| 628 Забелин, на основании того, что Пожарский не упоминает в своих грамотах об этой грамоте (в Путивль от 6-го июня – С. г. г. и д. II, 593 – и в Сольвычегодск от 7-го апреля – А. Э. II, 203), думает, что Пожарский не знал грамоты Троицких властей еще от 7-го апреля. Из слов Палицына видно, что Пожарский получил эту грамоту, но не обратил на неё внимания (Палицын, Сказание об осаде Троиц. монастыря, стр. 262; Кедров, цит. соч., стр. 113 и др.). 632 Палицын, сказание, стр. 264, 28 июля. Кедров (цит. соч., стр. 120, прим. 2) подробно разбирает мнение Голохвастова, что Палицын не мог уже 28 июля застать Пожарского в Ярославле и потому его поход в Ярославль – вымысел. На основании 6 рукоп. списков Сказания Палицына, где вместо – июля – стоит – июня, Кедров признает, что стоящее в печатном издании – июля – описка, а должно быть – июня. 633 Палицын, сказ., стр. 264. Как известно, в исторической литературе было высказано мнение Забелиным, Погодиным и Голохвастовым, что словам Палицына о Пожарском здесь нельзя доверять, как о трепезолюбителе. Кедров говорит: Палицын сообщает здесь действительный факт, то, что ему говорили и что он сам видел, когда был в Ярославле (цит. соч., стр. 116). 638 Келарь, по его словам, говорил Пожарскому: „помни, княже, Господне слово в Евангелии реченное: не убойтеся от убивающих тело, души же не могущих коснуться, но аще что и случится, и постраждеши, то мученик будешь Господеви. Многа же и ина глаголя ему от Божественных писаний“ (Сказ., стр. 267). Забелин по поводу этих слов Сказания говорит: „старец и именно он, даже и не архимандрит Дионисий, много поучал всех, особенно Пожарского… он из обычного поучения в церкви устраивает похвалу для своего личного подвига, высовывая и здесь свою фигуру всем на глаза“ (цит. соч., стр. 104). Кедров признает, что Палицын, не желая приписывать себе одному инициативу выхода Пожарского из Лавры, все-таки выделялся при этих поучениях, что доказывается приглашением Палицына Пожарским следовать в Москву. 660 Кедров, цит. соч., стр. 148; Скворцов, цит. соч., стр. 159; Забелин, цит. соч., стр. 115; Иловайский (Смут, время, стр. 240). |
| На это указывает следующее: поговоривши о том, как это Дионисий «убогий наш дом до конца пуст оставил и не воспишет к ним главизны утешительные»,…автор замечает: «вем бо, вем можешь своим мудроумием умилити…и многобурную суету, лежащую в дому моем раззорити. Последние слова указывают на начальника, управлявшего обителию вм. Дионисия, хозяина, ибо только такое лицо могло сказать о монастыре, что это – дом мой, утверждая в тоже время, что это – дом наш. (см. у Кедрова в кн. Авраамий Палицын. стр. 174). Но начальным лицом в обители, за отсутствием Дионисия, былъ никто иной, как келарь Палицын. След., несомненно, что письмо было писано Палицыным. – Но ведь в этом случае нужно вспомнить тоже, что нами сказано раньше, именно, что бедствия автора имели связь с страданиямя Дионисия, что он (автор) не писал Дионисию " того-же страшного ради запрещения», какое тяготело и на Дионисии. Какое же такое запрещение простиралось на Палицына, о котором бы он мог упоминать?! Нет ни малейших данных утверждать, что Палицын как-либо был привлечен к ответственности за исправление книг; он не участвовал в исправлении, он и не подвергся никакой каре за это. Если бы стеснение Троицких исправителей отозвалось чем-нибудь на Палицыне, то вряд-ли бы современники умолчали об этом обстоятельстве: Палицын был очень заметное лицо. По всему видно, что для него лично благополучно сошло это тревожное дело. Если же так, то с какой стати он стал бы писать Дионисию, что на нем лежит «запрещение», что всех их та мера смирила и под. Непонятно также, что Палицын – келарь богатейшего монастыря так оскудел, что не был в состоянии послать Дионисию совершенно «никакого вещественного потешеньица». Это не правдоподобно; между тем как в устах Наседки эти слова послания вполне понятны. Наконец, стоит заметить, что ни в одном из сохранившихся о Дионисии известий нет намека иа то, чтобы Палицын и Дионисий были между собою в таких же близких и дружественных отношениях, как напр. Наседка и Дионисий. Симон упоминает о многих лицах, к которым был особенно расположен Дионисий, как-то: об архимандрите Перфилие, о двух священниках Федорах, о иноке Дорофее, о Наседке и др. |
