| СПб., 1911. 12) Из Канцелярии Обер-Прокурора Св. Синода – Отчёт Обер-Прокурора Св. Синода за 1908–1909 гг. СПб., 1911. 13) Из Хозяйственного Управления при Св. Синоде – а) Сборник Императорского Русского Исторического Общества, тома 134, 135, 136 и 137, СПб., 1911–1912 – Москва, 1912; б) Полное Собрание Законов 3-е, том 28:1–2. СПб., 1911; в) Устав Таможенный, изд. 1910 г., два экземпляра; г) Правила об отдельном корпусе пограничной стражи, изд. 1910 г., два экземпляра; д) Продолжение Свода Законов, изд. 1910 г., два экземпляра; е) Свод Законов Российской Империи, том XI: 1, изд. 1911 г., два экземпляра. 14) Из Императорской Академии Наук – её издания: а) Записки по историко-филологическому отделению. 8-ая серия, том VIII, 15, и том XI, N» 1. СПб., 1911–1912; б) Известия (Bulletin) Академии Наук, 6-я серия, 1911 г. том V, 12– 18, и 1912 г. том VI, 1–11. СПб., 1911–1912; в) Известия Отделения русского языка и словесности, том XVI, кн. 3–4, и том XVII, кн. 1. СПб., 1911–1912; г) Энциклопедия славянской филологии, вып. 3. —644— СПб., 1911; д) Сочинения Пушкина, том 3-й. СПб., 1912; е) Менщуткин, Μ.В. Ломоносов. 3-е издание. СПб., 1911; Христианский Восток. Год 1-й. Том I, вып. I. СПб., 1912; з) Розанов, Жития Авраамия Смоленского и служба ему. СПб.,. 1912; и) Сборник отчётов о премиях и наградах, присуждаемых Импер. Академией Наук, 1:1906 г. СПб., 1908; и) Срезневский, Материалы для словаря древнерусского языка, том III, вып. 4. СПб., 1912. 15) Из Императорской Археологической Комиссии – Известия Комиссии, вып. 39:1–2; 40; 41; 42:1–2, и 43. СПб., 1911. 16) Из Императорского Московского Археологического· Общества – а) Древности. Труды Славянской Комиссии, том 5-й. Москва, 1911; б) Древности. Труды Московского Археологического Общества, том 23:1. Москва, 1911; в) Древности. Труды Комиссии по сохранению древних памятников, том 4-й. Москва, 1912; г) Труды Московского Предварительного Комитета по устройству XV Археологического Съезда, т. 1–2. Москва, 1911: д) Труды XIV Археологического Съезда в Чернигове, т. |
| И действительно, тогда все обещало нам успех. Мы подходили уже к Рудне, как вдруг движение было приостановлено и, наконец, совсем отменено, несмотря на то, что даже действия были уже начаты: Платов разбил под Инковым кавалерийскую дивизию Себастиана, и если б Барклай не сделал бесполезной дневки и быстро направился на Витебск, то он напал бы на неприятеля совершенно врасплох. Самый добросовестный писатель о войне 1812 г. Шамбре говорит, что движение на Рудню было отлично обдумано и обещало успех; но он же говорит, что корпуса, против которых предстояло Барклаю сражаться, были сильнее его, что успех не избавил бы его от своего противника, а неудача могла бы навлечь большие бедствия на Россию. Как бы то ни было, после этого Багратион, только под Бородиным, смертельно раненный, будучи свидетелем героических подвигов Барклая во время битвы, в то время как доктор Виллье перевязывал ему рану, увидев раненого Барклаева адъютанта Левенштерна, подозвал его к себе и поручил ему уверить Барклая в своем искреннем уважении. Какие животрепещущие эпизоды предоставляются нам в боковом движении Барклаевой армии вдоль правого берега Днепра для выхода на большую Московскую дорогу для соединения с геройскою армиею, подвизавшеюся под стенами Смоленска. Кто мог забыть из нас, очевидцев, которых осталось уже так мало, этот опасный марш армии в мрачную ночь по проселочной дороге, с артиллериею, от Смоленска к Соловьевой переправе, куда шел Багратион левым берегом Днепра?.. Барклай выбрал ночь и проселочные дороги (тогда как большая дорога шла частию вдоль Днепра) для того, чтобы скрыть свое движение; а гениальный Наполеон, очарованный вступлением в разрушенный Смоленск (который не был взят, но оставлен нами), выпустил из виду и Багратиона, и Барклая, которого мог бы отрезать от 2-й армии, выйдя прежде него на Московскую дорогу и опрокинув слабый арьергард Багратиона, охранявший этот путь со Смоленской дороги. И даже арьергард, по недоразумению, снялся с позиции прежде, чем пришел к нему на смену отряд 1-й армии. |
