| В античные времена в этих краях жила иудейская секта. При приближении римлян члены общины ушли, предварительно запечатав свитки в кувшины и спрятав их в пещерах. Так были найдены самые древние списки текстов Ветхого Завета. И они оказались абсолютно совпадающими с теми текстами, которыми пользуемся мы! В их числе был найден экземпляр списка книги пророка Даниила, выполненного за 300 лет до Рождества Христова, и содержавшее то же самое пророчество – слово в слово! Любое подозрение о позднейшей вставке просто отпало. Осталось лишь одно объяснение: Бог, Властелин истории, знающий от начала, что будет в конце, вдохновил Даниила записать данное ему откровение. Совокупность текстуальных, исторических, научных и пророческих свидетельств убеждает нас: Библия – Слово Божье, открывающее людям Его волю. Но есть и такие, кто говорит: «Библия – действительно великая Книга, она послана с неба на Землю. Нам надо ее положить на почетное место, поклоняться ей, целовать ее, и ни в коем случае не читать. Это – откровение, данное святым Богом, и мы, грешные люди, в принципе не можем понять того, что там записано. Это – тайна». Тем не менее, Писание говорит обратное: Библия послана именно для нас, грешных людей, чтобы мы, читая ее, познавали Бога и Его волю относительно нас. Об этом заявляется однозначно и неоднократно: Исаия 34:16: «Отыщите в книге Господней и прочитайте; ни одно из сих не преминет придти, и одно другим не заменится. Ибо сами уста Его повелели, и сам дух Его соберет их». Обратите внимание: не призовите какого-нибудь жреца, оракула или тайновидца, который расшифровал бы написанное – прочитайте! 2е послание Петра 3:2: «чтобы вы помнили слова, прежде реченные святыми пророками, и заповедь Господа и Спасителя, преданную Апостолами вашими». Слова, реченные пророками, необходимо помнить! Откровение 1:3: «Блажен читающий и слушающие слова пророчества сего и соблюдающие написанное в нем; ибо время близко». Блажен (т.е. абсолютно счастлив) не только читающий, но даже слушающий, если при этом еще и соблюдает написанное, а это подразумевает понимание читаемого или услышанного. |
| В Преев. Богородице и близость Бога к человеку достигает предельной степени… Вера может быть сильнее праведности, но пророки не только не противопоставляют веру святости, но, напротив, провозглашают от лица Бо–жия, что Бог отвергает и наказывает Свой народ за его беззакония, хотя бы он сохранял веру и внешнее благочестие (см., напр., Ис., I, Иер. VI, Амос V). Смирение. Первое нравственное свойство, необходимое на пути к Богу, есть смирение. Оно заключается в сознании своей абсолютной зависимости от Бога и в подчинении единой абсолютной Правде, обличающей наши малейшие грехи и недостатки; смирение есть чувство нашей нерасторжимой связи со всем сущим и преклонение перед всем благим, как бы мало оно ни было. Гордость есть самопревозно–шение; последняя ступень гордости — самообожествление. Гордому Бог не нужен: он сам для себя Бог. В лучшем случае, гордый ищет равенства с Богом, как первого условия общения с Ним. На это по внушению «змия» притязали и Адам и Ева («будьте как боги!», «как Один из Нас!» — Быт., III, 5, 22). Но приравнивать себя к Богу — безумие; если же мы Бога уравниваем с нами, то мы на место Бога ставим подобное нам ничтожество, общение с которым бесцельно. Мы можем, конечно, превозносить себя, прекрасно зная, насколько мы ничтожны, превозносить свое только потому, что оно наше, но и тогда Бог нам не нужен. Напротив, смирение тем более привлекает нас к Богу, чем более мы осознаем наше ничтожество; чем более мы сознаем себя погибающими и больными, тем более мы нуждаемся в Спасителе и Враче… Может ли быть унижено наше достоинство, когда мы подчиняем себя Богу, если Сам Бог не считает унизительным для Себя нисходить к нам и даже стать человеком? «Так говорит Высокий и Превознесенный, вечно Живущий, — Святой имя Его: Я живу на высоте и в святилище, а также с сокрушенным и смиренным духом, чтобы оживлять дух смиренных и оживлять сердца сокрушенных» (Ис., ЬУИ, 15). Гордыня постоянно обличается Ветхим Заветом, как прямое богопротив–ление. Адама и Еву погубило, пробужденное в них диаволом, самопревозношение. |
