| А 23 сентября, наконец, вышел указ Синода: «Обсудив ходатайство и принимая во внимание, что по утверждённым Святейшим Синодом 20–26 мая 1908 года за 3443 правилам об устройстве внутренней миссии Православной Русской Церкви, специальная миссия в каждой епархии должна состоять из миссионеров уездных и епархиальных и миссионерского совета, должностей же помощников миссионеров означенными правилами не предусмотрено. Святейший Синод, согласно с заключением Хозяйственного Управления, определяет: 1) учредить в Волынской епархии: а) должность епархиального противораскольнического миссионера-проповедника и б) вместо просимой должности помощника противосектантского миссионера в соответствии с упомянутыми выше правилами, – должность уездного миссионера; 2) назначить на содержание по первой из сих должностей 1500 руб. в год и по второй – 700 руб. с отнесением сего расхода, всего в количестве двух тысяч двухсот рублей в год, со дня замещения вакансий, на счёт сумм «на усиление средств содержания городского и сельского духовенства» (отд. VI специальной сметы Святейшего Синода)» 51 . Уже на следующий день после указа Синода владыка Антоний назначил противораскольническим миссионером Андрея Дмитриевского, а относительно уездного предписал следующее: «О. архимандрит Митрофан даст отзыв, кого определить – о. Остальского или о. Ляди, о работе которого доставить мне сведения» 52 . 29 сентября епархиальный миссионер архимандрит Митрофан подал Архиепископу Антонию рапорт, в котором писал: «Почтительнейше прошу, Ваше Высокопреосвященство, назначить уездным миссионером, имеющего состоять священником на диаконском штате при Староконстантиновском соборе, Аркадия Остальского с совмещением вышеуказанных двух должностей – миссионера и священника на диаконском штате и с поручением ему, как миссионеру, уездов: Староконстантиновского, Изяславского и Острожского (если будет в последнем уезде нужда в миссионере). Одновременно с сим смиреннейше прошу Вас, Владыко, те триста рублей, каковые получал из Владимиро-Васильевского братства Остальский в силу постановления собрания братства, назначить священнику с. Несолони Новоград-Волынского уезда Александру Молчанову с наименованием его также уездным миссионером и с поручением заведовать более других зараженными сектантством уездами: Житомирским и Новоград-Волынским (и с оставлением, разумеется, на месте священника с. Несолони). О. Молчанов – выдающийся по ревности миссионер, и я не имею у себя помощника, более преданного делу, как он. При его материальной скудости триста рублей дадут ему возможность часто объезжать зараженные приходы. |
| Вопрос: Как фамилия этого священника Александра? Ответ: Назвать её не могу. Вопрос: Почему? Ответ: Не желаю, чтоб он отвечал. Пусть вся ответственность лежит на мне. Вопрос: Вы согласны с тем, что в Вашем этом письме есть места непосредственно антисоветского характера? Ответ: Согласен. Вопрос: Значит, отказываясь назвать фамилию распространителя (притом самовольно распространявшего документ), вы хотите укрыть антисоветского деятеля? Ответ: Не хочу выдать и не хочу укрыть; предоставляю этот вопрос времени. Вопрос: С Кавказа Вы когда в Москву приехали? Ответ: В сентябре-октябре 27 и в феврале 28 года (по дороге в Ленинград). Вопрос: Где Вы останавливались первый и второй раз? Ответ: Пименовский тупик, 3, у Цветковых (кв. тоже 3). Вопрос: А второй раз? Ответ: Там же. Вопрос: А у Костомаровых были? Ответ: Да, во второй мой приезд я у них ночевал один раз. Вопрос: Что такое за кружок был у Костомаровых, и какое Вы в нём принимали участие? Ответ: В собственном смысле слова кружка у Костомаровых не было. Вера Костомарова – она больная – читала Евангелие для кружка своих знакомых; читала главным образом для себя и отца. У неё была книжка – Евангелие от Марка (толкование) издательства «союза христианского студенчества». Когда мне приходилось бывать у Костомаровых – к ним приходили знакомые побеседовать со мной, как, впрочем, и в некоторых других местах, куда я заходил после богослужений. По московским домам мои визиты были, главным образом, в декабре 26 г. и в январе 27 года. Вопрос: А что Вы знаете по поводу некой «оккультной» организации в Киеве и т.