| 18 «Второе (евангелие) Марка, который написал его под руководством Петра ( ς Πτρος φηλστο ατ) потому что ( δι τοτων) Петр и называется в соборном послании ( ν τ χαθολιχ πιστολ) сыном». ( 1Nemp. V, 13 ). Comment. In Matth. I. Migne, P. G., XIII, 289. Срв. Euseb. ekkl. hist. VI, 25, p. 266. Сочинения, т. I, стр. 331. См. еще Comment. in Joan., t. VI, 18. Migne, P. G., 14, 260. 19 Comment. in epist. ad Roman. V, 1: «… Иуда апостол говорит в соборном (catholica) послании " … Migne, P. G., 14, 1016. 20 Contr. Cels. I, 63.: « γγραται ν τ Βαρνβα χαθολιχ πιστολ». Migne, P. G., 11, 777. Срв. Против Цельса. Русск. перевод проф. Л. Ив. Писарева. Казань. 1912. Ч. 1. стр. 104: «действительно, мы читаем во вселенском послании Варнавы». 21 «Он (Дионисий) свою деятельность простирал щедро не только на подчиненных себе, но и на посторонних, стараясь быть полезным для всех посредством кафолических посланий ( ν χαθολιχας πρς τς χχλησας πιστλας), которые он писал церквам». Euseb. ekkl. hist. VI, 23, p. 143. Сочинения, I, стр. 211. «Вероятно», поясняет A. Harnack (Die Mission und Ausbreitung des Christentums in den ersten drei Jahrhunderten. Leipzig. 1902. S. 146) название посланий “соборными”, «они (т.е. послания) должны были ходить (zirculieren) по церквам». 22 Вот что известно об Иакове, который, говорят написал первое из соборных ( χαθολιχν), так называемых, посланий. Но должно заметить, что хотя это послание почитается подложным, поскольку о нем, равно как и об Иудином, которое также принадлежит к числу семи соборных ( χα ατς οσςης τν πτ λεγομνον χαθολιχν) посланий, упоминают многие из древних; однакож мы знаем, что и они, вместе с прочими, читались всенародно в весьма многих церквах ( μως δ ιχα τατας μετ τν λοιπν ν πλεσταις δεδημοσιευμνας χχλησας)». Euseb. ekkl. hist. II, 23, p. 66. Сочинения, I, стр. 98–99. 23 Против Юнилия (VI в), который сохранил первый след названия соборных посланий у католиков каноническими, – в de partibus divinae legis (I, 6) он пишет: «Какие книги к чистому учению (ad simplisem doctrinam pertinent)?» и отвечает «16 канонических», причисляя к ним, – «блаженного Петра ad Gentes I и первое блаженного Иоанна». |
| И до св. Григория Паламы история знает несколько интересных, хотя и не систематических попыток организации богословского просвещения. Для устройства богословского образования в Византии характерно его отделенность от прочих наук. Богословие было долгое время вне круга общеобразовательных предметов, почему и круг богословских наук не включался в программы высших школ. Так в Университете времен императора Феодосия II, как замечает Фридрих Фукс, на основании свидетельств Кассиодора и Юнилия Константинопольского, богословского факультета не было . Не было его ни в университетах Варды (IX век), ни в университете времен Константина Мономаха (XI век) . Богословие изучалось под исключительным надзором церковной власти, что и оправдано вполне конфессиональным характером самого круга наук. При императоре Ираклии (610–641) при содействии патриарха Сергия основано знаменитое «вселенское училище». В нем преподавали и светские и духовные науки. Эта Академия, вместе с библиотекой, помещалась в Халкопратии, в каком–то восьмиугольном здании, недалеко от «царской цистерны». Император Лев III Исавр за неподчинение иконоборческому направлению сжег в 726 г. эту Академию вместе с библиотекой и всеми профессорами. Преподавание в ней находилось, по–видимому, в руках монахов или вообще духовных лиц. В XI в. снова возрождается некое подобие Ираклиевской Академии и титул «Вселенского Учителя» носят ряд лиц (Никита Ираклийский, экзегет и грамматик, Михаил Фессалоникийский и др.). В патриаршей высшей иерархии была особая «пятерица», две низших степени которой утрачены; третий назывался «Учителем Псалтири», четвертый носил титул «Учителя Апостола» и пятый и самый высший «Учителя Евангелия». Этот последний дидаскал учил от имени вселенского патриарха, почему и титул его — «вселенский». Эти профессора были в духовном сане. Кроме указанных трех степеней академической иерархии, Михаил Пселл знает еще и «Магистра Риторов», занимавшего кафедру риторики. В числе «дидаскалов Евангелия», т. е. профессоров Священного Писания Нового Завета история сохранила нам замечательные имена. |
