| Согласно печатным изданиям литургических книг, амвросианский оффиций состоял из следующих служб: matutinae (букв.- утреня, служба соответствует той части визант. утрени , к-рая включает шестопсалмие и кафизмы), Laudes (букв.- Хвалы, служба соответствует заключительной части визант. утрени), 1, 3, 6 и 9-го часов (лат. horae minores - малые часы), вечерни (vesperae) и повечерия (completorium). Основой служб были псалмы и библейские песни (cantica), помимо этого службы включали в себя молитвы, чтения Свящ. Писания и житий святых, песнопения. Основные певч. жанры служб оффиция А. о.- гимн, антифон и респонсорий (см. Амвросианское пение ). Среди гимнов есть творения, написанные или приписываемые свт. Амвросию, Пруденцию , еп. Венанцию Фортунату , св. папе Григорию I Великому , и множество анонимных. На matutinae пели песнь вавилонских отроков (Дан 3). Каждым будним днем двухнедельного цикла читали одну из 10 декурий (decuria), на к-рые делились Пс 1-108, каждая декурия в свою очередь состояла из 3 ноктурн (ср. Кафизма ). По воскресеньям, Господским праздникам и в пасхальный период эти псалмы заменялись песнями пророков Исаии , Анны , Ионы , в зимнее время - Аввакума (Ис 26, 1 Цар 2, Иона 2, Авв 3). На Laudes пели песнь Захарии (Лк 14; см. Benedictus ) или прор. Моисея (Втор 32), песнь Исхода (Исх 15), Пс 148-150 ( Хвалитные псалмы , лат. Laudes - отсюда название службы). Кроме того, ежедневно читался Пс 50 (по воскресеньям - 2-я часть песни вавилонских отроков из Дан 3, по субботам - Пс 117) и в зависимости от дня недели - дневной псалом (psalmus directus: Пс 112, 53, 66, 69, 113, 142, 89). На этой службе также читались «4 стиха псалма» (psalmi quattuor versus): в обычное время года их брали из Пс 5, 62, 66, 83, 87, 88, 107, в Великий пост - из Пс 98 (по субботам), из Пс 58, 62, 69 и 101 (по воскресеньям). Псалмы 50 и 148-150 являются неотъемлемой частью утрени в большинстве как вост., так и зап. литургических традиций (R. Taft). На малых часах читали разделенный на строфы Пс 118. Кроме того, в состав 1-го и 3-го часов входили Пс 50, 6-го - Пс 53, 9-го - Пс 85 (кроме Великого поста, когда использовался Пс 50). |
| Деятельность пастырей церкви на этот раз сдерживала, по возможности, только чрезмерную, иногда выходящую за пределы христианской терпимости, искусственность церковного пения, частью указывая различие между истинно-церковным и противохристианским пением, а частью делая благоразумные уступки требованиям своего времени. И где особенно успевали еретики своими заманчивыми напевами, там особенно процветало такого рода пение. Так, напр., Сирская церковь находилась в опасности от ереси Армония и Вардесана. Армоний сочинил даже некоторые песни и свое нечестие облекал в приятные напевы, и чрез это самое привлекал слушателей в свою ересь. Чтобы отвлечь своих пасомых от заманчивых и бесчестных песней Армония и его последователей, преподобный Ефрем Сирин начал писать в стихах опровержение еретических заблуждений, заимствовав мелодию от еретических песней Вардесана. 537 А что преподобный Ефрем подрожал в некоторых стихотворениях размеру и напевам песней Вардесана, это можно видеть из того, что в конце 65-го гимна его встречаются такие слова: «окончились 17 гимнов, составленных по подражанию песням Вардесана». 538 Феодорит говорит, 539 что преподобный Ефрем составил свои песни по напевам песней Армония. Самые напевы Сирские, на которые переложены были духовные песни Ефремом Сириным , состоять из нескольких гласов. 540 В Константинопольской церкви в противодействие арианской ереси заботами святого Златоуста Богослужебное пение доведено было до такого совершенства, что христиане вовсе перестали посещать еретические собрания. 541 Века 7-й и 8-й особенно умножили церковное пение духовными напевами. И Западная церковь не избегла тлетворного духа времени, развращающего и уничтожающего прежнее благоговение. Здесь, как выше сказали, было пение Амвросианское; но и этот полный жизни образ пения, по замечанию Иеронима, мало-помалу употреблялся во зло. Вследствие множества изменений, притом неблагонамеренными людьми, он стал, увлекать чувство и ослаблять действие слова на дух, и, следовательно, сделался неспособным вполне выражать высокую важность христианской жизни. |