д. Ответ: Относительно организации ничего не знаю, но одна моя знакомая, умершая в Житомире в 1927 г. много мне по этому поводу рассказывала, о каких-то оккультистах, некоем Лавине и т.д. Показание мне прочитано; с моих слов записано верно. Остальский» 528 . После допроса Епископ был заключён в Бутырскую тюрьму 529 . А следователь составил «Постановление о предъявлении обвинения», в котором Преосвященному Аркадию как преступление вменялось его письмо к лубенской пастве 530 . |
| 29 апреля владыка снова был вызван на допрос. На вопросы следователя он отвечал сдержанно и скупо: " В Савватиеве с группой духовенства я встречался только с отдельными лицами, которые были сторожами кассы хозчасти, куда я ходил как вещкаптер. Между нами никогда никаких разговоров не было; если и говорили, то только о нашей работе по должности здесь " . 5 мая следователь допросил молодого священника, приговоренного к десяти годам заключения. В поселок Овсянку, где был епископ Аркадий, он был отправлен на год в штрафной изолятор за попытку побега из лагеря. Его отправили на работы в лес. Отвечая на вопросы следователя, он сказал: " Епископа Остальского я узнал, прибыв на Овсянку отбывать ШИЗО, когда он, будучи вещкаптером и узнав, что я священник, сказал, что он епископ; ко мне он относился хорошо. Однажды дал три рубля, передавал хлеб и дал казенные портянки, не внося в книжку. Потом, когда я ушел работать в кружок безбожников, то он стал меня увещевать, что вот, мол, сколько здесь духовенства мучается, но все же от сана не отказывается... Ходило ли к нему духовенство, я не видел. На командировке он среди заключенных пользовался особой популярностью, и каждое его слово считали почти за святое " . 18 мая епископ Аркадий был в последний раз вызван на допрос; сначала он диктовал ответы следователю, а потом дописал собственноручно: " С группой священников в поселке Савватиево я никакой связи, кроме случайных встреч, не имел. Также советов им никаких не давал. На службе у вольных монахов, которая у них была постоянной в своем помещении, я бывал как случайный посетитель, в службе я сам участвовал всего один раз, проповедей я там никаких не читал; о создании кассы взаимопомощи я не говорил и говорить не мог, так как сам у них пользовался продуктами. Виновным себя признаю только в посещении службы вольных монахов – но это я делал, не зная, существует ли запрет. К вышеизложенному считаю необходимым добавить нижеследующее. В посещении вольных монахов я не считаю себя виновным. В 1928 году, когда я прибыл в поселок Кремль, мы, заключенное духовенство, не только имели полное общение с вольными монахами в храме, но и невозбранно ходили к ним на квартиры и даже дневалили в их квартире. Сам я в продолжение некоторого времени дневалил в их помещении. Большую часть 1929 и 30-го годов я провел на острове Анзере и, когда после длинного перерыва пришел в Кремль, то узнал, что пять монахов живут в часовне и подле них нет даже дневального; отсюда я понял, что и вход к ним не возбранен, тем более что никто и никогда не объявлял мне запрет на встречу с вольными монахами. К тому же мне было известно, что все они работают вместе с заключенными и потому находятся в непрерывном с ними общении. |