| Макарий Митрополит Московский и Коломенский «История Русский церкви». Книга 6-я Москва 1996г., с.55 Корольков Н. Ф. «Старец Авраамий Палицын и его деятельность в Смутное время на Руси» С-Петербург 1902г., с.11 Корольков Н. Ф. «Старец Авраамий Палицын и его деятельность в Смутное время на Руси» С-Петербург 1902г., с.10 Корольков Н. Ф. «Старец Авраамий Палицын и его деятельность в Смутное время на Руси» С-Петербург 1902г., с.12-14 Корольков Н. Ф. «Старец Авраамий Палицын и его деятельность в Смутное время на Руси» С-Петербург 1902г., с.16 Корольков Н. Ф. «Старец Авраамий Палицын и его деятельность в Смутное время на Руси» С-Петербург 1902г., с.14-15 Макарий Митрополит Московский и Коломенский «История Русский церкви». Книга 6-я Москва 1996 г.., с. 75-76 Феодосий Иванов «Церковь в эпоху смутного времени на Руси» Екатеринослав 1906г., с.48 Макарий Митрополит Московский и Коломенский «История Русский церкви». Книга 6-я Москва 1996г., с.76, 585 Успенский Ф. «Сношение Рима с Москвой», с.323 Успенский Ф. «Сношение Рима с Москвой», с.325 Карташев А. В. «Очерки по истории Русской церкви», Том 2. Москва 1992г., с.54 Феодосий Иванов «Церковь в эпоху смутного времени на Руси» Екатеринослав 1906г., с.51 Макарий Митрополит Московский и Коломенский «История Русский церкви». Книга 6-я Москва 1996 г.., с.76 Филарет, архиепископ Черниговский «История Русской церкви I-V периоды» Чернигов 1862г., с.117 Толстой Д. «Римский католицизм в России» С-Петербург 1876г., с.81 Карташев А. В. «Очерки по истории Русской церкви», Том 2. Москва 1992г., с.55 Макарий Митрополит Московский и Коломенский «История Русский церкви». Книга 6-я Москва 1996 г.., с.77 Карташев А. В. «Очерки по истории Русской церкви», Том 2. Москва 1992г., с.52 Августин архимандрит «Роль патриархов в преодолении Смутного времени», из материалов всероссийской научно-практической конференции «Да возвеличится Россия». Царское село, 6 января 1993г., с.37 Макарий Митрополит Московский и Коломенский «История Русский церкви». Книга 6-я Москва 1996 г.., с.104-105 |
| Дойдя до Троицкой обители, ополчение снова возмутилось междоусобием; снова разнеслись слухи, что Пожарского для того единственно заманивают в Москву, чтобы там убить его. Авраамий Палицын, ободряя Пожарского, и здесь, как и в Ярославле, убеждает его: «Князь! злодеи, покушающиеся на жизнь твою, не могут коснуться твоей души: славно быть страдальцем за веру и отечество»! Устроилось войско; Пожарский и Минин прибегли к чудотворцам Сергию и Никону. Архимандрит Дионисий, благословя их, пошел за Пруды, стал на горе Волкуше, откуда осенял крестом полки; священники окропляли их святою водою. В сие время от Москвы дул сильный сопротивный ветер: войско содрогнулось. С трепетом прикладывались воины к кресту; принимая благословение у Дионисия. Когда же пришла очередь благословляться начальникам, вдруг ветер переменился и подул в тыл. Дионисий воскликнул: «Бог с нами! Да поможет нам великий Чудотворец Сергий пострадать за веру и за дом Пресвятой Богородицы!» Палицын сопутствовал Пожарскому в Москву. 