| В 1842 году, в бытность мою в Венеции, чередным священником в Георгиевском храме был Анфим Мазараки. Я видел его у проживавшего тогда в сем городе далматинского и истрианского архиепископа Венедикта Кралевича, неудачно затеявшего унию в Далматии и оттуда убежавшего в Венецию от угрожавшей ему насильственной смерти. Осенью 1845 года был в земноводной Венеции духовный сын мой Александр Скарлатович Стурдза, горячий христианин и умный и красноречивый писатель, и в своей «Записной книжке путешественника против воли» 259 начертал несколько занимательных строк о Венеции. Вписываю их в настоящее сочинение мое как редкость, достойную воспоминания. «Не станем повторять возгласов и восклицаний наших предшественников о развенчанной царице Адриатического моря; первые впечатления всегда те же: город с протоками воды вместо улиц, на них высятся крутые мосты; по ним катятся бесчисленные гондолы; домы, дворцы, великолепные базилики на сваях; заехать к знакомому нельзя, а надобно причалить, или по узким закоулкам добраться пешком. Одна только изящная площадь св.Марка, обставленная дворцами и примыкающая к морю, привлекает к себе всю жизнь и деятельность Венеции на твердой земле. От этой площади тянется улица, называемая Поморием Славянским, огибает весь залив и украшена порядочными зданиями. Известно, что храм св.Марка есть лучший и превосходнейший образец византийского зодчества, по которому надлежало бы изучать это искусство всем нашим молодым и православным художникам. Все прочее минуло, вымерло, исчезло в Венеции; роскошные дворцы мудрой и гордой аристократии сделались собственностью еврейских банкиров, плясунов, плясавиц и певиц нашего времени; всемирная пристань опустела, памятники искусств притаились в галлереях; палаты дожа молчат; Венеция оставила по себе памятником тридцативекового бытия своего только несравненную церковь евангелиста. Как величайшие в истории властители и герои, потрясавшие шар земной, вдруг опускаются в мрачный склеп и в память былой славы оставляют на земле один надгробный камень и умилостивляющий крест; так точно долговечная республика, владычица морей, посредница государств, расхитившая Византию, не представляет теперь взору и мысли более ничего, кроме одного убежища молитвы». |
| В К. м. в этот период было 9 епархий: Карловацкая, Бачская, Темишварская, Вршацкая, Пакрацкая, Будимская, Горно-Карловацкая, Костайницкая и Арадская. 13 окт. 1781 г., когда митр. Моисей (Путник ; 1781-1790) управлял К. м., имп. Иосиф II издал Акт о веротерпимости, уравнявший все вероисповедания. 5 апр. 1782 г. была учреждена консисториальная система, которая контролировала заключение браков между православными, дисциплину священнослужителей и монахов, ведение метрических книг на приходах и др. вопросы духовного и церковно-адм. характера. Во время австро-тур. войны 1788-1790 гг. благодаря серб. отрядам Вена временно вернула себе Белград, Валево и Смедерево и одобрила созыв в 1790 г. Темишварского Церковно-Народного Собора, который избрал Карловацким митрополитом Стефана (Стратимировича) и попросил власти выделить сербам земли и вернуть им привилегии. В ответ на эти просьбы власти учредили Иллирийскую придворную канцелярию, упраздненную в 1792 г. Митр. Стефан заботился об укреплении Церкви и смог урегулировать с властями ряд вопросов. Он пользовался авторитетом у сербов в Далмации, Боснии и Герцеговине, Черногории, особенно в Белградском пашалыке, где в 1804 г. было поднято 1-е Сербское восстание и основано Сербское княжество. Оставаясь лояльным к венскому двору, он активно помогал участникам Сербского восстания и благословил священников принимать участие в военных действиях при условии, что при первой возможности они вернутся к духовному служению. Но уважая единство К-польской Патриархии, он отказал лидерам восстания в просьбе поставить епископов на упраздненные кафедры Печской патриархии на освобожденных от османов территориях. После подавления восстания (1813) он защищал бежавших сербов от экстрадиции, поддерживал контакты с кн. Милошем Обреновичем, возглавившим 2-е Сербское восстание (1815), закончившееся созданием автономного княжества Сербия. В 1829 г. владыка добился перевода Далматинской епархии, которую еп. Венедикт (Кралевич) покинул после вхождения Далмации в Австрийскую империю (1815), из юрисдикции К-польской Патриархии в К. |