| Познакомимся с некоторыми из них. В первой половине V-ro века епископ Лионский Евхерий издал руководство по Священному Писанию под заглавием „Liber formularum spiritalis intelligentiae“, „книга образцов, или формул духовного понимания“. Это сочинение Евхерия содержит в себе собственно толковый словарь библейской герменевтики по аллегорическому методу. Вот несколько примеров из герменевтики Евхерия; если гово- —9— рится, что Бог имеет главу и власы (у Даниила) и пр., то глава означает сущность Божества (essentia divinitatis), власы – святых ангелов или избранных праведников; нос – вдохновение Божественное в сердцах верующих, уста – Сына или Слово Божие, губы – согласие обоих Заветов и под.; шея – Священное Писание , ибо в Песни Песней сказано: шея твоя, как башня Ливанская, на которой висит 1000 щитов 324 , т. е. свидетельств Священного Писания. Каждому существу и предмету, упоминаемому в Священном Писании, Евхерий даёт символическое значение: орлы, на языке Священного Писания, – это святые, страус – или еретик, или философ, или лицемер, петух – проповедник Слова Божия, курица – Церковь , премудрость или душа 325 . В этом духе составлено всё введение Евхерия. В пятом же веке, как предполагают, появился первый труд по Священному Писанию с наименованием введения. Это – Εσαγωγ ες τς θεας γραφς, „введение в божественные писания“, принадлежащее некоему Адриану. Адриан даёт собственно стилистику, или риторику Священного Писания, перечисляет тропы и фигуры, в нём употребляемые, указывает некоторые идиотизмы, свойственные духу еврейского языка, и по местам полемизирует с представителями чисто аллегорического толкования, настаивая на том, чтобы толкователь прежде всего отыскивал буквальный, непосредственный и ближайший смысл Писания. От шестого века остались труды Юнилия 326 и Кассиодора, бенедиктинского монаха. Юнилий не епископ Африканский, как обыкновенно предполагают, а важный Константинопольский сановник (quaestor sacri palatii у Юстиниана, † 552), написал „De partibus divinae legis libri duo“, (Strack, Einl. 327 изд. 3, стр. 6). Сначала, в первой книге, Юнилий рассма- |
| Вышеупомянутый труд Адриана (Migne. 98 t.) имеет мало исагогического содержания, а более излагает герменевтические правила толкования Библии . Ближе к Исагогике стоит Синопсис св. Афанасия (есть и в русском переводе), излагающий содержание Священных книг, и Синопсис Иоанна Златоуста (в рус. пер. 6 т., 2 книга его творений. Спб. 1900 г.), также излагающий содержание Священных книг. Эти оба Синопсиса, хотя и оспариваются критикой в подлинности, имеют и имели всегда для построения исагогической науки большое значение, особенно по именам лиц, коими надписывались. Синопсис св. Афанасия печатался в издании славянской Библии перед Псалтирью. Затем исагогический материал сообщается у бл. Августина в сочинении о Христианской науке (в рус. пер. Киев, 1835 г.), у Юнилия: De partibus legis divinae (Migne. 69 t.) и Кассиодора: Institutiones divinarum scripturarum (Migne. 