| Беседа 21. О левирате Сегодня мы продолжаем наши беседы на радио «Радонеж» по 22-й главе Евангелия от Матфея. Мы рассмотрим две темы: вопрос О левирате (23–30) и вопрос О Боге живых (31–33). В контексте вопроса о левирате мы коснемся такого пагубного явления, как гражданский брак. Но прежде всего мы вспомним прошедшую беседу, в которой мы говорили о необходимости наличия радостного чувства в деле исполнения Закона Божия. Мы рассмотрели отрывок из Книги Второзакония (28, 47–51), где главной причиной наказания иудеев выставляется следующее: «За то, что ты не служил Господу Богу твоему с веселием и радостью сердца… будешь служить врагу твоему, которого пошлет на тебя Господь». Отсутствие радости и веселья в библейских текстах преимущественно означает потерю или ослабление веры в Мессию (Христа), то есть Евангелие. Ибо само греческое слово «евангелие» переводится, как «добрая весть», «благая весть», «благое слово», или «радостное известие». Поэтому слова «за то, что ты не служил Господу Богу твоему с веселием и радостью сердца», надо понимать в контексте слова «Евангелие». И действительно, невозможно исполнить Закон Божий без Радостной Вести, воспринятой сердцем: что наши грехи искуплены Кровью Иисуса Христа, и мы не просто прощены или помилованы – мы «оправданы Кровью Его, спасемся Им от гнева (то есть гнева божественной заповеди – О.С.)» ( Рим.5:9 ); ибо нарушение Закона Божия вызывает правосудный и справедливый гнев Божий. Иудеи и оказались под гневом Создателя, потому что, стремясь исполнить Моисеев Закон своими собственными силами, они не уповали с радостью и весельем на Добрую Весть (Евангелие) о Мессии – Христе Иисусе, за что и оказались в галут – изгнании. Причем, Электронная Еврейская Энциклопедия сообщает: «Этим термином обычно обозначается период со времен разрушения Второго храма», который, как известно всему христианскому миру, был разрушен в наказание за неприятие Радостной Вести о Христе Иисусе. Подлинная Радость (Евангелие) была отвергнута, и теперь исполнение Закона Божия не являлось уже источником счастья и благополучия. Сказано: «За то, что ты не служил Господу Богу твоему с веселием и радостью сердца, при изобилии всего, будешь служить врагу твоему, которого пошлет на тебя Господь [Бог твой], в голоде, и жажде, и наготе и во всяком недостатке; он возложит на шею твою железное ярмо, так что измучит тебя» ( Втор.28:47–48 ). |
| В Евангелии от Луки мы находим притчу о потерянной драхме (женщина теряет одну из десяти драхм, а потом ищет её). Она как бы дополняет притчу о закваске, которую женщина кладёт в тесто, – эта притча есть и в Евангелии от Луки, и в Евангелии от Матфея. Итак, женская тема в Евангелии от Луки – не принципиально новая, но здесь она подчёркнута. И Марфу, и Марию мы встречаем не только у Луки, но и в Евангелии от Иоанна. Когда умирает Лазарь, Иисус приходит в Вифанию к Марфе с Марией. Именно отсюда, из этого текста, становятся ясны роль и место каждой из них. Часто думают: какая молодец Мария – сидит у ног Иисуса и слушает Его слово. А Марфа, вместо того чтобы ловить каждое слово Спасителя, хлопочет по хозяйству! Но из Евангелия от Иоанна мы узнаём об этих двух сестрах нечто более важное… Умер их брат Лазарь. Иисус приходит к ним в деревню. «Марфа, услышавши, что идёт Иисус, пошла навстречу Ему; Мария же сидела дома» (Ин.11:20). Та самая Мария, которая сидела у ног Христа, внимая каждому Его слову, просто плачет. Она сражена скорбью, но из этой скорби ничего не вырастает. Марфа же говорит Иисусу: «Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой; но и теперь знаю, что чего Ты попросишь у Бога, даст Тебе Бог. Иисус говорит ей: воскреснет брат твой. Марфа сказала Ему: знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день» (Ин.11:21–24). Она дважды произносит слово «знаю». Иисус в ответ на это говорит: «Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрёт, оживёт. И всякий живущий и верующий в Меня не умрёт вовек. Веришь ли сему?» (Ин.11:25–26). И вдруг Марфа, та самая Марфа, которая в Евангелии от Луки гремит посудой, восклицает: «Верую!» Она совершила тот прорыв к Богу, к вере, который в данный момент оказался невозможным для Марии… Мы все много знаем о Боге, но часто при этом мало верим. Более того, чем больше знаем, тем меньше верим. Хлопотунья Марфа сделала шаг, который не в силах была сделать молитвенница Мария: шаг от знания о Боге к вере в Него . Вероятно, каждый из нас должен пройти путём Марфы. Путь этот очень сложен, но Марфа проходит его, может быть, именно потому, что, когда Спаситель пришёл к ней в дом, она подумала, что прежде всего Его надо накормить. А мы очень часто поступаем наоборот: хотим прежде всего внимать Христу и забываем о том, что Спаситель говорит: «…Алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал – и вы напоили Меня…» (Мф.25:35). |
| В Евангелии от Луки повествование о Тайной вечере (Лк 22. 15-20) открывается словами Христа о будущем: «Желал Я есть с вами сию пасху прежде Моего страдания, ибо сказываю вам, что уже не буду есть ее, пока она не совершится в Царствии Божием». При этом в отличие от Евангелий от Матфея и от Марка в Евангелии от Луки упоминается не одна, а 2 чаши (Лк 22. 17 и 20). Взяв первую, Господь сказал, что после нее не будет пить вина до наступления Царства (как и в Мф и Мк), но испив в самом конце трапезы (после вечери - Лк 22. 20) вторую, Он, возможно, этим указал, что Царство Божие начинается уже здесь, в Е. (впрочем, в «западной» редакции текста Лк слов о 2-й чаше, Лк 22. 19b-20, нет, поэтому иногда предполагают, что они были добавлены в текст Лк для согласования его с параллельными повествованиями Мф и Мк). Установительные слова в Евангелии от Луки отличаются от приведенных в Евангелии от Матфея и в Евангелии от Марка: «Сие есть Тело Мое, которое за вас предается; сие творите в Мое воспоминание» (Лк 22. 19b); «Сия чаша есть новый Завет в Моей Крови, которая за вас проливается» (Лк 22. 20) - о хлебе и о чаше в них сказано по-разному («Сие есть Тело» - «Сия чаша есть новый Завет»). Жертвенный смысл Е. (относящийся здесь к ученикам, а не ко «многим») подчеркивается и в словах о хлебе, и в словах о чаше. В Евангелии от Луки приводится также отсутствующая в Мф и Мк заповедь Спасителя совершать Е. в воспоминание о Нем. Наконец, между преподанием Тела и Крови, согласно Евангелию от Луки, и происходила сама трапеза (2-я чаша преподается «после вечери»), а об особом молитвословии упоминается только в связи с хлебом - «возблагодарив» (εχαριστσας; в Евангелиях от Матфея и Марка этот глагол применен к чаше). Общее для Евангелий от Матфея, от Марка и от Луки учение об установленном Иисусом Христом таинстве Е. состоит в следующем: Е. возвещает крестную смерть Господа (на самой Тайной вечере - как предстоящую; после воскресения Христова Е. становится ее воспоминанием-осуществлением), указывает на заключение нового Завета и наступление Царствия Божия. |
