| составление и перевод А.А. Бурова Святой Анфим, священномученик Римский († 303, память 11 мая) Святой Анфим (Anthimus of Rome, Sant " Antimo), согласно Acta Sancti Anthimi, пострадал вместе с восемью иными мучениками, имена которых Максим, Васс (Basso), Фабий (Fabio), Сисинний (Sisinnio), Диоклетиан (Diocleziano), Флорентий (Fiorenzo), а также Фалтоний Пиниан (Faltonio Piniano) и Аникия Лукина (Anicia Lucina). По преданию, св. Анфим родился в Вифинии. Будучи христианским священником, он был брошен в тюрьму во времена римских императоров Диоклетиана и Максимиана. Предание Согласно Acta Sancti Anthimi, Фалтоний Пиниан, женой которого была христианка Аникия Лукина, или Лукиния (Lycinia), племянница императора Галлиена (Gallienus), получил место проконсула в Азии во времена правления императоров Максимиана и Диоклетиана. После кончины своего советника Керемона (Cheremone), известного своими гонениями на христиан, Фалтоний заболел смертельной болезнью. Аникия, исчерпав традиционные методы лечения, обратилась к томившимся в тюрьме христианам, к которым она была милосердна. Бывший среди них Анфим обратил Пиниана ко Господу, и тот исцелился. В благодарность Пиниан освободил из заключения всех христиан своей провинции и поселил их на своих виллах в Сабине (Sabina) и Пицене. Так диаконы Сисиний, Диоклетиан и Флорентий обосновались в Озимо. Однако тремя годами спустя они были забиты камнями за отказ отречься от христианства. Св. Анфим был поселен на губернаторской вилле, что на XXII версте Соляной дороги. Обосновавшись в Италии, св. Анфим многих обратил ко Господу. С его именем связывают многочисленные чудеса. Так он обратил ко Господу служителя Сильвану и всю его семью. Будучи обвинён в разрушении симулякра Сильвану, св. Анфим был брошен в Тибр с камнем на шее. По преданию, он был чудесным способом спасён ангелом. Впоследствии он был схвачен и обезглавлен по приказу консула Приска (Priscus). Св. Анфим был погребён в своей молельне. Вслед за ним пришёл черёд святого Максима. Через несколько дней, 19 или 20 октября он был обезглавлен и погребён в часовне на XXX версте Соляной дороги. Там же проповедовал святой Васс, который не отрёкся от Господа и отказался принести жертву Вакху и Церере, за что был зверски умучен на Новом форуме (Forum Novum). Та же участь постигла Фабия, умученного на Соляной дороге. Фалтоний Пиниан и Аникия Лукина почили с миром в Риме. |
| Возвратясь в Ветрянку в 1754 году, Анфим стал называться «епископом кубанским и Хотинския Раи». Из Ветрянки поехал он наконец в Боровицу, где московская барыня, а теперь игуменья Елизавета с молоденькими дьякониссами и с попами Буркиными уже более года нетерпеливо ожидали возвращения своего архипастыря. В ветковских пределах он пробыл самое короткое время, необходимое только для сборов в дальний путь. Вместе с Елизаветой и дьякониссами, с попами и клириками им рукоположенными, и некоторыми своими приверженцами из мирян, всего с 15 человеками, поехал он в Хотинскую Раю, где обещал своим домочадцам тихое и безмятежное жительство. Дорогой Анфим очень сблизился с молоденькими дьякониссами: обе они сделались беременны. Проезжал Анфим гласно, с некоторою даже торжественностью, называя себя православным епископом, посланным будто бы от русского правительства в польские владения и в Молдовлахию отыскивать там беглых русских раскольников и вывозить их назад в Россию. Так сказался он и в местечке Радомысле. Случившийся в то время в этом местечке епархиальный католический епископ, узнав от своих людей о такой миссии проезжавшего Анфима, хотел подробнее и точнее удостовериться в том и послал за Анфимом, требуя, чтоб он немедленно явился к нему. Анфим перепугался и поскакал наскоро по дороге в Житомир. Его бегство возбудило в бискупе сильное подозрение; была послана погоня, и в двух милях от Радомысля Анфим со спутниками был схвачен и привезен к бискупу. Бискуп рассмотрел анфимовы бумаги и удостоверился, что он обманщик и никакого поручения от русского правительства не имеет. Вообще Анфим показался ему лицом подозрительным. Неточные, неопределительные и сбивчивые его ответы, а больше всего рваные ноздри внушили прелату подозрение, что это какой-нибудь преступник, бежавший с русской каторги. Он посадил Анфима в тюрьму вместе с дьякониссами и всем его причтом. «А которые были с бородами попы и мужики, тех всех перебрил, а его (Анфима) не брил, и деньги и сосуд его церковный и ризницу, которой у него было сот на пять, обрал». |