| Прочитав живые и увлекательные страницы генерала Ратча о действиях нашей гвардейской артиллерии, я беру у него приведенный им совет Фридриха Великого: «Aimez les details» 6 , будучи уверен, что меня не упрекнут за то, что я увлекся в лишние подробности, невольно пробудившиеся во мне при воспоминании о славных днях нашей армии. Вопреки моим ожиданиям, следующий день, 25 августа, пошел миролюбиво для обеих армий; но нас придвинули еще ближе к боевой линии. Хотя мы составляли третью линию, однако мы знали, что уже находимся под выстрелами. Глубоко-трогательное зрелище происходило в этот день, когда образ Смоленской божьей матери при церковном шествии и с молебным пением был обносим по рядам армии в сопровождении нескольких взводов пехоты с киверами в руках и с ружьями на молитву. Теплое религиозное чув- ство привело в движение все войско; толпы солдат и ратников поверглись на землю и беспрестанно преграждали торжественное шествие: все желали хотя коснуться иконы; с жадностью прислушивались к молебному пению, которое для многих из них делалось панихидою,– они это знали, и на многих ратниках, у которых на шапках сияли кресты, были надеты белые рубашки. Вся наша армия походила тогда на армию крестоносцев, и, конечно, наши противники были не лучше мусульман: те призывали аллаха, а у французов имя божие едва ли было у кого на устах. Кутузов помолился пред иконою и объехал всю армию, громко приветствуемый ею. Я был послан в этот день для ознакомления с местностью наших парков и ординарцем для принятия приказаний начальника всей артиллерии графа Кутайсова. Вот что велел он мне уже вечером передать моим товарищам: «Подтвердите от меня во всех ротах, чтобы они с позиций не снимались, пока неприятель не сядет верхом на пушки. Сказать командирам и всем гг. офицерам, что только отважно держась на самом близком картечном выстреле, можно достигнуть того, чтобы неприятелю не уступить ни шагу нашей позиции, артиллерия должна жертвовать собою. Пусть возьмут вас с орудиями, но последний картечный выстрел выпустите в упор. Если бы за всем этим батарея и была взята, хотя можно почти поручиться в противном, то она уже вполне искупила потерю орудий». Эти знаменательные слова графа Кутайсова сделались его духовным завещанием для артиллерии, и, конечно, его приказания были на следующий день буквально исполнены. |
| – Какие цели вы перед собой ставите? – Мы стремимся привлечь внимание детей и подростков к истории России и родного края, Русской Православной Церкви, к ее духовным ценностям и подвижникам, занимаемся популяризацией литературы духовно-нравственного содержания, развития литературного и художественного творчества детей, пытаемся не только сохранять, но и развивать традиции благотворительности и служения идеалам добра, рассказывая ребятам о святой преподобномученице Великой княгине Елизавете Федоровне и о других святых как примере для подражания. Ну, и главная цель – это почитание святой преподобномученицы Великой княгини Елизаветы Федоровны. – Как проходит подготовка к чтениям? – Читатели детских библиотек, школьники и студенты средних специальных и высших учебных заведений Смоленска и Смоленской области участвуют в конкурсе в трех номинациях: художественно-изобразительное творчество (рисунки, поделки, макеты и др.), литературное творчество (сочинения, эссе, стихи и т.