| - Внутренняя свобода Павла - это то, что по сей день не раскрыто до конца. Это поразительный внутренний дар, дар его личного внутреннего устроения, но освященного Богом. Это не либерализм: Павел иудей до мозга костей. Потрясающая парадоксальность Павла в том, что он на всю жизнь остался Савлом, Саулом. Мы видим это в 28-й главе Деяний, когда Павла, арестованного, доставляют в Рим и он обращает свою речь ко знатнейшим представителям иудейской диаспоры в Риме: не сделав ничего против народа или отеческих обычаев, я в узах из Иерусалима предан в руки римлян (Деян. 28, 17). Заметьте: он прошел от Иерусалима до Испании, стал апостолом языков - и соблюдал все установления Торы, включая шабат и прочее. Он хранит заповеди Торы, но при этом он абсолютно свободен. И дар этой свободы передает людям. Такая свобода - она и сегодня шокирует, и человек, который ее имеет, как правило, сталкивается с тем же, с чем сталкивался Павел. Такого человека не принимают либералы, потому что он традиционней всех традиционалистов, и традиционалисты его не примут тоже, потому что он абсолютно свободен. Например, он говорит: Кто различает дни, для Господа различает, кто не различает - для Господа не различает. Кто ест - для Господа ест, ибо благодарит Бога; и кто не ест - для Господа не ест, и благодарит Бога (Рим. 14, 6). Как различать дни - это мы все хорошо знаем, мы живем по церковному календарю. А как их не соблюдать для Господа? Вы представьте, у православных отнять календарь - это крах! Но святым отшельникам, пустынникам это было доступно, это ими было реализовано. Павел различал дни, он, как мы уже говорили, ни разу шабата не нарушил, но он при этом был свободен, и от шабата тоже. Свобода Павла - это удел даже некоего одиночества, но это одиночество означает, что он - наедине с Богом, ибо Павлу принадлежат слова где Дух Господень, там свобода (2 Кор. 3, 17). Эта внутренняя свобода - высочайший дар Святого Духа, и этим даром Павел обладал в полной мере. Причем, в отличие от отшельников, которые в этой свободе жили далеко от людей, Павел жил с нею в самой людской гуще. |
| И третье измерение свободы - свобода духовная. Она, в отличие от внешней свободы, означает власть человека над своим эгоизмом, своими страстями, греховными чувствами, желаниями - над самим собой. Такая свобода приобретается лишь при правильной духовной жизни, делающей верующего способным к общению с Богом, Который один лишь обладает абсолютной духовной свободой. Великой свободы достигают святые, очистившиеся от страстей Относительной духовной свободой обладает каждый " обычный " человек (ср. Ин. 8:34). И лишь ожесточившиеся во зле, хулящие Духа Святого (Мф. 12:31-32) и ставшие неспособными к добру потеряли ее. Христианство, таким образом, идеал духовной свободы видит в Боге, и тем самым в принципе отрицает возможность существования какой-то абсолютной свободы ( " по ту сторону добра и зла " ) в человеке. Свобода человека относительна... Она стоит и падает, преодолевается и превосходится на путях тварной жизни к ее обожению. Свобода не есть самостоятельная мощь в себе, и она есть немощь в своем противоположении Божеству. Св. Исаак Сирин говорит: " Ибо в веке несовершенном нет совершенной свободы " Апостол Павел говорит: " Где Дух Господень, там свобода " (2Кор. 3:17). Он называет человека, достигшего духовной свободы, " новым " (Еф.4:24), подчеркивая этим обновленность его ума, сердца, воли и тела. Напротив, живущего греховно называет " ветхим " (Еф. 4:22), " рабом " (Рим. 6:6-17), как не имеющим силы следовать тому, о чем ему говорят и вера, и разум, и совесть, и о чем он хорошо знает, что оно несомненно является для него благом. Это состояние духовного рабства как антитезу истинной свободе апостол Павел описывает в следующих ярких словах: " Ибо не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю... Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю ... в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного " (Рим. 7:15-23). Отличие духовной свободы от свободы воли хорошо выразил Кант: " Под свободой в космологическом (метафизическом - А.О.) смысле я разумею способность самопроизвольно начинать состояние. Свобода в практическом (нравственном, духовном - А.О.) смысле есть независимость воли от принуждения чувственности " |