1612 года 23 августа Пожарский сразился с Гетманом Хоткевичем. Князь Трубецкой, завидуя Пожарскому, не хотел помогать его войскам. Дружины Пожарского, изнемогая от сильного боя, со слезами вопияли: «мы не защитим престольнаго града: Бог нас оставил». Пожарский призывает Палицына. Воины, увидя его, воскликнули: «мы не устоим без казаков». Не устрашаясь явной опасности, Палицын спешит к казакам, стоявшим перед храмом Климента Святого. «От вас» сказал он казакам: «от вас началось доброе дело; вы неусыпно стояли за веру православную; вы претерпевали раны; вы переносили бедность и голод; о мужестве вашем гремит молва в дальних государствах! не погубите славы и заслуг своих!» Казаки воскликнули: «умрем за веру! не погубим славы нашей!» Палицын прибавил: «ополчась на врагов, возглашайте имя Сергия; вы узрите славу Божию!» Увещания Троицкого келаря соединили все полки казацкие; быстро полетели они к дружинам Пожарского и отразили врагов. В Октябре месяце Китай город очищен был казаками, а кремль сдался Пожарскому. Сила врагов исчезла; но зависть и междоусобия все еще свирепствовали. Казаки требовали у Пожарского платы; Авраамий Палицын был тогда в Троицкой обители. Издержав все деньги на пользу отечества, он послал к казакам драгоценные ризы и прочие церковные сокровища. «Примите», – писал он, – примите все сие в залог; не оставляйте только дела своего: защищайте веру и град престольный. Вы много претерпели, вы много понесли нужд и трудов; мужайтесь! крепитесь! Бог не оставит вас. Поддержите славу свою новым рвением к славе и отечеству!» При чтении сего письма казаки зарыдали и немедленно отправили к Палицыну двух атаманов со всеми вещами, присланными из Троицы. |
| Глава 7. Авраамий Палицын В миру—Аверкий, принадлежал к верхушке провинциального дворянства. Принял пострижение в Соловецком монастыре, впоследствии переведен в Троице–Сергиев монастырь, где занимал должность келаря в 1608—1620 гг. Авраамий Палицын проявил себя энергичным церковным и политическим деятелем, занимался восстановлением монастырского хозяйства, сильно пострадавшего в период Смуты, прославился на литературном поприще. В 1611—1612 гг. от имени архимандрита Дионисия и келаря Авраамия составляются и рассылаются по городам патриотические грамоты, призывавшие идти на помощь Москве. Но главным литературно–публицистическим произведением Авраамия является Сказание об осаде Троице–Сергиева монастыря, ставшее одним из наиболее популярных сочинений о Смуте в Русском государстве в начале XVII века. Авраамий использовал в своем труде воспоминания очевидцев осады (сам Палицын в это время находился в Москве), привлек большое число литературных источников. Воспоминания очевидцев, естественно, записаны не по свежим следам событий, поэтому нуждаются в корректировке по другим источникам. В Сказание включены записи о чудесных видениях и рассказы о новых чудесах преподобного Сергия Радонежского, проявившихся во время осады монастыря. Древнейший список Сказания (РГБ, Рум. 299) выполнен в книгописной мастерской Троице–Сергиева монастыря в конце 1618—начале 1619 г. и представляет роскошную рукопись, в которой текст был переписан рукой Кирилла Новгородца, а заставки и инициалы нарисованы и раскрашены Гаврилой Басовым. Другие редакции Сказания созданы уже после 1620 г., когда Палицын вернулся в свое «пострижение» — Соловецкий монастырь. Умер Авраамий Палицын 13 сентября 1626 г., похоронен в Соловецком монастыре. Глава 8. Симон Азарьин В миру — Савва, по прозвищу Булат, служил во дворе княжны–инокини Ирины Мстиславской. В Троице–Сергиевом монастыре постригся в 1624 г. со вкладом 50 рублей. 6 лет провел Симон в келье архимандрита Дионисия, от своего учителя воспринял любовь к книгам и интерес к литературному творчеству. |
| Что касается до количества осажденных, способных носить оружие и участвовавших в обороне монастыря, то оно приблизительно должно быть полагаемо в 2400 человек или несколько менее. Палицын говорит, что «в осаде померло старцев и ратных людей побито и померло от осадныя немощи детей боярских и слуг и служебников и стрельцов и казаков и пушкарей и затинщиков и даточных людей и служних 2125 человек, кроме женскаго пола и недорослей и маломощных и старых». Затем он говорит, что царем было прислано из Москвы 60 человек казаков, а им самим (Палицыным) из той же Москвы – 20 человек монастырских слуг и что в приступ к монастырю Поляков 31 июля 1609 года в последнем не было больше 200 