| «Такие люди, как священник Аркадий Остальский , крайне вредны для советского государства», – сказал прокурор. «Суд» приговорил отца Аркадия к расстрелу. «Благодарю Бога за всё, – сказал тогда священник. – Для меня смерть – приобретение». По настойчивым ходатайствам прихожан смертная казнь все же была заменена тюремным сроком. Священномученик Аркадий был расстрелян 15 лет спустя, будучи епископом (память 29 декабря). Изъятие ценностей должно было закончиться в мае 1922 г., хотя в некоторых регионах затянулось до осени. Общая сумма изъятого составила около 7 млн 570 тыс. золотых рублей, то есть мечты Ленина о «сотнях миллионов» так и не осуществились. На голодающих пошла лишь ничтожная часть награбленного, в то время как основная часть ценностей была направлена в казну и на продажу за границу. Изъятое у Церкви переплавляли и реализовывали еще несколько лет спустя. Преодоление голода было связано не с изъятием церковных ценностей, а с заменой продразверстки относительно человечным продналогом, а также хорошим урожаем 1922 г. Однако ограбление Церкви не прекратилось. Храмы и монастыри закрывались, церковное имущество попросту захватывалось. Европейский рынок был переполнен древними иконами, которые из-за этого упали в цене. Чтобы как-то реализовывать захваченное, большевики шли на различные выдумки. Так, лагерное соловецкое начальство наладило производство дорогих шкатулок, сделанных из древних икон. Вошли в моду и шахматные доски, сделанные из потемневших старых образов. Черными клетками на таких досках были остатки древней иконописи. Шла торговля тканями. Часть изъятых у Церкви бархатных и парчовых облачений закупил Большой театр и ювелирное товарищество. Ткань использовалась по-разному, ювелиры, например, одно время вытягивали из облачений золотые нити. Однако процесс оказался трудоемким, и облачения за бесценок стали продавать за границу. Друзья Ленина предприимчивые братья Хаммеры наладили продажу облачений западным швейным предприятиям, шившим из этих тканей туфли и сумочки. За копейки, на вес, продавались за границу и древние богослужебные книги и свято отеческие творения. |
| 10 января 1923 года после слушания дела протоиерея Александра Поникарова был вынесен следующий приговор Волгубревтрибунала: «Поникарова Александра Димитриевича, 40 лет, Волынской губ., г. Житомира подвергнуть лишению свободы сроком на три года (3) со строгой изоляцией. Принимая же во внимание, что деяние, совершённое Поникаровым, эксцессов не вызвали, и, что все ценности были в конечном итоге сданы полностью, трибунал находит возможным на основании ст. 36-й Уголовного Кодекса приговор в отношении Поникарова считать условным на тот же срок. Все судебные издержки по делу возложить на осуждённого Поникарова...» 322 . Члены Свято-Николаевского братства передавали в допр заключённым владыке Аверкию и протоиереям Аркадию и Юлиану необходимые продукты питания, лекарства и многие другие нужные вещи. Находясь в заключении, о. Аркадий вместе с владыкой Аверкием трудился на лесоповале в Корабельной роще, очищая брёвна от сучьев 323 . В 1922–1923 годах в житомирском допре «свирепствовала эпидемия тифа, поражающая почти всех заключённых и влекущая за собою крайне значительный процент смертности» 324 . Епископ Аверкий перенёс в декабре 1922 года сыпной тиф с осложнённой катаральной пневмонией и с образованием плеврического выпота, а позже страдал и острым воспалением почек при умеренной отечности ног 325 . В начале 1923 года были произведены «дезинфекция камер, белья и одежды заключённых в допре и тюрьподе ГПУ, пропуск заключённых через бани. В связи с обнаруженным заболеванием оспы в житомирском допре, было произведено поголовно оспопрививание всем заключённым допра и ГПУ, и обслуживающему персоналу» 326 . Как писали о владыке Аверкии в удостоверении, он отличался «примерным поведением, ни в чём предосудительном замечен не был и щедро оказывал нуждающимся заключённым помощь всем тем, что сам имеет» 327 . Верующие ходатайствовали о досрочном освобождении владыки Аверкия, и он, решением Волынского губернского суда от 10 августа 1923 года, «от дальнейшего отбытия наказания» был освобождён, «считая оставшийся для отбытия наказания срок условным со всеми вытекающими последствиями». Также Епископ Аверкий по решению суда должен был «в течение трёх суток принести своё раскаяние через печать» 328 . |