| В 5 веке был известен своими песнопениями, а именно стихирами на воскресные и другие праздничные дни, Анатолий, патриарх Константинопольский (ум. 458 г.), а в 6 в. — Роман Сладкопевец (ум. около 510 г.), написавший до 1000 вдохновенных песнопений, известных под названием кондаков, и множество икосов. В 7 в. Софроний, патриарх Иерусалимский (ум. 641 г.), трудился, между прочим, над составлением церковных песнопений. Но особенно славен церковными песнописцами 8 век. Андрей, архиепископ Критский (ум. около 712 г.), был в полном смысле слова поэтом, доказательством чему служат его полные глубокого религиозного чуства покаянные каноны. Герман, патриарх Константинопольский (ум. 740 г.) также должен быть поставлен в ряду с лучшими песнописцами своего времени. Но Иоанн Дамаскин (ум. ок. 760 г.) и Козьма Маюмский (ум. после Дамаскина) по всей справедливости занимают первое место в ряду песнописцев всех времен. Их каноны и другие церковные песнопения полны высокой поэзии. В 9 веке Иосиф Песнописец (ум. 833 г.) своими песнопениями закончил создание недельных служб. Напев, употреблявшийся в богослужении в 4 веке, вначале, так же как и в первые века, был самый простой, близкий к разговорной речи (речитативный). Но скоро в богослужебную практику стали вводить искусственное пение, более или менее мелодичное. Поводом к этому послужило то, что христиане стали увлекаться театральной музыкой и стройным пением еретиков. Для предотвращения подобных увлечений отцы Церкви допустили и богослужении стройное мелодичное пение. Так поступали Ефрем Сирин и Златоуст. На западе размерное мелодичное пение ввел Амвросий Медиоланский, по имени которого оно и обозначалось (cantus ambrosianus). Но так как в амвросианское пение, с течением времени, был привнесен театральный элемент, то папа Григорий Двоеслов ввел новый напев — величественный, торжественный.Окончательная разработка церковных напевов принадлежит Иоанну Дамаскину. Он изобрел 8 гармоний или гласов, и на них положил составленные им воскресные службы, которые образовали так называемый октоих или осмогласник. |
| Вы имеете в виду древние образцы? Древние. Только внимательно изучая, сравнивая, сопоставляя, можно понять, насколько нынешнее церковное пение соответствует каноническим нормам. А если сравнивать с тем, что происходило в XIX веке, на рубеже XIX–XX веков, даже в советское время, у нас не наблюдается какой-то стагнации? Сегодня, когда говорят о проблемах церковного пения, в основном говорят о потере определенного уровня профессионализма, но я бы все-таки обратил внимание на следующее: мне кажется, что одна из главных проблем современного церковного пения в том, что оно очень часто мыслится не как молитва, а как некий аккомпанемент к молитве. Добавок к службе. Может быть, не добавок, а просто эмоционально-эстетический фон. Именно поэтому имеет место быть «уставщина» разного рода — субъективное отношение к богослужебно-певческому репертуару, когда регент сам определяет, что он считает нужным и правильным в плане исполнительства, репертуара и манеры пения… Либо это определяет священнослужитель. На мой взгляд, это одна из самых главных проблем. Эта проблема существует и в системе регентского образования. Поэтому необходимо понимать и учитывать, что дирижирование и регентование — это не одно и то же. А в чем разница? Церковное пение — не просто вид хорового искусства. Это прежде всего аскетическая дисциплина, а вершина аскетического опыта — молитва. Святой Григорий Синаит говорит: «Гласное пение есть указание на умный вопль внутри». Святитель Иоанн Златоуст говорит: «Умертви уды плотские, и тогда твой