| Глава 1 1–8. Написание книги. Иоанн Креститель. – 9–11. Крещение Господа Иисуса Христа. – 12–13. Искушение Иисуса Христа. – 14–15. Выступление Иисуса Христа как Проповедника. – 16–20. Призвание первых четырех учеников. – 21–28. Христос в синагоге капернаумской. Исцеление бесноватого. – 29–31. Исцеление тещи Симона Петра. – 32–34. Чудотворения поздним вечером. – 35–38. Христос на молитве ранним утром и приход к Нему учеников. – 39. Деятельность Христа во всей Галилее. – 40–45. Исцеление прокаженного. Мк.1:1 . Начало Евангелия Иисуса Христа, Сына Божия, Согласно русскому переводу, первый стих стоит в непосредственной связи со следующими тремя стихами, и мысль всех первых четырех стихов, по общепринятому толкованию (см. «Толковое Евангелие» еп. Михаила), такая: «началом Евангелия Христова о наступлении благодатного Царства Мессии было явление Иоанна Крестителя, который проповедовал крещение покаяния для отпущения грехов». Но с таким пониманием первого стиха нельзя согласиться. Если предложение первого стиха считать подлежащим, а продолжение четвертого стиха – сказуемым (второй и третий стихи будут в таком случае вставным предложением), то получается слишком растянутый период. Между тем евангелист Марк везде в Евангелии выражает свои мысли в сжатых предложениях. Затем, если евангелист хотел особенно выставить на вид своим читателям, что выступление Иоанна Крестителя было началом Евангелия, то следовало бы ожидать, что он в точности отметит, что было продолжением этого начала. Однако такого точного обозначения мы далее не находим. Ввиду сказанного лучше принять как более естественное такое понимание первого стиха, которое видит в нем написание книги. «Начало Евангелия Иисуса Христа, Сына Божия» (Иисуса Христа – родительный падеж), т.е. радостная весть, как ее возвестил Иисус Христос , Сын Божий, в той форме или в том виде, в каком она предлагалась христианам, стоявшим на первоначальной стадии христианского просвещения, еще только вступившим в Церковь Христову (подробнее об этом см. «Цель написания Евангелия от Марка» |
| Именно здесь евангелист Марк впервые употребляет в связи с Мессией слово «власть» (ξουσα). Марковское пояснение «а не как книжники» сразу раскрывает особый смысл этого термина. Книжники, как учителя Закона, имели в народе немалый авторитет (а, значит, и относительную «власть»), однако в Мк 1:22 евангелист применяет это понятие в абсолютном смысле – и только ко Христу 34 . Таким образом, с самого начала Марк устанавливает чёткое и непреодолимое различие между учением Иисуса и учителями Израиля на основе «власти» их слов. Второй вид власти осуществляется в мире злых духов. Видя перед собой Христа, нечистый дух, владевший человеком в капернаумской синагоге, восклицает: «Что тебе до нас, Иисус Назарянин? Ты пришёл погубить нас! знаю Тебя, кто Ты, Святой Божий!» (1:24). Этот злой дух признаёт невозможность какого-либо сосуществования или взаимодействия с Иисусом. Кроме того, становится ясно, что цель прихода Иисуса – уничтожить злых духов. Поскольку поражение тёмных сил относится ко времени и делам Мессии 35 , восклицание нечистого духа есть недвусмысленное признание высшей власти Иисуса. Одно из подтверждений этого толкования состоит в титуле «Святой Божий» 36 . Среди традиционных мессианских титулов данная форма обращения отсутствует. Однако её использование в Ветхом Завете приводит к логическому выводу, что в Мк 1:24 она является декларацией мессианства Иисуса (или как минимум, Его уникальной харизмы) 37 . В ответе Иисуса нечистому духу явно заметна Его власть: «Но Иисус запретил ему, говоря: замолчи и выйди из него» (1:25). Использованные здесь слова указывают на превосходство и могущество: «запретил», «замолчи», «выйди». Два глагола стоят в повелительном наклонении, отражая сверхъестественную силу, следствием которой становится немедленное изгнание нечистого духа. Христос говорит, и слова Его наполнены энергией, которая разрушает господство тёмных сил. Показательно впечатление, произведённое на толпу этой сценой. Согласно Марку, «все ужаснулись» (1:27). Передавая атмосферу ужаса и потрясения, повествование обращает наше внимание на главного героя этих событий – Иисуса 38 . |
