| Но мы ещё дойдём до Ганга, Но мы ещё умрём в боях, Чтоб от Японии до Англии Сияла Родина моя! «Сергианство» В 1970–1980-е годы в Отделе отирался переводчик Сергей Гордеев – стукач, закладывавший по-чёрному участников заграничных поездок, с которыми он как «подсадной» вёл «задушевки». Владыка пытался вышвырнуть «любимца органов» из Отдела, но, при всём его влиянии, не смог этого сделать. Серёгу убрал лишь митрополит Смоленский Кирилл, возглавивший Отдел в 1989 г.: времена менялись, надо было выкорчёвывать «сергианство». Это было едва ли не самое первое, что он сделал в должности председателя ОВЦС. Лишился своего кресла и «референт, что из органов»... Один из таких «двойников» во время работы международной конференции сидел на синхронном переводе. И какой-то немецкий богослов «достал» всех переводчиков: он «сглатывал» глагол, звучащий в самом конце предложения. А это – ключ ко всей фразе. Нервы на пределе; толмач не выдержал и, выскочив из будки в наушниках, крикнул «фрицу»: «Глагол давай! Давай глагол!» Когда-то бытовало сформулированное в недрах Лубянки выражение: «Добровольная явка с повинной в органы». Но наступало время «уклоняться от объятий», и с «покаянкой» выступил переводчик Отдела Александр Шушпанов, который поведал о своей «деятельности» в телепрограмме «Взгляд», а также на страницах тогдашней прессы. В начале 1992 г. корреспондент газеты «Аргументы и факты» встретился с бывшим сотрудником ОВЦС, переводчиком А. Шушпановым. Вот фрагменты из интервью. – Вы действительно были агентом КГБ? – Увы, сия чаша меня не миновала. – Что побудило Вас работать на КГБ? Может быть, Вас просто вынудили? – Я давно мечтал работать в Отделе внешних церковных сношений. Когда я сумел туда устроиться, был просто счастлив. И вот однажды знакомый попросил меня помочь вернувшемуся из мест заключения диссиденту Владимиру Буковскому, которого, естественно, нигде не брали на работу, и жить ему было не на что. Я тайком давал Владимиру Константиновичу подработать на переводах, оформляя их как свои, а деньги передавал ему. И как-то нас выследили. А дальше всё пошло по сценарию: меня вышибли из ОВЦС, и полтора года я мыкался без работы. А потом в один прекрасный день меня вызвали в КГБ и предложили: «Мы вернём Вас в ОВЦС, но Вы должны поработать и на нас». |
| Была проведена колоссальная подготовительная работа. На центральную площадь и все прилегающие улицы согнали массу народу, по всему Ташкенту были развешаны громкоговорители. Вся страна замерла в ожидании того, что скажут два её высших руководителя... Но узбекские власти совершили ошибку. Они устроили обед перед митингом, а не после... Как рассказывали очевидцы, Булганин уснул сразу по прибытии в президиум, а Хрущёв вышел на трибуну и стал говорить. Жаль, магнитофонной записи не осталось с тех времён. Короче говоря, прочим руководителям, сохранившим трезвую голову, пришлось принимать непростое решение: сначала вырубили трансляцию на зарубеж, потом, по мере того как, клеймя империализм, Никита Сергеевич всё больше расходился, отключили трансляцию на страну, а ещё немного погодя, когда матерные слова стали встречаться всё чаще, были отключены и репродукторы на площади. Но Хрущёв этого не заметил – к вящей радости тех, кто их отключил. А народ, который согнали по этому случаю чуть ли не со всего Узбекистана, стоя под палящим среднеазиатским солнцем, пугливо недоумевал: что это размахивает руками маленький лысый человек? Вроде кого ругает, а кого – не слышно. А вы говорите – Милованов, Милованов!.. В ОВЦС поступали различные материалы на иностранных языках, касающиеся церковных проблем. Целый штат «толмачей» переводил их на русский язык, после чего документы ложились на стол председателя отдела. Вторые экземпляры полагалось передавать в Совет по делам религий, где они также ложились на соответствующий стол. ОВЦС – это учреждение международного масштаба. Оно нуждается в людях, знающих иностранные языки. В людях, знакомых с зарубежной религиозной литературой, поэтому пришлось открыть особую аспирантуру при Московской духовной академии, в которой изучаются общеобразовательные предметы и иностранные языки. Приходится выписывать из-за границы иностранные источники, переводить их. Они лежат в библиотеке Отдела, никому не выдаются, они не должны попадать в руки посторонним лицам 254 . |
