| Такой ход истории обусловил особое значение глаголических библейских текстов. Ещё в статье 1863 г. И.В. Ягич сравнил евангельский текст в глаголических миссалах по трём спискам с текстом в Остромировом. Мариинском, Ассеманиевом, Зографском, Михановичевом и Реймсском евангелиях, а также с текстом LXX и Вульгаты и обнаружил, что 1) глаголический текст восходит к тексту LXX, а не Вульгаты, 2) он был правлен по Вульгате, 3) заключает в себе тот же перевод, что и древнейшие глаголические и кириллические евангелия 13 . Теперь он пишет: «Благодаря этому не случайному, а ходом истории обусловленному обстоятельству в памятниках глаголической письменности сохранилось много старины, они остались единственными свидетелями давно уже минувшей литературной деятельности, так как и содержанием, и формою изображали по большей части состояние языка не своего времени, а предшествовавшей ему эпохи, сложившегося в литературную форму в другой стране, под другими культурными условиями. Таким образом, они становятся важным пособием при историческом изучении вопроса о происхождении христианской культуры у славян» 14 . Позднее эту идею И.В. Ягича об особой значимости глаголических списков библейских книг будут развивать Р. Нахтигал и А.В. Михайлов (см. ниже). Большая работа И.В. Ягича «Zur Entstehungsgeschichte der Kirchen slavischen Sprache» (1900 г.) имела важное значение для изучения языка кирилло-мефодиевских переводов, однако в вопросе об объёме литературной деятельности Первоучителей суждения И.В. Ягича «не только не внесли ничего нового в решение этого важного вопроса, а, напротив, затемнили его» 15 . В разных частях своей книги И.В. Ягич по-разному оценивает объём литературной деятельности Кирилла и Мефодия, что и было отмечено критикой. Так, в параграфе 5 И.В. Ягич пишет, что Кириллом и Мефодием были переведены избранные чтения из Евангелий и Апостола, но не упоминает о Псалтыри и Паремийнике; в параграфе же 56 И.В. Ягич относит к результатам переводческой деятельности Первоучителей уже избор из Евангелия и Псалтыри, Апокалипсис с толкованиями и Псалтырь. При этом он не отвечает на вопрос о том, кто перевёл всё остальное, если Кирилл и Мефодий перевели избранные чтения? Перевод Паремийника И.В. Ягич сначала приписал одному Мефодию, отнеся его ко времени после смерти Кирилла, а в параграфе 57 уже приписал этот перевод Кириллу. И.В. Ягич не доверяет свидетельству XV главы паннонского жития только потому, что в XV в. митр. Геннадий не смог найти полного списка Библии, и вынужден был составить библейский свод из разных переводов; это, конечно, слабое основание для недоверия. |
| Тем не менее Л.П. Жуковской удалось установить несколько фактов, имеющих важное значение для исследования проблемы перевода. Структурное сопоставление кратких и полных апракосов привело к такому выводу: «Наличие во всех типах апракоса одинаковых чтений на субботы и воскресения во всех циклах и расхождения в составе чтений на простые дни недели в обоих подтипах полного апракоса является ещё одним доказательством в пользу более позднего происхождения полного апракоса» 114 . Теперь можно достоверно утверждать, что Кирилл и Мефодий перевели краткий или воскресный апракос, но не полный и не тетр. Наибольшее значение для библеистики имеет установленный Л.П. Жуковской факт генетической разнородности чтений, составляющих полный апракос; даже одно и то же чтение, читаемое несколько раз в течение церковного года и потому несколько раз повторенное в Мстиславовом полном апракосе, различается по тексту и языку. Вот один пример Мк.5:26 : Пн. 14 седмицы по Пятидесятнице 4 дек., память св. Варвары и много приимъши отъ многъ врачевъ и издавъши отъ себе все, и ничьсо же не оуспвъши нъ паче на горьшее пришьдъши (л. 61 г) и много пострадавъши от многъ врачевъ и раздавъши все имние свое, и нико же пользы обртъши нъ паче въ гор въпадъши (л. 176в) 115 Первый текст, с некоторыми отличиями, читается