| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла АКВИЛИН, ЕВАНГЕЛИЙ И С НИМИ 14 [Аккул], Евангелий и с ними 14, мученики Александрийские (пам. зап. 27 мая). Упомянуты в мартирологе Иеронима. Время и обстоятельства мученичества неизвестны. Сообщается, что А. был пресвитером. Ист.: ActaSS. Maii. T. 6. P. 678; MartHieron. P. 67. Лит.: Salaville S. Accule//DHGE. T. 1. Col. 273. А. И. М. Рубрики: Ключевые слова: АББОН ИЗ (940 или 945-1004), мч. (пам. зап. 13 нояб.), бенедиктинец, аббат монастыря Сен-Бенуа-сюр-Луар (Флёри), сторонник клюнийской реформы, ученый |
| Философским дарованием Коммодиан явно не обладал; его теологические познания поверхностны, суждения неоригинальны. Поэта интересуют преимущественно нравственные проблемы, поэтому он охотно порицает грешников. Его ирония довольно груба, но нужного писателю эффекта достигает. Изобразительный талант Коммодиана обнаруживается главным образом в описаниях мироздания и в мрачных апокалиптических видениях, например, конца мира, воскресшего Нерона и т.д. Язык Коммодиана изобилует простонародными оборотами, варваризмами и солецизмами. Разговорно-сниженный стиль объясняется стремлением поэта писать для простых малообразованных людей. Правильные гексаметры у него большая редкость. На смену квантитативному стихосложению древних пришло стихосложение, основанное на качественном различии ударных и безударных слогов в стопе. Ювенк. Центоны Совершенно иной характер имеет поэзия Ювенка, испанского священника, жившего в первой половине IV в. Гай Веттий Аквилин Ювенк является автором сочинения в четырех книгах под названием «Евангелие», в котором он поставил своей целью дать христианскую эпопею, превосходящую классический эпос Вергилия. Прозаические тексты Нового Завета Ювенк превращает в русле латинской школьной риторики в гексаметрические стихи. Поэма состоит из 3200 стихов. Ювенк писал ее во время правления императора Константина, приблизительно в 329–330 г. В своем произведении он перелагает главным образом Евангелие от Матфея, иногда дополняя его материалом, извлеченным из Евангелий от Луки и от Иоанна. Воспевая деяния Иисуса, Ювенк опирается на художественный опыт таких римских поэтов, как Вергилий, Овидий, Лукан. Но несмотря на свое желание превзойти в поэзии язычников, значительных результатов он не достигает. Отчасти этому препятствует его установка раепе ad verbum «почти дословно», по выражению Иеронима («О знаменитых людях», 85), передавать новозаветные тексты. Ювенку не удается в полной мере продемонстрировать свой поэтический талант, который обнаруживается в некоторых пейзажных зарисовках, описаниях природных явлений и моралистических рассуждениях. Однако это не может заменить простосердечности бесхитростного и потому величественного повествования Матфея. Следует все же признать, что драматические события, о которых рассказывает евангелист, вызывают в душе поэта живой отклик. |
| —286— менен ритмом, или чередованием сильных и слабых темпов, как это наблюдается и в новейших языках. Поэтому дактили и спондеи Коммодиана являются таковыми только по внешности, так как он совершенно почти пренебрегает количеством и не обращает внимания на так наз. «зияние», или стечение гласных (hiatus). Наряду с этим сохранена главная цезура гекзаметра, делящая стих на две половины, которые иногда рифмуются между собою. Правильных в метрическом отношений стихов у Коммодиана можно насчитать немного более 60, тогда как общее количество его стихов доходить до 2.300. О метрике Коммодиана невыгодно отзывались уже древние; так, Геннадий массилийский (марсельский) называет ее только «как бы стихами» (De viris Uustribus, cap. XV: scripsit mediocri sermone quasi versu Adversus paganas); если же к этому добавить, что папа Геласий отнес Коммодиана в 496 г. в число запрещенных писателей, то станет понятным, что его поэзия не оказала никакого влияния на последующие поколения. Гораздо бльшею чистотой языка и стиха в сравнении с Коммодианом отличается испанский пресвитер Гаий Веттий Аквилин Ювенк, составивший около 330 г. стихотворное переложение Евангелия в 4-х книгах (Libri Euangeliorum IV). Трактат