| Оперативник, который вёл дело «гражданина Борового», хорошо подготовился к допросу. На его столе лежали папки с компроматом на маститого протопресвитера: агентурные доносы, материалы оперативной разработки, распечатки прослушки и т. д. Беседа велась подчёркнуто вежливо, но по принципу: «Здесь вопросы задаём мы». – Виталий Михайлович! Комитет располагает информацией о том, что в таком-то году, такого-то числа, при встрече с господином таким-то Вы сказали то-то и то-то, чем нанесли ущерб престижу советского государства. – А, так это протоиерей такой-то, наш секретарь в Женеве, подсуетился и донёс на меня! Ведь он был при этом разговоре. И, как всегда, всё перепутал. – Ну, не будем называть имена! А вот тогда-то Вы в дискуссии по такому-то вопросу допустили клеветническое высказывание, что можно квалифицировать как... – Да ложь всё это! Там был сотрудник ОВЦС такой-то, разговор шёл без переводчика, а он в английском языке профан. Решил «проявить бдительность» и всё переврал. (Вскоре после 1991 г. приоткрылись архивы Лубянки, и в тогдашней печати был опубликован такой примерно текст: «Источник «Кузнецов» сообщает об изменнических высказываниях протоиерея Борового».) У о. Виталия хотели вырвать «компромат на Кочеткова», но он не «сдал» опального о. Георгия. Протоиерей Георгий вспоминает: «о. Виталий был одиноким рыцарем. И не только по необходимости и по принуждению, но и по собственному выбору. Это был его путь. Он понимал, что, как он мне однажды сказал, где двое или трое православных собраны вместе, там один стукач. Это была очень горькая шутка, которая, конечно, основывалась на определённом отношении к людям. Он придерживался принципа, что доверять до конца можно только Богу» 230 . В те же «окаянные дни» »органы« обложили »красными флажками« и С.С. Аверинцева . Правда, на Лубянку Сергея Сергеевича не тягали, но на несколько лет он стал »невыездным " . Из текущих отчётов Пятого управления КГВ СССР: Заведено дело оперативной проверки на С. Аверинцева , доктора филологических наук, зав. сектором Института мировой литературы им. А.М. Горького, осуществляются агентурно-оперативные мероприятия по изучению объекта (Ф. 6. Оп. 6/16. Д. Т-175. Т. 3. С. 48). |
| Вспоминает диакон Андрей Рыбин, бывший сотрудник ОВЦС. В церковных кругах были хорошо известны полковники КГБ Милованов и Тимошевский. Первый был, ни мало ни много, заместителем председателя Совета по делам религий при бывшем Совмине СССР, второй же начальником 4-го (церковного) отдела Пятого управления КГБ. Эти славные контрразведчики были озабочены не только выработкой направлений внешней деятельности Русской православной Церкви, получением информации, касающейся международных религиозных организаций, их лидеров и официальных представителей. Не гнушались они сбором компромата по интересующему их «объекту», поощряя самое обыкновенное мерзкое стукачество одного «агента» на другого. Некоторые мои бывшие коллеги изрядно поднаторели в таком роде деятельности и с большим успехом для своей карьеры. Помню, как и на меня наседали, чтобы получить «чернуху» на митрополита Филарета и людей из его ближайшего окружения. Цели подобной «контрразведывательной» операции позже стали ясны. Владыка в конце 80-х стал предпринимать попытки хоть как-то ослабить опеку спецслужб над внешней деятелъностъю Церкви, что никак не входило в планы церковных контрразведчиков. Готовилось его снятие, и на смену ему уже был подобран кандидат 250 А весной 1991 г. судьба сыграла злую шутку с самим Миловановым. Ночью 4 апреля в 7-е отделение милиции г. Москвы из служебного помещения Совета по делам религий в нетрезвом состоянии были доставлены заведующий отделом Совета Н. Мухин и заместитель председателя Совета Е. Милованов. Последний оказался сотрудником КГБ СССР 251 . Вот как комментировалось это в тогдашней прессе. История, случившаяся с товарищем Миловановым Евгением Евгеньевичем, побуждает нас к некоторым выводам. Начать с того, что одной тайной в нашей жизни стало меньше. Кроме того, становятся очевидны непростительные изъяны в чисто профессиональной подготовке сотрудников советских спецслужб – не все из них могут пить, не теряя человеческого облика и необходимой для секретного работника бдительности. Евгений Евгеньевич несколько обмяк и растренировался под надёжнейшей – как у них говорят – «крышей». |