70 t.). Во всех этих трудах излагаются герменевтические правила, содержание и происхождение Священных книг и некоторые сведения об их тексте и учении. Такой же характер имеет и более поздний труд Н. Лиры (†1340): Notitia de libris canonicis et non canonicis (Antw. 1534 г.), с восстановлением иеронимовского взгляда на канонические и неканонические книги и их авторитет. После появления протестантства и поднятых им богословских споров, исагогическим вопросам и исследованиям, в течении всего XVI-ro века, также уделялось в западной учено-богословской литературе немного места, и исагогические вопросы решались почти так же, как в отеческий период. Таковы труды католические: Santes Pagninus. Isagoge ad sacras litteras. (Lugd. 1536 г.). Sixtus Senensis. Bibliotheka sancta ex praecipuis cathol. eccles. avctoribus collecta. (Ven. 1566). Ценен этот труд по массе исторического материла, особенно по истории толкования. К этой же категории должен быть отнесен и более поздний труд: Ellies Du-Pin. Dissertation preliminaire ou Prolegomenes sur la Bible (Par. 1701). Общее Введение обработано здесь. Протестантские труды: Palladius. Isagoge in libros prophetarum et apostolorum (Viteb. 1557 г.). rivemus. Isagoge ad Scripturam sacram V. et N. T-ti. (1627 г.). Walther. Officina biblica (Lips. 1636 т.). Calov. Criticus de s. Scripturae auctoritate, canone, lingua, origin., fontium puritate ac verss. praecip. (Viteb. 1643 г.). Heidegger. Enchiridion biblicum. (Tiguri, 1681 г.). Hottinger. Thesaurus philologicus. (Tigur. 1649 г.). Leusden. Philologus Ebr. (Vltrai. 1656 г.) и его же: Philologus Ebraeo-mixtus. (1663 г.). В последних двух трудах уделено значительное место разбору еврейского языка и текста. В остальных же помещаются обычные краткие исагогические сведения. |
| Церковь в лице своих лучших представителей всегда звала к свету и благословляла науку. И до св. Григория Паламы история знает несколько интересных, хотя и не систематических попыток организации богословского просвещения. Для устройства богословского образования в Византии характерно его отделенность от прочих наук. Богословие было долгое время вне круга общеобразовательных предметов, почему и круг богословских наук не включался в программы высших школ. Так в Университете времен импер. Феодосия II, как замечает Фридрих Фукс, на основании свидетельств Кассиодора и Юнилия Константинопольского, богословского факультета не было 62 . Не было его ни в университетах Варды (IX век), ни в университете времен Константина Мономаха (XI век) 63 . Богословие изучалось под исключительным надзором церковной власти, что и оправдано вполне конфессиональным характером самого круга наук. При импер. Ираклии (610–641) при содействии патр. Сергия основано знаменитое «вселенское училище». В нем преподавали и светские и духовные науки. Эта Академия, вместе с, библиотекой, помещалась в Халкопратии, в каком то восьмиугольном здании, недалеко от «царской цистерны». Император Лев III Исавр за неподчинение иконоборческому направлению сжег в 726 г. эту Академию вместе с библиотекой и всеми профессорами. Преподование в ней находилось, невидимому, в руках монахов или вообще духовных лиц. В XI в. снова возрождается некое подобие Ираклиевской Академии и титул «Вселенского Учителя» носят ряд лиц (Никита Ираклийский, экзегет и грамматик, Михаил Фессалоникийский и др.). В патриаршей высшей иерархии была особая «пятерица», две низших степени которой утрачены; третий назывался «Учителем Псалтири», четвертый носил титул «Учителя Апостола» и пятый и самый высший «Учителя Евангелия». Этот последний дидаскал учил от имени вселенского патриарха, почему и титул его – «вселенский». Эти профессора были в духовном сане. Кроме указанных трех степеней академической иерархии, Михаил Пселл знает еще и «Магистра Риторов», занимавшего кафедру риторики. |
