в области церковно-богослужебной практики со стороны этих компетентных судей по данным вопросам. Многое могло бы быть принято даже и в нашу практику. Но все эти «pia desideria» могут осуществиться лишь под тем условием, когда во главе издания станет любитель и артист своего дела, способный вдохнуть в издание «душу живу». Нужно иметь в виду, что успех в России так называемых «троицких листков» всецело зависит от таланта и замечательной энергии и преданности делу их нынешнего редактора о. архимандрита Никона. От афонского ежемесячника мы переходим к обозрению отдельных изданий русского Пантелеимоновского монастыря на Афоне за весь период времени с 1850 года по настоящее время. Спешим, однако, оговориться, что мы не имеем в виду предлагать здесь нашим читателям утомительный подробный перечень этих изданий, из коих некоторые уже не печатаются и даже в продаже не встречаются. Скажем только, что из этих изданий образовалась ныне уже почтенная библиотека, с составом которой желающие могут ознакомиться по «Каталогам 288 книг, изданных афонским русским Пантелеимоновским монастырем», которые печатаются отдельными изданиями и рассылаются всюду желающим из их книжных складов при подворьях в Москве, Петербурге и Одессе. Мы постараемся лишь классифицировать эти издания по предметам, дать краткую характеристику каждого и указать степень распространенности того или иного издания среди русской читающей публики, как она выражается в цифровых данных – количества изданий и количества экземпляров печатаемых при издании. Питаем уверенность, что таким образом мы наглядно и убедительно для наших читателей представим действительную картину живой и в высшей степени плодотворной просветительной и издательской деятельности нашей Пантелеимоновской обители на Афоне. |
| 4) В ряду вопросов, связанных с новым политическим строем жизни Афонской горы, не последнее место должен занять и вопрос келлиотский и, в частности, вопрос о русских келлиотах. Келлиотская форма афонского монашества ведет свое начало из древности. Некоторый афонские келлии насчитывают себе по 800 лет существования. Но, если бы даже и принять на веру эти архаические даты, все же мы не решились бы современные афонские келлии поставить не только в связь, но даже в какую-нибудь параллель с древними монидриями, о которых мы находим свидетельства в исторических документах начальной истории афонского монашества и в афонском первоначальном Уставе 972 года. Монидрии начальной истории Афонской горы по своему строю иноческой жизни и правовому положению были монастырями в собственном смысле, но сравнительно с современными монастырями с ограниченным числом своих насельников-монахов. Главное же и коренное их отличие от современных афонских келлий это то, что монидрии имели собственную землю на Афоне и ни в какой материальной земельной зависимости ни от кого не стояли. Келлиоты же, впрочем, если признавать верным и идущими к делу по рассматриваемому нами вопросу этот факт, уже с 1661 года утратили на Афоне всякую тень земельной собственности и превратились в простых арендаторов, случайных и временных владетелей, которым хозяин вправе был сдать келлию в аренду и не сдать, установить для их совместного сожительства такие условия или иные и т.д. Все русские келлиоты, живущие на Афоне ныне и главными образом на землях греческих монастырей, едва ли в состоянии документально доказать, что та или иная келлия преемственно была обитаема русскими иноками даже двести лет. Русское келлиотство на Афоне расцвело в прошлом XIX столетии и в особенности с начала сороковых его годов, чему помогли и политические и экономические условия жизни нашего отечества. Русские келлиоты приобретали себе келлии у греческих беднейших материально монастырей и по преемству от владельцев их старцев – греков, за смертью которых впоследствии они сделались естественными законными наследниками. Путем коммерческой изворотливости и успешной рассылки в громадном количестве просительной корреспонденции по монахолюбивой России русским келлиотам удалось привлечь в свою пользу значительные денежные средства, благодаря которым эти келлии начали расширяться и благоукрашаться, а храмы их принимать величественный внешний вид и великолепие внутри наподобие соборных храмов монастырей. Число живущих в материально обеспеченных келлиях постепенно росло и в некоторых из них насчитывается ныне уже до 60, 80 и даже до 100 иноков. Одним словом, некоторые афонские келлии мало-по-малу приняли такими образом вид настоящих афонских монастырей, напр., келлии Иоанно-Богословская, Кирилло-Белозерская и др. и превзошли даже благолепием, численностью насельников и даже церковным благочинием свои кириархические монастыри. |