| Как решается вопрос о предопределении и свободе выбора человека в Православии? Вопрос этот весьма сложный, и ответить на него исчерпывающе нельзя, поскольку нам не дано здесь на земле проникнуть в тайну свободной воли человека и понять, как можно согласовать её с предопределением Божиим. Можно сказать лишь о главнейших положениях, которых придерживается православное богословие по данному вопросу. Православие признаёт, что Бог есть существо абсолютно всемогущее и свободное, Который предопределил все события в мире до малейших подробностей, как написано: «Не две ли малые птицы продаются за ассарий? И ни одна из них не упадет на землю без воли Отца вашего» ( Мф.10:29 ); «А у вас и волосы на голове все сочтены» ( Лк.12:7 ). Если же Господь предопределил такие ничтожные события, как падение птички и количество волос на голове каждого человека, то тем более Он предопределил спасение и погибель людей, и если бы что-то могло совершиться не по Божьему предопределению, то Бог не был бы абсолютно всемогущим и свободным. Но при этом Православие признаёт, что человек совершенно свободен в своём выборе, и каждый спасается или погибает только согласно тому, что он избрал. Как же совместить эти два положения? В том всё и дело, что совместить логически, нашим ограниченным умом, эти понятия невозможно, но мы должны верить и признать как одно положение, так и другое, ибо оба они – истинны! Мы не можем эти истины совместить только по своей ограниченности, но Бог совмещает несовместимое . Как известно, догматическое богословие состоит из катафатического (положительного) и апофатического (отрицательного). Катафатическое богословие описывает Бога и положительно утверждает, что Бог есть дух, что Он вечный, всемогущий, вездесущный, всезнающий, милосердный, милующий, благой, любящий и т.д. Апофатическое же богословие говорит о Боге только отрицательно, то есть о том, кем Бог не является; о Боге мы не можем сказать ничего утвердительного, и Бог не есть ни вечный, ни всемогущий, ни вездесущий, ни милосердный и т.д., ибо все эти слова и понятия – человеческие, взятые из нашего мира. |
| Мой дух блуждал в растерянности, в страхе за себя и свое тело, Он томился тревогой за свою судьбу и судьбу своего телесного пристанища, обреченного погибнуть вместе с ним, когда я узнал после закона и пророков об учении Евангелия и апостолов. В начале было Слово, И Слово было у Бога, И Слово было Бог. Оно было вначале у Бога. Все через Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков; И свет во тьме светит, и тьма не объяла его. Был свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир. В мире был, и мир чрез Него начал быть, и мир Его не познал… А тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами. Божиими… И Слово стало плотию и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его, Славу как единородного от Отца (Ин. 1, 1—14). Здесь мой ум преодолевает свою ограниченность и узнает о Боге то, чего не мог и представить. Я осознаю, что моим Творцом был Бог, рожденный Богом. Я узнаю, что Слово стало плотью и жило среди нас… Принявшие Его стали сынами Божиими не через плотское рождение, но через веру… Этот дар Божий предложен всем… и принимается свободой, которая совершается в этом принятии. Но сама эта власть быть чадом Божиим, данная каждому человеку, увязает в слабости и неустойчивости веры. Наша собственная немощь делает надежду мучительной; желание отчаивается, а вера слабеет. Потому Слово Божие и стало плотью: в воплощенном Слове плоть смогла возвыситься до Слова… Не умалившись в своем Божестве, Оно стало Богом в нашей плоти… Душа моя с радостью приняла откровение этого таинства. Плотью я приближен к Богу, верою призван к новому рождению. Я мог получить возрождение свыше… Я обрел уверенность, что не обращусь в ничто Иларий Пиктавийский О Троице, 1, 1—13. Бог есть абсолютная красота, потому что Он — абсолютная личная экзистенция. Поэтому Он рождает желание, освобождая и привлекая. Он полагает границы всякому существу, но и призывает его к сопричастности без смешения. Будучи Сам превыше движения и покоя, сообщает каждому существу чувство самотождественности, не смешанной, но открытой, оживотворенной динамизмом любви. |