| Юнилий, африканский епископ VI века († скоро после 550 г.), об Апокалипсисе замечает, что относительно его „между восточными христианами существует значительное сомнение“ 126 . У Юнилия мы имеем отчет о низибийском каноне VI века 127 . Ефрем Сирин Св. Ефрем Сирин († 373 г.) не цитует Апокалипсис. Ранее держались на этот счет другого мнения 128 . Но исследование Burkimm’a (St. Ephraims Quotations from the Gospel, в «Texts and Studies» VII, 2, Cambridge 1901) обнаруживает неподлинность произведения Ефрема, содержащего выдержку из Апокалипсиса 129 . Сирийские переводы Нового Завета. Иоанн Дамаскин Сирийский перевод Библии „Пешитта“ Апокалипсиса не имел. Впервые он появился здесь, вероятно, только в Philoxeniana, – сирийском переводе Нового Завета, сделанном епископом Поликарпом, по поручению Филоксена 131 . Обзор истории положения Апокалипсиса в сирийском каноне показывает, что с IV века он исключается, как из Антиохийского, так и из Едесского канона. Сравнение этих канонов за тот же период и в других отношениях обнаруживает между ними достойное внимания сходство, а именно и в том и в другом отсутствуют также малые соборные послания (2 и 3 Иоанна, Иуды и 2 Петра) 132 . Между тем известно, что Сирийская церковь первоначально не принимала соборных посланий совершенно, а в Антиохийской был признаваем Апокалипсис, отвергаемый сирийцами. Ввиду этого правдоподобно мнение, что Новый Завет Антиохийской церкви есть результат компромисса между церквами Антиохии и Едессы. Первая оказала влияние на вторую, заставив ее принять три соборных послания (Иакова, 1 Петра и 1 Иоанна). Воздействие же последней на первую сказалось в исключении в Антиохии из канона Апокалипсиса. Виновником этого компромисса является, может быть, Лукиан Антиохийский, уроженец Самосаты, получивший образование в Едессе, а потом сделавшийся пресвитером в Антиохии († 7 янв. 312 г.). К его текстуально-критическим занятиям считают возможным возвести Новый Завет того времени по тексту и составу. И вообще отрицательное отношение Востока с IV в. к Апокалипсису можно объяснять влиянием сирийской церкви в Едессе, проводником которого был Лукиан, пресвитер Антиохийский 133 . |
| Перечисление наших неканонических книг в числе канонических находится также в послании папы Иннокентия к епископу Тулузскому Экзуперию, который между прочим спрашивал папу о том, «какие книги должны быть принимаемы в Канон Священных Писаний» (qui libri in canone Sacrarum Scriptarum sint recipiendi). Папа отвечал: «Какие книги принимаются в Канон, показывает краткий перечень – Пять Моисея, Иисуса Навина одна, Судей одна, Царств четыре, Руфь, Пророков шестнадцать книг, пять книг Соломона, Псалтырь; также из исторических книга Иова одна, Товита одна, Есфирь одна, Иудифь одна, две Маккавеев, Ездры две, Паралипоменон две» 459 . Можно упомянуть еще о так называемом декрете папы Геласия, который некоторыми (как Гефеле, Креднер) считается сомнительным, так как в разных кодексах приписывается разным авторам: или папе Дамасу (366 – 384 г.), или Геласию (492 – 496 г.), или Гормизде (514 – 523). Здесь читается: «А теперь должно вести речь о божественных писаниях, что принимает вселенская кафолическая церковь , или чего должна избегать. Начинает порядок Ветхого Завета: Бытия 1 книга... Иисуса Навина одна, Судей одна, Руфь одна, Царств 4, Паралипоменон 2, 150 псалмов – 1 книга, 3 книги Соломона – Притчи, Екклезиаст, Песнь Песней; также Премудрости 1 книга, Екклезиастик 1 книга; также разряд Пророков: Исаии 1 кн... Малахии 1. Также порядок историй (histiriarum): Иова 1 кн., опущенная некоторыми; Товита 1 кн., Ездры 2 книги, Есфири 1 книга, Иудифь 1 , Маккавеев 2 книги» 460 . Не смотря на указанные определения поместных соборов и пап, на протяжении всех средних веков и в западной церкви находятся ревностные поборники более точного распределения священных книг на канонические и неканонические, в духе бл. Иеронима и восточных Отцов. Случайное явление в истории Канона представляет мнение Юнилия Африкана (около 550 г.), который под влиянием Павла Перса, учителя Низибийской школы, вносит произвол в деление священных книг по их авторитету, относя книгу Сираха к тем, авторитет которых – безусловный, и наоборот, к отделу книг среднего авторитета наравне с книгами Иудифь, Маккавейскими, Премудрости Соломона относит Паралипоменон, Иова, Ездру, Неемию, Песнь Песней 461 . |