| Вы желаете моей смерти?» . От лагерной психологии о. Ливерий начал освобождаться только после августа 1991 г. «От Японии до Англии...» Переводчицей с японского в Отделе была Нина Сергеевна Боброва, в годы эмиграции жившая в Японии. Трудно сказать, уважала ли она «Владимира Ильича как основателя первого в мире социалистического государства». Держать язык за зубами Нина Сергеевна научилась ещё в Японии. Она скончалась в конце 1990-х годов, так и не узнав, что оказалась в Стране восходящего солнца отчасти благодаря «самому человечному из людей». В годы русско-японской войны (1904–1905) руководителем разведывательной сети Японии в Европе был японский военный атташе в Вене полковник Акаси. Тот же пост в Петербурге он покинул с началом войны, скрупулёзно выплатив по 500 иен своим агентам в России. Исключительно талантливый координатор разведывательной работы, Акаси неутомимо нащупывал уязвимые места Российской империи. Так, в конце июля 1904 г. Акаси и его подопечный революционер Зиллиакус организовали в Швейцарии встречу всех основных революционных сил России. Через посредничество В. Засулич (чей брат воевал на Дальнем Востоке) Акаси встретился с Г. Плехановым и В. Лениным. Ленин произвёл на главу японской разведки в Европе большое впечатление. Тот писал в Токио: «Коллеги-социалисты считают Ленина способным на все методы борьбы для достижения своих целей. Он пойдёт на всё ради своей доктрины. Ленин – это личность, способная вызвать революцию» 239 . Согласно западным источникам, ссылающимся на японцев, Акаси выделил Ленину 50 тысяч иен. Японцы вложили деньги и в идейную подготовку революции. Выход первого номера газеты Ленина «Вперёд» был оплачен преимущественно из фонда Акаси. Ленин писал: «Военное поражение неизбежно, а с ним неизбежно придёт и десятикратное увеличение беспорядков, недовольства и восстание. К этому моменту мы должны готовиться со всей энергией» 240 . После Женевской конференции полковник Акаси отбыл в столь благословенный для японцев Лондон. Здесь он организовывал отправку в Россию необходимого военного и террористического оборудования, амуниции и снаряжения – бомб, пистолетов и пр. Всё было рассчитано на предстоящее летом восстание. Как вспоминал Акаси, он и Зиллиакус ежедневно принимали множество русских революционеров: «Мы должны были заставить их делать дело, приободрить их, и, конечно же, мы должны были делать всё это в обстановке исключительной секретности» 241 . |
| Андропов же разработал для инакомыслящих метод «сухой гильотины» – высылать из страны и сажать в сумасшедшие дома. Солнечным февральским днём 1984 г. кремлёвские охранники в медленном балетном марше по Красной площади проводили его в забвение. Вскоре после смерти бывшего шефа КГБ ни в чём неповинный Рыбинск был переименован в «Андропов». Почему именно Рыбинск? А вот почему. В 1936 г., 22-летним юношей, Юра Андропов был назначен на скромное место освобождённого секретаря комсомольской организации техникума в Рыбинске, Ярославской области. Ежовщина расчистила путь наверх, и всего через два года Андропов был уже первым секретарём Ярославского обкома ВЛКСМ. Но через несколько лет древнему городу было возвращено его прежнее название. За эти годы в печати были подняты «неудобные» вопросы, связанные с провалами во внешнеполитическом курсе страны, выразившимися в кампучийской проблеме, советском участии в афганской военной авантюре, в тайной установке ракет СС-20, взбудоражившей весь мир... 1 сентября 1983 г. произошёл инцидент с пассажирским южнокорейским «Боингом»; решение об его уничтожении было принято не на Камчатке и не на Сахалине, а в Москве – «на самом верху». Короткое правление Андропова отмечено гибелью корейского пассажирского авиалайнера, сбитого советским истребителем над Японским морем. Погибло 269 человек. Трагедия пассажирского самолёта продемонстрировала многие качества советской системы: чудовищный, иррациональный страх перед «нарушением границы», предельную централизованность – приказ о действиях против корейского лайнера пришёл из Москвы; бесчеловечность: даже если пассажирский самолёт сошёл с курса, нарушил границу, приказ о его уничтожении был дан в мирное время 210 . Нельзя забывать, что не последнюю роль сыграл Андропов (в 1956 г. – посол СССР в Венгрии) в спешном перебазировании бывшего венгерского кровавого диктатора Матьяша Ракоши подальше от народного гнева в глубь советской территории, в Киргизию, в небольшой городок Токмак в 60-ти км от республиканской столицы... |