| В евангельском богословии понятие «Е.» имеет центральное значение и теснейшим образом связано с Личностью Самого Спасителя. Господь Сам есть провозвестник Е.: «...пришел Иисус в Галилею, проповедуя Евангелие Божие» (εαγγλιον το θεο; по др. рукописям: εαγγλιον τς βασιλεας, «Евангелие Царства» - Nestle-Aland . NTG. Ad loc.; ср. синодальный перевод: «Евангелие Царствия Божия» - Мк 1. 14; ср.: Мф 4. 23; 9. 35). Здесь слово «Е.» указывает на проповедь о наступлении конца времен, приближении Царства Божия и необходимости покаяния (Мк 1. 15). В евангельских повествованиях учение Спасителя неотделимо от Его деяний: «И ходил Иисус по всей Галилее, уча в синагогах их и проповедуя Евангелие Царствия, и исцеляя всякую болезнь и всякую немощь в людях» (Мф 4. 23; ср.: 9. 35). Поэтому «начало Евангелия Иисуса Христа, Сына Божия» (Мк 1. 1) есть в равной степени начало Его проповеди и Его спасительных деяний. Е. как проповедь, которая должна быть возвещена «во всех народах» (Мк 13. 10; ср.: 16. 15; Мф 24. 14), есть провозвестие слов Христа и рассказ о Его подвиге: «Истинно говорю вам: где ни будет проповедано Евангелие сие, в целом мире, сказано будет, в память ее, и о том, что она сделала» (Мк 14. 9; ср.: Мф 26. 13) - Христос говорит здесь о буд. проповеди апостолов, называя ее Е. Она должна содержать повествование о событиях Его жизни, и случай с женщиной, помазавшей Его миром, должен занять место в этом благовестии как прямо связанный с Его страданием, положившим начало спасению от греха и смерти. Сами апостолы называют свою проповедь Е. (Флп 1. 7, 12, 16; 4. 15; 1 Фес 2. 2; 2 Кор 10. 14; Флм 1. 13; 2 Тим 1. 8). Воскресение Христово, с клеймами земной жизни Иисуса Христа. Икона. Кон. XVI в. (ВГИАХМЗ) Воскресение Христово, с клеймами земной жизни Иисуса Христа. Икона. Кон. XVI в. (ВГИАХМЗ) Проповедь Е. (τν λγον το εαγγελου - Деян 15. 7; Кол 1. 5) является служением (διακονα - 2 Тим 4. 5), а проповедник Е.- это служитель (λειτουργν), который священнодействует (ερουργοντα) (Рим 15. 16) или служит (λατρεω) духом своим в благовествовании Сына (Рим 1. 9). Как священник, служащий Богу, ап. Павел проповедует Е.- это его богослужение. Верующие - жертва. Св. Дух, сходя на язычников, освящает их и делает их жертвой, благоприятной Богу. Это служение должно совершаться в истине: «истина благовествования» (Гал 2. 5, 14) противопоставляется «иному благовествованию», т. е. лжеучению (Гал 1. 6-7). |
| В каком же смысле евангелист Марк здесь употребил слова «начало» ( ρχ) и «Евангелие» ( εαγγλιον)? Последнее слово у Марка встречается семь раз и везде означает принесенную Христом благую весть о спасении людей, возвещение наступления Царства Божия. Но в соединении со словом «начало» слово «Евангелие» у Марка больше не встречается. Тут нам на помощь приходит апостол Павел. В Послании к Филиппийцам он употребляет это самое выражение в смысле начальной ступени евангельской проповеди , какую он предлагал в Македонии. «Вы знаете, Филиппийцы, – говорит апостол, – что в начале благовествования ( ν ρχ το εαγγελου), когда я вышел из Македонии, ни одна церковь не оказала мне участия подаянием и принятием, кроме вас одних» ( Флп.4:15 ). Это выражение «начало Евангелия» может здесь иметь только тот смысл, что филиппийцы знали тогда только самое необходимое о Христе – Его слова и дела, которые составляли обычный предмет первоначальной проповеди благовестников о Христе. Между тем теперь, спустя одиннадцать лет после пребывания апостола в Македонии, о котором он говорит в вышеприведенном месте, филиппийцы, несомненно, стоят уже гораздо выше в понимании христианства. Так и Евангелие Марка представляет собой попытку дать элементарное описание жизни Христа, что вызывалось особым состоянием тех лиц, для которых было написано Евангелие. Это подтверждается и свидетельством Папия, согласно которому Марк записал «миссионерские беседы» апостола Петра. А что такое эти беседы – об этом нам дает довольно определенное понятие апостол Павел в Послании к Евреям. Обращаясь к своим читателям, христианам из евреев, он упрекает их в том, что они долго задержались на первоначальной стадии христианского развития и даже сделали некоторый шаг назад. «Судя по времени, вам надлежало быть учителями; но вас снова нужно учить первым началам слова Божия, и для вас нужно молоко, а не твердая пища» ( Евр.5:12 ). Таким образом апостол различает «начала слова Божия» ( τ στοιχεα τς ρχς τν λογων το θεο) как молоко от твердой пищи совершенных. Евангелие от Марка или проповедь апостола Петра и представляли собой эту первоначальную стадию евангельского научения фактам из жизни Христа, предложенного римским христианам, только что вступившим в Церковь Христову. |