дух составит духовную мелодию». Таким образом, церковное пение и богослужебная жизнь неразрывно связаны. Какова жизнь, таково и пение. В этом неопровержимая истина. Поэтому для того, чтобы по-настоящему петь на клиросе, необходимо прежде всего воцерковление, приобщение к духовному опыту Православной Церкви, к аскетическому опыту. Это ни в коем случае не умаляет того, что нужно овладеть определенными навыками, знаниями в самых разных областях, но здесь есть целый ряд нюансов. Сегодня мы изучаем не только современную традиционную церковно-певческую, но и древнерусскую традицию, разучиваем византийские, григорианские, амвросианские песнопения, т. е. самые разные богослужебно-певческие традиции. А для того, чтобы их освоить и представить за богослужением, требуются иногда совершенно другие музыкальные теоретические и практические навыки… |
| В противовес ересианским и языческим тенденциям Церковь выдвигала иную музыкально-эстетическую концепцию. «Пусть Христов раб так поет, чтобы не голос его нравился, а нравились бы слова» 31 , – учил блаженный Иероним . Святые отцы советовали «наставляться прежде всего в псалмах» ( Иоанн Златоуст ), потому что слово в псалме – это оружие в духовной борьбе. «Псалом, – учил святитель Василий Великий , – есть Божественная и музыкальная гармония; он содержит в себе слова, не слух увеселяющие, но низлагающие и укрощающие лукавых духов, которые смущают души, подверженные их нападкам». 32 Римская Церковь на мелодической основе попевок Восточной Церкви создала культовое пение, отличающееся от восточного, – пение амвросианское. Исследователи характеризуют его как пение, в котором мелодия зависела от долготы и краткости слогов. Но уже в григорианском пении, введенном позже (VIII–X вв.), «музыка выдвигается над текстом и господствует над ним» 33 . В Х веке григорианский хорал подвергся сильным светским влияниям: в него проникли секвенции и тропы, с которыми в хорал были внесены мелодические и текстуальные изменения. Интересно, что Тридентский Собор (его постановления стали программой контрреформации) запретил секвенции и тропы, позволив исполнять только пять уже прочно вошедших в хорал секвенций. В эстетических воззрениях западных мыслителей сохраняется раннехристианская концепция. «Телесное воплощение замысла – это как бы слуга, – говорит Аврелиан из Реоме, – замысел же – господин» 34 . Но уже в анонимном трактате XII века (после разделения Церквей) мы находим явно формалистический тезис: «Пение есть приятное изменение голоса». 35 В VIII веке в богослужение Западной Церкви вводится органная музыка. Вначале это, по собственному произволу, сделали галльские церкви, и лишь по истечении длительного времени, когда нововведение стало утвердившимся обычаем – и на это было получено благословение пап, органная музыка была введена повсеместно. На Востоке мы наблюдаем совершенно иную картину. Вследствие того, что инструментальная музыка возбуждала душевные, чувственные движения – она не была введена в богослужение. Да и в быту к ней относились с недоверием и предосторожностью. На Руси ее называли не иначе, как «бесовскими глумами». В этом на Руси следовали святоотеческой традиции. «Мы в качестве инструмента, – учил Климент Александрийский , – пользуемся для прославления Бога единственно мирным словом (логосом), а не псалтирью уже, какая иудеями в Ветхом Завете употреблялась, и не трубой, и не тимпаном, и не флейтой, которые обычно употреблять людям военным, но к коим прибегают и презрители страха Божия при праздничных своих хоровых плясках, чрез разыгрываемые на этих инструментах мелодии, уснувшую свою плоть возбуждая» 36 . По мысли отцов «употребление инструментов было дозволено евреям их слабости ради» 37 . Теперь же употребление инструментов совместимо только с идолослужением. |
