| Информация о биографии М. из О. довольно скудна и основана на сведениях, которые приводятся в предисловиях к его сочинениям, в адресованном ему письме Гиацинта, монаха доминиканского конвента в Праге (текст см.: Ossolinsky. 1822. S. 67-68), а также в нескольких документах из папской канцелярии (полный обзор источников см.: Soszy ski. 1995. S. 47-50). Согласно имеющемуся в нек-рых рукописях «Хроники пап и императоров» (Chronicon pontificum et imperatorum) уточнению (сделано не ранее XIV в.), ее автор происходил из г. Опава (нем. Троппау) в королевстве Чехия (de regno Boemie oriundus, patria Oppauiensis). В молодости вступил в орден доминиканцев, учился в доминиканском конвенте св. Климента в Праге (основан в 20-х гг. XIII в.), где был рукоположен во пресвитера. Предположение о том, что М. из О. учился в одном из ун-тов Франции, Италии или Германии, не имеет документального подтверждения. В сочинениях М. из О. есть указания на хорошее знание им географии Юж. Франции, поэтому вполне возможно, что он учился в Монпелье или Тулузе. В некоторых документах хронист назван магистром, но сам себя он так не именовал. Ученость М. из О. принесла ему известность в ордене и в Римской курии: папа Римский Александр IV (1254-1261) назначил его пенитенциарием и капелланом (упом. среди poenitentiarii minors в документах от 1 мая 1261, 27 янв. 1262 и 11 июня 1268, как капеллан - впервые в булле от 26 сент. 1276). Своим покровителем М. из О. называл доминиканца кард. Гуго Сен-Шерского († 1263), автора глоссы на Свящ. Писание «Postillae in totam Bibliam» (см. в ст. Катены ), к-рый с 1256 г. занимал должность верховного пенитенциария. Гипотетическими, хотя и вероятными, являются контакты М. из О. с современниками и собратьями по ордену Альбертом Великим († 1280), Фомой Аквинским († 1274), Вильгельмом из Мёрбеке († между 1284 и 1286) и др. Достоверно можно утверждать, что М. из О. сохранил связи с пражскими доминиканцами: в письме Гиацинта сообщается, что М. из О. помог Петру, пробсту (praepositus) конвента св. Климента, получить в Римской курии желаемые привилегии для своей общины (Петр ездил в Италию между янв. 1275 и нояб. 1277), а также отправил в Прагу экземпляр своей «Хроники...». 22 июня 1278 г. папа Римский Николай III назначил М. из О. архиепископом Гнезно, но по пути на свою кафедру архиепископ скончался в доминиканском конвенте в Болонье. |
| В отличие от Гр. Паламы, И. Экхарт заглянул «по ту сторону» «Corpus Dionysiacum» – в традицию, простирающуюся от платоновского «Парменида» до сочинений Прокла. Этим доминиканский теолог обязан величайшему переводчику позднего Средневековья и другу Фомы Вильгельму из Мёрбеке (вторая половина XIII в.) 223 . Последний перевел на латынь большую часть платоновского «Парменида», прокловского «Комментария на «Парменид " » (до конца 1-й гипотезы: 142 а) 224 и поздние «Первоосновы теологии» Прокла (в которых практиковалась отработанная в «Пармениде» методика анализа оппозиций: всего 112 пар). Анонимный конспект «Первооснов», «Книгу о причинах», ввел в обиход схоластической мысли Герард Кремонский (1114–1187); на нее Экхарт многократно ссылался. Знаком был ему и герметический апокриф второй половины XII в. «Книга XXIV философов». Известный специалист по неоплатонизму Р. Клибански ставит Экхарта во главу позднесредневекового и ренессансного течения мысли, имевшего своей целью реабилитацию платоновского «Парменида». К этому течению, согласно Клибански, принадлежали Николай Кузанский и Дж. Бруно 225 . Помимо прочих, рассмотренных выше последствий (позиции относительности/безотносительности и подобные) знакомство с традицией «Парменида» сформировало главную черту экхартовского богословия: его