| Они скоро уехали отсюда через Вену и Варшаву в богоспасаемое отечество свое. II. Венеция. Судьба греческой православной селитвы в этом городе, типографическая деятельность ее и живопись Июнь, 3, четверток. Город Триэст, обозренный мною в 1842 году 248 , в этот раз нимало не занимал меня. В нем торговая суета та же, что и прежде. Здесь я нечаянно встретился с бывшим при нашей посольской церкви в Константинополе иеродиаконом Григорием, который в качестве переводчика сопровождал меня по Сирии и Палестине в 1843–1844гг. 249 . Он, одетый, как одеваются латинские патеры, узнал меня и зазвал к себе в дом, в котором дано ему даровое помещение как учителю детей хозяйских. Мы вспомнили былое и расстались приятельски. Счастливый был тот час, в который пароход помчал меня в Венецию. Быстро плывя туда по тихой поверхности Адриатического моря, он лихо доставил меня в этот любимый мною город. Здесь я остановился в известной мне гостиннице Луна, в которой и покойно, и сытно, и недорого. Три дня проведены были мною в Венеции. Что же я делал тут? Обозрел церковь св.евангелиста Марка и мозаическую живопись в нем, дворец дожа и картинные покои, великолепную площадь Марка и на ней льва, стоящего на колонне и от старости не могущего перевернуть тот лист Евангелия, на котором он держит свою лапу; видел разные церкви и монастыри, по вечерам катался в гондоле по главному каналу моря и любовался обрамливающими его красивыми домами вымерших богачей усопшей республики; молился Богу в греческой церкви и тут видел покоющегося архиерея Венедикта Кралевича, который на визитной карточке своей титуловался: Архиепископ Далматинский, Боке-Которский и Истринский, « оу nehsiй», т.е. получающий пенсию от австрийского правительства 250 ; отыскивал греческую типографию и книжную лавку и не нашел ни той, ни другой, так как они уже давненько не существуют. Не описываю этих занятий своих, потому что еще и еще придется мне побывать в художественной Венеции и потому что под перо мое напрашиваются другие малоизвестные предметы, как то: 1.Венеция в редкой книге нашего знаменитого путешественника Василия Барского, 2.греческая община в этом городе, 3.ее духовенство, 4.женский монастырь, 5.училища, 6.типографии и 7.живописцы. |
| основал на своей родине монастырь во имя св.Николая Чудотворца; Епифаний, по прозванию Игуменос, в 1647 году воздвиг в Иоаннине обитель во имя Пресвятой Богоматери Перивлептской, а протопоп Георгий Георгиев в 1607 году обогатил греческими и латинскими книгами монастырь Пресвятой Богородицы Кикку на острове Кипре. Одним словом: венето-греческая община благотворила, кроме Афона, Иерусалима и Синая, монастырям и церквам в Иоаннине, на островах Кипре, Паросе, Серифе, в Афинах, в Стагоне, Калаврите, Дельвине, Дибри, Мецове, Солуни, на Патмосе, в Петрах и Керкире. Таким образом, она везде, где находились греки, поддерживала Православие и народность их печатным словом и щедрыми благотворениями. Все это достохвально, приснопамятно и примерно. Благодарю Бога, сподобившего меня собрать воедино и эти чистые лучи христианского Востока. Теперь куда идти? Иду на запад, сперва в Падую и Милан, потом в Анкону, Рим и далее. Зачем? Что там делать? Хочу изучать там живопись по древним и новым памятникам сего священного искусства, и видеть римского папу. Только? Не более. III. Падуя. Наилучшие церкви