| Раскинувшийся по берегу озера Капернаум казался восхитительным. Его расположение у самого берега огромного озера облегчало торговые отношения капернаумских горожан с окрестными городами. Ближайшее место к озеру занимали обширные склады товаров с верфями и целыми грудами канатов. Дальше располагался город со своей синагогой, выстроенной из белого и розового мрамора, с широкими улицами и площадями, простиравшимися до самого подножья черной цепи, которая в виде полукруга уступами окружала все озеро. Одинокий рыбак привязывал свою лодку в бухте, стоявшей в четверти часа ходьбы от города. Он уже привык к красивым видам своего города. Прелестная вечерняя заря, уступавшая место сумеркам, нисколько не трогала его. Он думал только о том, как бы поскорее утолить голод. Наклонившись к лодке, он быстро привязал ее, вынул сеть и несколько красивых рыб и насадил их на сорванный с ближнего дерева гибкий прут. Когда он шел домой с сетью на плечах и рыбой в руках, он производил впечатление юноши лет девятнадцати, довольно крепкого телосложения. Красивое лицо сильно загорело и обветрилось; из-под густых темных бровей смотрели выразительные черные глаза; черные, как смола, кудрявые волосы, орлиный нос и тонко очерченные губы дополняли его потрет. Он был одет в одежду из грубого белого полотна, без рукавов, которая доходила до колен, а в талии обхватывалась поясом из красной материи; на поясе висел простой небольшой мешок, заменявший юноше карман. Через десять минут юноша достиг городской стены как раз в то время, когда страж собирался запирать ворота. Когда он быстро проходил через ворота, один из сторожей крикнул ему вслед: - Ну, малый, ты сегодня чуть не остался за воротами! - Мне это нипочем! — ответил юноша. — Мне уже часто приходилось ночевать на озере, да и почему ты думаешь, что я не смогу проникнуть в город другим путем, не через ворота? Сторож сделал вид, что хочет его схватить, но юноша со смехом увернулся и убежал. - Ты знаешь этого малого? — спросил сторож своего товарища, громко смеявшегося над его неудачной попыткой. |
| Как и Лука, он опускает нагорную проповедь , как и Лука, начинает повествование об общественной деятельности И. Христа рассказом о происшествии в Капернаумской синагоге и, подобно Луке, придает этому происшествию особенно важное значение. Но так как это отступление от Матфея может быть удовлетворительно объяснено лишь общим характером евангелия Луки, а никак не характером Маркова евангелия: то отсюда, по Бауру, следует, что Марк отступил от Матфея потому именно, что, при составлении своего евангельского рассказа, находился в зависимости от евангелия Луки. Вот подлинные слова Баура: «подробный рассказ Марк начинает с того времени, как Иисус выступает на поприще своего общественного служения. Как и Матфей он прежде всего рассказывает о призвании учеников Симона и Андрея, Иакова и Иоанна; но затем не переходит вместе с Матфеем к нагорной проповеди, а описывает, как Лука, появление Иисуса в Капернауме, говорит о поучении, произнесенном Им в синагоге и о изгнании злого духа из находившагося в синагоге человека, что заставило обратить на Иисуса особенное внимание»…… «Таким образом главное значение придается Марком и Лукою прежде всего вступлению Иисуса в Капернаум. Если у Луки этому предшествует событие в Назарете, то Иисус вступает, у него, в Назарет для того только, чтобы быть отвергнутым своими соотечественниками и из Назарета вследствие этого придти в Капернаум, как такое место, в котором начало Его деятельности не осталось без последствий. Не учение однако же Иисуса, предложенное им в Капернаумской синогоге, делает особенно важным Его вступление в Капернаум, а чудо, совершенное Им, именно, изгнание демона. Если же это действие Иисуса и само по себе и как первое в своем роде, замечательно в высшей степени, если оно служит к тому, чтобы выставить на вид Иисуса во всем величии Его личности и с Его побеждающего демонов силою, как «святаго Божия», и если оба евангелиста впечатление, произведенное чудесным действием Иисусовым, описывают также, как Матфей описывает впечатление, произведенное нагорною проповедию; то из этого можно заключить, что оба евангелиста вступлению Иисуса в Капернаум придают тоже значение, какое Матфей придает нагорной проповеди. |
