| Ср. в Московском и Переяславском уездах селения Берсеневы; в Москве Берсеневская набережная р. Москвы Берсень – шиповник, крыжовник Берся Лукин Добрыня [см. Добрыня] Осипов, посадский человек, 1625 г., Вязьма Бершов Богдан Прокофьевич, 1595 г., Рязань Беседный, Беседные, Беседновы : Александр Михайлович , 1540 г., Вологда; Караул [см. Караул] Степанович, 1582 г., там же Бесищев Гридя [см. Гридя], крестьянин, 1495 г., Новгород Бескорюков Иван Петрович, 1596 г., Кострома Бесов Иван Андреевич , 1622 г., Боровск Бесок и Бесковы : Федор Весок и Парфений Бесков, крестьяне, 1551 г., Новгород Бесолысов Ермак [см. Ермак], крестьянин, 1495 г., Новгород Беспута см. Безпута Беспятые см. Безпятые Бессон см. Безсон Бесстуж см. Безстуж Бет, Бетины : Федор Бет, крестьянин, 1624 г., Нижний Новгород; Бетин Угрим [см. Угрим] Захарович, 1585 г., Тверь Бетелев Василий, посадский человек, 1566 г., Устюжна Бетель Иван, крестьянин, 1611 г., Арзамас Бетюк, Бетюковы : Илья Бетюк Албычев [см. Албыч], 1500 г., Суздаль; Федор Иванович Бетюк Дашков [см. Дашко], 1549 г., Старица; несколько Бетюковых в 1545 г. на старых поместьях в Бежецкой пятине Бетюк и битюг – 1) лошадь-тяжеловоз, 2) крепыш Бехтеевы , помещики с конца XV в. и позже, XVI–XVII вв. в Новгороде [Ср. Бахтей] Бехтерев Томило [см. Томило], крестьянин, 1660 г., Устюжна Бехтерь Яковлевич Молвянинов [см. Молвянин], 1568 г., Ярославль Бешенцевы , XVI–XVII вв. в Кашине, Бежецке, Пошехонье и Пскове Бешенец – сорванец, шальной Бешеный Даниил Семенович, 1557 г., Рязань Бибик , Бибиковы : Федор Микулич Бибик, первая половина XV в., Тверь; от него – Бибиковы; Бибиковы, XVI–XVII вв., Арзамас [см. Борода] Бибик – 1) избоина, жмыхи от маслобойни, 2) плохая пища Бибирин Григорий Фролов, послух, 1612 г. 23 Бибишкин Александр, первая треть XV в., Белоозеро Бизгины Иван Первого [ср. Первуша] и Григорий Сазоновичи, 1628 г., Мценск Бизюка, Бизюкины : Василий Иванович Бизюка, 1534 г., Москва; Домашний [см. Домашний] Ташлыков [см. Ташлык] Бизюкин, 1614 г., Белая |
| Всем сказанным с достаточною, думается, ясностью вскрыты те полусознательные разноустремлен–ности Керенского и Корнилова, благодаря которым насильнически подготовлявшийся Савинковым сговор между Керенским и Корниловым внезапно обернулся заговором Верховного главнокомандующего против министра–председателя. Такого трагического оборота развитие событий могло бы, быть может, и не принять, если бы не внезапное вмешательство нового лица, прокурора Святейшего синода, Владимира Николаевича Львова, который, желая все устроить и всем помочь, всех запутал и всех погубил. Эпопея Львова началась для меня лично с того, что 26–го августа Политическим управлением была получена телеграмма, в которой все было темно и загадочно: и адрес «Керенскому для Львова», и содержание — «на обратном пути заезжайте за Родзянко» и подпись «Добрынин». Глухо зная, что за несколько дней до получения телеграммы В. Н. Львов был у Керенского и они о чем–то конфиденциально беседовали, мы в Политическом управлении ломали себе голову над тем, что может означать такая телеграмма. Непонятен был самый факт какой–то связи между лево–либеральным Львовым, недавним членом Временного правительства, и хорошо известным нам Добрыниным, одним из наиболее темных заправил право–заговорческих элементов при Ставке. Непонятно было и упоминание о Родзянко. Неужели и он примкнул к черносотенным заговорщикам? И, наконец, как понять, что отъявленный враг Керенского, Добрынин, шлет телеграмму на его имя, раскрывая тем самым какие–то свои планы. До позднего вечера не расходились мы по домам. Было снова тревожно и смутно на душе. Одна догадка сменяла другую. Чувствовалось, что