в тот же день в Сийском, Галицком 1357 г., Юрьевском, Добриловым, Симоновом полных апракосах. Второй текст, с некоторыми отличиями, читается в Остромировом, Ассеманиевом, Саввиной книге, Македонском, Реймсском кратких апракосах, Зографском и Мариинском тетрах; в Мирославовом, Симоновом и Галицком полных апракосах 4 декабря. Из этого следует, что полный апракос как тип Евангелия составлялся частью из краткоапракосных, частью из тетровых чтений, частью из чтений собственного перевода. Поэтому, если мы хотим изучать древнерусскую редакцию перевода, мы не имеем права пользоваться полным апракосом как единой, цельной книгой, без текстологической характеристики каждого чтения. Путём сопоставительного анализа надо сначала расслоить текст полного апракоса, отделив в нём то, что принадлежит только ему и составляет древнерусскую редакцию перевода, от того, что в нём заимствовано из других типов Евангелия; но и в заимствованных чтениях можно найти такие, которые подверглись исправлению со стороны древнерусских редакторов, и такие, которые редактированию почти или совсем не подвергались. Только такое расслоение поможет избежать ошибок в лингвистической и содержательной интерпретации текстов 116 . Есть в работах Л.П. Жуковской целый ряд интересных суждений о текстах славянских библейских книг более частного характера, на которых мы здесь не останавливаемся. |
| Слова Б.И.Гладкова с всею ответственностью можно отнести к греческому тексту, с некоторыми оговорками к Церковно-славянскому (тексты на ЦСЯ более ранних списков, таких как Остромирова или Ассеманиева Евангелий отличается от списков более позднего периода), но, ни в коем случае нельзя применить к синодальному переводу. Причиной такого отношения к последнему является привнесение синодальными переводчиками в текст Писания вставок в корне меняющих смысл притчи Спасителя. Изъясняя духовный смысл притчи, мы попытаемся найти объяснение в самом Писании, не прибегая к человеческим измышлениям, историческое же повествование будем строить исходя из обычных человеческих взаимоотношений. Прежде чем мы приступим к исследованию, приведем слова И. Макарова, студента Санкт-Петербургской Православной Духовной академии: «За некоторыми фразами, непривычными для нашего слуха, скрывается более глубокий смысл, чем может показаться первоначально. Понимать притчу, конечно, следует в соотнесении со всем учением Христовым, не вырывая ее из контекста всей Евангельской проповеди». Часть Ι Похвала «неправедному» управителю Глава 1 «Глаголаше же ко учеником своим: человек некий бе богат, иже имяше приставника: и той оклеветан бысть к нему, яко расточает имения его» (Лук.16:1) В этой главе мы рассмотрим первый стих притчи и попытаемся осветить следующие возникающие вопросы: управителе? приставник? Глаголаше же ко учеником своим…(Ц.С.) Сказал же и к ученикам Своим…(Синод.) Б.И.Гладков делает следующее замечание: «Рассказ свой об этой четвертой притче Евангелист Лука начинает так: Сказал же и к ученикам Своим . А так как учениками Иисуса назывались все вообще следовавшие за Ним и поучавшиеся Его проповедями и притчами (см. Ин.6,66-67), то следует признать (выделено здесь и далее - И.С.), что с этой четвертой притчей Он обратился к пожелавшим поучаться у Него мытарям и грешникам, окружавшим Его в то время, но никак не к Апостолам, к которым такая притча не могла иметь никакого отношения». |