| 1993. P. 296). На приобретенном в кон. XIX в. Иерусалимским Патриархатом участке был основан мон-рь Собора апостолов. Церковь построена в 1925 г. Службы в храме совершались без перерыва до 1948 г. После создания гос-ва Израиль в 4 км от ц. в честь Собора апостолов была установлена сирийско-израильская граница, на приграничной территории священники находиться не могли. В результате 6-дневной войны 1967 г. граница Израиля и Сирии переместилась дальше на восток, в 80-х гг. XX в. храм был фактически перестроен заново (от прежнего сохр. только каменный иконостас 1931) в традиции церквей островной Греции. В 1995-2000 гг. храм был расписан греч. худож. Константином Дзумакисом. П. А. Коротков Синагога I. История исследований и проблема датировки. Первые научные описания синагоги принадлежат Э. Робинсону , изучавшему ее в 1838 г. Археологические раскопки проведены С. Андерсоном (1856), Робинсоном (1857), Уилсоном (1866) и Г. Г. Китченером (1881). После этих работ арабы в знак протеста разобрали остатки синагоги в К. ( Aviam. 2004. P. 148). Видимо, тогда же были утрачены наиболее сложные элементы декора с изображениями различных существ, к-рые теперь реконструируются лишь гипотетически. Вид на капернаумскую синагогу Вид на капернаумскую синагогу В 1894 г. территорию древнего К. приобрел орден францисканцев, и чтобы предотвратить дальнейшее разрушение синагоги, она была засыпана землей. В 1905 г. «Хранители земли» дали разрешение на исследование синагоги нем. археологам Х. Колю и К. Ватцингеру, позже - В. фон Бендену (1905-1915), которые на основе стилистического анализа скульптурного декора датировали ее строительство нач. III в. по Р. Х. Эта датировка легла в основу теории Э. Л. Сукеника и М. Ави-Йоны о 3-этапном развитии архитектуры палестинских синагог ( Sukenik. 1934; Avi-Yonah. 1962. S. 76). Синагога К. в рамках данной теории рассматривается в качестве примера т. н. галилейского, самого раннего, типа III в. Раскопки, к-рые проводили уже францисканцы, были прерваны первой мировой войной. |
| Особого внимания заслуживает деталь мозаики со святыми Онисифором и Порфирием. В центре двухъярусной постройки помещается ниша-апсида, оформленная в виде раковины. В восточном искусстве этот мотив часто используется для декора наиболее сакральных мест храма (например, в нише для Торы в синагоге Дура-Европус (Сирия) или рельеф с изображением Ковчега Завета в Капернаумской синагоге (Нижняя Галилея) и другие). В нише помещается круглая постройка, поставленная на невысокий цоколь. Её архитектура весьма проста: четыре изящные колонны с капителями композитного ордена с закрученными канелюрами (восточный элемент) поддерживают балдахин. Он достаточно монументален по своим пропорциям: его гранёное в плане и вытянутое в высоту основание декорировано пересекающимися прямыми линиями, образующими сетку ромбов; по середине проходит горизонтальная линия с повторяющимся мотивом восьмилепестковой розетки. Несмотря на серьёзные повреждения мозаичной поверхности, которые уничтожили всю центральную часть изображения, по небольшим остаткам геометрического орнамента в левой нижней части кивория можно предположить, что его окружал ряд бронзовых плит — так наз. канкеллы. Многие исследователи, не обращая глубокого внимания на архитектурный фон, видели в нём исключительно черты фантастичности 62 . Но, как писал М. Ростовцев, “я вообще не очень хорошо понимаю термин — фантастичность” 63 , любая фантазия не может рождаться на пустом месте; так же и архитектура этого небольшого сооружения имеет реальный прототип. Особого внимания заслуживает большое количество восточных элементов во всей композиции. Если вспомнить, что архитектор Гроба Господня был сирийцем по происхождению (его имя — Зиновий), то гипотеза о наиболее близком соответствии данного изображения с архитектурой Кувуклии вполне обоснована. Особого внимания заслуживают перегородки между колоннами Кувуклии, которые на мозаике оказались практически полностью уничтожены. Прежде всего необходимо разобраться в терминологии. В промежутках между колоннами, по описанию Антонина, были установлены решётки “из серебра и золота, в окружности вся золотая”. Латинское слово transvolatile, которым он обозначает данный вид решётки, по мнению Н. П. Кондакова, следует понимать как “решётчатое покрытие Гроба Господня (трельяж) или прямо высокую решётку, шедшую вокруг Гроба”. Если обратить внимание на значение слова volatile — изменчивый, неуловимый, и trans — частица, которая указывает на изменение формы, то можно предположить, что Пётр таким образом указывает на переносное, съёмное устройство решёток вокруг Гроба 64 . |