надвигается что–то новое и страшное… Уже в разгар восстания я увидел Львова в кабинете Керенского. Его ввели под конвоем для какого–то дополнительного допроса. Грузный и сырой, с лицом растерянным и недоумевающим, Львов произвел на меня впечатление безусловно добродушного, искреннего человека, но одновременно и человека на редкость неотчетливого, невнятного, быть может, даже и не вполне нормального. Помню, что на неприятно строгий, следовательский вопрос Керенского, как он, Львов, мог то–то и то–то сделать, Владимир Николаевич с безусловно подлинным душевным волнением ответил: «Только чтобы спасти вас, Александр Федорович». |
| 2 Образ Пифагора был для Антонина символом высокого интеллектуального озарения, творчества научного и поэтического, а более всего созерцательно-мемуарной стихии, самого процесса воспоминания (см. подробнее ниже, в нашей сопроводительной статье. – Н. Л., Р. Б.) Роднили его с древним математиком также и любовь к астрономии, цифровой и знаковой символике, загадывания о будущем, напряженное внимание к сновиденным, нередко сбывающимся интуициям («Нет-нет, да и заявит о своем существовании моя смешная прозрительная способность» – запись в дневнике от 4 декабря 1865 г.). 3 К новому 1881 году в Петербурге вышел пасквиль на Антонина: Добрынин Ю. Пейс-паша и его консорты. Мозаики, камеи и миниатюры из любопытных раскопок в трущобах Святой Земли. СПб., 1881. Под псевдонимом «Ю. Добрынин», как считалось, скрывался А. Ф. Чернышев, познакомившийся с Антонином в Иерусалиме и принадлежавший к ближайшему окружению консула Н. А. Иларионова, враждебно настроенного по отношению к Русской Духовной Миссии и ее начальнику. Именно Иларионов настаивал на упразднении РДМ в Иерусалиме (уже принятое в 1879 г. решение удалось отменить только в результате вмешательства императрицы Марии Александровны). Антонин болезненно реагировал на появление книги, которая, как и ее автор, неоднократно и далее упоминаются в дневнике («псиная брошюра» и т. п.). 8 О. Антонин перечисляет трех римских императоров: Тита Аврелия Фульвия Бойония Антонина Пия – Благочестивого (86–161), Марка Аврелия Антонина – Философа (121–180) и Марка Аврелия Севера Антонина – Каракаллы (186–217). 9 О. Августин Пуштов («Пейс-паша») – главный герой упомянутого пасквиля Ю. Добрынина, под именем которого выведен архимандрит Антонин с его манерой расчесывать волосы на уши, подобно еврейским пейсам. 11 Досл. «царский пирог» (греч.). Имеется в виду греческий и общебалканский обычай в новогоднем пироге запекать золотую монету «на счастье» – кому достанется. 12 Халеби Яков (Якуб) Егорович (1846–17.01.1901) – драгоман (переводчик) Русской Духовной Миссии в Иерусалиме, верный друг и соратник Антонина. |
| Мониторинг СМИ Прокат «Матильды» предварили арестом Взят под стражу предполагаемый организатор рассылок писем в кинотеатры 25.09.2017 15:24 В минувшую субботу Таганский суд Москвы арестовал лидера незарегистрированной организации «Христианское государство — Святая Русь» Александра Калинина. Он обвиняется в организации рассылки писем в кинотеатры с требованием отказаться от проката фильма «Матильда» режиссера Алексея Учителя. Накануне под стражу были заключены трое его соратников, которым вменяются поджоги автомобилей у офиса представляющего интересы режиссера адвоката Константина Добрынина в Староконюшенном переулке Москвы. При этом владельцы сгоревших машин никакого отношения к господам Учителю и Добрынину не имеют. 