| Другое древнее глаголическое Евангелие, Зографское, обладает признаками вторичной редактуры по греческому оригиналу. Всего сохранились четыре евангельских апракоса, которые могут быть отнесены к первому этапу развития славянской письменности IX-XI вв. Кроме Остромирова Евангелия, это уже названное Ассеманиево Евангелие, а также две рукописи кириллического письма - Саввина книга, краткий апракос X в., написанный в восточной Болгарии, и Мирославово Евангелие, полный апракос XII в., написанный в Сербии. Мирославово Евангелие вместе с Остромировым Евангелием, но независимо от него восходит к оригиналу, отраженному в Мариинском, Ассеманиево восходит к оригиналу, отраженному в Зографском тетре XI в., тогда как Саввина книга, созданная на основе текста Мариинского типа, подверглось серьезному редактированию в Болгарии в X в. Иначе говоря, в первоначальный период славянской письменности апракосы не копировались друг с друга, а составлялись каждый раз заново на основе того или иного Четвероевангелия. Позже, возможно с XII в., копирование апракосов стало преобладающим способом изготовления этих сборников, но достаточно надежно этот путь тиражирования литургических книг засвидетельствован только для полного апракоса, что выразительно представлено в работах Л.П. Жуковской[ 7 ] . Классификации краткого апракоса по какому-либо основанию в науке пока не существует; можно лишь высказать общее впечатление, что сохранившиеся краткие апракосы ближе стоят к тому тексту, какой представлен в Ассеманиевом Евангелии. Несмотря на свои внешние и внутренние достоинства, Остромирово Евангелие не стало родоначальником большой семьи литургических книг. Но среди сохранившихся древних рукописей у Остромирова Евангелия есть несомненный и близкий родственник, это так называемые Куприяновские или Новгородские листки. Название памятника связано с тем, что он обнаружен был И.К. Куприяновым в новгородском Софийском соборе; приобретен Библиотекой в 1856 г. На двух сохранившихся листах этого памятника читается 16 стихов из Евангелия от Иоанна и 6 стихов из Матфея. |
| раннесредневек. школ (Плиска, Преслав, Охрид) рус. происхождения, сохранившим стиль оригиналов. В рус. списках XI-XII вв. (Остромирово Евангелие, Учительное Евангелие Константина Преславского, Изборник Святослава и Слова сщмч. Ипполита, еп. Римского) преобладает влияние визант. миниатюр т. н. «цветного стиля» 2-й пол. X в., а также заметна связь болг. переводчиков и переписчиков раннего времени со скрипториями и книжниками К-поля (возможно, со Студийским мон-рем). По мнению рус. исследователей, миниатюры Остромирова Евангелия связаны с искусством К-поля сер. XI в., притом что текст восходит к преславскому оригиналу IX-X вв. В списках Учительного Евангелия Константина Преславского и Слов сщмч. Ипполита, еп. Римского, сохранились образы болг. государей - Бориса I и Симеона. Болг. происхождение оригиналов, с к-рых были сделаны списки (в т. ч. миниатюры), устанавливается по воспроизведенным в них припискам. К деятельности монастырских скрипториев относится не только иллюстрирование рукописей, но и роспись керамики и настенных изображений в технике граффито, напр., в мон-ре в окрестностях Равны (886) сохранилось более 2 тыс. таких рисунков и надписей. Заставка и инициалы “М” и “В”. Ассеманиево Евангелие. 2-я пол. Х в. (Vat. Slav. 3. Л. 112 об.) Заставка и инициалы “М” и “В”. Ассеманиево Евангелие. 2-я пол. Х в. (Vat. Slav. 3. Л. 112 об.) VI. Мелкая пластика. Среди образцов мелкой пластики из металла, датируемых IX-X вв., в основном представлены литые кресты, энколпионы, небольшие иконы. В традиц. технике обработки кости изготавливались не только кресты, но и изображения - имитации визант. изделий из слоновой кости, выполненные в виде плоского рельефа. В Велико-Тырнове была обнаружена часть изготовленного в визант. мастерской триптиха X в. с изображением композиции «Успение Пресв. Богородицы». Уникальным предметом к-польской мастерской является золотой крест-энколпион из Плиски, изготовленный ок. сер. IX-X в. (СНАМ). Он представляет собой реликварий с вложенными один в др. |
