| А Иоанн после того, как рассказал о разбитых голенях тех, которые были распяты с Господом, и о боке Иисусовом, пронзенном копьем, – о чем рассказал только он один, – в согласии с другими присоединил такое сообщение: «После сего Иосиф из Аримафеи – ученик Иисуса, но тайный из страха от Иудеев, – просил Пилата, чтобы снять тело Иисуса; и Пилат позволил. Он пошел и снял тело Иисуса» ( Ин. 19:38 ). Здесь нет ничего такого, в чем кто-либо из евангелистов казался противоречащим другим. Но, возможно, кто-нибудь станет спрашивать, каким образом Иоанн не противоречит самому себе, когда вместе с прочими свидетельствует, что Иосиф просил Тела Иисусова, но только он один говорит, что тот был тайным учеником Господа из-за страха перед иудеями. Действительно, почему Иосиф, бывший из страха тайным учеником, осмелился просить Тела Его, чего не осмелился ни один из тех, которые следовали за Господом? Однако каждому должно быть понятно, что он сделал это, полагаясь на свое достоинство, в виду чего он мог смело войти к Пилату; ради оказания последнего долга при совершении погребения он меньше заботился об иудеях, хотя обыкновенно избегал их вражды, слушая учение Господа. Глава XXIII 60 . Матфей продолжает: «И, взяв тело, Иосиф обвил его чистою плащаницею и положил его в новом своем гробе, который высек он в скале; и, привалив большой камень к двери гроба, удалился» ( Мф. 27:59–60 ). Марк говорит так: «Он, купив плащаницу и сняв Его, обвил плащаницею, и положил Его во гробе, который был высечен в скале, и привалил камень к двери гроба» ( Мк. 15:46 ). Лука же говорит: «И, сняв Его, обвил плащаницею и положил Его в гробе, высеченном в скале, где еще никто не был положен» ( Лк. 23:53 ). Из этих трех повествований не может возникнуть никакого вопроса о разногласии. А Иоанн упоминает, что погребение Господа было исполнено не одним только Иосифом, но также и Никодимом. Действительно, он говорит так: «Пришел также и Никодим, – приходивший прежде к Иисусу ночью, – и принес состав из смирны и алоя, литр около ста». |
| Ведь и сам Матфей приводит эти слова так, как будто они сказаны возражающим; он говорит: «Неужели вы никогда не читали в Писании: камень, который отвергли строители, тот самый сделался главою угла» ( Мф. 21:42 ). Разве этим он не дает понять, что были такие, которые возражали Иисусу? То же отмечает и Марк, который приводит эти слова в таком виде: «Неужели вы не читали сего в Писании: камень, который отвергли строители, тот самый сделался главою угла» ( Мк. 12:10 ). Эта мысль, безусловно, наиболее уместна после возражений со стороны иудеев. 136 . Итак, нам остается признать, что среди слушавшего Господа народа некоторые отвечали то, что приводит Матфей, а другие то, что не упустил сказать Лука. Тем, которые дали Господу тот ответ, который привел Матфей, другие возражали: «Да не будет!» Но ответ первых Марком и Лукой приписан Господу, ибо, как я выше сказал, через них говорила сама истина: или, если они были злыми, по их неведению, как и Каиафа, который, будучи первосвященником, изрек пророчество, не понимая, что он говорит ( Ин. 11:49–51 ); или же сознательно, как через понимающих и уже верующих. Ведь там была та толпа, через которую исполнилось известное пророчество, когда народ, встречая с великим торжеством входящего в Иерусалим, восклицал: «Благословен Грядущий во имя Господне!» ( Пс. 117:26 ; Мф. 21:9 ). 137 . Пусть нас не смущает и то, что Матфей сказал, будто первые священники и старейшины народа подошли к Господу и спросили, какой властью Он это делает и кто дал Ему эту власть; это тогда, когда Он со Своей стороны спросил их: «Крещение Иоанново откуда было: с небес, или от человеков?» А на их ответ, что они этого не знают, сказал им: «И Я вам не скажу, какою властью это делаю». Далее Матфей продолжал говорить таким образом: «А как вам кажется? У одного человека было два сына...» ( Мф. 21:25–28 ), и т.д. По Матфею речь идет связно до того места, где говорится о передаче виноградника другим виноградарям. Действительно, можно подумать, что все это Господь говорил первосвященникам и старейшинам народа, которые спросили Его о Его власти. |