д.), научно-исследовательская работа. Некоторые участники чтений писали доклады, рефераты, исследования на темы " жизнь и деятельность Великой княгини Елизаветы Фёдоровны " , " Святые земли Российской " , " Подвижники милосердия " , " История храмов и монастырей родного края " . Другие нашли себя в литературном творчестве: писали сочинения, эссе, стихи на темы " Образ Великой княгини Елизаветы Фёдоровны " . " Мой любимый святой " , " Примеры милосердия сегодня " . Третьи занимались в " Театре православной книги " (исполняли литературные и музыкальные произведения, инсценировки, пьесы на тему " Дела милосердия – путь к спасению " . Хотя в центре внимания детей всегда находится образ Великой княгини Елизаветы Федоровны, тематика чтений постоянно расширяется. Многие доклады посвящены вопросам милосердия, доброты, нравственной чистоты, а также святым, подвиги которых на ниве доброделания не оставили детей равнодушными, – святителям Николаю чудотворцу и Николаю Японскому, преподобному Авраамию Смоленскому, блаженной Матроне Московской и другим. На пятых Елизаветинских чтениях прошла презентация сборника " Белый ангел России " , включающего наиболее интересные детские выступления и творческие работы по итогам I-IV Елизаветинских чтений. С самых первых чтений ежегодно рассказывает о них на своих страницах наш любимый детский журнал " Сказочный мир " . Главный редактор Галина Безрученкова не раз жертвовала сотни журналов не только на наши благотворительные акции, но и на акции, проходившие в Москве и других городах. В день проведения чтений библиотека по традиции представляет книжно-иллюстративную выставку " Белый ангел России " и выставку детского художественного творчества. |
| Значительная часть апокрифов касалась ветхозаветных событий. В этом, конечно, сказывается влияние иудейства. Известно, что у евреев было не мало рассказов на библейской почве, частью записанных в Талмуде, а частью, вероятно, вращавшихся в устном пересказе. Эти предания, вероятно, и легли в основу христианских апокрифов о ветхозаветных лицах и событиях. Сама по себе апокрифическая литература полна занимательности, часто высокой поэзии и только изредка отдает ересью. Апокрифы делали Библию и христианство доступными толпе, в этом была их хорошая сторона. Но в то же время апокрифы принижали высокие христианские истины, удовлетворяя только праздному любопытству. Апокрифы могли вредить чистоте христианства и потому скоро подверглись гонению. Апокрифы были христианским элементом в древней Руси и потому исследование их не входит в наши задачи. Мы коснулись апокрифов только потому, что они упоминаются в индексе отреченных книг. Ниже мы будем говорить об отреченных книгах, содержащих только суеверия и гадания. Суеверия, отмеченные в нашей древней переводной литературе, должны быть приняты нами во внимание; часто являясь наследием язычества греко-римского мира, эти суеверия имели у нас широкое распространение, главным образом потому, что и среди русского народа они были древним пережитком. Кроме того, многие суеверия могли проникнуть в русское общество вследствие чисто книжного влияния, как результат знакомства с отреченными книгами. Греческие апокрифы были рано перенесены на Русь, частью непосредственно, частью чрез Болгарию, где богомильство сильно способствовало развитию апокрифической литературы. Апокрифическая литература появилась на Руси очень рано. Об Авраамии Смоленском (ум. 1221 г.) известно, что его обвиняли в чтении каких-то запрещенных книг. Под воздействием сатаны, «начаша овии клеветати к епископу (на Авраамия), инии же хулити и досаждати овии еретика нарицати и, а инии глаголаху нань глубинные книги почитает» 856 . Здесь можно подразумевать апокрифическую книгу «глубина», о которой упоминается в статье о книгах истинных и ложных 857 . |