| Зная его милосердие и мягкосердечность, к нему с просьбами подходили и люди, пытавшиеся обмануть пастыря. Как-то сшили о. Аркадию красивый подрясник, который у него выпросил горький пьяница, прикинувшись бедняком. Через некоторое время духовные дети священника увидели этого пьяницу продающим подрясник о. Аркадия, им пришлось выкупить его и отдать владельцу. У о. Аркадия не было почти никаких личных вещей и ничего ценного. В его комнате была только самая необходимая мебель. И однажды, вспомнив о ком-то из нуждающихся в материальной помощи, он зашёл в комнату матери, Софьи Павловны, и, взглянув на висящий на стене ковёр, осторожно спросил: – Этот ковер наш? – Наш, но не твой, – ответила Софья Павловна, поняв, что он хочет его кому-то отдать. Отец Аркадий часто служил и всегда исповедовал. На исповеди он никого не торопил, предлагая без стеснения назвать то, что мучает душу человека, грехи, которые, как тяжёлое бремя, отягощают совесть. Иногда исповедь затягивалась до двух часов ночи» 187 . Монахиня Анастасия (Ящинская) 188 впоследствии вспоминала: «В Свято-Николаевское религиозное братство я вступила в 1919 году. В то время братство носило характер религиозный, благотворительный и просветительский в религиозном направлении. Осуществляя свою деятельность, члены братства объединялись в такие группы: церковного пения, больничную, погребения, благотворительную и церковного порядка (уборка храма). Начало деятельности братства относится к 1918 году, когда оно, будучи созданным священником Аркадием Остальским , носило благотворительный характер. Затем, благодаря личности Остальского, его красноречию, самоотверженному служению, братство включается в новую деятельность – благотворительную, просветительно-религиозную, помощь больным, – достигая своего высшего расцвета в 1921–1922 годах. Социальный состав братства, как первого, так и последнего времени, был самый разнообразный: интеллигенция, «бывшие люди», лица из духовных званий, служащие, рабочие, крестьяне. Из этих групп (категорий) людей, как по своему количественному составу, так и по влиянию, активной деятельности, руководящая роль принадлежала интеллигенции и лицам из духовных званий. |
| Внешность аскета, голос искренне убеждённого в читаемом пастыря-миссионера, редкого в наш век молитвенника, во смирении и кротости путь совершающего на далёкие от нас Козацкие Могилы, – всё это располагает к сугубой молитве и к искреннему желанию быть лучшим... Благословив дома священников и их чад, св. Ермоген благословляет и дома низшего клира... До слёз умиления и сердечной просьбы возносится молитва о. диакона и его жены о здравии тяжко болящего их малютки. Трудно было удержаться от слёз, видя несчастную мать со слезами на глазах трогательно взирающую на лик св. Ермогена и просящую у него верной помощи... «По вере твоей, мать, будет тебе», – веруем, скажет св. Ермоген... Многое множество знамён победы над «князем века сего» несутся впереди и окружают св. крест, сокрушающий силу «князя воздушного»! Крестный ход возглавляется св. образом свт. Ермогена, под покров свой принимающего шествующих вблизи священнослужителей, грядущих к своему «печальнику». Под предстоятельством маститого благочинного отца Луки Трилесского крестный ход выходит из пределов веси Домбровицкой. Останавливается на границе м. Домбровицы, где оборачивают икону св. Ермогена в сторону покинутой веси... С глубоко-прочувствованным кратким словом благодарности к святителю выступил настоятель Пречистенской церкви о. Михаил Симонович, поблагодарив дорогого высокого гостя за посещение, к тому же призывая и своих прихожан, нуждающихся в нравственной поддержке в лукавые дни наши. По окончании слова св. образ поднимается священнослужителями, которые благословляют весь Домбровицкую св. образом на все стороны, чтобы дать понять христианам веси Домбровицкой, что св. Ермоген за их гостеприимство благословляет их весь и живущих в ней своим святым благословением. Крестный ход направляется по дороге в с. Залешаны, сопровождаемый жителями м. Домбровицы во главе с своими пастырями. Ярко солнце ласкает духовный взор, который видит в блеске, свете и славе солнца свет и славу обителей, где живёт душею св. Ермоген. Множество голосов