Ювенка, по-видимому, является первою попыткой со стороны христианства вытеснить языческий мифологический эпос собственным религиозным. Материал для своей поэмы Ювенк заимствовали главным образом из первого Евангелия с некоторыми дополнениями по третьему и четвертому. Что же касается средств к изображению своей темы, то тут Ювенк стоит всецело на почве античной поэзию, главным образом Виргилия. Усердным изучением последнего Ювенк обязан тому, что с одной стороны избегает грубых просодических ошибок, хотя в общем они не составляют у него особой редкости, а с другой – отличается значительною простотой языка, что является резкими контрастом к господствовавшей тогда риторичности и напыщенности, особенно в прозаических произведениях. Следует заметить также, что в языке Ювенка замечается несколько неологизмов, которые в огромном большинстве случаев стали затем общим достоянием христианской поэзии, напр., auri- |
| Упоминание имен персонажей в «Александре» Лукиана (кроме самого Лукиана, его адресата Цельса, Александра, исторических и мифологических героев, а также лиц, вымышленных александром) Рутилиан Другие Современники, упомянутые, но не участвующие в действии Рутилиан Коккона Коккона Коккона Севериан Рутилиан Рутилиан (2) Рутилиан Рутилиан Рутилиан Рутилия Сакердот (3), Лепид (2) Демострат Рутилиан Император Марк Рутилиан (2) Рутилиан Ксенофонт Рутилиан Царь Евпатор, Тимократ Рутилиан (2) Таблица 13. Упоминание имен персонажей в «Жизни Плотина» Порфирия (кроме самого Плотина, исторических и мифологических героев, а также императоров, названных исключительно в целях датировки) Амелий Порфирий Другие Современники, упомянутые, но не участвующие в действии Амелий (3) Картерий Амелий (2) Я, Порфирий Картерий, Евстохий (4, 3ет(2), Кастриций (2) Амелий (2, Кастриций, Евстохий, Аммоний (Сакк) (6), император Гордиан (III) (2), Эренний (3) Ориген (2), Лисимах, Гостилиан Исихий Амелий Я, Порфирий (3), Порфирий (1) Антоний Амелий Порфирий (1), я, Порфирий (1) Амелий (3) Я, Порфирий (2) Павлин, Евстохий, Зотик, Зет, Феодосии, Аммоний (Сакк), Кастриций Фирм Я, Порфирий Гемина (старшая), Гемина (младшая), Амфиклея, Аристон, сын Ямвлиха §10 §11 Амелий Я, Порфирий Потамон, Олимпий (3), Аммоний Хиона, Полемон §12 §13 Я, Порфирий (1), Порфирий (2) император Галлиен (111), Салонина Тавмасий Аммоний (Сакк), Лонгин (2), Ориген (2) Порфирий (1), я, Порфирий (2) Диофан (2), Евбул Амелий Я, Порфирий Адельфий, Аквилин Амелий (4) Я, Порфирий (2) Трифон, Лонгин, Клеодам Амелий (5) Я, Порфирий (2), Порфирий (1) Амелий (2) Лонгин Амелий (5), Гентилиан Амелий (4) Евклид (2), Демокрит (2), Проклин (2), Фемистокл, Фебион (2), Анний (2), Медий (2), Гелиодор (2), Феодот, Термин, Лисимах, Афиней, Музоний, Аммоний (Перипатетик) (2), Птолемей Амелий (3) Я, Порфирий (2) Амелий Я, Порфирий Звездочкой отмечены случаи, когда автор прямо указывает на поименованного персонажа как на источник информации. 309 К этому привлекает внимание R. |
| Святой мученик Трифон Аудио Этот славный мученик Христов был родом из селения Кампсад во Фригии. Он жил в III веке. Скромные и благочестивые родители привили ему любовь к святым евангельским добродетелям с раннего детства. Благодаря этому, оставаясь простым пастухом гусей, он очень рано получил от Бога благодать исцелять людей и животных, изгонять нечистых духов. Случилось так, что яростный бес вселился в дочь императора Гордиана (238–244). Ни врачи, ни маги ничем не могли ей помочь. Однажды бес закричал: «Только Трифон в силах меня изгнать!» Гордиан тут же отправил гонцов по всей империи на поиски целителя. Его нашли, когда он мирно пас гусей. 