| Ведь невозможно даже перечислить всех причин, по которым это могло произойти. А что таковых могло быть весьма много, да к тому же и важных, – то кто окажется столь неопытным в человеческих делах, чтобы это отрицать или в этом сомневаться? Действительно, кому не ясно, как много могло быть сообщено царю других более страшных – истинных или ложных – известий, так что он, боявшийся, как бы царственное Дитя не обратилось против него или его детей, побуждаемый опасениями против других более близких родственников, занял свои мысли, отвлеченные от той заботы, принятием мер предосторожности в делах более близких. Итак, оставив это предположение, скажу следующее. После того, как волхвы ничего не сообщили Ироду, он мог подумать, что они были обмануты ложным видением звезды, и поскольку не нашли Того, Кого считали родившимся, то стыдились возвратиться к нему. Такое предположение вполне могло успокоить его и отвлечь от поисков и преследований Отрока. Когда же после очищения Матери Его родители пришли с Ним в Иерусалим и совершилось в храме то, о чем повествует Лука, слова пророчествовавших о Нем Симеона и Анны стали распространяться и достигли слуха Ирода, вернув его к прежнему намерению. Тогда-то Иосиф по откровению во сне с Младенцем и Матерью Его бежал в Египет. Ирод же, увидев, что он осмеян волхвами и желая осуществить намерение умертвить Христа, убил, как повествует Матфей, многих младенцев. Глава XII 25 . Матфей об Иоанне говорит так: «В те дни приходит Иоанн Креститель и проповедует в пустыне Иудейской и говорит: покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное. Ибо он тот, о котором сказал пророк Исаия: глас вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему» ( Мф. 3:1–3 ). Марк и Лука тоже согласны с тем, что это свидетельство Исаии говорит об Иоанне. Ибо и многие следующие слова из того же пророка упоминает Лука, когда повествует об Иоанне Крестителе. А евангелист Иоанн показывает, что Иоанн Креститель о самом себе привел то же самое свидетельство пророка Исаии ( Ин. 1:23 ), так же, как и Матфей привел некоторые слова Иоанна, которых другие не привели: «Покайтесь, – говорит, – ибо приблизилось Царство Небесное»; эти слова Иоанна другие евангелисты пропустили. |
| Выходит, что у Господа просили и то, и другое: и чтобы Он исцелил больную, и чтобы Он воскресил мертвую. А так как Матфей решил сообщить кратко, то он и представил отца сказавшим то, чего и тот хотел, и Христос совершил. Конечно, если бы те два евангелиста или один какой-либо из них приписали и отцу слова, сказанные вестниками из дома, т.е. чтобы Иисус не беспокоился, ибо девица умерла, то это противоречило бы словам, приведенным у Матфея; а в действительности мы не читаем, что он не соглашался на то, что говорили и чему противились вестники из дома, т.е. чтобы Учитель пришел. Поэтому и слова Господа: «Не бойся, только веруй, и спасена будет» ( Лк. 8:50 ) являются не укором недоверяющему, а большим укреплением верующего. Действительно, у него была такая же вера, как и у того, который говорил: «Верую, Господи! помоги моему неверию» ( Мк 9.24 ). 67 . При таком положении дела в отношении к различным, но не противоречащим друг другу словам евангелистов, мы учимся весьма полезному и крайне необходимому правилу: в словах каждого мы должны усматривать только его намерение. Никто не должен считаться лжецом, если он другими словами выразит намерение кого-либо, не приводя его слов; пусть жалкие буквоеды не думают, что истина в каком-либо отношении связана с буквенными знаками; нужно искать только истинный дух говорящего и, конечно, не в одних только словах, но и во всех остальных душевных знаках. 68 . А то, что в некоторых списках у Матфея находят слова: «Не умерла женщина (а не »девица«), но спит» ( Мф. 9:24 ), хотя Марк и Лука называют ее двенадцатилетней девицей, то это, следует думать, связано с тем, что Матфей говорит по еврейскому обычаю. Действительно, и в других местах Писаний мы находим, что женщинами называются не только те, которые вышли замуж, но и чистые, невинные жены; так и о самой Еве говорится: «И создал Господь Бог... жену» ( Быт 2.22 ), и в известном месте в книге Чисел повелевается не убивать женщин, которые не знали мужеского ложа, т.е. дев ( Чис 31.18 ); подобным словоупотреблением пользуется даже апостол Павел, когда говорит о Христе, как о родившемся от жены ( Гал 4.4 ). |