| Общественный Комитет " За нравственное возрождение Отечества " Праздник всех святых — это поистине праздник любви. Бог создал нас, чтобы мы были святыми и безгрешными — таково наше призвание! И Господь дал нам средства ответить на это призвание. Быть святыми — таков замысел о нас любви Отчей. Он хочет, чтобы мы были причастниками Его святости — вот почему Он создал нас по образу Своему и подобию. Спросим святых, как они достигли этого, будем молить их, чтобы они открыли нам свой секрет. Несомненно, то, что прежде всего характеризует всех святых, — это их сыновнее отношение к Богу. «Смотрите, какую любовь дал нам Отец, чтобы нам называться и быть детьми Божиими», — говорит апостол любви Иоанн Богослов (1 Ин. 3, 1). Требуется время, чтобы многими скорбями и трудами, и глубоким покаянием мы узнали любовь Отчую к каждому из нас, любовь незаслуженную нами, — как дар, как милосердие, как ожидание от нас ответной любви. Бог любит нас — не за наши дела, но потому что Он хочет, чтобы мы приобщились Его любви. Это наше сыновнее отношение заключается в том, чтобы жить в изумлении перед этой абсолютно незаслуженной нами любовью: «Не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас и послал Сына Своего» (1 Ин. 4, 10). Не так легко принять незаслуженную любовь. Ибо Бог не имеет нужды в нас. Общение Лиц Пресвятой Троицы бесконечно превосходит все для Нее. В абсолютно незаинтересованном для Себя действии Бог решил разделить со Своим творением радость Своего Божественного Сына. Он творит нас и носит нас без конца, говорят святые отцы, двумя Своими руками, которые есть Его Сын и Дух Святой. Потому речь идет о том, чтобы принять нашу жизнь как подарок Божий. Посмотрите на то, что нам уже дано: наша земная жизнь, дар веры, Его Божественная жизнь, наше призвание — сознаем ли мы это? Вот где источник радости святых. Потому сыновнее отношение к этому дару любви не в том ли заключается, прежде всего, чтобы все происходящее с нами принимать как из рук Божиих? «Если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, тем более Отец ваш Небесный даст блага просящим у Него», — говорит Христос (Мф. 7, 11). Наш Отец Небесный любит удивлять неожиданностями. Его богатства неисчерпаемы, но от нас зависит, чтобы им приобщился еще не знающий Бога мир. Его милосердие изливается на нас и через нас на других людей по мере нашей надежды на Него. На каплю нашей любви к Нему Он отвечает океаном Своей. |
| Однако мы должны заметить, что г. Минский старается обосновать религиозную свободу на гнилых подпорах. Абсолютная истина, по его мнению, нам недоступна, поэтому мы должны быть терпимы ко всякой вере. «Переступить черту, отделяющую отражение (субъективное религиозное миропонимание) от источника света, считать свое понимание Бога столь же абсолютным, как самое бытие Бога, – церковь уже не может под страхом очутиться на том пути мыслей и чувства, который привел к осуждению Спасителя мира, – под страхом сделаться соучастницей в распятии Христа. Достаточно одной этой мысли, одного этого опасения, чтобы преследование ересей другим оружием, кроме оружия слова и убеждения, стало навсегда невозможным. Как бы ересь ни казалась нам бессмысленной и кощунственной, мы должны помнить, что это – человеческая ложь в сравнении с нашей истиной – тоже человеческой, что я вправе не хотеть ее для себя, но признать ее абсолютным злом, подлежащим ис- —182— коренению, я не смею, ибо тогда я берусь за дело Божие». Здесь г. Минский напоминает нам суждения талантливого французского мыслителя Фуллье, который стремится обосновать независимую мораль на относительности знания (см. «Критику новейших систем морали» – заключение). Но что прилично в представителе свободной морали, то совершенно неуместно и невозможно в христианине. Что для нас дана в евангелии абсолютная истина, это составляет незыблемую основу христианства и церковной жизни. Свободу религиозной совести нужно основывать на других положениях, – именно на сущности христианской религии, христианского духа. «Ученики Его, Иаков и Иоанн, сказали: Господи! Хочешь ли, мы скажем, чтобы огонь сошел с неба, и истребил их, как и Илия сделал? Но Он, обратившись к ним, запретил им, и сказал: не знаете, какого вы духа». Сущность христианского духа такова, что истинным христианином может быть лишь свободно принимающий христианство и свободно пребывающий в нем. Как только нарушена внешним вмешательством власти эта свобода, дух христианина угасает и сохраняются одни только формы. |