| Скорбь часто является следствием сильной любви человека к ближним, которым он не может не сострадать. Пророки и апостолы Христовы воспламенялись скорбью за соблазняющихся, немощных, падающих в грехи и изнемогающих в борениях со страстями. Вид отступников от Бога, не хранящих Его закон, сокрушал их сердца и исторгал потоки слез из очей их. Апостол Павел глубоко скорбел из-за неверия во Христа собратьев иудеев 719 . Жена Пилата – Клавдия Прокула, благоговевшая пред Спасителем, скорбела за Него перед осуждением Его на распятие 720 . Еврейские священники и весь израильский народ, любившие беспредельно Иерусалимский храм, стенали и сетовали при изъятии из храма церковных ценностей Антиохом Епифаном 721 . Наиболее часто заставляет скорбеть всех живущих на земле смерть родных и близких, явившаяся в человечестве как результат грехопадения. Вид бездыханно лежащих умерших возбуждает в живых людях скорбь, и потоки горьких и теплых слез о них, и напоминания о своей смерти 722 . Патриарх Иаков, считая своего сына Иосифа умершим, при виде окровавленной разноцветной одежды его, плакал безутешно многие дни. В ответ на слова утешения детей своих он повторял: »С печалью сойду к сыну моему в преисподнюю " 723 . Агарь, служанка Авраама, видя умиравшего своего сына Измаила, вопила от горести и плакала в пустыне Вирсавии 724 . Царь Давид, рыдая, оплакивал смерть Саула, сына его Ионафана, смерть военачальника Авенира, Авессалома, своего младенца сына от Вирсавии 725 . Сыновья Давида подняли вопль о смерти брата их Адонии, убитого слугами Авессалома 726 . По случаю смерти национальных еврейских героев Иуды Маккавея и брата его Ионафана, павших на поле битвы, рыдал многие дни весь израильский народ 727 . Современник Христа Спасителя Иаир, начальник Капернаумской синагоги, оплакивал вместе с домочадцами похищенную смертью свою единственную дочь 728 . Апостолы и жены-мироносицы плакали и рыдали об умершем на кресте Божественном Учителе – Христе 729 . Иерусалимская первохристианская Церковь многие дни творила плач об архидиаконе Стефане, побитом камнями от рук неверующих во Христа иудеев 730 . Ефесские пресвитеры и христиане города Милита учинили немалый плач при расставании с апостолом Павлом, предсказавшим, что они более уже не увидят лица его 731 . |
| Марк, также как и Лука, придает особенное значение изгнанию Иисусом демона из человека, находившагося в синагоге, но только Лука мог сделать это намеренно, в силу тенденции, которую он старался провести в своем евангелии». Но из повествований как Марка, так и Луки нисколько не видно, чтобы в них дано было особенное, главное значение событию в Капернаумской синагоге. Как у Марка, так и у Луки непосредственно пред описанием этого события говорится о учении Спасителя в той же синагоге и осильном впечатлении, произведенном Им на слушателей, чего конечно не было бы, если бы действительно Лука, и вслед за ним и Марк (первый по Бауру намеренно, последний по зависимости от первого) хотели прежде всего выставить на вид Спасителя, как имеющего безграничнную власть над демонами, и особенно если бы они действительно хотели противопоставить случившееся в синагоге Капернаумской, происшедшему, по евангелию Матфея, на горе. Правда, Баур замечает, что как Лука, так, и Марк выставляют более на вид не то впечатление, которое было произведено на присутствовавших в синагоге учением Спасителя, а то, которое испытали они по совершении Им чудесного действия. Это действительно так. Заметивши, что народ ди- вился учению Спасителя и приступил, после рассказа о изгнании демона, к описанию впечатления, произведенного этим чудом на народ, евангелисты говорят уже не об удивлении, но об ужасе, объявшем, свидетелей чудесного изгнания демона, и передают слова, которые как бы невольно вырвались из уст этих свидетелей, но могло ли быть иначе? Если учение Спасителя произвело сильное впечатление на иудеев, то тем более должны были поразить их и действительно привести в ужас вопли нечистого духа, терзания, которым он подверг бесноватого и особенно обнаружение всемогущей силы Спасителя, которой дух безпрекословно повиновался, чего присутствовавшие конечно не ожидали, думая видеть в Спасителе обыкновенного человека. Поэтому как Лука, так и Марк, если только они имели желание обстоятельно описать происшествие в Капернаумской синагоге, должны были, побуждаемые самым делом, сказать именно то, что и сказано ими о силе впечатления, произведенного на народ чудодейственным изгнанием злого духа, и уже, конечно, Луке не было надобности водиться при этом какой-либо особою тенденциею, а Марку пользоваться повествованием Луки. |