| В подлиннике сказано: Κα κηρυχθσεται τοτο τ εαγγλιον τς βασιλειας ν λη τ οκουμν, ες μαρτριον π σι τος θνεσι , и проповедано будет сие Евангелие царствий по всей вселенной, во свидетельство всем народам ( Мф. 24:14 ). Также у другого Евангелиста сказано: Κα ες πντα τ θνη δε πρτον κηρυχθναι τ εαγγλιον, и во всех народах прежде должно быть проповедано Евангелие ( Мк. 13:10 ). У обоих Евангелистов употреблён глагол κηρσσω, что значит: провозглашаю, объявляю, призываю, извещаю, громко взываю, – в данном случае – провозглашаю слово Божие, публично учу 81 . В приведённых словах речь идёт о проповедании, или всенародном провозглашении Евангелия, а не о принятии его. Перед концом мира не будет ни одного народа и, можно думать, даже ни одного человека, который не слыхал бы о Евангельском учении. Но это вовсе не значит, что все, услышавшие Евангельскую проповедь, примут Евангелие и сделаются христианами. Слышащих проповедь Евангелия всегда бывает гораздо больше, нежели принимающих Евангелие, как это бывает с проповедью и всякого вообще учения ( Рим. 10:13–21 ). По всей земле прошёл голос их (благовествующих), и до пределов вселенной слова их. Но не все послушались благовествования (Рим. 10и 16). Так было при Апостолах, так было всегда, то же будет и перед концом мира. И мало того, что не все примут Евангелие, которые услышат проповедание его: многие даже возненавидят Евангелие и вооружатся против проповедников его. Тогда будут предавать вас на мучения, и убивать вас; и вы будете ненавидимы всеми народами за имя Моё ( Мф. 24:9 ), сказал Иисус Христос своим ученикам. Исполнившись в точности на двенадцати Апостолах, эти слова осуществлялись и на многих других людях, принимавших многотрудное служение апостольское, осуществятся они и в проповедниках Евангелия перед концом мира. Что проповедание Евангелия во всей вселенной не означает принятия его всеми людьми, это видно и из слов: во свидетельство всем народам. По изъяснению Златоуста проповедание Евангелия „будет во свидетельство не уверовавшим, то есть, в обличение, в осуждение. |
| Ведь, в самом деле, так как невозможно ни подумать, ни сказать, чтобы кто-либо из евангелистов был лжецом, то ясно, что не лжет и тот, кто, вспоминая те или иные события, допустит нечто такое, что, как оказывается, случилось и с ними. И чем более добрым людям свойственно остерегаться лжи, тем более мы должны руководиться столь высоким значением их, чтобы не усматривать лжи в том случае, когда находим, что повествования некоторых различаются между собою лишь настолько, насколько различаются между собою повествования евангелистов. И вместе с тем нам становится понятным, что нужно искать истину не столько в словах и оборотах речи, сколько в передаче событий, когда мы видим, что в той же истине твердо стояли те, кто, не используя одни и тем же способы речи, отнюдь не противоречили друг другу в отношении мыслей и обстоятельств. 