| После этого нельзя признать справедливым утверждение, что совокупность сан-стефанских постановлений способна и увеличить могущество Российской Империи в странах, где преобладает греческое население в ущерб этого народа и всех стран, имеющих интересы на востоке Средиземного моря " 228 . Но несмотря на столь категорическое опровержение неправильного понимания XXII статьи Сан-Стефанского трактата, английские дипломаты остались при своем прежнем понимании ее. Поэтому в заседании 229 4 июля (по новому стилю) 1878 года Берлинского конгресса рассмотрение упомянутой статьи началось с того, что лорд Солсбери прочитал предложенные на рассмотрение конгресса изменения этой статьи на следующие пункты: 1) «Все жители Оттоманской империи в Европе, какова бы ни была их религия, будут пользоваться полным равенством прав. Они будут допускаемы ко всем общественным должностям и почестям и будут принимаемы во свидетели пред трибуналами». 2) «Все исповедания будут пользоваться полною свободою; ни иерархическая организация различных общин, ни отношения их к их духовным вождям не должны встречать никаких стеснений». 3) «Духовные лица, богомольцы и монахи всех национальностей, путешествующие или проживающие в Европейской и Азиатской Турции, будут пользоваться полною свободою прав, преимуществ и привилегий». 4) «Право официального покровительства признано за дипломатическими представителями и консульскими агентами держав в Турции, как относительно означенных лиц, так и их владений, заведений религиозных, благотворительных и иных во святых местах и вне их». 5) «Монахи Афонской горы сохранят свои владения и прежние преимущества и будут пользоваться безо всякого исключения полным равенством прав и прерогатив». Представляя эти параграфы на обсуждение конгресса, лорд Солсбери сделал к ним примечание, в котором пояснил, что «первые два параграфа этого предложения представляют применение в Оттоманской империи принципов, принятых конгрессом относительно Сербии и Румынии; три последние параграфа имеют целью распространить на духовенство всех национальностей преимущества условий статьи 22, специально касающихся русского духовенства». |
| Однако о. Гликерий таким убеждением не удовлетворился и, по совет у некоторых, отправился к французском у консулу, чтобы ему рассказать обо всем происшедшем на русском подворье. Консул принял его ласково и сейчас же отправился к паше для объяснений. Паша объяснил консулу причину заключения афонских отцов, объявив их находящимися в подозрении у правительства, и то, что они будут отправлены в Константинополь к высшему начальству с письмами для прочтения их. Из ответа паши, переданного консулом, о. Гликерий понял, что на освобождение отцов нет никакой надежды. Тогда он решился добиться свидания с узниками через афонского эпитропа. Но когда пришли эпитропы и о. Гликерий к паше, то он спросил последнего: не он ли жаловался французскому консулу? Когда тот дал утвердительный ответ, паша заметил ему внушительно: «Разве ты не знаешь царского местного правительства и обращаешься к чужому? Кто научил тебя?». Отец Гликерий ответил, что он не помнит, кто дал ему такой совет, и что к консулу он обратился с испугу, желая помочь освобождению своих собратий. Паша пригрозил ему тюрьмою, если он не назовет по имени советника, но о. Гликерий стоял на своем, а поэтому и был посажен 3 сентября в тюрьму, но не в ту, в которой сидели прочие отцы. С последними он увиделся уже при допросе мустешара, в присутствии афонского эпитропа, когда узники, признавая себя чистыми от всякого подозрения, просили следователя, как людей монастырских, отдать на поруки афонскому эпитропу. В просьбе этой было отказано, и отцы под конвоем вместе с прочими арестантами были отправлены в Константинополь. После трехдневного плавания узники прибыли в Константинополь, где их встретил новый конвой, проводивший их до самой тюрьмы. «При входе нашем, – пишет о. Алексей о тюрьме, – объял нас страх и трепет, когда, мы увидели палаты, наполненные арестантами, все более болгарами. – В каждом отделении по 50 человек арестантов все вместе; сырость, темнота, вонь, вошь, клопы и всякого рода неч ис тота. Увы, участь тяжелая! Пища царская – хлеб и вода». |