| «Бяше родом христолюбивыи, братолюбивый, лицем красны, очима светлы, взором грозны, паче меры храбры, сердцем легкы, к бояром ласковы, к приеждим приветливы, к церквам прилежны, на пированье тщывы [скоры], до осподарьских потех охочи, ратному делу велми искусны, к братье своей и ко их посолником величавы. Мужествен ум имеяше, в правде-истине пребываста, Щ чистоту душевную и телесную без порока соблюдаста. Святаго корени отрасли, и богом насажденаго сада цветы прекрасный. Воспитани быша в благочестии со всяцем наказании духовнем». Были они благочестивы, усердно пеклись о храмах Божиих и об их служителях, вели высоконравственный образ жизни. «Ратным во бранех страшенна ивляшеся, многия враги, востающи на них, побежаша [побеждали], и во всех странах славна имя имяща» (200–202). Оплакивая гибель таких защитников зшли русской, сохраняя их образ в памяти народной, русские книжники XIII в. тем самым поддерживали в своих соотечественниках надежду на появление новой отрасли таких же героев, побуждали оставшихся в живых князей и воевод на подражание рельефно вылепленному идеалу. Однако, может быть, еще большее значение, чем идеальный образ князя, имел в это время идеал духовного пастыря, добровольно ведшего подвижнический, аскетический образ жизни и умевшего утешить, ободрить и духовно укрепить человека в его самых глубоких несчастьях, помочь ему морально пересилить свою беду; если не победить ее совсем, то хотя бы устоять перед ней. И русская литература XIII в. дала и этот необходимый народу идеал. Он также традиционен, но в период нашествия его значимость существенно возросла в глазах русичей. Наиболее полно этот идеал воплотил в образе Авраамия Смоленского его ученик и автор его жития Ефрем. В молодости Авраамий был красив, но аскетический образ жизни вскоре привел к исчезновению телесной красоты. Питался и одевался он очень скромно, жил в постоянном воздержании и духовных деяниях. В результате этого «образ [лицо] же блаженаго и тело удручено бяше, и кости его, и състави яко мощи исщести (можно было сосчитать), и светлость лица его блед имуще от великаго труда и въздержания, и бдения, от мног глагол, яже тружаашеся, поя и почитая, и молитву принося к богу» (ПЛДР 3, 78). |
| Никольский Н. Соч. соловецкого инока Герасима Фирсова по неизданным текстам: (К истории северно-русской литературы XVII века). – Пг., 1916. Нордау – Нордау М. Вырождение/Пер. с нем. В. Генкена. – Киев, 1864. Огарев – Огарев Н. П. Избранные социально-политические и философские произведения. Т. 1–2. – М., 1952–1956. Огарев, Спшхотворения – Огарев Н. П. Стихотворения и поэмы. – Л., 1956. Одоевский – Одоевский В. Ф. Соч. Т. 1–2. – М., 1981. Одоевский, Русск. ночи – Одоевский В. Ф. Русские ночи. – Л., 1975. Озерецковский, Обозрение мест – Озерецковский Н. Я. Обозрение мест от Санктпетербурга до Старой Руссы и на обратном пути. – СПб., 1808. Озерецковский, Путешествие – Озерецковский Н. Я. Путешествие акад. Н. Я. Озерецковского по озерам Ладожскому, Онежскому и вокруг Ильменя. – СПб., 1812. Остаф. арх. – Остафьевский архив князей Вяземских. Т. 1–5. – СПб., 1899–1913. [Т. 2: Переписка кн. П. А. Вяземского с А. И. Тургеневым. 1820–1823. – СПб., 1899]. Островский – Островский А. Н. Полн. собр. соч./Под ред. М. И. Писарева. Т. 1–12. –СПб., 1904–1909. Островский А. Н. Полн. собр. соч. Т. 1–12. – М., 1973–1980. Островский А. Н. Соч. Т. 1–11. – Пг., 1919–1926. Островский и Соловьев – Островский А., Соловьев Н. Драматические сочинения. – СПб., 1881. Очерки и картинки – Очерки и картинки. Собрание рассказов, фельетонов и заметок Незнакомца (А. Суворина). – 2-е изд.– СПб., 1895. Павлов А. – Павлов А. А. Касимовские повести и предания. – М., 1836. Павлов И. – Павлов Н. – Павлов Н. Ф. Три повести. – М., 1958. Памятники Смутного времени – Памятники древней русской письменности, относящиеся к Смутному времени: Русская историческая библиотека, издаваемая археографическою комиссиею. Т. 13. – СПб., 1891. Памятники Древнерусск. лит. – Памятники древне-русской литературы. Вып. 1–4. – СПб., 1912–1934. [Вып. 1: Жития преподобного Авраамия Смоленского и службы ему/Приготовил к печати С. П. Розанов]. – СПб., 1912. Памятники древнерусск. церк.-учительн. лит – Памятники древне-русской церковно-учительной литературы. – Вып. 1–4. – СПб., 1894–1898. |