33-летний Александр Калинин был задержан 20 сентября в Липецке вместе с братом-предпринимателем Юрием Калининым и Александром Баяновым. Параллельно с ними в Москве задержали работавшего в боксерском клубе в Ясенево Дениса Манталуцу. По данным “Ъ”, первоначально следствие вменяло лидеру и его сподвижникам, которые с помощью поджогов, погромов и сообщений о якобы заложенных бомбах пытались помешать прокату фильма «Матильда» Алексея Учителя, умышленное повреждение или уничтожение чужого имущества (ч. 2 ст. 167 УК РФ). Как следует из материалов уголовного дела, расследуемого ОМВД по столичному району Хамовники, наиболее известной акцией стал поджог ранним утром 11 сентября автомобилей Mercedes-Benz GLS 400 4Matic и Honda Pilot у офиса адвоката господина Учителя Константина Добрынина в Староконюшенном переулке Москвы. При этом оказалось, что выгоревший полностью Mercedes принадлежал первому вице-президенту IT-koмnahuu «Ланит» Игорю Дуброво, а второй автомобиль, у которого обгорели дверь и крыло, числится за директором ООО «Успех» Валерием Кухтаровым. Оба к господину Учителю и его фильму отношения не имеют. Доказать причастность к поджогам Дениса Мантацулы, Юрия Калинина и Александра Баянова следствию особого труда не составило. Последние двое свою вину признали, а в их липецкой квартире обнаружили четыре шестилитровые пластиковые канистры, в которых находился бензин с мелкой пенопластовой крошкой, а также два десятка отрезков бумаги размером 3х5 см с надписью «За Матильду гореть». Экспертиза показала, что зажигательная смесь использовалась для поджога в Староконюшенном переулке, где была найдена и записка с такой же надписью. В итоге всех троих по ходатайству следствия Хамовнический суд Москвы заключил под стражу до 11 ноября. |
| Хорошей супругой оказалась дева-воительница, ждала Добрыню в разлуке 12 лет и дождалась. Очень неприглядно смотрелся в той истории еще один могучий Русский богатырь – Алеша Попович, которому ничто человеческое не было чуждо (Былина «Неудавшаяся женитьба Алеши Поповича»). Уж страсть как сильно хотел он занять место Добрыни рядом с Настасьей. Простил Добрыня Поповичу интриги против себя, но слез своей матери, Евфимии Александровны, когда Алеша распустил слухи, что, находящийся по делам службы в далекой стороне, Добрыня там погиб, не простил: « А в другой вине, братец, тебя не прощу. Когда приезжал из чиста поля во первы шесть лет, Привозил ты весточку нерадостну, Что нет жива Добрынюшки Никитича: Убит лежит да на чистом поле. А тогда-то государыня моя родна матушка А жалешенько она да по мне плакала. Слезила-то она свои да очи ясные, А скорбила-то свое да лицо белое, — Так во этой вине, братец, тебя не прощу» (Былины. М., 1988, с. 233). В качестве орудия вразумления выступила «шалыга подорожная», и у наказанного сына ростовского попа Леонтия появилось время, пока длилось лечение, подумать над своим неблаговидным поведением. Заключение . Русский героический эпос показывает нам, что зло может скрываться и за привлекательной «оберткой». Если некоторые враги Русских богатырей: Тугарин-змей, Идолище поганое, Соловей-разбойник, Калин-царь и внешне уродливы, то, другие, например, Скимен-зверь и Маринка Кайдальевна — красивы, более того, даже прекрасны, что делает их еще более опасными. Удар «сабли Добрыни», уничтожившей не женщину Маринку, а коварного внутреннего врага отсылает нас к библейскому «копью Финееса» и напоминает о том, что блудная страсть это одна из форм богоотступничества и спутница ересей и идолопоклонства. Русского богатыря первых ступеней пьедестала Былин сложно назвать образцовым семьянином, но «бабником» и «подкаблучником» он уж точно не был. «Жен своих любите, но воли над собой не давайте» — наставление Владимира Мономаха детям опиралось на практику своего времени, корни которой тоже «родом» из Русского героического эпоса. |