| В течение долгого времени кремлёвские руководители отмалчивались – были растеряны и не знали, как реагировать. Нельзя же было открыто выступить против собственной идеи и политики «борьбы за мир». Выяснилось, однако, что можно. В апреле 1984 г. Громыко в Будапеште обрушился на тех, кто, выступая за разоружение, «утрачивает классовый подход». Это был первый случай откровенного выпада против миролюбивых настроений в Восточной Европе 318 . А на зимней сессии Верховного Совета 27 ноября 1984 г. было объявлено об увеличении военных расходов с 17 миллиардов рублей до 19. Цифры сами по себе не имели существенного значения, так как подлинные размеры советского военного бюджета были скрыты в бесчисленных статьях государственных расходов. Значение, однако, имел сам факт заявления Советского Союза об увеличении расходов на оборону. Он должен был предостеречь западные страны от вывода оружия в космос; им также давалось понять, что силой, экономическим давлением или ограничениями в торговле не удастся склонить Советский Союз к уступкам 319 . Теперь все знают, что реальная цифра расходов Советского Союза на оборону была в несколько раз выше тех 17, 19, 20 миллиардов, что оглашались в газетах. Но считалось, что точная величина была неизвестна никому. Сам Михаил Горбачёв, представляя впервые полную цифру военного бюджета, сетовал, что сделать это было очень трудно, так как расходы были разбросаны по бюджетам самых разных министерств. Между тем существовала «точка», в которой все военные финансы собирались воедино и уже отсюда переправлялись подрядчикам – оборонным заводам. Это было так называемое Парковое отделение Госбанка (Паркбанк). Разведслужбы Запада, ежегодно публиковавшие прикидочные цифры советских военных трат, выводимые по косвенным данным, так и не узнали о его истинной роли. Что неудивительно, ибо о его существовании знали не более полусотни человек. Даже в Центральном финансовом управлении (ЦФУ) Министерства обороны, которому подчинялся Паркбанк, только несколько руководителей были осведомлены о том, чем занимается «2-й отдел управления спецработ» – так назывался Паркбанк в структуре ЦФУ. Секретность дополнялась тем, что находился он в здании, стоящем впритык к «Аквариуму» – Главному разведывательному управлению Министерства обороны 320 . |
| В самом деле: чем не «крыша» – Совет по делам религий. Отменные условия были созданы Евгению Евгеньевичу партией и правительством, чтобы с пользой для Отечества действовать среди архиереев и клира Русской православной Церкви, среди баптистов, католиков, мусульман и прочей публики, от которой он с холодной головой и горячим сердцем, с помощью щита и меча защищал нас с вами, сограждане и налогоплательщики 252 . Кто же сдал чекиста ментам? Простой вахтер, в полночь вызвавший милицейский наряд. После чего работники МВД извлекли сотрудника КГБ из служебного кабинета и на патрульной «раковой шейке» доставили в околоток. А вредоносный журналист продолжает «очернять органы». Омерзительная двойственность советской жизни давно стала достоянием литературы – так появилось министерство правды, которое фабрикует ложь, и министерство любви, специализирующееся на пытках. В этом ряду как нельзя более кстати и сотрудник КГБ СССР, занимающий видный пост в ведомстве, призванном обеспечить определённую законом норму отношений государства и Церкви. Секрет службы Евгения Евгеньевича лопнул при самых пошлых обстоятельствах. В связи с этим хотелось бы спросить у председателя КГБ СССР в. Крючкова: неужто Милованов действовал на свой страх и риск? Неужто он посмел ослушаться главного своего начальника, не раз публично отрекавшегося от всякого вмешательства служб советской госбезопасности в дела Церкви? И наконец: почему все материалы, документально отразившие похождения Евгения Евгеньевича и его соратника, были изъяты из 7-го отделения милиции и без всякого следа исчезли в недрах КГБ, а сам товарищ Милованов и по сей день как ни в чём не бывало ходит на службу? 253 Но так ли уж виноват сей «рыцарь печального образа»? «О бедном гусаре замолвите слово», – ведь у него было «делать жизнь с кого». В 1955 г. блаженной памяти Никита Хрущёв и Николай Булганин побывали с визитом в Индии и обратно летели через Ташкент. Визит этот тогда раздували, как могли, и узбекские власти решили устроить грандиозный митинг, который, по замыслу, должен был транслироваться по радио на весь Советский Союз и за рубеж. На митинге должны были выступить оба советских руководителя. |