17-летнего юношу привезли в Рим. Силой молитвы он изгнал беса и заставил его предстать перед жителями в виде отвратительного черного пса и признать, что, будучи орудием сатаны, отца всякого зла, ни он, ни его приспешники не имеют никакой власти над христианами. Признательный император щедро одарил Трифона, а святой по дороге на родину раздал подарки бедным. Там он снова в мире занялся своим делом, творя чудеса и расточая божественные благословения. В начале Дециевых гонений (250) префекту Востока Аквилину сообщили о святом как об опасном распространителе христианства. Трифон сам предал себя в руки посланных за ним воинов и радостно предстал перед судом в Никее. Он с равным презрением отнесся и к лести, и к угрозам префекта. Его привязали к столбу и три часа били деревянной палкой, предназначенной для тренировки солдат. Поскольку пытка, казалось, не причиняла ему боли, тиран повелел привязать его к коню и заставил бежать за ним босиком по скалистым замерзшим дорогам. По возвращении в Никею Трифону пробили ноги гвоздями за отказ от почитания императорского изображения и повели в центр города. Любовь ко Христу превратила страдания молодого мученика в божественное наслаждение , поэтому толпа взирала на пытки с благоговением. Солдаты яростно выкручивали ему руки и ноги, били прутьями, жгли факелами, но святой все переносил с радостью, молясь о своих палачах. Вдруг венец из цветов и драгоценных камней спустился с неба на его голову. Тогда Аквилин, беспомощный и посрамленный, приказал обезглавить Трифона за городскими стенами. Но еще до того как палач ударил смертоносным мечом, святой мученик предал душу Богу. |
| Во всяком случае, каноны (постановления) первых испанских соборов в составе «Испанского канонического свода» сохранились начиная с IV в. 63 Формально являвшиеся провинциальными, эти соборы (особенно соборы в Эльвире и I Толедский) на деле происходили в присутствии представителей самых разных провинций и де-факто носили общеиспанский характер. В нашем распоряжении имеются постановления I Сарагосского (380 г.) и I Толедского соборов (397/400 г.), 64 a также заслуживающие отдельного разговора каноны собора в Эльвире (Иллиберис, совр. Гранада), датируемые периодом от 300/302 до 330 гг. 65 . Разумеется, этот перечень далеко не полон. Однако и дошедшие до нас лишь в малой своей части постановления испанских соборов IV в. содержат важнейшую информацию об истории испанской Церкви послеконстантиновского времени. Показательны уже сами нормы оформления соборных постановлений (acta, gesta), исполненные в четком соответствии с римскими прототипами – постановлениями муниципальных советов (курий), что прослеживается, даже несмотря на тот факт, что в процессе копирования формальные элементы памятников претерпели определенные искажения. Наблюдается ярко выраженная преемственность римско-правовой традиции в церковной среде: Церковь говорила с обществом на понятном ему языке. Используя для описания значимых для нее правовых реалий язык римского права, она не только использовала, но и обогащала, и дополняла его, вкладывая в старую форму новое содержание. 66 Так закладывались основы испанской традиции канонического (внутрицерковного) права, 67 в дальнейшем оказавшие колоссальное влияние на развитие права Западной Церкви в целом. Начало традиции христианской поэзии в Испании положил Гай Веттий Аквилин Ювенк, испанский священник, современник императора Константина Великого , который около 330 г. создал поэму «Евангелие» (или «Евангельская история») – эпический цикл из четырех книг, написанный на основе евангельских сюжетов. Наряду со своими современниками христианскими поэтами за пределами Испании, Ювенк стоял у истоков традиции «романизации» христианских образов, т. |
| Святитель Панкратий усердно проповедовал слово Божие, подтверждая истинность нового учения многими чудесами: он исцелял больных и изгонял бесов. По его благословению местные жители в течение месяца построили христианский храм, где святитель Панкратий совершал богослужения и наставлял вверенную ему паству светом Христовой веры. Благодаря неустанным трудам святителя Панкратия большинство язычников познали Истинного Бога. С каждым днем множилось число христиан, и вскоре весь город и его окрестности были просвещены евангельским учением. Но диавол внушил некоему нечестивому человеку по имени Аквилин вооружиться на христиан и умертвить их. Он собрал войско и пошел на Тавромению, чтобы разорить город и уничтожить его жителей. Узнав об этом, святитель Панкратий утешал своих духовных детей, предсказывая, что никто не пострадает от врагов. Когда враги приблизились к городу, навстречу им вышел