| – А пусть их себе! – совершенно равнодушно отвечал Анфим. Он и в самом деле не страшился никаких угроз, но все-таки они заставляли его отдаляться от людей. Кому же приятно бывать там, где можно встретить к себе одну только ненависть и вражду? Анфим вначале, когда только еще поступил лесником, мучился одиночеством, искал сближения с конезерскими крестьянами, но, встретив отпор, махнул на них рукой, да так и зажил своей совершенно обособленной от всего остального мира жизнью. Жил Анфим со своей молодой женой Дарьей в глухом лесу, верстах в трех от Конезерья. Глушь там была непроходимая. Сосны да ели кругом стояли высокие, стройные, но безмолвные. Избушка лесника на прогалине ютилась далеко в глубь от опушки. Тут у Анфима с Дарьей все хозяйство было: огородик, птичник, сараюшки, хлев, так что лесник мог жить, ни за чем в Конезерье подолгу не обращаясь, – все у него было. Случилось в доме Анфима и Дарьи событие, обычное в каждой семье, но всегда вносящее новую струю в заурядный распорядок жизни: родился ребенок – сын… Это было первое дитя у сурового лесника. Когда Анфим увидал сморщенное красное личико младенца, услыхал его первый жалобный писк, которым тот заявил о своем появлении на свет Божий, словно просветлело его обычно сумрачное лицо, глаза увлажнились слезами радости, а губы, что бывало очень-очень редко, сложились в довольную счастливую улыбку. – Живи, расти большой, – тихо-тихо проговорил Анфим, – вырастишь, я тебя на всякого зверя научу ходить, весь лес, каждую тропку в нем, покажу тебе. Как помру – ты за меня лес береги… Анфим чувствовал себя в эти мгновения счастливым, безконечно счастливым. Как и всегда, когда его сердце бывало полно каким-то чувством, Анфим быстро оделся, засунул за кушак топор, взял ружье и пошел из избы в лес, который он любил всеми силами своей чуткой простой души. Так и теперь поспешил он в лес пережить в его чудном одиночестве свое чувство кроткой радости. – Анфимушка, – как-то тихо и вместе с тем робко позвала мужа Дарья, в то время, когда он был уже на пороге. |
| Тот остановился, взглянул на жену и спросил: – Чего тебе? – Да вот как же быть-то нам… сынишку нам с тобой Господь послал… Окрестить бы теперь нужно. – Так что же, за чем дело стало? – Уж не знаю, крестных где найти… Конезерские-то, сам знаешь, как тебя любят: высмеют нас, а пойти не пойдут… Анфим криво усмехнулся. Его хорошее настроение было испорчено: в словах Дарьи было много правды. – Первого встречного, кто бы он ни был, позову, никто греха на душу не возьмет, от такого дела отказаться! – проговорил он и, хлопнув дверью, вышел из избы. Была ясная зимняя ночь, мороз; полная луна лила свой серебристый свет с поднебесной выси, иней на ветках раскидистых елей и пушистых сосен так и сверкал разноцветными огоньками, отражая в своих кристаллах лучи лунного света. Воздух был чист, дышалось необыкновенно легко. Анфим чувствовал, как кроткий мир осенил его душу, наполнил сердце тихой любовью к брату-человеку. «Господи Ты мой Боже! – думалось ему в то время, когда он шагал по лесу, направляясь по привычке к тому месту, где чаще всего бывали порубки. – Господи, как хорошо, как тихо… Как покойно! И зачем это люди всегда друг на друга злобятся, враждуют!» Хрустнувшая невдалеке ветка, а затем какой-то шорох на мгновение насторожили лесника, но вокруг стояла такая тишина, что Анфим успокоился и снова погрузился в свои думы. Он сделал еще несколько шагов. Вдруг сзади раздался треск ветвей, и в тот же момент он почувствовал, что кто-то чем-то очень тяжелым ударил его. – Попался теперь! – слышал Анфим над собой хриплый злобный шепот. – За все и за всех теперь рассчитаюсь, а тебе, окаянному, живому не быть. По голосу Анфим сейчас же признал в напавшем на него Паньку Васюткова, своего заклятого врага. Анфим был очень силен, но Панька был сильнее, притом нападение было так внезапно и положение столь неудобно, что он сейчас был всецело во власти своего врага. Тряхнувшись, лесник успел освободиться настолько, что мог приподнять голову и вдохнуть. – Пусти, Панька, не балуй! – крикнул он. |