| Познакомимся с некоторыми из них. В первой половине V-ro века епископ Лионский Евхерий издал руководство по Священному Писанию под заглавием «Liber formularum spiritalis intelligeutiae», «книга образцов, или формул духовного понимания». Это сочинение Евхерия содержит в себе, собственно, толковый словарь библейской герменевтики по аллегорическому методу. Вот несколько примеров из герменевтики Евхерия: если говорится, что Бог имеет главу и власы (у Даниила) и пр., то глава означает сущность Божества (essentia divinitatis), власы – святых ангелов или избранных праведников; нос – вдохновение Божественное в сердцах верующих, уста – Сына или Слово Божие, губы – согласие обоих Заветов и под., шея – Священное Писание , ибо в Песни Песней сказано: шея твоя, как башня Ливанская, на которой висит 1000 щитов 9 , т. е. свидетельств Священного Писания. Каждому существу и предмету, упоминаемому в Священном Писании , Евхерий дает символическое значение: орлы, на языке Священного Писания, – это святые, страус – или еретик, или философ, или лицемер, петух – проповедник Слова Божия, курица – Церковь , премудрость или душа 10 . В этом духе составлено все введение Евхерия. В пятом же веке, как предполагают, появился первый труд по Священному Писанию с наименованием введения. Это – Εσαγωγ ες τς θεας γραφς, «введение в божественные писания», принадлежащее некоему Адриану. Адриан дает собственно стилистику, или риторику Священного Писания, перечисляет троны и фигуры, в нем употребляемые, указывает некоторые идиотизмы, свойственные духу еврейского языка, и по местам полемизирует с представителями чисто аллегорического толкования, настаивая на том, чтобы толкователь прежде всего отыскивал буквальный, непосредственный и ближайший смысл Писания. От шестого века остались труды Юнилия 11 и Кассиодора, бенедиктинского монаха. Юнилий не епископ Африканский, как обыкновенно предполагают, а важный Константинопольский сановник (quaestor sacri palatii у Юстиниана, † 552), написал «De partibus divinae legis libri duo», (Strack, Einl. |
| В 540 г., удалившись от дел, он основал в своем роскошном поместье в Брутии, на берегу моря, монастырь под названием Vivarium (от бассейна с рыбами, который там был устроен), а при монастыре школу 315 . Здесь любознательные монахи – fratres studiosi имели от богатого магната все удобства для учебных занятий и в том числе богатую библиотеку как церковных, так и классических авторов 316 . В качестве учителя этой школы Кассиодор составил для неё два учебника – один по богословию, а другой «свободным наукам» (Institutiones divinarum et saecularium litterarum или lectionum) 317 , каковые и дают нам представление о характере школы Кассиодора. Что касается богословского курса школы Кассиодора, то здесь заслуживает быть отмеченной только одна характерная особенность, касающаяся отношения этой школы к восточному типу. Уже в школе Августина можно было заметить черты, сближающие её со школами восточного типа; однако, имело ли здесь место непосредственное влияние со стороны востока, или дело объяснялось некоторым сходством в национальных характерах, сказать трудно. Несомненно то, что в VI в. на западе появляется сильное тяготение к школе Низибийской, хотя в это время она была