| Перечень первых гимнов, употреблявшихся в ранней Церкви, сохранился в александрийском кодексе V века (см. 105, с. 29). В него входят десять ветхозаветных песней. Великое славословие, песнь Симеона Богоприимца, молитва царя Манассии и др. Что касается так называемых “духовных песен”, которые имеются в уставе первоначальных суточных служб, то они, по мнению Эгона Веллеша, относятся к “мелизматическим” песнопениям, главный тип которых представляют “Аллилуиа”. И здесь, как считает прот. Иоанн Мейендорф , можно установить связь с более древней синагогальной традицией: «на нее указывает, например, музыкальная структура Аллилуариев Амвросианской Литургии, самый древний образец их, дошедший до нас» (120, с. 174). Как преобразователь церковного пения, св. Амвросий ввел в Западной Церкви антифонное пение (по восточному, сирийскому образцу), известное как «амвро-сианский напев»; это пение (от греч. antifonon) попеременно поется двумя хорами. Об этом согласно свидетельствуют Блаженный Августин (в “Исповеди”) и биограф святителя Павлин. Папа Целестин I (422–432 гг.), распространивший антифонное пение впоследствии в Риме, в годы своей юности был прихожанином св. Амвросия в Милане. Целестин I оставил об этом следующее свидетельство: “Я помню, как в день Рождества Господа нашего Иисуса Христа блаженной памяти Амвросий побуждал народ петь в унисон: «Приди, Искупитель рода человеческого, яви Деву рождающей, и все веки тому изумятся: ибо сие рождение подобает только Богу» (цит. по: 123, с. 230). По сравнению с григорианским распевом, амвросианское пение кажется более простым и непосредственным. Святитель Амвросий составил 12 гимнов, которые исполнялись еще в период его епископства. «Поэт и композитор, он является поистине творцом гимнов латинской Церкви – песнопений, объединивших в богослужении весь церковный народ» (127, с. 306). Последние годы жизни К концу жизни святитель Амвросий пользовался славой и всенародной любовью, достойно неся нелегкое бремя своего креста. Предание сохранило множество рассказов о чудесах, совершенных Амвросием в эти годы. Рассказывают, например, что однажды некий арианин увидел в храме ангела, который говорил Амвросию на ухо те слова, которые святитель передавал затем народу. Потрясенный этим арианин тотчас принес святителю покаяние и был принят в церковное общение. Так или иначе, не приходится сомневаться, что Амвросий был великой харизматической личностью и сподобился от Господа особых духовных дарований, например, дара исцелять от недугов и болезней. Кротость и горячая любовь к ближним сочетались у святителя с непоколебимой твердостью духа. Многие христиане, прибегавшие к его молитвенной помощи еще при жизни святителя, получили с его помощью исцеление. Однажды во Флоренции, пребывая в доме Де-цента, он воскресил умершего мальчика. |
| На это значение Дамаскина в истории церковного пения указывает общее предание восточной церкви, в полном соответствии с которым стоит и капитальный труд Дамаскина – октоих или расположение церковных служб воскресных на основании этого древнего певческого закона. Иоанн Дамаскин своим октоихом оказал ту важную услугу церковному пению, что придал ему законченность, устойчивость и тем предохранил церковную мелодию от произвола и профанации певцов. Ограничив певческую мелодию восемью гласами или отдельными напевами и подчинив этой системе все разнообразие церковных гимнов, он тем самым установил прочные основы их певческого исполнения и сохранил для последующего времени строгие мотивы древне-церковного пения. Насколько сохранились в теперешнем нашем нотном октоихе основные первоначальные мелодии, положенные Дамаскиным, сказать нельзя, потому что до нас не сохранился не только нотный осмогласник последнего, но и музыкальные положения ближайшего к нему времени. Но что современное нам церковное пение держится на основе древней мелодии, это доказывает связь нынешнего осмогласника с его оригиналом и путь исторического предания. Церковное пение западной церкви основывается на том же музыкальном законе, что и пение восточной церкви. приведенное в строгую