птичек, воспевающих хвалу Богу, вселяют бодрость и силы хвалить Бога, дивного в жизни и делах св. Ермогена. Всюду жизнь бьёт ключом, и сопутствующие Святителю не чувствуют усталости. Неутомимый о. Аркадий вселяет бодрость, поддерживает энергию, любезно приглашая петь хвалебные песни св. Ермогену, в честь и славу которого неустанно произносит проповеди при остановках крестного хода. Поддерживает о. Аркадия в его высоком и святом деле и сопутствующее ему духовенство: так, о. настоятель Люхчанского прихода Игнатий Варницкий, этот высокий образец пастырства, наглядно поучающий своею жизнью и делами святому смирению и терпеливому перенесению бед земных, служит на пути вечерню, по предложению о. Аркадия, и на всём пути крестного хода беспрерывно говорит ектении и велегласно величает св. Ермогена... |
| После этого мы стали беседовать о почитании святых и о их за нас молитвах, говоря, что если грешник в аду мог молиться за своих живых братьев (Лк. 16), то тем более права на это имеют праведники, молитвы которых угодны Богу (Иак. 5, 16). А что это так, видно из того, что Сам Бог иногда требует молитв за людей у святых Своих. Так, по Его требованию Иов молится за своих друзей, по Его же приказанию и Авраам молится за фараона. Правда, тут живые молятся за живых, но у Бога нет мертвых, " ибо у Него все живы " (Мф. 22, 32; Лк. 20, 38). Но если молитвы праведников еще здесь, на земле живущих, имеют цену в очах Божиих, то сколь ценнее молитва праведного, увенчанного венцем славы. Неизбежно за этим последовала беседа о неканонических книгах, каковых, кстати сказать, не оказалось в сектантской Лондонского издания Библии, и окончилась она ответами моими на предложенные сектантами (проповедник остался недоволен и в конце говорил мало) вопросы религиозного, нравственного и житейского характера. В пять часов мы выходили от сектантов, напутствуемые различными их благопожеланиями и извинениями... На мой вопрос у сопровождавшего нас православного из деревни Конотоп – как православные относятся к сектантам, последний ответил, что православные мало сообщаются с ними и потому не испытывают на себе сектантского влияния, так что число сектантов – тридцать человек – уже давно стоит на точке замерзания. Помощник епархиального миссионера Аркадий Остальский (Волынская епархиальные ведомости 1911. 39. С. 757-758). ПО ЕПАРХИИ Из Староконстантиновского уезда Через несколько дней после своего водворения в Староконстантинове я посетил самое ближайшее и опасное для православия село Капустин. С первого же своего знакомства с этим пунктом я пришел к заключению, что Капустин – самое страшное и требующее наблюдения село, и потому положил себе за правило как можно чаще в него наведываться. И в этом мне Бог помогал: за истекший год Капустин я посетил около десяти раз. Несколько раз служил я там, сопровождая служения двумя, а иногда и четырьмя проповедями. Здесь же мною в помещении церковной школы велись несколько раз миссионерские беседы. Сектанты, несмотря на мои просьбы, бесед не посещали и только в октябре во время четырехдневных курсов впервые пришли. В Капустине мною за весь год было роздано до двух тысяч листков. В общем, в Капустине за весь год мною было произнесено около тридцати бесед на все важнейшие пререкаемые сектантами пункты православного учения. |
| Теперь, когда церковная связь вообще значительно ослабела, мы не ощущаем той живой связи, которая существует между исповедующим священником и исповедующимся мирянином. Когда-то эта связь ощущалась очень реально, очень действенно. Если вы посмотрите, как жили наши предки на Руси, то увидите, что там эта связь между духовником и его духовными чадами была очень велика. Каждый выбирал себе духовника, а священник, прежде чем принять духовного сына или дочь, размышлял о том, может ли он понести на себе бремя его грехов. Те же, кого он принимал, образовывали около него особую покаянную семью. Эти люди были связаны со своим духовником до самой гробовой доски. Без особо важных причин они духовника не