| «Житие Феодосия Печерского » содержит богатый материал, позволяющий судить о монастырском быте, хозяйстве, характере взаимоотношений игумена и князя. Тесно связаны с монастырским бытом и демонологические мотивы жития, напоминающие народные былинки. Следуя традициям византийского преподобнического жития, Нестор в этом произведении последовательно использует символические тропы: Феодосии – «светильник», «свет», «заря», «пастух», «пастырь словесного стада». «Житие Феодосия Печерского » можно определить как житийную повесть, состоящую из отдельных эпизодов, объединенных главным героем и автором-повествователем в единое целое. Оно отличается от византийских произведений своим историзмом, патриотическим пафосом и отражением особенностей политической и монастырской жизни XI в. В дальнейшем развитии древнерусской агиографии оно служило образцом при создании преподобнических житий Авраамия Смоленского, Сергия Радонежского. «Хождение» игумена Даниила Уже в XI столетии начинаются путешествия русских людей на христианский Восток, ко «святым местам». Эти путешествия-паломничества (путешественник, побывавший в Палестине, приносил с собой пальмовую ветвь; паломников называли также каликами – от греческого названия обуви – калита, надеваемой путником) содействовали расширению и укреплению международных связей Киевской Руси, способствовали выработке национального самосознания. Однако светская власть постаралась наложить на паломничество свое вето, когда оно стало приобретать массовый характер, нанося тем самым серьезный ущерб княжеской экономике. Постепенно запрет распространился с мирян на монахов, которым предписывалось «не ногами искать спасения и бога», а неукоснительным исполнением своих обязанностей и обетов у себя дома. Запросы людей, лишенных возможности побывать в Палестине, удовлетворяют описания путешествий-хождений. Так, в начале XII в. возникает «Хождение игумена Даниила в Святую землю». Игумен Даниил совершил паломничество в Палестину в 1106 – 1108 гг. Далекое путешествие Даниил предпринял, «понужен мыслию своею и нетерпением», желая видеть «святый град Иерусалим и землю обетованную», и «любве ради святых мест сих исписах все, еже видех очима своима». Его произведение написано «верных ради человек», с тем чтобы они, услышав о «местах сих святых», устремлялись к этим местам мыслью и душою и тем самым приняли «от бога равную мзду» с теми, которые «доходили сих святых мест». Таким образом, Даниил придавал своему «Хождению» не только познавательное, но и нравственное, воспитательное значение: его читатели – слушатели должны мысленно проделать то же путешествие и получить ту же пользу для души, что и сам путешественник. |
| К тому же литературному типу относятся проповеди Кирилла Туровского… О самостоятельности этих писателей говорить не приходится. Они находятся под определяющим влиянием Византийской письменности, повторяют чужие темы и достаточно известный материал. Но именно это важно и показательно для историка. Кирилл Туровский и сам напоминал, что учит он и пишет «не от себя, но от книг». И как умело и как свободно пишет он «от книг», — риторическая изысканность не подавляет живого сердечного чувства, в проповедях Кирилла много драматизма. Конечно, это только компиляция, — но компиляция вдохновенная и живая. Нужно назвать еще Климента Смолятича, — «бысть книжник и философ так, якоже в Русской земли не бяшет», отзывается о нем Летопись; писал «от Омира, от Аристотеля и от Платона…» Еще преподобного Авраамия Смоленского… Все они принадлежали к меньшинству, конечно. Это была церковная интеллигенция, если угодно. Богословов не было в ее рядах, в эти ранние века. Но были люди подлинной церковной культурности и культуры… Это были первые побеги русского эллинизма. 