29 . Итак, что должно считаться противоречивым в том, что я привел из повествований евангелистов? Может быть то, что один сказал: «Я не достоин понести обувь Его», а другие: «Я не достоин развязать ремень обуви Его»? Кажется, что выражения «понести обувь» и «развязать ремень обуви» суть не одно и то же не только в смысле звучания слов, их расположения или по некоторому способу выражения, но и по самому предмету. Поэтому нужно разобраться, для чего Иоанн считает себя недостойным: носить ли обувь, или развязывать ремень обуви? Ибо если бы он сказал что-то одно, то тот, кто сообщил сказанное дословно, сообщил истину, а тот, кто исказил речь Иоанна, тот хотя и не солгал, однако или подзабыл, или напутал. Но не следует усматривать у евангелистов никакой неправды, ни той, которая происходит от лжи, ни той, которая есть следствие забывчивости. Таким образом, если вопрос идет о смысле слов, то что еще мы можем предположить как не то, что Иоанн сказал и то и другое или в разное время, или даже в одной фразе? Действительно, он мог сказать: «У Которого я не достоин ни развязывать ремень обуви, ни понести ее», так что один из евангелистов из этого сообщил одно, а другие – другое; однако все сказали истину; если же Иоанн, когда говорил об обуви Господа, имел в виду только Его несравненное превосходство и свое смирение, то какие бы из этих слов он ни сказал – о развязывании ли, или о ношении, все-таки каждый твердо удерживал одну и ту же мысль, когда выражал через упоминание об обуви именно это смирение, а потому и не уклонился от исходного намерения. |
| Даже Лука, поставивший себе такую формально-историческую цель, оказался не в состоянии вложить свое повествование в эти рамки. Вечное открылось человеческому духу в его земном выражении, и человеческий дух, бессильный обнять его, прикоснулся к нему с разных сторон. Различия синоптиков объясняются различием точек зрения. Нарочитою группировкою событий, оттенением тех, а не иных подробностей достигалась выпуклость в передаче мысли, отвечавшей той цели, которую Евангелист себе поставил. Матфей, выросший в ветхозаветной церкви, дал книгу родства Иисуса Христа, Сына Давидова, Сына Авраамова ( Мф.1:1 ), Евангелие Иудейского Мессии, ставшее книгою Церкви Христовой, закрепившею на основе Ветхого Закона Новый – в исполнении любви и нравственного добра. Евангелие от Марка Евангелие Иисуса Христа, Сына Божия ( Мк.1:1 ) есть Евангелие победы Бога над миром, победы, к которой приобщаются все верующие во Христа и следующие за Ним. Сущность спасения указывается в заключении книги, которое большинство западных ученых считает позднейшею прибавкою, но Священное Предание Православной Церкви закрепило в качестве неотъемлемой части Евангелия: кто будет веровать и креститься, спасен будет, а кто не будет веровать, осужден будет. Уверовавших же будут сопровождать сии знамения: именем Моим будут изгонять бесов, будут говорить новыми языками, будут брать змей; и если что смертоносное выпьют, не повредит им; возложат руки на больных, и они будут здоровы ( Мк.16:16–18 ). Осуждение – с миром. Все Евангелие от Марка является подтверждением этих слов Воскресшего. Евангелие отличается краткостью. В нем мало частей, которых не было бы у других синоптиков. Тем яснее внутренний смысл этого общего достояния. Главное содержание первой части Евангелия составляют чудеса Христовы. В чудесах проявляется Его божественная власть (напр., Лк.1:22–27 ). Исключительное место занимает изгнание бесов ( Лк.1:22–27, 32, 34, 3:11, 22 и след. Лк.5:1–19 ). Сила Божия побеждает господствующую в мире силу бесовскую. Победа над миром выявляется в порядке последовательно сменяющихся событий из жизни Господа. |