в этом городе и живопись в них Июнь, 6, воскресенье. Греки рано отслужили обедню. Я молился Богу вместе с ними и с архиепископом Венедиктом Кралевичем, порой любуясь его старческой, классически величественной головой. Потом пары в свой час умчали и примчали меня к городу Падуе. Тут на станции подхватил меня местный чичероне, которого лицо приглянулось мне, и приведши особу мою не в гостинницу, а в какой-то частный дом, уговорил меня пожить тут во все время пребывания моего в городе, объявив мне недорогую плату за постой и столованье. Дорожа временем, я тотчас после нероскошного, но сытного обеда, пошел с ним в город обозревать местные церкви. Пришли мы в церковь св.Антония Падуанского, родившегося в этом городе и скончавшегося тут в 1231 году. Постройка сей церкви над могилой его начата зодчим Николаем Пизано в 1256г., а окончена в 1307г. Куполы же над ней сооружены в пятнадцатом веке. Зодчество этой церкви внутри тяжело. |
| «Русск. Вестника» за 1872 год). Из лиц же, близко знавших дело, Геронтий, исчисляя места, посещенные Павлом и Алимпием, совсем не упоминает о Венеции, а о. Онуфрий положительно утверждает, что в Венеции Павел и Алимпий не были в 1845 году и никаких сношений с Венедиктом Кралевичем не имели; кроме того, о. Филорет в своих заметках говорит, что первый раз Алимпий был в Венеции в 1861 году, вместе с Филоретом и о. Сергием. 338 «Записки» о. Онуфрия. Сведения об Иерониме, разумеется, не вполне верные, сообщаются еще в раскольнической рукописи: «Краткое описание об австрийских христианах» (Рукоп. М. Д. Академии). Здесь изложенные сейчас обстоятельства из жизни Иеронима передаются так: «Иероним, природный бывший московский купец, поступил в Воскресенский монастырь, именуемый Новый Иерусалим, где и был пострижен в иночество и поставлен по степеням духовным в священноинока в Москве от митрополита Филарета. По случаю был из Одессы архимандрит в Новом Иерусалиме и убедил его ехать с ним в Одессу в монастырь. И по прибытии в Одессу, познакомились наши (и) христиане с ним, через разговоры о вере убедили его поступить в наше (и) православие», и т. д. 339 Записка эта сохранилась в «Белокр. арх.» Она выдана Иерониму в 1841 году, декабря 4-го дня, и подписана братским духовником иеромонахом Клеопой. 340 Он подписывался иногда двумя фамилиями: Булгакова и Звягинцева. Ниже сообщаемые сведения о нем заимствуются из собственного его письма в Белую-Криницу, к Сергию и Филарету, писанного в 1862 году («Белокр. арх.»), также из «Записок» о. Онуфрия. 341 В упомянутом письме 1862 г., он говорит о себе, что в «… древлеправославной вере в сане пресвитера состоит сорок лет»: следовательно, из православной в глаголемую «древлеправославную» веру он перешел именно в 1822 году. 342 Первый, таким образом принятый лужковцами поп (Иоанн), за полным отсутствием у них священного лица, вопреки всем правилам, был принят в сущем его сане мирянами, перед которыми произносил проклятие ересей, или, вернее, сам был и приходящий, и приемлющий от ереси. |
| Святая трапеза, четырехугольная, среди алтаря утверждена на одной колонке из красного мрамора. Над нею высится сень, поддерживаемая четырьмя столбиками из мрамора белого Все это изготовлено под надзором благочестивых и сведущих православных христиан, дабы в храме не появилось что-нибудь не церковное, как это заметно в некоторых восточных храмах в Западной Европе. Святая трапеза освящена по уставу бывшим далматинским архиереем Венедиктом Кралевичем 22 декабря 1853 года. Позади ее на царских вратах, внутри алтаря, историрована Тайная Вечеря кистию Венедикта Ембория критянина в 1606 году. В алтарном диакониконе красками написаны Сошествие Святого Духа на апостолов и четыре ангела в углах, а в проскомидийном отделении етимасия (т.