человек (способных носить оружие). Складывая эти цифры, получим 2405 человек. Но в числе старцев, или монахов, Палицын разумеет не одних только способных носить оружие, а всех вообще. От цинги, свирепствовавшей в монастыре, которую Палицын в сейчас приведенных словах разумеет под «осадной немощью», умерло по его, Палицына, показанию 297 монахов (которых он включает в приведенный счет), и нельзя думать, чтобы все эти 297 человек были способные носить оружие. Итак, осаждающих было около 15 000 человек, а осажденных – 2400 или 2300 с чем-нибудь человек. Количества были очень неравные. Но с осажденными был преподобный Сергий, который охранял стены монастыря и который и сотворил то чудо, что многочисленные полчища врагов напрасно простояли под монастырем в продолжение шестнадцати месяцев. Во время осады население монастыря состояло не из одних только способных носить оружие. Жители окрестных селений не полагали, чтобы Поляки стали такое продолжительное время осаждать монастырь, как это на самом деле случилось, а надеялись, что придут они, немного постоят и уйдут; поэтому, вместо того чтобы бежать от них куда-нибудь вдаль и куда-нибудь в глухие места, они поспешили укрыться от них в монастыре, в который не только привели свои семьи, но пригнали даже и Людьми и животными монастырь наполнился до того, что стал представлять из себя как бы ярмарку, на которой с трудом движутся: «От окольных стран мнози прибегоша, – говорит Палицын, – мневше, яко вскоре преминется великая сия беда, и толика теснота бысть во обители, яко не бе места праздна; мнози же человецы и скоты без покрова суще и расхищаху всяка древеса и камение на создание кущам, понеже осени время наста и зиме приближающися, и друг друга реюще о вещи пометней (друг друга толкая, друг с другом ссорясь из-за всяких пустяков, из-за всякой дряни) и всяких потреб не имущим и всем изнемогающим, и жены чада раждаху пред всеми человеки и не бе никому со срамотою своею нигде же скрытися, и всяко богатство небрегомо и татьми некрадомо и всяк смерти прося со К сожалению, Палицын не сообщает ближайших и точнейших сведений, как люди устроились с жилищами и с пропитанием себя. |
| Так кончилось очищение Московского государства от польских и литовских людей. Теперь стали думать об избрании нового царя. Для этого были разосланы грамоты с приглашением в Москву выборных людей, которые бы на общем земском соборе избрали царя. Но еще до избрания на царство Михаила Феодоровича некоторые воеводы, подвизавшиеся в смутное время, были награждены. Мы упоминаем об этом в виду того обстоятельства, что на одной грамоте, утверждающей за Трубецким весьма богатую вотчину Вагу, находится довольно знаменательная подпись и архимандрита Дионисия. Он подписался здесь на втором месте, прямо после митрополита Ростовского и Ярославского Кирилла; а после него уже подписались архиепископы Рязанский и Муромский Феодорит и Архангельский Арсений 303 . Это обстоятельство может служить доказательством того, как высоко ценили тогда заслуги Дионисия и с каким почетом относились к нему. Авраамий Палицын подписался на этой грамоте после всех светских чинов – на 18-м месте. В деле избрания Михаила на царство, по рассказу Палицына, очень видную роль играл он сам (Палицын). К нему, между прочим, приходили многие дворяне и казаки с просьбой сказать воеводам, что они желают выбрать царем Михаила Феодоровича. Палицын исполнил их просьбу. На другой день после этого собрались на собор множество духовенства, бояре и воеводы и посоветовавшись между собою, избрали на престол Михаила Федоровича. После этого послали на Лобное место архиепископа Феодорита, келаря Авраамия, Спасского архимандрита Иосифа и боярина Василия Морозова для того, чтобы спросить у собравшегося там народа и воинства об избрании царя. Прежде чем успели спросить у народа, кого он желает иметь царем, все единодушно возопили: «Михаил Феодорович да будет царь и государь Московскому государству и всея Российския державы.» Об этом избрании города были извещены грамотами. Так представляет дело избрания царя Авраамий Палицын. О каком-либо участии Дионисия в этом деле он не говорит ни слова. Хотя можно бы предположить, что Дионисий, ревнуя о благе Отечества, не преминул поспешить в Москву для присутствия на таком важном акте, однако в разных грамотах, известиях или хронографах нет ни малейшего указания на его участие в избрании царя. |