святитель Панкратий со своим клиром. Они несли крест и святые иконы Христа Спасителя и Пресвятой Богородицы. По молитве святителя на войско напал страх, воины были окутаны как бы тьмой, умы их помрачились, и они начали убивать друг друга, а иные поражали себя мечами. Когда такое затмение в умах язычников рассеялось, те, кто остался жив, бросили оружие и с раскаянием пришли к святителю Панкратию. Много лет святитель Панкратий управлял Христовой Церковью. Другие города той страны были также просвещены светом истинной веры. В конце I века немногие оставшиеся язычники во главе с Артагастом устроили заговор против святителя. Они пригласили его в языческое капище как бы для беседы. В полу было устроено отверстие, которое вело в расщелину скалы. Язычники бросили туда святителя Панкратия и забросали его камнями. Позднее мощи священномученика Панкратия были перенесены в Рим и положены в загородном храме его имени. Литература: 1 . Жития святых, на русском языке изложенные по руководству Четьих-Миней святителя Димитрия Ростовского , кн. 11. М., 1910, с. 188–191. 2 . Настольная книга священнослужителя, т. 3. М., изд. Московской Патриархии, 1979, с. 544–545. Святителя Феодора, епископа Едесскаго |
| Он есть Бог богов и Царь царей, и Судия живых и мертвых; а почитаемые вами боги послужат на возжжение огня вечного со всеми поклоняющимися им. После этого епарх Аквилин, собравшись на охоту, велел захватить и святого Трифона, приказав привязать его к коню и вести за собою. Большие мучения пришлось выносить святому: пальцы ног его отрывались, потому что, при ужасном морозе, ноги его были босы, а конь наступал и давил их своими ногами, – и ступни его растрескались, но мученик, вперив духовный взор к Богу и, пламенея любовью к Нему, ни во что ставил эти мучение, и пел слова Давида: «Утверди шаги мои на путях Твоих, да не колеблются стопы мои» ( Пс.16:5 ), и другие: «Утверди стопы мои в слове Твоем и не дай овладеть мною никакому беззаконию» ( Пс.118:133 ). Повторяя вместе с тем и слова святого первомученика архидиакона Стефана: – «Господи, не вмени им греха сего» 1099 ( Деян. 7:60 ). Возвратившись после охоты, епарх призвал к себе мученика и сказал ему: – Теперь, несчастный, не надумал ли ты благоразумно принести жертвы богам, или остаешься в своем прежнем безумии? Святой отвечал: – Ты сам, ослепленный диаволом, преисполнен безумия и невежества, потому что не можешь познать Создателя всех и поклониться Ему; а я остаюсь премудрым, не отступая от спасающей меня истины. Епарх велел отвести святого в темницу; а сам отправился в ближайшие пределы страны, где и оставался некоторое время. По прибытии обратно в Никею, епарх, явившись в судилище, снова вызвал Трифона и сказал ему: – Не научило ли тебя продолжительное пребывание в узах повиноваться царскому повелению и обратиться к богам? – Бог мой и Господь Иисус Христос, – отвечал святой, – Которому я служу чистым умом, поучая, наставил меня и утвердил меня, дабы я мог неизменно и непоколебимо сохранить веру в Него: посему Ему Единому истинному Царю и Богу, я повинуюсь, и к Нему прибегаю, твою же и царскую гордость я презираю, а от почитаемых вами богов отвращаюсь. Епарх, сильно озлобясь, вскричал слугам: – Вбейте острые гвозди в ноги его, и, водя по городу, бейте его. Слуги тотчас исполнили приказание мучителя. Святого стали водить, или лучше сказать, влачить по городу, подвергая истязаниям, и он переносил ужасные страдания – как от вбитых в ноги гвоздей, так и от сильного мороза, по случаю суровой зимы. Но великий страдалец, имея пред духовным взором своим Христа, и взирая на будущие воздаяние, всё переносил с великим терпением и радостью; когда же он опять был приведен к епарху, мучитель, удивляясь такому терпению святого, с великою досадою сказал ему: |