| Да и Лука об этом событии не говорит, что оно произошло в Вифании; и хотя он не упомянул о городе или доме, где оно совершилось, однако не похоже, чтобы его повествование относилось к тому же самому месту. Однако же, я убежден, что события было два, а женщина – одна, которая, как грешница, приступила к ногам Иисуса, лобызала их, омывала слезами, обтирала волосами и помазала маслом. Господь, применив к ней притчу о двух должниках, сказал, что отпускаются ей грехи многие, так как она возлюбила много; мы должны понимать, что это сделала та же самая Мария, но два раза, причем первый случай описывает Лука ( Лк. 7:36–50 ). Об этом событии повествует и Иоанн. Хотя он не так изображает совершившееся, как Лука, однако и он упомянул об этой женщине, называя ее Марией, когда начал говорить о имеющем воскреснуть Лазаре, прежде чем Господь прибыл в Вифанию. Об этом он повествует таким образом: «Был болен некто Лазарь из Вифании, из селения, где жили Мария и Марфа, сестра ее. Мария же, которой брат Лазарь был болен, была та, которая помазала Господа миром и отерла ноги Его волосами своими» ( Ин. 11:1–2 ). Говоря так, Иоанн является свидетелем в пользу Луки, который сообщил, что это произошло в доме некоего фарисея Симона. Итак, Мария некогда уже совершила это. А то, что она сделала в Вифании снова, есть нечто иное, что не имеет отношения к повествованию Луки, но одинаково сообщается остальными тремя евангелистами ( Ин. 12:1–8 ; Мф. 26:7–13 ; Мк. 14:3–9 ). 155 . Итак, нам нужно обратить внимание, каким образом сходно у Матфея, Марка и Иоанна то, о чем, несомненно, они говорят как об одном и том же событии в Вифании, где и ученики (как сообщают все три евангелиста) выражали недовольство женщиной за трату драгоценнейшего мира. Когда Матфей и Марк говорят, что миром была помазана глава Господа, а Иоанн – ноги Его, то это не несет в себе противоречия по тому правилу, которое мы показали, когда говорили о том, что Он напитал толпы пятью хлебами. Ведь и там был такой, который говорил, что народ был расположен по пятисот и по сто человек, тогда как другой указал только на сотни, а третий – только на пятьсот; но в этом нельзя видеть противоречия: ведь возможно, что когда один расположил только по сотням, другой расположил по пятьсот, из чего нужно сделать вывод, что в действительности было и то, и другое. |
| Действительно, Лука говорит: «Один из повешенных злодеев злословил Его и говорил: если Ты Христос, спаси Себя и нас. Другой же, напротив, унимал его и говорил: или ты не боишься Бога, когда и сам осужден на то же? и мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли; а Он ничего худого не сделал. И сказал Иисусу: помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое! И сказал ему Иисус: истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю» ( Лк. 23:39–43 ). Итак, по словам Матфея и Марка разбойники, распятые с Ним, поносили Его, а по свидетельству Луки один из них поносил Его, а другой и унимал товарища, и веровал в Господа. Как же это понять? Для этого нужно представить, что Матфей и Марк, кратко останавливаясь на этом событии, употребили вместо единственного числа – множественное, подобно тому, как в послании к евреям мы читаем сказанное во множественном числе: «заграждали уста львов», когда известно это об одном Данииле, или: «умирали от меча» ( Евр. 11:33, 37 ), когда предание существует только об одном Исаии. Но так как язычники и за это поносят Евангелие, то пусть они посмотрят, как выражались их писатели, сколько у них было Федр, Медей и Клитемнестр, хотя на самом деле их было по одной; да и что необычного в том, чтобы сказать: «Крестьяне меня обижали», хотя обида была нанесена одним. Свидетельство Луки об одном разбойнике противоречило бы свидетельствам других, если бы те сказали, что оба разбойники укоряли Господа. Тогда под множественным числом нельзя было бы разуметь одного: но в данном случае нет никаких доказательств, что, говоря в множественном числе, они имели в виду непременно обоих злодеев; такое употребление множественного числа часто допустимо и тогда, когда речь идет об одном. Глава XVII 54 . Матфей продолжает так: «От шестого же часа тьма была по всей земле до часа девятого» ( Мф. 27:45 ). С этим согласны и два другие ( Мк. 15:33 ; Лк. 23:44–45 ); но Лука объясняет, почему произошла тьма: потому что затмилось солнце. Матфей говорит: «А около девятого часа возопил Иисус громким голосом: Или, Или! лама савахвани? то есть: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил? Некоторые из стоявших там, слыша это, говорили: Илию зовет Он». |