| А. А. Королёв Создание славянской письменности и богослужения Исследователи полагают, что К. начал работу над слав. азбукой в монастыре на горе Олимп в 50-х гг. IX в., а приезд в К-поль моравского посольства послужил поводом для завершения его труда. Созданный им алфавит большинство исследователей отождествляют с глаголицей , которая обладает рядом особенностей, а создание кириллицы приписывают его ученикам (чаще свт. Клименту Охридскому). При работе К. отталкивался от греч. алфавита: буквы, соответствующие определенным звукам греч. языка, расположены в глаголице в той же последовательности, что и в греч. алфавите. Алфавит был дополнен буквами, созданными для передачи тех звуков славянского языка, к-рым нет соответствия в греческом. Если в нек-рых аналогичных алфавитах (напр., в коптском) оригинальные буквы идут после букв, соответствующих звукам греч. языка, то в глаголице те и др. буквы расположены в смешанном порядке. Буквам слав. азбуки приданы оригинальные, не заимствованные из к.-л. известной К. системы письма, формы. Есть предположение, что, создавая азбуку для перевода прежде всего священных текстов, К. за графическую основу взял 3 главных христ. символа - крест, круг и треугольник. Исследователи полагают, что при создании глаголицы К. ориентировался на известные ему особенности языка македон. славян и в Вел. Моравии алфавит мог подвергнуться нек-рым изменениям с учетом особенностей местного слав. языка. Лист из Ассеманиева Евангелия. Болгария. 1 пол.— сер. XI в. (Vat. slav. 3) Лист из Ассеманиева Евангелия. Болгария. 1 пол.— сер. XI в. (Vat. slav. 3) Согласно «Итальянской легенде», К. привез в Вел. Моравию некий готовый перевод (MMFH. T. 2. S. 128); следов., он начал работу над ним в К-поле. Исследователи сходятся в том, что первым К. перевел Евангелие. Но остается неясным, был ли это перевод Евангелия-тетр или Евангелия-апракос (сборник евангельских чтений за богослужением): цитирование первых стихов Евангелия от Иоанна в сообщении ЖК о начале К. переводческой деятельности говорит в пользу 2-й т. зр. Болг. писатель рубежа IX и X вв. Иоанн Экзарх сообщал, что К. начал перевод с чтений из Евангелия и Апостола: т. о., он исходил из того, что богослужение у мораван будет совершаться на родном языке. Исследователи предполагают, что в первую очередь были переведены лишь евангельские чтения на субботу и воскресенье. Реконструкция этого перевода остается нерешенной задачей. |
| Е. с. вместе с напрестольным крестом обычно полагается на аналой или на стол в тех случаях, когда богослужения совершаются вне алтаря - как в храме (молебны (но при особо торжественном совершении молебнов Е. с. износится из алтаря по чину праздничной утрени), таинство исповеди (присутствие здесь Евангелия символизирует обещание твердого раскаяния в грехах - издавна на Евангелии приносились клятвы)), так и вне храма (совершение треб на дому, келейная молитва и др.). При хиротонии во епископа раскрытое Е. с. возлагается на голову хиротонисуемого как символ Десницы Божией. Подобный обряд присутствует и в чинопоследовании таинства Елеосвящения, когда раскрытое Е. с. полагается на голову болящего. Е. с. обычно помещается в оклад на к-ром чаще всего изображаются воскресение Христово и 4 евангелиста. Текст Е. с. нередко бывает богато украшен. К числу наиболее известных рукописей Е. с. относятся греч. Евангелие Успенского (древнейшее сохранившееся точно датированное минускульное Евангелие - РНБ. Греч. 219, 835 г.), Трапезундское Евангелие (праздничный апракос - РНБ. Греч. 21, 2-я пол. X в.), Карахисарское Четвероевангелие (РНБ. Греч. 105, 3-я четв. XIII в.), ватиканские Евангелия-апракосы (Vat. Ottob. gr. 175, IX в., и Vat. gr. 1522, нач. X в., один из древнейших иллюстрированных апракосов), афонские Четвероевангелие из мон-ря Ставроникита (Ath. Stauronik. 43, сер. X в.) и Евангелие-апракос из мон-ря Дионисиат (Ath. Dionys. gr. 587, кон. XI в.), Евангелие-апракос из мон-ря вмц. Екатерины на Синае (Sinait. gr. 204, кон. X - нач. XI в.), Принстонское Четвероевангелие 2-й пол. IX в. (с миниатюрами XII в.- Princeton. Garrett. 