| Гурылевы : Иван, крестьянин, 1498 г., Новгород; Степан Васильевич, помещик, 1613 г., Арзамас Гусак Федор Шуклин [см. Шукля], холоп, 1455 г., Муром Гусельников Захар, крестьянин, 1564 г., Олонец Гусенков Федосей, крестьянин, 1627 г., Белев Гусло Бурдуков Кутузов [см. Бурдук, Кутуз], дворянин, 1556 г., Белев Густомес , крестьянин, 1624 г., Нижний Новгород Густяков Борис, крестьянин, ранее 1608 г., Нижний Новгород Гусь, Гусевы : Василий Константинович Гусь Добрынский [см. Добрынский], первая половина XV в.; от него – Гусевы; Василий Федорович Гусь Товарков-Пушкин [см. Товарко, Пушка], вторая половина XV в. Гусыня Семен, посадский человек, 1614 г., Тверь Гусятниковы , гости, XVI–XVII вв., Москва Гутко Матвеевич Узкого [см. Узкий], помещик, конец XV в., Новгород Гутора Гучевы , бояре, XV в., Новгород; помещики, XVI–XVII вв., там же; Воин и Данило Микуличи, 1608 г. Гуща, Гущины : Иван Гуща, крестьянин, 1498 г., Новгород; Григорий Федорович Гуща Колычев [см. Колыч], конец XVI в.; Гущины, в XV в. новгородские землевла дельцы, переселенные в конце века в Нижегородский уезд; Кузьма Иванович, 1608 г. Д Данислав , боярин, 1118 г., Новгород Данша – Даниил Даровой , крестьянин, 1545 г., Новгород Дарюк Ивашков, крестьянин, 1498 г., Новгород Даудов Василий Александрович, выезжий персианин, 1656 г. Дах кн. Данило Васильевич Шастунов [см. Шастун], начало XVI в. Даша – Давид Дашко, Дашков : кн. Дмитрий Михайлович Дашко Смоленский, начало XV в.; от него – князья Дашковы; Калина [см. Калина] и Дмитрий Дашковы, мелкие землевладельцы, 1502 г., Переяславль; Федор Иванович Бетюк [см. Бетюк] Дашков, 1549 г., Старица Движков Родион, помещик, до 1619 г., Рязань Двоежильный Якуш, крестьянин, 1627 г., Белев Двойнин Миленя [см. Миленя], 1638 г., Каргополь Дворянинец Александр, посадник, 1354 г., Новгород Дворянинов Иван Петрович, конец XV в., Новгород; Сотка [см. Сотка] Григорьев, крестьянин, 1548 г., Каргополь Дворянкин Гридя [см. Гридя], помещик, 1534 г., Москва Дворяшкин Филипп, посадский человек, 1626 г., Вязьма |
| Эта челобитная фигурировала на Соборах 1666–1667 гг.; Симеон Полоцкий опровергал ее в книге «Жезл правления» (1667). В челобитной Никита Добрынин протестовал против «плевельных слов в новых Никоновых книгах», в частности против того фрагмента «Скрижали», где говорится: «Лучши имать именовати Бога тму и невидение, нежели свет. И то, государь, напечатано от еретического писания, и о том есть от Божественных писаний обличительное свидетельство» [Румянцев, 250–251]. Автор челобитной в данном случае попал впросак, ибо обличаемый текст взят им «из помещенных в „Скрижали” толкований Никифора Ксанфопула и принадлежит св. Дионисию Ареопагиту. Значит, ересью Никита назвал слова св. Дионисия Ареопагита. Правда, выражение… смутившее Никиту, довольно оригинально и необычно, но оно все–таки совершенно справедливо, если вдуматься в него без предубеждения. Для человека слепого от рождения нестерпимо–ярко светящее солнце совершенно темно. Точно так же и для нашего ограниченного человеческого ума непостижимое существо Бога, живущего во свете неприступном, является в некотором роде тьмою, т. е. неизвестным, непонятным, необъятным бытием» [Румянцев, 339]. Биограф Никиты Добрынина здесь повторяет «возобличение» Симеона Полоцкого, не понимая его смысла. Дело не в том, что Никита Добрынин сделал богословскую ошибку и что он был чужд диалектическим озарениям Дионисия Ареопагита. Как показала С. Матхаузерова, здесь столкнулись две концепции текста — субстанциональная и рационалистическая. «Никита жалуется, что исправленные книги произвольно и напрасно переменяют первоначальный текст, а нарушение одной буквы, по представлениям Никиты, нарушает весь текст в целом. Такое понятие можно назвать субстанциональным, слово само по себе в нем равняется обозначаемой субстанции, предмету… Симеон Полоцкий считается с критическим субъектом, который стоит между словом и обозначаемым объектом, и восприятие текста, по его концепции, является соотношением трех компонентов: слово — объект — субъект. Симеон Полоцкий даже считается с тем, что не все одинаково воспринимают и понимают текст» [Матхаузерова, 1976а, 20–21]. |