| И святой Григорий Богослов спрашивает: «Отчего неурожаи, тлетворные ветры, град? Отчего порчи в воздухе, болезни, землетрясения, волнения морей и небесные явления? И отвечает: тварь, созданная в наслаждение людям, – сей общий и равный для всех источник удовольствий, – обращается в наказание нечестивых, чтобы мы тем же самым, чем были почтены, и за что оказались неблагодарными, теперь вразумились и познали силу Божию в злостраданиях, когда не познали ее в благотворных действиях». Все бедствия и несчастья происходят с людьми при Божием попущении, поэтому Святая Церковь внушает своим чадам, что лучшее средство против всякого бедствия – это молитва, покаяние и исправление жизни. Последование молебного пения во время бездождия относится к числу древнейших. Сам Господь явно открыл в Слове Своем, что бездождие бывает по воле Его, в наказание за грехи наши. «Если…не послушаете. Меня, – сказал Он, – то Я… сломлю гордое упорство ваше, и небо ваше сделаю, как железо, и землю вашу, как медь. И напрасно будет истощаться сила ваша, и земля ваша не даст произрастаний своих, и дерева земли не дадут плодов своих» ( Лев. 26, 19–20 ). Священное Писание говорит, что, как возникновение бездождия, так и прекращение его, могут совершаться силою молитвы: «Илия был человек подобный нам, и молитвою помолился, чтобы не было дождя: и не было дождя на земле три года и шесть месяцев; и опять помолился; и небо дало дождь, и земля произрастила плод свой» ( Иак. 5, 17–18 ). О силе молитвы в прекращении засухи свидетельствует в письме от 179 г. Марк Аврелий. На основании этого письма церковный историк Евсевий повествует, что, «когда войско, готовясь вступить в сражение с германцами и сарматами, истаевало от жажды, воины мелитского легиона, который за веру существует с того времени доныне, стоя пред неприятелем в строю, преклонили колена на землю и обратились к Богу с прошением. Затем тотчас последовало удивительное зрелище: это молния, обратившая в бегство и истреблявшая врагов, и дождь, испрошенный силою молитвы к Богу и ожививший войско» (Кн. 5, гл. 5). |
| идеями. Для стоиков, по крайней мере в римское время, бессмертие души составляло предмет постоянных тяжких раздумий и сомнений. Марк Аврелий впервые, наверное, ставит в связи с этим вопрос о бессмысленности жизни, которая лишена личной бесконечной перспективы, и решает его в своих дневниковых записях только гипотетически. Итак, рассуждая об эллинистических влияниях в связи с «проникновением» в библейскую веру элементов дуализма, важно удерживать во внимании тот факт, что сама интерпретация, данная сложнейшим философским вопросам и их трактовкам у Платона и последующих мыслителей в иудейской и христианской традициях, имела свои основы вне собственно эллинской культуры мысли. Ключевым звеном при ретроспективном изучении этого вопроса является учение о человеке апостола Павла, которое содержит, с одной стороны, некоторые признаки дуализма, но, с другой стороны, представляется терминологически, да и по существу независимым от греческого философского контекста. Дуалистические различения апостол проводит главным образом между духом и плотью, а не между душой и телом, и они более корректно могут быть охарактеризованы не с точки зрения дуализма субстанций, а с точки зрения дуализма «помышлений». Иными словами, различение «внутреннего» и «внешнего» человека в посланиях Павла имеет прежде всего психологическую природу, и можно сказать, что «дух» и «плоть» представляют собой в его языке два аспекта «души» – как области, преобразующейся под воздействием процесса мышления. «Ибо живущиепо плоти о плотском помышляют, а живущие по духу – о духовном. Помышления плотские суть смерть, а помышления духовные – жизнь и мир, потому что плотские помышления суть вражда против Бога; ибо закону Божию не покоряются, да и не могут» ( Рим 8:5–7 ). Отсюда и повеление предать грешника «сатане во измождение плоти, чтобы дух был спасен в день Господа нашего Иисуса Христа» ( 1Кор 5:5 ), может быть истолковано как отлучение от участия в сакраментальной жизни Церкви, чтобы в борьбе с искушениями преступник «износил» свои плотские помышления, утомился от них и ощутил живую потребность в обновлении духовной стороны своей природы. |