6), Четвероевангелие из Иверского мон-ря (Ath. Iver. 1387, 925-950 гг.), Четвероевангелие из Национальной б-ки в Париже (Paris. gr. 74, 1058 г.), Четвероевангелие из мон-ря св. Иоанна Богослова на о-ве Патмос (Patm. 274, 1125-1150 гг.), Лекционарий Моргана (NY Morgan MS. M. 647, 1050-1100 гг.) и др., лат. Линдисфарнское Евангелие (кон. VII - нач. VIII в.), Евангелие из Келса (кон. VIII - нач. IX в.), арм. Эчмиадзинское Евангелие (X в.), груз. Гелатское Четвероевангелие (XI-XII вв.), сир. Евангелие (Lond. Brit. Lib. Add. 7170, 1216-1220 гг.), коптско-араб. Четвероевангелие (Lond. Brit. Lib. Or. 425, 1308 г.), южнослав. глаголические Ассеманиево Евангелие (краткий апракос, 1-я пол.- сер. XI в.), Мариинское Четвероевангелие (XI в.), Зографское Евангелие (неполное Четвероевангелие кон. X - нач. XI в.), Боянское Евангелие (краткий апракос, 1-я пол. XIII в.), кириллические Четвероевангелие царя Иоанна Александра (1355-1356), древнерусские Остромирово Евангелие (апракос, 1056-1057), Архангельское Евангелие (апракос, 1092), Мстиславово Евангелие (полный апракос, 1117), Юрьевское Евангелие (полный апракос, 1119-1128) и др. |
| М., 2001. С. 99-102, 103, 509; Быкова Г. З. Сравнительное изучение миниатюр Евангелия Успенского собора и Евангелия Хитрово//Евангелие Успенского собора Моск. Кремля. М., 2002. С. 95-117; Петрова Н. Л. Результаты исслед. инициалов рукописи в процессе реставрации//Там же. С. 118-121, 128-129; Турилов А. А. К проблеме датировки Евангелия Успенского собора//Там же. С. 36, 38. Примеч. 6; Смирнова Э. С. Миниатюристы Евангелия Хитрово//Хризограф: Сб. ст. к юбилею Г. З. Быковой/Сост.: Э. Н. Добрынина. М., 2003. С. 107-128; Яковлева А. И. Мастера Евангелия Успенского собора//Там же. С. 131-133, 137, 140, 141, 144, 146, 147; Осташенко Е. Я. Андрей Рублев: Палеологовские традиции в моск. живописи кон. XIV - 1-й трети XV в. М., 2005. С. 42, 60-62, 143-152; Щенникова Л. А. Творения прп. Андрея Рублева и иконописцев великокняжеской Москвы. М., 2007. С. 130-137. Табл. 10-21. Б. Н. Дудочкин Рубрики: Ключевые слова: ЕВАНГЕЛИЕ УСПЕНСКОГО СОБОРА МОСКОВСКОГО КРЕМЛЯ одна из самых известных рус. рукописей времени вел. кн. Московского Василия Димитриевича (1389-1425) ДОБРИЛОВО ЕВАНГЕЛИЕ апракос полный, один из немногих, точно датированных памятников древнерус. (и в целом слав. кириллического) книгописания и книжной иллюминации 2-й пол. XII в. БУСЛАЕВСКАЯ ПСАЛТИРЬ рукопись посл. четв. XV в., выдающийся памятник древнерус. каллиграфии, книжного и изобразительного искусства ВУКАНОВО ЕВАНГЕЛИЕ один из древнейших памятников сербского извода церковнославянского языка, книгописания и книжной иллюминации МЛКЕ ЕВАНГЕЛИЕ (Евангелие царицы Млке), иллюстрированная арм. рукопись Четвероевангелия; названа по имени жены царя Васпуракана Гагика I Арцруни (904 - между 936/937 и 943/944); создана в 862 г. и является древнейшей точно датированной арм. рукописью; редкий и художественно значимый памятник христ. искусства АДИШСКОЕ ЧЕТВЕРОЕВАНГЕЛИЕ пергаменная рукопись (897), один из важнейших памятников древнегрузинской письменности, содержащий грузинский перевод Четвероевангелия АССЕМАНИЕВО ЕВАНГЕЛИЕ Евангелие-апракос краткий, старослав. рукопись западноболг. происхождения, одна из древнейших слав. книг |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла АССЕМАНИЕВО ЕВАНГЕЛИЕ [Ассеманиев кодекс, Ватиканское глаголическое Евангелие, Ватиканский глаголический кодекс] (Vat. slav. 3), Евангелие-апракос краткий, старослав. рукопись западноболг. происхождения, одна из древнейших слав. книг. Наиболее вероятна датировка А. Е. 1-й пол.