уже еретической. Около 530 г. африканец Юнилий, состоявший министром при имп. Юстиниане, познакомился в Константинополе с Павлом Персом, учеником Низибийской школы и автором принятой в этой школе учебника по исагогике 323 . Он заинтересовал этим богословом своего друга Примазия, еп. Адруметского (в Африке) и по просьбе последнего в 551 г. перевел руководство Павла на латинский язык 324 . В 535 или 536 г. папа Агонит и Кассиодор, намереваясь открыть в Риме богословскую школу, имели в качестве образца школу Низибийскую 325 . Теперь, в школе Кассиодора, влияние Низибии становится несомненным фактом: в числе руководств по исагогике, которые должны были изучаться в школе Кассиодора, указывается и переводный труд Юнилия 326 ; кроме того, и основное руководство по исагогике, составленное самим Кассиодором, носит следы зависимости от того же восточного источника 327 . В связи с этим и в самой постановке науки Св. Писания обнаруживается новая черта: Кассиодор придает большое значение внешней стороне текста, – интерпункции, орфографии и каллиграфии, т. е. тому самому, что в Низибии было предметом особой кафедры 328 . Это была наиболее сильная сторона школы Кассиодора. Что касается собственно экзегетики, то её не удалось поставить на надлежащую высоту и ему: здесь дело сводилось к механическому собранию возможно большего количества святоотеческих толкований, почти исключительно латинских, причем, установлена была особая система знаков, связывающих текст с толкованием 329 . |
| Кассиан путешествовал по египетской и сирийской пустыне, собирая изречения святых отцов; он написал сочинение против Нестория «О Воплощении», в котором опровергал крайности антиохийской христологии, представляя доказательства из патристической литературы от св. Илария Пиктавийского до св. Иоанна Златоуста ) «перевел» наследие сирийских подвижников на латынь и встретил непонимание со стороны наиболее ревностных последователей бл. Августина, отстаивавших учение своего наставника об испорченности человеческой воли. Впоследствии, однако, «антиохийская этика свободы воли с ее правовым уклоном повлияла на западную, латинскую теологию» 191 . Образование по примеру антиохийских училищ желал завести на Западе и Кассиодор (477 – ок. 570), канцлер готского короля Теодориха в Риме 192 . «Трехчастная история» (Historia tripartita) Кассиодора является переложением исторического сочинения бл. Феодорита Кирского ; «она вместе с «Историей» Руфина была и учебником для юношей, и настольной книгой для богослова во все Средние века на Западе. По Кассиодоровской «Истории» учился в школе даже Лютер» 193 . В ту же эпоху Юнилий Африканский перевел на латынь сочинение Петра Перса «О толковании», благодаря чему «экзегеза Эдесско-Низибисской школы оказала влияние на западное средневековое богословие» 194 . Немецкий исследователь X. Кин отмечал «важность Юнилиева труда ... кроме которого мы не знаем другого учебника для постижения как светской, так и духовной науки Низибиса ... Равно на Востоке и Западе Institutia regularia divinae legis Павла и Юнилия были в употреблении, особенно высоко ценились они в качестве компендиев и бревиариев богословского знания, после того как полоса тринитарных и христологических споров была уже пройдена, и теперь надлежало собрать все результаты, оценить и систематизировать их, для чего системность аристотелизма явилась пригодным орудием в глазах ученых полуденных и полунощных стран» 195 . Однако в целом усилия Кассиодора и его современников, по-видимому, не привели к возникновению философско-богословской школы, подобной академии в Низибисе, а преобладающим стилем интерпретации на Западе оставался стихийный аллегоризм, который был осужден в лице Иоахима Флорского только после XII в. |
|
|