общий полифонизм. Доктрина Экхарта представляет собой сложное равновесие противоположных, внутренне непротиворечивых предположений (гипотез) о Боге. Только в своей совокупности они – с их частичными правдами – способны выразить главную антиномию мистического опыта: «totus intus,totus foris», совершенного присутствия Бога в сотворенном им мире, в котором Бог как таковой совершенно отсутствует. Принципы строения экхартовской доктрины тождественны принципам готической архитектуры: «В обоих случаях окончательные решения были достигнуты благодаря принятию и, в конечном счете, примирению противоположных тенденций (курсив автора. – М.Р.)» 226 . Об этом было прекрасно сказано С.С. Аверинцевым : «В готике распоясывается безумство гипотезы» 227 . |
| S. 47-48). Действующими лицами диалога являются сам Н. К. и Конрад фон Вартберг. Основная тема - учение об отношении между Богом и миром, представляемое посредством философской интерпретации библейского повествования о творении мира (Быт 1-2) и неск. отрывков из Свящ. Писания, говорящих о Боге как Творце (цитируются Пс 32. 6; Пс 101. 26-28; Пс 148. 1-2). Опираясь на обращенные к Богу слова псалмопевца: «...Ты - тот же» (Пс 101. 28; в Вульгате - tu idem ipse es), Н. К. в диалоге рассматривает понятие «то же» (idem) как обозначение причины и начала бытия и становления, т. е. Бога. В лат. языке формы мужского и среднего рода совпадают, однако по согласованию с другими словами видно, что в библейском тексте используется муж. род, тогда как у Н. К.- средний род; тем самым личное религ. наименование Бога трансформируется в безличное философское понятие. По заключению исследователей, определяющее влияние на введение и интерпретацию этого понятия оказало знакомство Н. К. с комментарием Прокла на диалог Платона «Парменид» в лат. переводе, сделанном в XIII в. Вильгельмом из Мёрбеке. В заметках Н. К. на полях рукописи, содержащей этот перевод, прослеживается много параллелей с текстом диалога (см.: Cusanus-Texte. 1986. Ser. 3. Bd. 2. H. 1-2). Согласно Н. К., «что угодно есть то же по отношению к самому себе» (quodlibet esse idem sibi ipsi) и иное по отношению к иному, т. е. всякая вещь существует, обладает единством и отличается от др. вещи в силу тождества. Однако основанием этого относительного тождества является «абсолютное то же» (idem absolutum), стоящее над всяким различием ( Nicol. Cus. Opera. Vol. 4. P. 107). Введя это новое именование Бога, Н. К. пересказывает многократно изложенное им в предшествующих сочинениях учение об онтологическом отношении единого и многого в понятиях «то же» и «не то же». При этом «не то же» отождествляется с «ничто» или «не-сущим», а бытие мира описывается как «отождествление» (identificatio), происходящее посредством «уподобления» (assimilatio); в этом бытийном становлении осуществляется «нисхождение того же к не тому же и восхождение не того же к тому же» (Ibid. P. 108-109). Понятие «то же» Н. К. впосл. еще раз осмыслил в соч. «О неином». Поскольку «то же» есть положительное имя, в отрицательной теологии, не допускающей положительных высказываний о Боге, его смысловым эквивалентом будет абсолютное отрицание инаковости, к-рое и выражается в понятии «неиное». |