| После этого эпарх Аквилин, собравшись на охоту, велел захватить и святого Трифона, приказав привязать его к коню и вести за собою. Большие мучения пришлось выносить святому: пальцы ног его отрывались, потому что, при ужасном морозе, ноги его были босы, а конь наступал и давил их своими ногами, — и ступни его растрескались, но мученик, вперив духовный взор к Богу и, пламенея любовью к Нему, ни во что ставил эти мучение, и пел слова Давида: «Утверди шаги мои на путях Твоих, да не колеблются стопы мои» (Пс.16:5), и другие: «Утверди стопы мои в слове Твоем и не дай овладеть мною никакому беззаконию» (Пс.118:133). Повторяя вместе с тем и слова святого первомученика архидиакона Стефана: — «Господи, не вмени им греха сего» [ 12 ] (Деян. 7:60). Возвратившись после охоты, эпарх призвал к себе мученика и сказал ему: — Теперь, несчастный, не надумал ли ты благоразумно принести жертвы богам, или остаешься в своем прежнем безумии? Святой отвечал : — Ты сам, ослепленный диаволом, преисполнен безумия и невежества, потому что не можешь познать Создателя всех и поклониться Ему; а я остаюсь премудрым, не отступая от спасающей меня истины. Эпарх велел отвести святого в темницу; а сам отправился в ближайшие пределы страны, где и оставался некоторое время. По прибытии обратно в Никею, эпарх, явившись в судилище, снова вызвал Трифона и сказал ему: — Не научило ли тебя продолжительное пребывание в узах повиноваться царскому повелению и обратиться к богам? — Бог мой и Господь Иисус Христос, — отвечал святой, — Которому я служу чистым умом, поучая, наставил меня и утвердил меня, дабы я мог неизменно и непоколебимо сохранить веру в Него: посему Ему Единому истинному Царю и Богу, я повинуюсь, и к Нему прибегаю, твою же и царскую гордость я презираю, а от почитаемых вами богов отвращаюсь. Эпарх, сильно озлобясь, вскричал слугам: — Вбейте острые гвозди в ноги его, и, водя по городу, бейте его. Слуги тотчас исполнили приказание мучителя. Святого стали водить, или лучше сказать, влачить по городу, подвергая истязаниям, и он переносил ужасные страдания — как от вбитых в ноги гвоздей, так и от сильного мороза, по случаю суровой зимы. Но великий страдалец, имея пред духовным взором своим Христа, и взирая на будущие воздаяние, всё переносил с великим терпением и радостью; когда же он опять был приведен к эпарху, мучитель, удивляясь такому терпению святого, с великою досадою сказал ему: |
| Щедрые подарки и повышение жалования солдатам сделали его популярным в армии. Он чувствовал себя новым Юлием Цезарем и мечтал не иначе, как об императорском троне. Скоро готы перейдут границу и сметут легионы наместника Мезии и Фракии . Я же встану во главе своего войска и разобью готов. Сегодня — император Деций, завтра — император Аквилин». Такие тщеславные мысли часто приходили ему в голову. Но об этом пока никто не знал, кроме самого епарха Аквилина. Человек, который стоял сейчас перед ним был молод, и даже очень молод. «Совсем мальчишка», — подумал про себя Аквилин. — «А мне говорили, что он — опытный врач!» О том, что Трифон не только лечит людей, но и проповедует им о Христе, наместнику доложили деревенские лекари, доложили из зависти, потому что Трифон брался лечить тех, от кого они отказывались, и лечил успешно. «Ну, с этим у меня проблем не будет», — подумал наместник, вглядываясь в полудетские черты лица Трифона. Но встретившись с ним взглядом, Аквилин почувствовал, что этот человек, несмотря на молодость и незнатное происхождение, нисколько его не боится. Во взгляде Трифона не было смущения. Он смотрел на наместника прямо и открыто, не сводя с него глаз. Рядом с Аквилином стояли его помощники, оруженосцы и слуги. Народ теснился позади него вдоль каменных стен базилики , в которой проходил суд. Но сейчас наместнику казалось, что вокруг них никого нет — только он и Трифон. Они находились напротив друг друга: епарх — человек, облеченный земной властью, и юноша, за которым стоял Сам Небесный Владыка. И Трифон это чувствовал. Почувствовал это и Аквилин и, не выдержав устремленного на него взгляда, невольно опустил глаза и поднял из снова только тогда, когда услышал голос своего казнохранителя Помпиниана. — Вот юноша из города Апамеи, посланный к твоему величеству, предстоит перед светлым судом твоей власти, — Помпиниан говорил торжественно и высокопарно, как и подобает человеку, начинающему судебное разбирательство. Аквилин взглянул исподлобья на юношу и вновь, не выдержав его взгляда, отвел глаза в сторону. |
|
|