| Попущением Божьим выступила Наука. Наука - Промысел Божий о спасении европейских народов оказавшихся в плену средневековой схоластики абсолютной лжи. Наука становиться на материальное основание и на этом поприще освобождает духовный мир от абсолютной лжи. То есть отделяет дух и материю. Однако, миров все равно - два. Мир Сада Едема и мир после грехопадения. Мир духа и мир материи. Таким образом вполне очерчены пределы гносеологии Науки и религии. Наука должна признать ограниченность материального мира. А религия должна признать в этом право Науки. Признание прав(познания) друг друга на мир духовный и мир материальный возможно только при одном условии. Должно быть духовно и материально показано грехопадение человека и мира. Наука и религия приходят к этому как-бы с разных сторон мира. Но картина мира должна получиться одной, в которой бы мы видели мир духовный и мир материальный. Тогда ложь перестанет прятаться, и станет объективно видимой в своем предмете грехопадения человека в мире. иерей Сергей Пометнев 03 сентября 2014г. 16:14 Александру и Игорю, Севастополь. Думаю, что сама по себе наука, как в равной степени и религия, не может познавать Бога. Познавать Бога может только человек, который на основании тех или иных научных или религиозных «фактов» или «постулатов» делает определенные выводы, на основании которых и возводит, так скажем, здание своего мировоззрения. От ложности или истинности выводов, которые делает человек из доступных ему «фактов», зависит ложность или истинность всего его мировоззрения. Если вывод, который делает человек, в своей «направленности» соответствует замыслу Бога о сотворенном Им мире и человеке, то такой вывод можно назвать истинным (как пример, история жертвоприношения Авеля и Каина). Соответственно, если мышление человека не накладывается на «мышление» Бога, то и выводы будут ложными. И Писание очень четко показывает как этот алгоритм «работает». Вспомним историю грехопадения: «И сказал змей жене: нет, не умрете… вы будете, как боги, знающие добро и зло. И увидела жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание; и взяла плодов его и ела; и дала также мужу своему, и он ел» (Быт.3:4-6) |
| Смертоносное оружие врага — гордость; диаметрально противоположное ему — живоносное смирение Христа. За стяжание сего Божественного смирения подвизаемся мы; оно дано нам Христом, ниспославшим на Землю Духа Святого. Это есть святое семя, брошенное с небес в наш план; открывшие ему свое сердце испытывают некое Божественное вдохновение стать подобными Безначальному Отцу, через уподобление Его Единородному Сыну, в благородном подвиге за любовь. «В мире будете иметь скорбь, но дерзайте, мужайтесь, (ибо) Я победил мир (космос)» (Ин. 16:33). Если «человек Христос Иисус, предавший Себя для искупления всех» (1 Тим. 2:56), победил космос и так стал сверхкосмическим, то, естественно, Евангелие Христа воспринимается нами как надмирное (сверхкосмическое). «Ибо всякий, рожденный от Бога, побеждает мир; и сия есть победа, победившая мир, В Е РА наша. Кто побеждает мир, как не тот, кто верует, что Иисус есть Сын Божий» (1 Ин. 5:45). «Побеждающему (же) дам сесть со Мною на престоле Моем, как и Я победил (как человек) и сел с Отцем Моим на престоле Его. Имеющий ухо да слышит, что Дух говорит» (Откр. 3:21—22). Сие есть истинное Откровение о Человеке, образе Божием. Он сотворен по образу Абсолюта, но сначала как чистая потенция. Он носит в себе образ Абсолютности Божией: он может иметь некий опыт своей «абсолютности» (с малой буквы), будучи образом Абсолюта. Выражается сей опыт в некоторые моменты духовного напряжения как осознание своей свободы самоопределения. Ограниченный во всем телесно, человек в акте своего самоопределения даже на вечность не зависит ни от кого. Но сию малую абсолютность не должно принять как наше происхождение от Сущности ПервоБытия, как наше единосущие с Ним. Мы тварь; мы можем воспринимать воистину Божественную жизнь, но как дар Отца нашего, то есть Его Бытие, в содержании, но не в сущности, не сообщимой твари. Тварь получает обожение, Божественную форму бытия, но сама не прелагается в ПервоБытие, оставаясь вечно тварью по сущности своей. В этом отношении Бог вечно остается Богом нашим, как говорит и Сам Христос: «Восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему» (Ин. 20:17). По слову святителя Григория Богослова: «Отцу Моему — в собственном смысле, но в силу воплощения; Богу вашему — в собственном смысле». Полнота нашего богоподобия не устраняет онтологической дистанции между Самобытийным Богом и Человекомтварью. |
|
|