| 5. [После цифровых букв 6900 написано вязью: " мц. мр. " – следует читать: месяца марта?]. 6. Если не ошибаемся, это именно евангелие слывет в ризнице Голтяевским. Но Голтяй, или Голтяев, на дочери которого женат был Серпуховский князь Ярослав Владимирович и на внуке которого от дочери женат был великий князь Василий Васильевич, был не Федор Андреевич, а Федор Федорович. Так как Федор Федорович Голтяев был сын Федора Андреевича Кошки, который иногда называется и Кошкиным-Голтяевым, то, может быть, какой-нибудь ученый перемешал двух Федоров, и следуя указанию ученого, и ризничие стали называть евангелие Голтяевским. Или же, может быть, был в ризнице какой-нибудь, теперь неизвестный, вклад Голтяева – он был человек очень богатый, вероятно один из первых богачей своего времени,– и как-нибудь перемешан с нашим евангелием (к определению личности вкладчика евангелия Федора Андреевича может служить то, что, судя по изображениям святых на окладе евангелия, жена его звалась Елизаветой). 7. Палицын уверяет, что царь Василий Иванович Шуйский после удаления из-под монастыря Поляков взял из него сосуды золотые и серебряные позолоченные, оставив в нем только немногие и худшие серебряные (гл. 61, изд. 1784 г., с. 200 ). Но уверение Палицына нельзя не признать очень сомнительным, потому что все дело представляется им в каком-то совсем невероятном виде. Он уверяет, будто Шуйский, подстрекаемый некоторыми не боящимися Бога людьми, послал в монастырь, только что выдержавший осаду, своего дьяка Семенку Самсонова, чтобы ограбить его и его сидельцев, и будто " Семенка, по повелению самодержавнаго, достальных (уцелевших от оружия Поляков и от бывшей в монастыре повальной болезни) осадных сидельцев повеле всех грабити неповинно, не токмо мирскую чадь и вдов, но и иноков и священных чин и останцы монастырстии и до последняго плата, имже горькия слезы утираху " . После этого совсем невероятного и совсем непонятного Палицын говорит и о взятии Шуйским из монастыря дорогих сосудов: " Посем же взять последнюю казну, издавна старое сокровище дачи государей и великих князей и царей и боляр и прочих христолюбцов – сосуды златые и сребреные позлащены, иже велицей цене достойны, оставляет же в обители от сосудов сребреных малая некая и худейшая " . Если бы Шуйский действительно взял из монастыря золотые сосуды, то первые сосуды, которые он должен бы взять, это – сосуды Годунова; а между тем они-то и целы до сих пор в монастыре. Палицын уверяет, будто Шуйский забрал " останцы монастырстии и до последняго плата " , но потом сам же говорит, что " церковная сокровища, ризы, стихари и патрахили саженые " (низанные жемчугом) оставались целыми в монастыре и после Шуйского (сам Палицын привозил их под Москву, занятую Поляками, в заклад стоявшим под ней казакам, гл. 77, с. 243). |
| 381 ...келаря инока Аврамиа Палицына. – Авраамий Палицын (ум. 13 сентября 1627 г.) принадлежал к потомкам Ивана Микулаевича Палицы, выехавшего на Русь из Литвы в 1373 г. (Родословная князей и дворян Российских и выезжих... М., 1787. С. 2, 359:418) и служившего у Дмитрия Донского воеводой. Члены этого рода были в основном военными и государственными деятелями. Правнук Ивана Микулаевича Евстафий был убит при Белеве Литовском в битве с татарским царем Махметом в 1438 г.; в XVI в. двое Палицыных в числе лучших детей боярских получили от Ивана Грозного поместья. Один из родственников Авраамия, Андрей Федорович Палицын, сподвижник Пожарского, служил воеводой в