| Константинопольский патриарх Герман IV († 1853 г.) Когда Герман IV был низложен с кафедры в первый раз, его преемником был избран Мелетий III (1845 г.), по фамилии Панкалос, митрополит кизический. Он родился в 1772 году на острове Кфос, одном из Цикладских, служил сначала протосинкеллом патриархии, а потом (1828 г.) митрополитом амасийским. В звании патриарха, которое он носил только семь месяцев, Мелетий обнаружил энергию, человеколюбие и благородство убеждений. Из его деяний известны – окружное послание о епископах, избираемых лишь ради титула, дополняющее распоряжение его предшественника, и запрещение бывшим архиереям и патриархам жить в здании недавно открытой богословской школы, так как их пребывание в стенах её препятствует правильной деятельности учреждения. Патриарх Мелетий, скончавшийся 28 ноября 1845 года, погребён в храме Живоносного Источника. Через неделю после смерти Мелетия III, на патриаршую кафедру вступил Анфим VI, занимавшей её трижды (1845–1848, 1853–1855 и 1871–1873 гг.). Анфим Иоаннидис родился на острове Куталисе в Пропонтиде, получил некоторое образование, монашествовал на Афоне, был митрополитом деркским, прусским и ефесским. В нравственном отношении Анфим, по словам греческого учёного Мануила Гедеона, был человек дурной и между прочим, известен, как большой сребролюбец 14 . Из деяний его первого патриаршества известны – окружное послание, запрещающее хиротонисать в сан епископа лиц духовного звания, состоявших в браке, устав от 1845 года о правах греческих школ в патриархате и осуждение в 1846 году четерёхголосного церковного пения, проникшего в употребление при греческом богослужении. Лишённый в первый раз кафедры, Анфим жил на Афоне и в Константинополе, а во время восточной войны вторично занял патриарший престол. В силу тревожных обстоятельств этого времени, он не проявил особой деятельности в пользу церкви. За своё сочувствие России Анфим был лишён кафедры и проводил частную жизнь до 1871 года, когда, после низложения патриарха Григория VI, занял вселенский престол в третий раз. В этот период своей деятельности он учредил при патриархии центральную педагогическую эпитропию, на которую возложена обязанность следить за развитием и направлением образования в народных школах всего патриархата, заботился об улучшении материального положения патриархии, старался упорядочить взаимные отношения между греками и болгарами. Утомлённый жизненною борьбой, Анфим в 1873 году отказался от престола, удалился на покой и скончался в 1878 году. |
| Расчет Афиногена был верен: духовник не преминул разгласить тайну, которая самым удовлетворительными и приятным для раскольников образом разрешала загадку омофора. Раскольники поверили, что у них скрывается архиерей; но Афиноген пока молчал, и только, когда прибыл в Валахию, объявил себя епископом. И молдавский митрополит и господарь поверили обманщику. Афиноген начал посвящать священников и диаконов и имел намерение поставить другого епископа себе в помощники. Епископство Афиноген предложил своему благодетелю Патрикию, которого и вызывал к себе для посвящения. Патрикий не спешил, а навел справки о самом Афиногене и к ужасу своему узнал, что Афиноген не только не епископ, но и не священник, и даже не Афиноген, а Амвросий, беглый иеродиакон. Узнали об этом и стародубцы, послали вторично за справками, и печальное известие подтвердилось. А к Афиногену тем временем обратился с просьбою о посвящении в епископа некто Анфим, выдававшей себя за священника и незадолго до того возведенный Афиногеном в архимандриты. Анфим жил в Польше, лично ехать к Афиногену почему-то боялся и просил посвятить его заочно, а именно так: в назначенный день и час Афиноген должен служить у себя литургию и в установленное время прочитать положенный на посвящение архиерея молитвы, а в это время Анфим, также служащий литургию у себя, будет возлагать на себя архиерейские одежды. Афиноген согласился и назначил это странное посвящение в Великий четверг. Настал этот день, и Анфим в условленный час начал литургию. Когда пришло время, он возложил на себя архиерейские одежды и докончил службу уже как архиерей. А между тем, когда Анфим облекался в святительский омофор, Афиноген не только не читал посвятительных молитв и не служил литургию, а был уже в Польше, и в самый Великий четверг вступил в военную службу к польскому королю, избегая преследования от молдавского господаря, узнавшего про его самозванство. Когда открылось это обстоятельство, Анфим вынужден был бежать, но с архиерейством не желал расстаться и пребывал там, где еще не знали истории его посвящения. |