| К удивлению и прискорбию, он, воспользовавшись многими из них, хотя, и в предостаточной мере, издал только два списка греческих и один славянский, оставив остальные или в своем портфеле или в тех рукописях, где их нашел. Вследствие этого, лица, желающие серьезно и научно заняться историей этого любопытного памятника популярной византийской литературы, но не имеющие возможности заниматься в иностранных рукописных библиотеках, по-прежнему остаются при недостаточном количестве нужного материала. Мы издаем здесь 12 новых списков греческой «Беседы», собранные нами в восточных рукописных библиотеках, особенно св. горы, а именно: 5 Афонской-Пантелеймоновской библиотеки, 2 Лавры св. Афанасия, 1 Кутлумушской и 1 Ватопедской, затем: 2 Святогробской-Иерусалимской, 1 Святогробской-Константинопольской и 1 западной-Неапольской библиотеки, любезно сообщенный нам Β. М. Эстриным. Большая часть списков «Беседы» или Вопросо-Ответов анонимны и помещены в рукописях или под заглавием: ρωτσΕς... ρωταποκρσΕς... ποφθγματα κα διηγματα и т. п., или без заглавия, другая же часть псевдонимная. Чаще всего встречаются имена свв. Василия и Григория; один раз встречается имя Афанасия, два раза – имя Льва мудрого. Имена древних знаменитых отцов, свв. Василия и Григория, а отчасти и Афанасия, в надписаниях «Беседы» не вызывают особенного удивления и присутствие их здесь объясняется 6 довольно удовлетворительно. Но имя Льва мудрого является до некоторой степени большою неожиданностью. Уже ли это известный император Лев мудрый? В заглавии издаваемых нами греческих списков он не называется царем, но в заглавии турецкого перевода греческих вопросов этой редакции, прилагаемого нами к греческим спискам, он называется царем. Однако мы не решаемся дать веру этому свидетельству. Дело в том, что в греческой литературе встречается другое лицо с именем Льва и с титулом мудрого; это – Лев, бывший митрополит Солунский 7 , современник Фотия, славившийся в свое время как публичный преподаватель в константинопольских школах. У него брал уроки Константин философ, впоследствии св. Кирилл. Вернее, кажется, думать, что вопросы, надписанные именем Льва мудрого, составляют отголосок школьных уроков этого знаменитого в свое время преподавателя. Может быть, правдоподобнее будет этому именно автору приписать и некоторые церковно-назидательные сочинения, встречающиеся в рукописях с именем Льва мудрого, а не императору Льву V Ι?... Не имея намерения заниматься специально изучением публикуемых нами памятников мы, однако ж, считаем себя обязанными указать, по крайней мере, на те факты, которые, так сказать, бросаются в глаза, даже при поверхностном наблюдении над текстом и которые могут быть полезными для решения главнейших вопросов, относящихся к истории греческой «Беседы». |
| В служебнике Соф. 859 устав уже имеет поздние особенности: он атрибутирован Иоанну Златоусту , в эпиклесис вставлен тропарь третьего часа. Кроме структурных особенностей, текст устава в Соф. 859 подвергается существенным изменениям на лингвистическом уровне: в нем заменяется целый ряд лексем и грамматических конструкций по южнославянскому переводу, который имел обращение на Руси [Панова 2007: 84–96]. Все это свидетельствует о том, что, несмотря на архаичную структуру, устав в Соф. 859 был поновлен и не отражает первоначального состояния текста. Второй вариант имеется в пергаменных служебниках Син. 601, Погод. 36, а также в списке середины XV в. Соф. 970 [Шварц 1989: 75–77]: здесь в Диатаксис вставлены тексты литургических молитв. В Син. 601 и Погод. 36 эти изменения не повлекли за собой существенных исправлений: коллации обоих вариантов текста, проведенные нами, выявили лишь незначительные изменения, отражающие бытование текста в рукописной традиции. Поэтому первый и второй варианты текста следует отнести к одной редакции, и, как нам кажется, изначально эта редакция Диатаксиса существовала отдельно от литургии, как в рукописях Vat. slav. 14 и Писк. 30, а в дальнейшем в устав были внесены сначала ектении (как в Vat. slav. 14), затем тексты молитв. Важно отметить, что в Погод. 36 были внесены тексты молитв иной редакции, чем в Син. 601 и Соф. 970 – Чудовской (см. глава 3, § 2). Это лишний раз подтверждает предположение об изначальной независимости Диатаксиса от последования литургии. Заглавие второго варианта текста варьируется: в Син. 601 ст ишаго и бл жнаго архиепп а костнтинграда новаго рима и вселеньскаго патриаха иоанна златстаго ставъ бж ествьны слжбы како достоить сщ енник съ диакономъ слжити; в Погод. 36 ставъ слжбы иоановы. Текст в списке Соф. 970 имеет существенную правку, появившуюся в результате сравнения текста с Афонской редакцией. Правка затрагивает текст, начиная с Великого входа, и варианты Син. 601 последовательно заменяются на чтения Афонской редакции, в эпиклесисе анафоры имеется тропарь 3-го часа. Указание о тропаре записано мелким почерком на нижнем поле л. 38 об., по-видимому, при написании рукописи оно не было внесено в текст, а вписано позже той же самой рукой. Заглавие в Соф. 970 соединяет в себе первоначальный и более поздний вариант: ст ишаго и бл жнаго архиепп а костнтинграда новаго рима и вселеньскаго патриаха филое ставъ бж ествьны слжбы иоанна златстаго. |
|
|