4. Апокалиптические мотивы в русском богословии XIV-XV веков. Взгляд в сторону Запада Татарское нашествие было народным бедствием и государственной катастрофой. «Погибель земли русской», по выражению современника, — «навождение поганъ». «Приде на ны язык немилостив, попустившу Богу, и землю нашу пусту створиша». И не следует смягчать красок в изображении этого разгрома и разрухи. Однако, в истории русской культуры Татарское иго не было разделом эпох. Не наблюдаем ни рабочого перерыва, ни перелома творческих настроений и стремлений. Культура сдвигается или смещаетется к северу, это верно. Развиваются новые центры, а старые запустевают. Но это было именно разрастанием уже ранее образовавшихся и сложившихся очагов, а не тем «переносом просвещения» с культурного Киевского юга на полудикий Северо-восток, о котором еще не так давно любили говорить историки. Север давно уже не был диким и девственным. Суздальская земля вовсе не была захолустьем, — напротив, лежала на перекрестке путей… |
| Велики изображаются по житиям подвиги иноков; тяжела их борьба с грешной чувственностью и с лукавыми демонами, но за то еще в сей жизни они начинают жить в мире чудес. Звери им служат, стихи их слушаются, ангелы с ними беседуют, будущее и отдаленное от них не закрыто, равно и сокровенные мысли простых смертных. Для периода вс. соборов иночество сделалось тем же, чем было мученичество для церкви первенствующей. К нему стремились все, жаждавшие высших духовных интересов, и аскетический идеал, – обставленный целым рядом привлекательных легенд, своего рода духовно-монашеским эпосом – безраздельно царил в нравственной жизни греко восточного мира. Женское иночество, как видно, установилось не вдруг: и мы видим целый ряд св. женщин, которые, жаждая иночества, под образом скопцов, спасались между монахами. Но очень рано определилось распадение иночества на два вида: уединенное отшельничество и общежитие. Под влиянием политических обстоятельств центр иноческой жизни передвигался; сначала он был в Египте, Палестине, и на Синае; потом в Константинополе и его окрестностях (обитель студийская и неусыпаемых); наконец на Афоне. Эпоха иконоборства угрожала решительным ударом монашеству, – но после нея оно опять воскресло с новой силой, хотя жар первоначального увлечения аскетическими идеалами охладел в значительной степени. Но в нашем отечестве иночество возродилось с энтузиазмом и увлечением своих первых времен и патерик печорский, по богатству духовно-аскетического эпоса, может достойно соперничать с палестинским, синайским п египетским. Древние аскетические идеалы в житиях Макария, Евфимия 441 и др. стояли пред глазами русских подвижников; устав студийской обители определял их внешнюю жизнь, а в душе русских, – как выражается Соловьев – богатырей монахов, было много той восторженности и беззаветной преданности подвигу, которая создавала когда-то Антониев и Макариев. Русские иноки вошли в круг идей, какими питался восточный аскетизм: в трудном подвиге умерщвления чувственности их поддерживала память о смерти и страшном суде, представление о кознях дьявольских и вера в чудесную помощь, которую Бог всегда готов подать своим верным рабам. Что удивительного, если при одинаковых условиях повторились одни и те же явления, – если на преп. Авраамия смоленского бесы нападали также, как на Антония великого 442 и если пр. Сергий Радонежский поновил в своей жизни чудеса Евфимия великого? 443 Сходство между житиями греко-восточных и русских иноков так велико, что могло-бы навести на мысль о литературном заимствовании, если бы мы не знали, что тут повторялась сама жизнь, а не одни только жития. |
|
|