| Анфим мученически умер, во-первых, не по воле Диоклетиана, во-вторых, не в 303 году, а много позднее. Наши основания следующие: Лактанций , который сам жил в Никомидии при открытии гонения Диоклетианова, 262 не упоминает о мученической смерти Анфима, а это очень важно. Дальше, Евсевий еще и в другом месте своей истории упоминает о мученической кончине Анфима, но в этом случае как на одновременного с Анфимом мученика указывает на пресвитера Лукиана антиохийского. 263 А так как сам Евсевий ясно дает знать, что Лукиан пострадал при соправителе Галерия – Максимине в Никомидии, после личной беседы с этим государем, в 311 или 12 году, 264 то отсюда следует, что Анфим пострадал тоже уже при Максимине в одном году с Лукианом. Дальше, есть прямой факт, указывающий, что Анфим пострадал в указываемое нами время. Лукиан из темницы в Никомидии пред своею смертью писал к антиохийцам послание такого содержания: «приветствует вас весь сонм мучеников, возвещаю вам, что Анфим епископ сподобился мученической кончины». 265 Здесь Лукиан извещает о смерти Анфима, как новости, как факте только что совершившемся на его глазах; нельзя думать, что Лукиан пишет здесь о смерти Анфима, совершившейся назад тому 8 лет, если принять с Евсевием, что Анфим скончался мученически в 303 году. 266 Итак, Диоклетиан не повинен в смерти епископа Никомидийского Анфима, который умер в 311 или 12 году. Вообще нужно думать, что Евсевий в своей истории перемешал факты, 267 что относилось к гонениям более позднего времени, то он приписал самому Диоклетиану; так он утверждает, что вместе с Анифимом пострадал «целый сонм мучеников», а так как нам теперь достоверно известно, что Анфим пострадал позднее, то с уверенностью можно полагать, что и целый сонм мучеников с Анфимом пострадал также позднее, и значит Диоклетиан не виновен в крови этих страдальцев. Нужно сказать одним словом: до нас не дошло точных сведений: были ли какие мученики в Никомидии (кроме вышеуказанных) вследствие непосредственной воли Диоклетиана. Подлинных актов, относящихся сюда до нас не дошло. |
| Анфим мученически умер, во-первых, не по воле Диоклетиана, во-вторых, не в 303 году, а много позднее. Наши основания следующие: Лактанций, который сам жил в Никомидии при открытии гонения Диоклетианова, не упоминает о мученической смерти Анфима, а это очень важно. Дальше, Евсевий еще и в другом месте своей «Истории» упоминает о мученической кончине Анфима, но в этом случае как на одновременного с Анфимом мученика указывает на пресвитера Лукиана Антиохийского. А так как сам Евсевий ясно дает знать, что Лукиан пострадал при соправителе Галерия Максимине в Никомидии, после личной беседы с этим государем, в 311 или 312 году, то отсюда следует, что Анфим пострадал тоже уже при Максимине, в одном году с Лукианом. Дальше, есть прямой факт, указывающий, что Анфим пострадал в указываемое нами время: Лукиан из темницы в Никомидии перед своей смертью писал к антиохийцам послание такого содержания: «Приветствует вас, весь сонм мучеников, возвещаю вам, что Анфим-епископ сподобился мученической кончины». Здесь Лукиан извещает о смерти Анфима как о новости, как факте, только что совершившемся на его глазах; нельзя думать, что Лукиан пишет здесь о смерти Анфима, совершившейся 8 лет тому назад, если принять с Евсевием, что Анфим скончался мученически в 303 году. Итак, Диоклетиан неповинен в смерти епископа никомидийского Анфима, который умер в 311 или 312 году. Вообще, нужно думать, что Евсевий в своей «Истории» перемешал факты: что относилось к гонениям более позднего времени, то он приписал самому Диоклетиану; еще он утверждает, что вместе с Анфимом пострадал «целый сонм мучеников», а так как нам теперь достоверно известно, что Анфим пострадал позднее, то с уверенностью можно полагать, что и этот сонм мучеников пострадал также позднее, и, значит, Диоклетиан невиновен в крови этих страдальцев. Нужно сказать, одним словом, до нас не дошло точных сведений: были ли какие мученики в Никомидии (кроме вышеуказанных) вследствие непосредственной воли Диоклетиана. Подлинных актов, относящихся сюда, не дошло. |