| Из этого примера следует, что когда евангелисты сообщают о похожих, но в то же время и в чем-то отличных событиях, необходимо понимать так, что случаи приводятся все-таки разные. Поэтому и здесь нужно признать, что женщина умастила миром не только голову, но и ноги Господни. 156 . Все же прочее, касающееся данного события, как мне кажется, не должно вызывать недоумений. И если другие евангелисты свидетельствуют о недовольстве учеников, а Иоанн указывает только на Иуду, то это лишь означает, что говоря «ученики» евангелисты имели в виду именно Иуду. Можно также предположить, что мнение Иуды разделяли и другие, хотя и молчали, или же что Иоанн упомянул Иуду только потому, что прочие, осуждая расточительство, пеклись о бедных, Иуда же – только о себе. Глава LXXX 157 . Матфей продолжает: «Тогда один из двенадцати, называемый Иуда Искариот, пошел к первосвященникам и сказал: что вы дадите мне, и я вам предам Его? Они предложили ему тридцать сребреников», и проч. до слов: «Ученики сделали, как повелел им Иисус, и приготовили пасху» ( Мф. 26:14–19 ). В этом отрывке нет ничего, что противоречило бы сказанному Марком и Лукой ( Мк. 14:10–16 ; Лк. 22:3–13 ). Действительно, Матфей, написав: «Пойдите в город к такому-то и скажите ему: Учитель говорит: время Мое близко, у тебя совершу пасху с учениками Моими», имел в виду того же человека, что и Марк и Лука, упоминавшие о нем как о хозяине дома. 158 . Затем Матфей говорит: «Когда же настал вечер, Он возлег с двенадцатью учениками; и когда они ели, сказал: истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня. Они весьма опечалились и начали говорить Ему, каждый из них: не я ли, Господи?», и т.д. до слов: «При сем и Иуда, предающий Его, сказал: не я ли, Равви? Иисус говорит ему: ты сказал» ( Мф. 26:20–25 ). В этом месте ни один из евангелистов не приводит ничего такого, что могло бы вызвать недоумение у читателей ( Мк. 14:17–21 ; Лк. 22:14–23 ; Ин. 13:21–27 ). Книга 3 Предисловие 1 . Так как теперь повествование всех четырех (евангелистов) подошло к тому моменту, когда им необходимо следовать до конца вместе, то они (в своих дальнейших писаниях) уже лишь весьма немного отличаются друг от друга, хотя порою один и упоминает о чем-либо таком, что другой пропускает. |
| Итак, когда мы говорим о сходстве между евангелистами, то самое важное – это понимать, что нет лжи в том случае, когда кто-нибудь, передавая несколько иными словами то, что говорил тот, о котором он повествует, тем не менее выражает то желание, которое хотел выразить и тот, чьи слова он приводит. Действительно, таким образом мы спасительно учимся тому, что искать нужно только тот смысл, который хотел передать говоривший. Глава XIII 30 . Затем Матфей продолжает так: «Тогда приходит Иисус из Галилеи на Иордан к Иоанну креститься от него. Иоанн же удерживал Его и говорил: мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне? Но Иисус сказал ему в ответ: оставь теперь; ибо так надлежит нам исполнить всякую правду. Тогда Иоанн допускает Его» ( Мф. 3:13–15 ). И остальные свидетельствуют, что Иисус приходил к Иоанну. Но о крещении свидетельствуют трое; впрочем, они умалчивают о словах, сказанных Господу Иоанном, и об ответе Господа Иоанну, которые привел Матфей. Глава XIV 31 . Потом Матфей говорит: «И, крестившись, Иисус тотчас вышел из воды, – и се, отверзлись Ему небеса, и увидел Иоанн Духа Божия, Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него. И се, глас с небес глаголющий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение» ( Мф. 3:16–17 ). Об этом подобным же образом повествуют и два другие: Марк и Лука; но относительно слов голоса, бывшего с неба, изменяют выражения, хотя мысль остается неприкосновенной. Действительно, фразу, приведенную Матфеем: «Сей есть Сын Мой Возлюбленный» другие два передают словами: «Ты Сын Мой Возлюбленный» ( Мк. 1:11 , Лк. 3:22 ); но ведь и первое выражение, и второе – служат для разъяснения одной и той же мысли, как мы об этом уже рассудили выше. В самом деле, голос с неба произнес какое-либо одно из этих выражений; но евангелист хотел показать, что слова: «Сей есть Сын Мой Возлюбленный» предназначены для того, чтобы лучше показать слышащим, что Он есть Сын Божий, и притом хотел бы представить, будто сказано: «Ты Сын Мой Возлюбленный», даже если бы было сказано: «Сей есть Сын Мой Возлюбленный». |
|
|