меняли, и ему они открывали всю жизнь. В древности проповедей было мало, а всё поучение происходило во время исповеди. Поэтому исповедь была не только покаянием, но и наставлением. Когда духовник умирал, он своих духовных чад завещал тому, кого он считал наиболее достойным. Связь с духовником понималась так, что он несёт ответственность за грехи своих духовных чад. Если исповедующийся высказал свои грехи, то с этого момента духовник принимает духовное чадо в своё сердце, отныне он должен постоянно в своих молитвах поминать того, кто соединён с ним таинством покаяния, и он должен чувствовать ответственность за всё то, что делает его духовное чадо, потому что за всё спросит с него Господь. И на Страшном Суде духовник ответит за все души, которые были ему поручены, а духовные чада ответят за всё, в чём они виноваты перед своим духовным отцом. Вы видите, какая глубокая связь между исповедующимся и тем, кто его исповедует. Пусть это заставит вас подумать об этом великом таинстве, которым каждый из нас живёт, которым каждый из нас дышит. Пусть эти слова заставят каждого подумать о том, так ли мы живём, так ли мы каемся, и каемся ли мы. Так ли мы исповедуемся и исповедуемся ли мы. Если мы почувствуем, что это было не так, то будем молить Господа Иисуса Христа и Пречистую Матерь, чтобы мы научились каяться, чтобы помогли Они нам во время нашей исповеди. |
| Как часто, конечно, мы все мечтали о том, чтобы жить нам в то время, когда Господь наш Иисус Христос жил на земле и ходил среди подобных нам. Как часто хотелось видеть нашего Господа телесными очами. Но, братья и сестры, мы с вами имеем больше этого, потому что мы можем не только видеть Господа очами духовными, но мы можем сопричаститься Его Божественной плоти, можем соединиться с Ним в несказанном соединении. Человеческая любовь никогда не даёт человеку совершенной полноты соединения, потому что, как бы тесно человек ни соединился с другим человеком, как бы он не был близок этому человеку, он всё же никогда не достигает совершенного с ним единства, всегда между одним и другим человеком стоит какая-то невидимая, но в то же время реальная грань. Между тем, в таинстве Евхаристии мы действительно соединяемся с Господом в единый дух и единую плоть, соединяемся в совершенном соединении. Это таинство возводит нас от нашего тленного бытия к нетленной совершенной жизни. Это таинство не только нас освящает, но оно нас «обожает», т.е. возводит в самые недра Божественной жизни, соединяет со Спасителем совершенным соединением. Но тут возникает вопрос: почему же Господь для совершенного единения человека с Собой указывает нам именно этот путь, на котором Он становится пищей человека, так что человек принимает Тело своего Господа под видом вина и хлеба, принимает Его, как пищу? Почему именно такой путь указывает Господь и, таким образом, естественный процесс питания становится для нас величайшим путём, путём таинственного Богообщения? Для того чтобы это понять, мы должны вдуматься в самую сущность того, что такое человеческое питание, вдуматься в то, что происходит с человеком в то время, когда он питается, когда он принимает обычную пищу. Человек должен питаться, должен принимать пищу, потому что он так устроен, что сам в себе не находит достаточно жизни, а непременно должен черпать эту жизнь из внешнего мира, из окружающей его стихии. Когда он питается, он вбирает в себя эту стихию. Человек принимает хлеб, но ведь этот хлеб вырос из земли, а земля питалась и водой, и лучами солнечными, и орошалась дождями. Прав один мыслитель, который говорил, что когда мы принимаем в пищу хлеб, то в тоже время мы как будто принимаем и небо, и воду, и все стихии мира, и солнечные лучи. Поэтому, когда мы питаемся, мы приобщаемся ко всем этим естественным стихиям, соединяемся с ними так, что они претворяются в нашу плоть и кровь. Но это соединение является у нас стихийным, процесс питания является неразумным, так что, хотя мы и приобщаемся ко всей природе, но это соединение внешнее. |
|
|