Мангазее в 1629–1631 гг.; двоюродный брат Авраамия Федор Сысоевич Палицын – воеводой на Белоозере в 1609 г. Были в этой фамилии и пишущие люди: келарь Чудова монастыря Варлаам (в миру Василий Иванович) Палицын, живший во второй половине XVI в., вероятно дядя Авраамия (см.: Филарет. Обзор русской духовной литературы. Харьков, 1859. С. 192), известен как летописец и составитель списка митрополитов. Авраамий – в миру Аверкий – родился в селе Протасьеве неподалеку от Ростова Великого, по-видимому, в начале второй половины XVI в. В 1588 г., уже будучи воеводой, он подвергся опале, очевидно, по подозрению Бориса Годунова в его связи с Шуйскими, имущество его было конфисковано, а сам он сослан на Соловки и там пострижен в монахи (может быть, насильно). Через два года он был возвращен из ссылки и получил свое имущество назад. В 1594 г. его вместе с другими соловецкими старцами отправили в Троице-Сергиев монастырь, в 1601 г. послали оттуда на какую-то должность (по-видимому, келаря) в зависящий от Троице-Сергиевского Богородицкий Свияжский монастырь недалеко от Казани. В 1608 г. Авраамий вернулся оттуда в Троице-Сергиев монастырь уже в качестве келаря. Келарь ведал хозяйством и сношениями монастыря с «миром», по важности был вторым (после архимандрита) лицом в монастыре. К Троице-Сергиевой лавре в то время было приписано около двадцати меньших монастырей; в ее владении были примерно 250 сел, 500 деревень, 200 пустошей, более чем 70 починок и селищ, несколько волостей, примерно 40–50 тысяч душ и около 10 тысяч десятин земли. |
| Здесь Дионисий был оклеветан в таких беззакониях, что о них и слышать никто не хотел, потому что праведная жизнь его была известна. За такой ложный донос «клеветницы прияша мзду своего беззакония – посылаются в заточение», а Дионисий был отпущен в монастырь. Среди клеветников, думает г. Смирнов сослан был и Авраамий Палицын. Основание у него к этому заключению следующее. Симон рассказывает о двух случаях заточения или ссылки клеветников на Дионисия. В первый раз он говорит о заточении клеветников, клеветавших на него по делу исправления книг, а второй – по делу Рафаила. «Нельзя предположить, говорит г. Смирнов, чтобы Авраамий Палицын, как думают, первый подавший мысль о книжном исправлении, был замешан в этом деле и поплатился за это ссылкою», а потому если он сослан, то вероятно как участник в наветах калугера Рафаила на архимандрита». «Если писатель жития Дионисия, продолжает г. Смирнов, строго держится хронологического порядка в рассказах об искушениях преподобного, то именно к этой истории нужно привязать и имя Палицына. После рассказа о ссылке монахов, обличавших преподобного в ереси по делу об исправлении книг, он переходит в историю Рафаила ... Эта клевета и вызов Дионисия в Москву должны были быть въ1619–1620 году, а Авраамий Палицын в 1621 г. уже является на Соловках. Можно предположить поэтому, что один из властолюбцев, совладеющих архимандриту и сосланных, был Палицын!» 659 Предполагать, конечно, можно, но основания для такого предположения фиктивны. И во- первых, если Симон не упоминает, кроме двух, о других случаях ссылки монахов из Троицкого монастыря, то значит ли это, что таких случаев больше и не было?! Симону, как автору жития Дионисия, было необходимо упомянуть только о судьбе людей, которые или были особенно близки к Дионисию, или же причиняли ему большие неприятности, но упоминать о ссылке таких лиц, преступление которых не имело прямого отношения к личности преподобного, ему, конечно, не было нужды. Во 2-х, почему клеветы Рафаила должны пасть именно на 1619–1620 годы – на время увольнения Палицына из монастыря? 660 Если у Симона рассказ о Рафаиловых клеветах помещен после истории исправления книг, то это может значить только, что случилось то после освобождения Дионисия из заключения, а когда именно – в 1619–1620 или в 1621–1622 – на это нет ни малейших указаний ни в рассказе, ни в других местах. |
|
|