- сер. XI в., в болг. лит-ре его принято датировать не позднее рубежа X-XI вв. Открытым остается вопрос о памяти вмч. Георгия под 26 нояб. в месяцеслове А. Е. Если она отражает киевский, а не к-польский (освящение храма в Кипарисии) праздник, то кодекс датируется не ранее чем 50-ми гг. XI в. А. Е. входит в сложившийся в XIX в. т. н. старослав. канон - ограниченный круг глаголических и кириллических рукописей X-XI вв., используемых при изучении древнейшего периода истории слав. лит. языка и письма, привлекается для всех реконструкций древнейшего (см. Кирилл (Константин) , равноап.; Мефодий , равноап.) перевода евангельского текста, один из главных источников словарей старослав. языка. Ассеманиево Евангелие Ассеманиево Евангелие Название получило по имени своего открывателя и первого владельца - префекта папской б-ки И. С. Ассемани , нашедшего рукопись в 1736 г. в одном из мон-рей Иерусалима, куда она попала, как предполагают, не ранее XIV в. В Ватиканскую б-ку А. Е. поступило после смерти владельца от его племянника С. Э. Ассемани . Рукопись введена в научный оборот М. К. Бобровским , составившим в 1820 г. ее описание, хотя еще при жизни И. С. Ассемани М. Караман отмечал глубокую древность памятника, датируя его не позднее 1081 г. А. Е. написано на пергамене, состоит из 158 л. (конец утрачен) размером 23×17,5 см. Письмо - глаголица («вполне округлая», по терминологии И. В. Ягича ); тип почерка, возможно, испытал влияние «бисерных» почерков греч. рукописей. За исключением л. 41 об.- 42, 117-158, А. Е. написано в 2 столбца. Первая страница написана монументальным уставным письмом, на л. 29 и нач. л. 30 особый (неск. более поздний) почерк по смытому и частично выскобленному тексту. Рукопись содержит евангельские чтения на все дни с Пасхи до Пятидесятницы, далее на субботы и воскресения до Великой субботы, месяцеслов, 11 утренних воскресных Евангелий и указатель чтений на утренях в двунадесятые праздники (обрывается указаниями в Неделю ваий). Перевод греч. текста в А. Е. отличается большой точностью, однако не обладает жесткой зависимостью от оригинала в порядке слов и грамматических конструкциях. Лексика А. Е. характерна для древнейших слав. Евангелий-апракос. |
| Иногда (напр., в Евангелии XVI в., МДА Ц Е-13, инв. 186953) на утрене 26 окт. назначается чтение Лк 12. 2-12 (как на память вмч. Георгия), что связано с древней традицией чтения этого отрывка на литургии 26 окт. (традиция отражена в Ассеманиевом Евангелии XI в., Баницком Евангелии XIII в. и др.). Последование Димитрия Солунского в совр. богослужебных книгах включает следующие элементы: тропарь 3-го гласа: (Велика обрете въ бедахъ тя поборника вселенная; этот тропарь в древних рукописях вместо слова «вселенная» может содержать слово «Солунь», Селунь - так, напр., в Студийско-Алексиевском Типиконе по ркп. ГИМ. Син. 330, в Прологе XIII-XIV вв. РГБ. Ф. 256. 319 и др.); кондак 2-го гласа, нач.: (Кровей твоихъ струями); канон авторства Феофана, 4-го гласа, с акростихом: Моря чермнрю пучину, нач.: Божетвеннымъ мученя вэнцемъ связенъ). 2-й канон Димитрия Солунского в греч. и слав. изданиях Минеи различается: в греч. дан канон 4-го гласа с акростихом в тропарях: С миром мысленным соединившись, миро бываешь и именем Филофея в акростихе богородичнов, 1-й ирмос: отверзу уста моя, нач.: Помощь моя, Димитрие, и слава божественная; в слав. Минее - канон 8-го гласа, творение Георгия Скилицы, с акростихом: Мира чествую благодать димитриа, 1-й ирмос: Колесницегонителя фараоня погрузи, нач.: Мира благовонна и честна. В последовании также содержатся 6 циклов стихир-подобнов и 8 самогласнов (в рус. Минее; в греч. Минее неск. стихир отсутствует); светилен; неск. седальнов. В рукописях встречаются и др. песнопения Димитрия Солунского, в т. ч. неск. многострофных кондаков и множество канонов. Многострофным кондаком изначально является и помещенный в совр. изданиях Минеи (нач. проимия: Кровей твоихъ струями димитрие) - в рукописях он может содержать 17 икосов, связанных акростихом: Стефана хвала. Иные кондаки: 4-го гласа, с акростихом: Смиренного Романа хвала, имеющий 23 икоса, нач. проимия: Победоносное мучение бессмертному Владыке; 4-го гласа, без акростиха, имеющий 3 икоса (возможно, их было больше), нач. проимия: Праздник попразднственный совершая; известны и иные кондаки с одним икосом, напр. кондак 4-го гласа на подобен «Явился еси днесь», нач.: Димитрия днесь. |
|
|