| В толпе обсуждают и, судя по тону, осуждают сдержанное отношение МЧС к помощи волонтеров. На это МЧС в лице сотрудника пресс-службы Михаила Юрина отвечает: “На завалы были допущены только штатные специалисты МЧС — обученные, экипированные и застрахованные. Проблемы с волонтерами возникают потому, что они хотят работать на самых опасных участках, а мы ими рисковать не можем”. Главное, в чем могут помочь добровольцы, говорит Юрин, это дать возможность спасателям между сменами отдохнуть, поесть и прийти в себя. В этом волонтеры незаменимы. И об этом все знают. Из восьмого подъезда выходит мужчина. Впереди себя он везет нагруженную детскими вещами коляску. Еще несколько пакетов несет идущий сзади сотрудник МЧС. Мужчина представляется: Александр Добрынин. В квартире в восьмом подъезде они с женой прожили больше двух лет: здесь они сделали ремонт, сюда принесли новорожденного сына. Теперь непонятно за что первым делом хвататься: за предметы, напоминающие о мирной жизни, или за воспоминания об этой самой “мирной” жизни. “В квартире беспорядок, хватаешь, что под руку попадет. В подъезде валяются выбитые стекла… Забрал сейчас телевизор, детскую коляску и игрушки для сына, остатки документов, одежду зимнюю схватить успел. Обещают еще в четыре часа пустить” — говорит Добрынин. И повисает пауза. Накануне в городе был официально объявлен траур. К стихийному мемориалу — ограждению вокруг места взрыва — люди несли цветы, игрушки и свечи. Прошли траурный митинг и литургия. Но и сегодня сюда идут и идут люди: приносят розы, гвоздики, хризантемы, кукол, плюшевых мишек, зайцев, слоников. Кто-то поставил раскрытый альбом с детскими аппликациями, кто-то положил записку: «Сухум с вами». Одна из ж енщин передала иконки «спасителям» — так здесь теперь называют спасателей. — Я передала их тем людям, которые спасли младенца и многих других в живых оставили, рискуя своей жизнью, — говорит она. М агнитогорский сотрудник подразделения МЧС, оказавшийся 31 декабря одним из первых на разборе завалов, просит не указывать своего имени, но рассказывает, как ему в первый день работы удалось найти и спасти 13-летнего мальчика Сережу Гаврилова: “Прохожу по завалу, вижу движение какое-то, смотрю, выглядывает кисть руки, и она шевелится. Мальчик лежал головой вниз, он через диван кричал: «Ноги, ноги!»». |
| 32 Т. IX. стр. 68. Александр Попович , как сказано выше (прим. 24), участвует в Липецкой битве; Малвред Сильный соответствует Мальереди Лаврентьевского списка, которая, по Иоакимовской летописи и Татищеву, была женою Владимира и матерью Ярослава. Таким образом в число богатырей времени Владимира попали лица разных эпох и разных полов. 34 Карамзин, между прочим, замечает: «обстоятельство, что Добрыня с любопытством осматривал одежду пленников, свидетельствует, что Россияне еще не знали сих Болгаров; но Дунайские были уже им давно известны» (Т. I. прим. 436). Так категорически выражаться нельзя. У Руссов давно существовали торговые сношения с Волжскими Болгарами и поэтому нельзя утверждать, чтобы при Владимире они их еще не знали; но несомненно то, что знакомство с Волжскими Болгарами у Руссов было слабее, чем с Дунайскими. 