систему Иоанном Дамаскиным . Оно стояло в тесной связи с историей пения на востоке и заимствовано от греков, как и церковная гимнография. Амвросий Медиоланский ввел в своей церкви употребление четырех главных напевов или ладов: дорийского, фригийского, лидийского и миксолидийского и на основе их построил певческую мелодию церковных гимнов в своей церкви. Но амвросианское пение вскоре подверглось искажениям в церковной практике, потеряло свою простоту и чистоту, так что ко времени Григория Великого (VI-VII вв.) уже потребовалась настоятельная необходимость в улучшении церковного пения, и Григорий много потрудился на этом поприще и приобрел на западе литургическую известность. К четырем гласам или ладам амвросианского пения он прибавил еще четыре, и таким образом и в западной церкви было введено осмогласие по образцу восточной. |
| Поводом к этому послужило то, что христиане стали увлекаться музыкой театральной и стройным пением еретиков. Ввиду предохранения их от подобных увлечений, отцы Церкви допустили и в богослужение стройное, мелодичное пение. Так поступали Ефрем Сирин и Златоуст. На Западе ввел размерное мелодичное пение Амвросий Медиоланский , именем которого оно и обозначалось (cantus ambrosianus). Но так как в амвросианское пение с течением времени привнесен был театральный элемент, то папа Григорий Двоеслов ввел новый напев – важный, торжественный. Окончательное определение церковных напевов принадлежит Иоанну Дамаскину . Он изобрел 8 гармоний или гласов и на них положил составленные им воскресные службы, которые образовали так называемый Октоих или Осмогласник. Осмеричное число гласов или напевов Дамаскина вскоре вошло во всеобщее употребление в восточных Церквах и даже принято было отчасти в западных, после чего церковное пение получило большее или меньшее единство и однообразие во всех Церквах. Что касается порядка пения, то он был различен. Пели все присутствующие при богослужении вместе или попеременно, на два хора, начинал петь один певец, а за ним повторял то же самое народ; наконец, пели один или несколько певцов, причем иногда в конце той или другой песни припевал с ним и народ. Ограничение участия народа в богослужебном пении относится ко временам Лаодикийского собора (364 г.), запретившего петь в церкви «иным некоторым», кроме певцов, состоящих в клире 258 . В совершении таинств не произошло никаких перемен, сравнительно с первыми веками. Так, чтобы принять крещение, требовалось предварительно пройти степени оглашения, которые были те же, что и в III веке. Только число оглашенных в V веке стало уменьшаться, потому что в V веке окончательно утвердился обычай крещения детей. К этому же времени стал мало-помалу прекращаться распространившийся было в IV веке обычай взрослых откладывать свое крещение на неопределенное время в расчете чрез крещение, принятое перед концом жизни, получить отпущение всех грехов. |
| Любопытно, что монашество единодушно выступило против употребления в богослужении гимнов и тропарей: гимны и тропари по эмоциональному стилю и интонационным истокам были родственны песням, возникшим на почве еретических движений. Сам Арий сочинял подобные песни, которые предназначались специально для «обращения заблудших». Характерно, что в первые века христианства, когда в борьбе с ересями вырабатывалось догматическое учение Церкви, мы встречаем отражение этого процесса и в музыкальной эстетике. Известный ересиарх Арий отдавал заметное предпочтение светским мелодиям и гимнам, в которых господствовало танцевальное начало. Афанасий Великий, как бы продолжая догматическую полемику о тварности Сына, проповедовал пение псалмов и, что особенно характерно для существа этой полемики, заставлял поющего исполнять псалмы таким образом, «чтобы он читающему был более подобен, нежели поющему» Афанасий обличал Ария за то, что он ввел в литургию страстные мелодии и наименовал литургический канон талией так же, как язычники называли