| 28 – 29. и т. д.; но все это не имеет особенного значения, поскольку в параллельных местах у Луки находится то же самое. На особенную же любовь к Петру во всем евангелий нет ни малейшего намека 34 . С) Что касается характера Маркова евангелия, то он определяется отношением Марка к прочим синоптикам. Характер его вообще эклектический, поскольку Марк почти все содержание своего евангелия заимствуем то из Матфея, то из Луки и эклектизм свой простирает даже на слова. Вследствие этого построение его евангелия вообще отличается искус- твеностью, носит на себе ясные следы рефлексии. Кроме того частный характер Маркова евангелия состоит в той особенной заботливости, с какой Марк старается живописать и выставлять на вид отдельные мелкие черты и всему рассказу придать жизненность при помощи им самим измышленных прибавлений 35 . Таковы результаты, к которым пришел Баур относительно евангелия Марка. Проверим эти результаты; и так как Баур пришел к ним путем подробного анализа евангелия Марка, то прежде всего проверим этот анализ, следуя шаг за шагом по стопам Баура. I глава (Содержание: проповедь 1. Крестителя 1 – 8; крещение I. Христа 9 – 10; пребывание И. Хр. в пустыне 12, 13; проповедь Его в Галилее 14, 15; призвание первых учеников 16 – 20; учение Спасителя и чудо, совершенное Им в Капернаумской синагоге 21 – 27; исцеление тещи Петровой и других больных и бесноватых 29 – 34; удаление Спасителя из Капернаума в пустынное место и отшествие с учениками на проповедь в Галилею 35 – 39; исцеление прокаженного 40 – 45.) Баур, разбирая первую главу, сличает ее главным образом с параллельными местами евангелия Луки; ибо он преимущественно старается раскрыть доказательства зависимости 2-го канонического евангелия от 3-го, так как Гильгенфельд, против которого направлено сочинение Баура «Das Markus evangelium…» признавая зависимость Марка от Матфея, вооружается против мнения о его зависимости от Луки. – Разбирая 1-ю гл. евангелия от Марка, Баур доказывает зависимость Марка от Луки прежде всего тем, что Марк отступает в начале своего рассказа от Матфея подобно Луке. |
| И так где же право, где основание утверждать, что евангелист Марк, опустив в начале своего евангельского повествования нагорную проповедь и вместо нее рассказав о событии в Капернаумской синагоге, сделал это вследствие своей зависимости от евангелия Луки? . Далее зависимость Марка от Луки Баур доказывает сличением 32 и 36 стихов 4 й гл. Луки с 22 и 27 стихами 1-й главы Марка. Не следует опускать из виду того, говорит Баур, что Лука после слов ξεπλσσοντο π τ διδαχ ατυ 32 ст. продолжает: τι ν ξσα ν λγος ατυ и затем в уста удивленных изгнанием беса влагает такую речь: τς λγος οτος, τι ν ξσα κα δναμει πιτσσει и т. д. Выражение «λγος» ст. 36 конечно означает не что иное, как слово обращенное к нечистым духам и заставившее их оказать безпрекословное повиновение Иисусу; и если теперъ Лука, говоря (ст. 32) о учении Иисуса, употребил такое выражение «λγος», то очевидно, что он хотел обозначить одним и тем же выражением и учительскую деятельность Иисуса, и Его чудодейственю силу, обнаружившуся в изгнании демона, и обобщить как то, так и другое в одном и том же понятии Его вседейственного слова. Значение главного момента действия возрастает, влияние, произведенное личностью Иисуса, представляется неотразимым, как скоро и в том и в другом (и в учении, и в чуде, произведенном Иисусом) выступает на вид сила Его слова. У Марка напр. это место является вовсе не таким; оно носит у него характер слабого, неясного отзвука. Там, где Лука главный момент действия полагает в «λγος» Иисуса, Марк (27 ст.) говорит только о учении – διδαχ – Иисуса и думает усилить его значение тем, что называет его новым. Но что ж за смысл в словах τς διδαχ καιν ατη; τι и пр... толкователи не знают, как понимать эти слова, и придают им различное значение. Но все объяснения их неудовлетворительны. Относительно этого места можно только сказать, что Марк, хотя при изложении обстоятельств и следовал Луке, однако ж не мог разгадать того, как смотрел Лука на эти обстоятельства и употребил слово διδαχ в том смысле, в каком употреблено оно у Матфея, хорошо не понимая, в каком отношении καιν διδαχ к πιλσσειν καϑ ξσαν.. |
|
|