35 Арцыбашев делает следующее соображение. «Добрыня, говорит он, находился в Новгороде, а Владимир в Киеве, из чего можно заключить, что первый ехал по Волге, а второй по Оке, и оба соединились тут, где теперь Нижний» (Повествование о России, 1838 г., т. I, стр. 47, прим. 206). 36 Взаимные отношения Болгар и Сербов в это именно время не выяснены наукой. С уверенностью можно сказать только то, что отношения эти не были безразличными. Си. Гильфердинг, Собран. сочинений, т. I., стр. 213 и следующ. 39 «Пользуясь затруднительным положением империи, говорит М. С. Дрипов, Самуил деятельно продолжал ниспровержение ее власти на полуострове; особенно успешно он вел это дело во время гражданской войны между 987 и 989 г.; не подлежит сомнению, что в это именно время он завоевал всю Диррахийскую тему, вместе с главнейшими Византийскими городами»... («Южн. Славяне и Византия в X в.» – Чтен. в Императ. Общ. Истор. и Др. Росс. 1875 г. кн. 3, стр. 143). 49 В древнейших летописных списках Олава называется Чехиней; но С. М. Соловьев , выходя из того факта, что сын Олавы Вышеслав был первым его сыном и что он должен был родиться от брака, заключенного или в Новгороде, или во время пребывания Владимира в Скандинавии, когда ему было 18 лет, совершенно резонно отдает предпочтение известию Иоакимовской летописи, называющей Олаву женою варяжскою (Ист. Рос. т. I, изд. 6, стр. 183–184). |
| Илья Муромец – крестьянский сын. Его не очень-то жалуют в Киеве, в палатах княжеских. Илья неудобен, но без него не выдержать набегов Дикого Поля: сколько силы несметной он побивает, например, под Черниговом. Но главное – он стоит за правду. Ценность для Ильи – не золото и не почести (хотя, уважения он к себе требует). Богатырь не раз подчёркивает свою независимость от князя и бояр, но за землю Русскую стоит крепко: здесь для него всё определённо. Они не просто рубят врагов – они радуются и негодуют, горюют, ошибаются, хитрят, любят Достоверно неизвестно, насколько совпадает былинный образ Ильи Муромца и его житие, но святость богатыря кажется логичным завершением его воинского пути. Добрыня Никитич – совсем другой. Не такой сильный, но образованный, мудрый, дипломатичный – он не раз выручает князя, выполняя сложные поручения за пределами Киева. Добрыня мастер вести речи с ханом Бахтияром, играть в тавлеи золочёные. А цель всё та же, что и у Ильи, – мир на русской земле. Алёша, поповский сын, опять ломает стереотипы. Дерзкий, смешливый, остроумный, весельчак и балагур, он воспитывается отцом-священником вовсе не в строгости. «Лихостью-строгостью ничего не поделаешь, а вот вырастет, возмужает он, и все шалости-проказы как рукой снимутся», – говорит ростовский протопоп. А через несколько лет благословляет сына защищать родную землю: «На доброе дело прими наше благословение родительское, на худые дела не благословляем тебя!» А вот ещё один образ – Вольга Всеславьевич, богатырь с таинственной историей рождения, умеющий оборачиваться и туром, и орлом. Хитрость и мудрость помогают ему в борьбе с вражескими силами, но и мечом, и копьём умеет бить и разить и он, и его «дружинушка хоробрая». А ещё есть путешественник Соловей Будимирович и великий певец Садко, каждый из них – со своими талантами. Есть Микула Селянинович – весёлый крестьянин, легко поднимающий суму перемётную, в которой вся тяга земная: это не под силу славным воинам. И, конечно, особенно выделяется Святогор-богатырь – фигура загадочная, один из самых архаичных образов. Как говорят исследователи, это персонаж пограничный между миром живых и миром мёртвых. Однако в переложениях для детей Александра Нечаева нет сложных и спорных моментов из оригинальных былин – а вот величие образа Святогора видно в полной мере. |
|
|