| Евангелие есть книга веры, свободы и совести , а не книга законов и правил. Евангелие надо читать и разуметь живым духом, глубиною своей собственной веры, своей свободы и своей совести, – а не формальным рассудком. Евангелие содержит некий благодатный и свободный Дух; и его надо принять своим личным духом. Не плоским и трезвым, обывательски-рассуждающим умом 4 , но своим свободным, совестным и духовным смотрением, своею способностью – созерцать сердцем и веровать видением. Тогда окажется, что Евангелие не есть книга, связующая человека правилами, но живой поток любви и видения, вливающийся в душу и пробуждающий в ней глубочайшие истоки личной духовности ; этот поток проникает в нас и освобождает нас к самостоятельному видению, решению и творчеству. Евангелие (буквально: благовестие) состоялось и начерталось не для того, чтобы превратить человека в запуганного раба, ожидающего приказаний и не смеющего творить самостоятельно: такой раб не нужен ни Богу, ни людям; и не ему создать христианскую культуру. Но для того, чтобы дать человеку свободу в Духе: не свободу без духа, – это был бы слепой и страстный произвол погибели; и не духовность без свободы, – это была бы формальная праведность мертвой личности; но именно – свободу в Духе, т.е. дар самостоятельно созерцать Божественное и самостоятельно ходить по божественным путям, – цельно и добровольно пребывая своим духом в Духе Божием. Ибо «Господь есть Дух, а где Дух Господень, там свобода» ( 2Кор. 3:17 ). Потому Евангелие и дает нам «закон совершенный, закон свободы» ( Иак. 1:25 ); и кто «вникнет» в него «и пребудет в нем, тот, будучи не слушателем забывчивым, но исполнителем дела, блажен будет в своем действовании» ( Иак. 1:25 ) Оно призывает и научает нас так говорить и так поступать, как говорят и поступают люди, «имеющие быть судимы по закону свободы» ( Иак. 2:12 ); и повиноваться не так, как повинуются «употребляющие свободу для прикрытия зла», но именно так, как повинуются «свободные» ( 1Петра. 2:16 ) 5 , ибо «к свободе призваны вы, братия» ( Гал. 5:13 ). |
| Евангелие от Марка с беседами протоиерея Алексея Уминского Благотворительная просветительская акция «Пасхальная Весть» Для бесплатного распространения Беседы на Евангелие Предисловие Говоря о Евангелии, можно долго рассуждать о том, что это — особая книга, воспитывавшая человечество на протяжении двух последних тысячелетий, что Новый Завет — основа не только европейской, но и всей мировой культуры. Евангелие необходимо знать хотя бы для того, чтобы правильно ориентироваться в том культурном пространстве, которое нас окружает, — в литературе, живописи, архитектуре и музыке. Можно охарактеризовать Евангелие как великую книгу, в которой изложены основные постулаты христианства, но мне кажется, что лучше всего воспринимать его как оставленный нам портрет Христа, потому что самое главное, что есть в Новом Завете, самое важное, что есть у христиан, — это Сам Христос, как однажды высказался великий религиозный мыслитель Владимир Соловьев. Конечно же, Евангелие содержит многочисленные наставления, касающиеся того, как мы должны поступать, как мы должны жить, чтобы наследовать Царствие Небесное, но даже все это отходит на второй план. По слову апостола Иоанна Богослова, О том, что было от начала, что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши, о Слове жизни, — ибо жизнь явилас ь , и мы видели и свидетельствуем, и возвещаем вам сию вечную жизнь, которая бъ ла у Отца и явилась нам, — о том, что мы видели и слышали, возвещаем вам, чтобы и вы имели общение с нами: а наше общен и е — с Отцом и Сыном Его, Иисусом Христом. И сие пишем вам, чтобы радость ваша была совершенна (1 Ин. 1: 1–4). Евангелисты ставили перед собой важнейшую задачу, стремясь не только донести до нас учение Господа, но и запечатлеть образ Иисуса, потому что Он и Его учение друг от друга неотделимы. И они достигли своей цели: прежде всего мы относимся к Евангелию не как к учебнику жизни, не как к кодексу правил поведения, не как к морально–философскому трактату. Нам эта книга дарует возможность драгоценной встречи с Самим Христом. |
|
|