музу покровительницу комедии. В противовес ересианским и языческим тенденциям Церковь выдвигала иную музыкально-эстетическую концепцию. «Пусть Христов раб так поет, чтобы не голос его нравился, а нравились бы слова» - учил блаженный Иероним. Святые отцы советовали «наставляться прежде всего в псалмах» (Иоанн Златоуст), потому что слово в псалме - это оружие в духовной борьбе. «Псалом, - учил святитель Василий Великий, - есть Божественная и музыкальная гармония; он содержит в себе слова, не слух увеселяющие, но низлагающие и укрощающие лукавых духов, которые смущают души, подверженные их нападкам» Римская Церковь на мелодической основе попевок Восточной Церкви создала культовое пение, отличающееся от восточного, - пение амвросианское. Исследователи характеризуют его как пение, в котором мелодия зависела от долготы и краткости слогов. Но уже в грегорианском пении, введенном позже (VIII - X вв.), «музыка выдвигается над текстом и господствует над ним» В Х веке грегорианский хорал подвергся сильным светским влияниям: в него проникли секвенции и тропы, с которыми в хорал были внесены мелодические и текстуальные изменения. Интересно, что Тридентский Собор (его постановления стали программой контрреформации) запретил секвенции и тропы, позволив исполнять только пять уже прочно вошедших в хорал секвенций. |
| Греч. формула без перевода на лат. язык, вероятно, стала использоваться раньше в амвросианском, чем в рим. обряде. В средневек. литургических книгах амвросианской традиции K. встречается в составе разных служб и в разных вариантах (на мессе троекратное K. поется после Gloria (в период Великого поста заменяется литанией), перед dimissio и после postcommunio, в конце вечерни К. читается 12 раз и т. д.). В связи с рим. обрядом К. впервые упоминается в 3-м каноне II Вазионского Собора (529), к-рый предписал всем церквам Юж. Галлии ввести пение К. (Quirieleison) на утрене, мессе и вечерне, поскольку такому обычаю следуют Апостольский престол (т. е. Рим), Италия и весь Восток (Consulia Galliae: 314-506//CCSL. 148. P. 79). Каково было влияние этого постановления и о каком именно К. идет речь, из этого краткого текста понять сложно. В «Правилах» свт. Кесария Арелатского, председательствовавшего на этом Соборе, K. не упоминается. Лишь в дополнении о псалмопении к Правилам св. Аврелиана Арелатского говорится о троекратном К. (PL. 68. Col. 393), но это явно не то К., к-рое позже стало частью Ординария мессы. Троекратное K. (без слов «Christe eleison») в начале галликанской мессы упоминает между пением Aius (Трисвятого) и Benedictus (Песни Захарии) автор толкования мессы, сохранившегося под именем св. Германа Парижского ( German. Ep. 1. 5). В «Правиле Бенедикта» К. называется supplicatio litaniae («литийное прошение»). Полагается читать его в конце бдения, утрени, повечерия и часов перед отпустом, включавшим «Отче наш» и заключительное благословение или молитвы за отсутствовавших на службе (Reg. Ben. 9, 12, 13, 17). Вероятно, речь идет об элементе богослужения, подобном визант. ектениям (в средневек. рим. обряде известны 2 варианта: Preces Великой пятницы (изд.: Clerck. 1977. P. 126-129) и т. н. Deprecatio Gelasii (Ibid. P. 166-230)). То K., к-рое вошло в состав рим. мессы, впервые упоминается в послании свт. Григория Великого 598 г. ( Greg. Magn. Reg. epist. IX 26//CCSL. 140A. P. 586-587). По его словам, пение K. в этот период воспринималось как следование традиции К-польской Церкви (ср.: Walafrid. Strabo. Liber de exordiis. 23). Однако свт. Григорий указал на отличия рим. практики от греч. обычаев: у греков K. пел весь народ, присутствовавший на богослужении, в Риме же народ лишь отвечал на пение клириков. Кроме того, в Риме к «Господи, помилуй» добавлялось «Христе, помилуй», чего греки никогда не делали. Свт. Григорий также отметил, что на мессах в будние дни в Риме пелось только К., а остальные слова опускались (alia quae dici solent tacemus). |
|
|