| «Вельтмахт одер нидерганг» («Мировое господство или крах») – лозунг, которым Гитлер оправдывал собственную агрессивную политику. Если мировое господство недостижимо, говорил он, то он, как Самсон в Газе, предпочитает умереть в катастрофе. «Если мы будем не в состоянии покорить мир, – заявил Гитлер в 1934 году, – мы должны втянуть полмира в уничтожение вместе с собой» 311 . «Жертвы будут огромны... Нам придётся отказаться от многого из того, что было ценным для нас и сегодня кажется невосполнимым. Города превратятся в руины, замечательные памятники архитектуры исчезнут навсегда. Это время не пощадит нашу священную землю. Но я не страшусь этого» 312 . Кто-то скажет: это сравнение кощунственное! Приношу извинения. Тогда обратимся к «первоисточнику». 13 июля 1921 г. московская «Правда», повторяя более раннее обещание Троцкого «перед уходом хлопнуть дверью на весь мир», писала: «...тем, кто нас заменит, придётся строить на развалинах, среди мёртвой тишины кладбища». И лишь Горбачёву удалось добиться того, чего не сумели сделать Андропов и Черненко – удаления американских ракет «Першинг» из Западной Европы – в обмен на удаление СС-20 из Восточной. В 1977 г. была проведена очередная Всемирная конференция («Религиозные деятели за прочный мир, безопасность и справедливые отношения между народами». Москва, 6–10 июля 1977 г.). Она проходила уже без участия владыки Никодима. Очередной миротворческий конгресс 1982 г. состоялся уже после кончины митрополита (1978 г.). Уже были введены советские войска в Афганистан (1979 г.), в Польше было объявлено военное положение. Как писал в мемуарах Эдвард Терек, однажды по прямому проводу ему позвонил Брежнев и без излишней дипломатии прошамкал: – У тебя-я-я контра-а-а. Надо взять за морду. Мы поможем. Легко сказать – «взять»! Кого? Легко сказать – «контра». Это рабочие-то? То, что происходило в Польше, мы называли контрреволюцией. И наводили тень на плетень. Это была типичная, хоть и без моря крови, революция. И случилось то, что рано или поздно должно было случиться. В отличие от российского орла, у польского – одна голова. Повёрнута она в сторону Запада 313 . |
| Ливерий вспоминал в лагерном бараке. «Правда», 30 сентября 1939 г. Перед отъездом из Москвы министр иностранных дел Германии г. фон Риббентроп сделал сотруднику ТАСС следующее заявление: 1. Германо-советская дружба теперь установлена окончательно. 2. Обе стороны никогда не допустят вмешательства третьих держав в восточно-европейские вопросы. 3. Оба государства желают, чтобы мир был восстановлен и чтобы Англия и Франция прекратили абсолютно бессмысленную и бесперспективную борьбу против Германии. 4. Если, однако, в этих странах возьмут верх поджигатели войны, то Германия и СССР будут знать, как ответить на это. И встаёт вопрос: кто чей прихвостень? Ещё один тогдашний сотрудник ОВЦС – настоятель Всехсвятского храма протоиерей Анатолий Казновецкий, живший во время войны в г. Кременец Тернопольской области, делился своими воспоминаниями: «Местные жители встречали немцев с хлебом-солью, звонили праздничным звоном колокола и все говорили друг другу «Христос воскресе!» Немецких солдат встречали как освободителей от советского режима. Войдя в село, немецкое командование немедленно открывало закрытые большевиками церкви». Стоит ли удивляться тому, что убеждённый противник «сергианства», некий «архиепископ катакомбной церкви Амвросий Сивере» объявил Адольфа Гитлера " богоданным вождём»? 236 После окончания ЛДА о. Ливерий был владыкой Никодимом «замечен, возвышен и обласкан». Святитель по достоинству оценил его богословскую эрудицию и часто поручал ему составлять проекты своих докладов. Это была его официальная и хорошо оплачиваемая работа в качестве члена Отдела. Но владыка не подавлял творческую инициативу талантливого протоиерея, и тот писал на ту же тему содоклады, а затем вместе с митрополитом выезжал на очередную международную конференцию. Со временем о. Ливерий представил в учёный совет ЛДА серию своих докладов для защиты на степень магистра богословия. Их тематика была разнообразной, и он успешно защитил свою работу, озаглавленную: «Православие. Мир. Экумена». На тогдашнем богословском небосклоне это была «звезда первой величины» (как, впрочем, и сегодня). |
|
|