| Посему, если хотим сохранять себя от двоедушие и лукавства, если желаем непоползновенно стоять на пути правды, должны исправлять в самом начале малейшую наклонность к отступлению от истины. Бог наш есть высочайшая истина, – все, что отступает от истины, не богоугодно. Никаких оправдывающих обстоятельств к допущению лжи пред лицом Божиим не может быть. Одна безусловная правда получает оправдание пред Богом. Как свято должно соблюдать правду и не допускать лжи ни в каких, по-видимому, извинительных случаях, показывает следующий пример из жития св. Анфима, епископа никомидийского, память коего празднуется 3 сентября. Св. Анфим жил в царствование Диоклитиана, жестокого гонителя христиан. Когда в это время гонители старались прежде всего отыскивать и предавать казни настоятелей церквей, чтобы тем лишить христиан руководителей, то св. Анфим по особенному внушению Божию на время удалился из города и скрывался в одном окрестном селении. Оттуда он посылал увещания и письма к преданным на суд и заключенным в темницах христианам, ободряя их к предстоявшему подвигу мученичества. Это сделалось известно царю, и он послал воинов отыскать св. Анфима, Долго воины искали его и, утомленные, остановились в том селении, где он был, его самого здесь встретили и спрашивали: «где скрывается Анфим, учитель христианский?» Уразумев, что настал час мученического подвига, св. Анфим сказал воинам: «войдите ко мне в дом и отдохните; я вам скажу, где скрывается тот, кого вы ищете.» Приняв в дом воинов, святитель устроил им трапезу, угостил их со всею любовью и радушием. После угощения, встав пред воинами, св. Анфим сказал, что он сам есть епископ Анфим, за которым они посланы, – «возьмите меня и ведите к пославшим вас.» Воины были поражены великодушием, кротостью и доброжелательным видом старца, с такою искренностью приютившего и угостившего их. Все они единодушно стали просить св. Анфима скрыться, обещаясь донести властям, что нигде его не нашли. «Нет, – отвечал святитель, – великий грех пред Богом нарушить правду; преступно обманывать всякого человека, а тем более царя своего, и допустить ложь при исполнении долга. |
| Впоследствии, именно в 1757 году, ясский митрополит о руковозложении, совершенном Даниилом, так говорил агенту, посланному для расследований об Анфиме от киевского вице-губернатора: «а в прошлом 1756 году каковы прислал означенный лжеархиепископ (Анфим) к нему, ясскому митрополиту, два письма, оные, також и грамоту, по которой будто он, Анфим архиепископ, посвящен, показывал и о грамоте упоминал, то оная фальшивая, и ежели б она была подлинная, то должна б быть на греческом диалекте». Но грамота, о которой говорит здесь Иаков (она помещена ниже в примечании), дана была Анфиму впоследствии не на сан архиерея: эта грамота «избирательная» в «архиепископы всего православия», то есть в главные архиереи над всеми, бывшими тогда, старообрядческими архиереями. Не зная по-русски, Иаков, вероятно, принял эту грамоту за настольную на епископство, или за благословенную от Мисаила и Даниила. Но ведь Анфим писал же Иакову, что эту грамоту отнял у него католический епископ в Радомысле. Напротив, если бы грамота, которую представил Анфим Иакову, была написана по-гречески, она, бы должна была почесться за фальшивую, ибо старообрядческие архиереи ни в каком случае не написали бы ее по-гречески. Далее Иаков говорит русскому агенту: «А чтобы браиловский греческий митрополит объявленного лжеца в архиепископы посвятил, то неправда: оный митрополит Даниил человек ученый, постоянный и всякой чести достойный, которому по его благочинию знатная епархия поручена, и чтобы такого плута в такое знатное архиепископство посвятил, и подумать нельзя, да и без патриаршаго благословения никак митрополиту в архиепископы посвятить не можно». Однакоже Епифаний был посвящен ясским митрополитом без патриаршего благословения. От самого Даниила посланный из Киева узнать ничего не мог, ибо он в то время (1757) уже пропал без вести. Этому посланному так говорил митрополит Иаков. «А объявленный греческий митрополит Даниил в прошлом году, в ноябре месяце, был в турецком городе Белграде, и оттуда куда и зачем отъехал и где ныне находится, или от разбойников на дороге убит, — о том никакого об нем слуху в Яссах и поныне не имеется». |
|
|