| Давид Динанский в не дошедшем до нас сочинении «Об отрезках, или о делениях» ( De tomis, id est de divisionibus; возможно, то же сочинение, что и Quaternuli, осужденное в 1210 г.), известном лишь по недавно найденным 15 печатным страницам и цитатам у Альберта Великого, Фомы Аквинского и Николая Кузанского, учил, на основе философии Платона, будто Бог, интеллект и материя – одно и то же. 699 Папа Гонорий III способствует тому, чтобы в Париже прочно обосновались доминиканцы и францисканцы, а в 1220 г. официально рекомендует их преподавателями университета. В 1231 г. папа Григорий IX вновь запретил Аристотеля: изучать «Физику» не разрешалось вплоть до того времени, когда она подвергнется цензуре и будет очищена от заблуждений (для чего была назначена комиссия, в состав которой был включен Гильом Оксеррский). Тот же Григорий IX, до папства – кардинал Уголино, который через свою креатуру, брата Илию, насильственно ввел для францисканцев изучение наук ( artes) и теологии, так же насильно внедрил в Парижский университет нищенствующие ордена, с тем чтобы эти науки, поставленные на службу теологии, несли христианскую истину всему миру. В 1245 г. папа Иннокентий IV распространил запрет касательно изучения Аристотеля и на Тулузский университет. В 1263 г. папа Урбан IV возобновил этот запрет. Однако к этому времени труды Аристотеля по физике и метафизике широко распространились на Западе. Вильгельм из Мёрбеке (1215–1286), верный помощник Фомы Аквинского, осуществил в Риме перевод Аристотеля непосредственно с греческого языка. Аристотеля комментировали знаменитые ученые, так что в 1366 г. кандидатам на звание лиценциата искусств папской властью будет вменено в обязанность изучать те же самые трактаты Аристотеля, которые эта же власть давно запретила. 700 Преподавательская деятельность Бонавентуры завершилась в 1257 г., когда он был избран генералом ордена францисканцев. Однако богословские труды его продолжились: он написал ряд философских и теологических трактатов, сочинений о духе и образе жизни францисканского ордена, труды по мистическому богословию. |
| В. из М. принадлежат переводы практически всех сочинений Аристотеля (до него переводы Аристотеля на лат. язык делались с араб.), впервые с греч. им были переведены «Historia animalium» (История животных) и «De generatione animalium» (О возникновении животных, 1260), «Politica» (Политика, ок. 1260), «Oeconomica» (Экономика, 1267; соч., считавшееся в то время аутентичной работой философа), «Poetica» (Поэтика, 1278), а также 1-я кн. «Metaphysica» (Метафизика), 1-3-я книги «Meteorologica» (Метеорологика), 3-4-я книги «De caelo» (О Небе); полностью переведены заново «De anima» (О душе, 1260-1270), «Categoriae» (Категории, 1266), «De interpretatione» (Об истолковании, 1268), «Rhetorica» (Риторика, 1281), остальные книги «Метафизики», «Метеорологики» и «О Небе», а также «De sensu et sensibili» (Об ощущении и ощущаемом) и «Малые естественно-научные сочинения» («Parva naturalia»); ряд существовавших уже к тому времени аристотелевских переводов был им отредактирован и исправлен («Физика», «Вторая Аналитика», возможно, «Никомахова этика»). Кроме того, В. из М. приписываются переводы трудов Александра Афродисийского: «De fato ad imperatores» (О судьбе к императорам), комментарии на «Метафизику», «Метеорологику» и «Об ощущении и ощущаемом» (1260); Симпликия : комментарии на «Категории» (1266) и «О Небе» (1271); Фемистия : комментарии на «Первую Аналитику» и «О душе» (ок. 1268); Иоанна Филопона : комментарии на «О душе» (ок. 1268); Аммония: комментарий на «Об истолковании»; а также почти всех работ Архимеда, включая «De iis quae in humido vehuntur» (О помещаемом в жидкость, 1269); возможно, Аполлония Пергского: фрагменты книги «О конических сечениях»; Герона Александрийского: «Pneumatica» (Пневматика) и «Catoptrica» (Катоптрика, 1269), или «De speculis» (О зеркалах), к-рую считали тогда произведением Птолемея; Евтокия из Аскалона: комментарии на «De sphaera et cylindro» (О шаре и цилиндре) Архимеда (1269); Гиппократа: «Prognostica» (Прогностика), или «De prognosticationibus aegritudinum secundum motum lunae» (О предсказаниях болезней по фазам луны); ряд трактатов Галена, включая «De alimentis» (О пищевых продуктах, 1277); 2 трактата Прокла о провидении и один о сущности зла (т. н. «Tria opuscula», включая «De malorum subsistentia», 1280-1281), «Elementatio theologica» (Первоосновы теологии, 1268), комментарии на «Тимея» и «Парменида» Платона; трактат «De Divinis Nominibus» (О Божественных именах) из корпуса «Ареопагитик» . |
| B 1231 г. nana Григорий IX вновь запретил Аристотеля: изучать «Физику» не разрешалось вплоть до того времени, когда она подвергнется цензуре и будет очищена от заблуждений (для чего была назначена комиссия, в состав которой был включен Гильом Оксеррский). В 1245 г. папа Иннокентий IV распространил запрет касательно изучения Аристотеля и на Тулузский университет. В 1263 г. папа Урбан IV возобновил этот запрет. Однако к этому времени труды Аристотеля по физике и метафизике широко распространились на Западе. Вильгелъм из Мёрбеке (1215–1286), верный помощник Фомы Аквинского, осуществил в Риме перевод Аристотеля непосредственно с греческого языка. Аристотеля комментировали знаменитые ученые, так что в 1366 г. кандидатам на звание лиценциата искусств папской властью будет вменено в обязанность изучать те же самые трактаты Аристотеля, которые эта же власть давно запретила. Обучение в средневековых университетах велось по циклам, введенным еще Алкуином; они объединялись в тривиум (куда входили грамматика, риторика и диалектика или логика) и квадривиум (арифметика, музыка, геометрия, астрономия); эти циклы, где изучались так называемые «семь свободных искусств», служили подготовительной стадией для изучения «науки наук», «науки par excellence» – богословия. Прочие предметы имели преходящее значение, но «искусства» (artes) и богословие оставались в университетах неизменной основой. Основными методами обучения были лекция и диспут. Лекция состояла в чтении и объяснении того или иного текста: Аристотеля на занятиях по искусствам, Библии или «Сентенций» одного из самых влиятельных схоластических богословов XII в. Петра Ломбардского (ок. 1100 – после 1160) на занятиях по теологии (Петр Ломбардский, благодаря своему основному труду, остался в истории как Magister Sententiarum – «учитель Сентенций»; он преподавал теологию в школе собора Нотр Дам и около 1158 г. был избран епископом Парижским). Из лекций произошли дошедшие до нас комментарии, в которых объяснение текстов нередко содержит оригинальные идеи. |
| В VIII-XII вв. сочинения неоплатоников распространились на Ближ. Востоке в переводах на сир., араб., груз. и арм. языки. Тогда же были созданы «Книга о причинах» (Liber de causis), принадлежащее неизвестному араб. автору переложение сочинения Прокла «Первоосновы теологии», и «Теология Аристотеля», представляющая собой араб. переработку отрывков из сочинений Плотина. Арабо-мусульм. философия ориентировалась по преимуществу на учение Аристотеля в истолковании Афинской и Александрийской школ Н.; среди комментаторов наиболее популярными были Симпликий и Иоанн Филопон. В частности, в духе александрийского Н. утверждалось внутреннее единство учений Платона и Аристотеля, напр., в трактате аль- Фараби «О согласии двух философов, божественного Платона и Аристотеля». Таким смешением разнородных традиций объясняется встречающееся у аль-Фараби и Ибн Сины истолкование неоплатонического Единого в духе аристотелевского учения об Уме как первичном бытии, к-рое мыслит само себя. В средневек. евр. философии Н. впервые обнаруживается у Исаака бен Соломона Исраэли (ок. 850-950), к-рый стремился дополнить библейский креационизм учением об эманации и восхождении души в сверхчувственный мир. Неоплатоническая иерархия универсума воспроизводилась у Ибн Гебироля в соч. «Источник жизни» и у Авраама бар Хийя в соч. «Размышления о душе». В XII в. сочинения араб. неоплатоников появились в Зап. Европе. Так, была переведена на лат. язык «Книга о причинах», к-рая воспринималась как изложение аристотелевской философии и теологии. В кон. XIII в. Вильгельм из Мёрбеке перевел неск. сочинений Прокла: «Первоосновы теологии», отрывки из комментариев к «Тимею» и «Пармениду» и 3 малых трактата, в т. ч. соч. «О самостоятельном существовании зла». Поскольку сочинения Платона в то время почти не были известны, лат. переводы трудов Прокла сыграли решающую роль в формировании средневек. зап. представления о платонизме в целом. Возрождение интереса к неоплатонической философии в Византии в XI в. связано с именем Михаила Пселла , к-рый писал о Прокле как о выдающемся учителе и с увлечением делал обширные выписки из сочинений Плотина, Порфирия и Ямвлиха. Однако среди визант. теологов преобладали те, кто видели в распространении неоплатонических идей прямую угрозу для правосл. вероучения и источник ересей. Напр., Николай , еп. Мефонский (XII в.), в сочинении, посвященном опровержению «Начал теологии» Прокла, стремился показать принципиальное расхождение неоплатонического учения с христианским. Но влияние неоплатонических идей на интеллектуальную жизнь Византии не ослабевало вплоть до XIV-XV вв., о чем свидетельствует, в частности, полемика, развернувшаяся вокруг учения о божественных энергиях, отстаиваемого свт. Григорием Паламой , архиеп. Фессалоникийским; мн. участники т. н. паламитских споров демонстрировали хорошее владение основами неоплатонической философии. |
| теологии и философии, прежде всего связанный с именами 2 членов ордена, Альберта Великого и его ученика Фомы Аквинского. Учение последнего, томизм , легло в основу богословской школы Д. и затем было признано офиц. учением Римско-католической Церкви. Однако становление томистской школы, в первую очередь опиравшейся на учение Аристотеля , проходило в борьбе с др. течениями, представленными, в частности, и доминиканскими авторитетами. Так, современники Фомы Гуго Сен-Шерский и архиеп. Кентерберийский Роберт Килвордби придерживались августинизма; философ нач. XIV в. Дуранд из Сен-Пурсена был сторонником номинализма . В нач. XVI в. развернулись споры о бессмертии души, в к-рых гуманист П. Помпонацци защищал т. зр., близкую к аверроизму, отрицающему личное бессмертие. Генеральный магистр Д. кард. Фома де Вио Каэтан занял промежуточную позицию, высказав мнение о невозможности рационального доказательства бессмертия души. В XIV-XV вв. доминиканским философам пришлось также вести длительную полемику с последователями Иоанна Дунса Скота , учеными францисканской школы, настаивавшими на первенстве воли перед интеллектом в разумных существах. Др. средневек. ученые-Д., чьи сочинения получили известность: архиеп. Флоренции Антонин, автор богословской «Суммы» и наставления для исповедников, апологеты Монета да Кремона и путешественник на Восток Риккольдо да Монтекроче, Иаков из Варацце, автор житийного сб. «Золотая легенда», Винцентий из Бове, составитель 4-томной энциклопедии «Зерцало мира» (Speculum majus; ок. 1244-1266) и автор трактата о воспитании принцев, канонист Раймунд Пеньяфортский, историки Мартин из Троппау, Птолемей Луккский и Бернард Ги, оставивший много сочинений в разных жанрах, Иоганн Кёльнский и Конрад Хальберштадтский. В сфере языкознания выделяются труды Вильгельма из Мёрбеке , переводчика Архимеда, и лат. грамматика «Католикон» Джованни Бальбо. Историки ордена говорят об участии Д. в гуманистическом течении, подражавшем античной древности, хотя большую известность получили сочинения антигуманистического толка, напр. |
|
|