е. престол с стоящим на нем крестом), Константин и Елена и другие святые, в углах же четыре евангелиста. В восточных углублениях (ψδες) диаконикона и жертвенника красками же изображены Вознесение Христово и Осязание Фомы. Эти изображения очень древни (1593г.) и хороши, а написал их Иоанн кипрянин, тот самый, который историровал и купол храма. В диакониконе хранится плащаница Христова под стекляным поставом. Она написана в 1677г. рефимнийским иереем Еммануилом Цане. Там же у южной стены стоит большой крест деревянный, украшенный мозаикой из черепахи и перламута. Он выносится на средину храма во время утрени Великой Пятницы по древнему обычаю. Пред ним горит неугасимая лампада, вылитая из серебра. А написанное на нем Распятие возбуждает во всяком благоговение и умиление. Этот крест, изготовленный в Кифире, пожертвован в 1662 году Димитрием Перули афинянином. Над сим крестом в полукруге красками написан Пилат, умывающий свои руки. Там же иерейский умывальник сделан из красного мрамора и устроен шкаф, в котором хранятся церковные книги. А в углублении проскомидийного отделения алтаря историровано Снятие со креста, вероятно, Михаилом Дамаскиным, о котором говорено выше. Над углублением же этим изображен безначальный Отец с надписью: Ветхий денми. На стенах сего отделения написаны святые диаконы Лаврентий, Пармен, Прохор и прочие. |
| Секретарь посольства предложил просителю 2) обратиться с просьбой об Антиминсе и о проч. к архиепископу Венеции Венедикту Кралевичу, который присоединил Сент-Альбана к Восточной Православной Церкви. Последний отвечал: больше трудностей и меньше пользы — находиться под духовным управлением архиепископа Венеции, или какого-нибудь Восточного Патриарха. Русская Церковь находится в цветущем состоянии, а другая Православные местные Церкви ищут в Ней помощи и защиты, и одна Русская Церковь имеет в Париже свою капеллу и священников, что совершенно необходимо для руководства и примера устраняющейся Православной Церкви в Париже. Секретарь посольства продолжал: 3) наше духовное правительство не имеет обыкновения вмешиваться в дела чужих стран. Сент-Альбан отвечал: мое дело законное и не тайное; я имею на устроение моей церкви позволение префекта полиции, министра внутренних и министра иностранных дел, которые изъявили свое согласие с особенным удовольствием, желая выиграть расположение французов за свою веротерпимость. Вот ответ Сент-Альбана, который в заключение просил наше посольство не оставить его своей рекомендацией и объявил, что он посылает вторую просьбу к Г. Обер-Прокурору. Сколько мне известно положение дел нового Православного общества, оно состоит более, нежели из 50 членов — все благородных фамилий, 3, кажется, графов, 2 баронов, которые имеют силу в Палате Депутатов; кроме Французов, к Православному Парижскому обществу принадлежит один поляк, — полковник Какушки, и недавно приобретенное семейство евреев. Сент-Альбан принес с собой в нашу Церковь ревность римской пропаганды, которая с помощью Божией увенчается успехом; теперь готовы к нему присоединиться два римско-католических священника: один церкви Св. Магдалины Gietry, другой церкви Вознесения René, и еще один пастор лютеранский. Проповедник замечает у французов расположение к Православию и надеется приобрести множество членов; существующие собираются каждое Воскресенье в капеллу (Rue Montaigne 32), где слушают от Сент-Альбана изложение Православного вероучения. |
| Ученики Павла прусского (Соврем. Лет. 18б8. 11). Иностранные газеты об иноке Павле (Современ. Лет. 1868. 11). Нечто о странниках (Соврем. Лет. 1868. 16). Русская старообрядческая литература за границей (Русский Вестник. 1868. 7, 8). Что делается у старообрядцев (Современ. Летоп. 1868. 33 и 46. 1870. 8, 9, 39, 40, 41). По вопросу о старообрядцах (Совр. Лет. 1868. 40). Современные известия об Аркадие Славском (Соврем. Лет. 1868. 42). О предположении учредить в Москве братство для содействия ослаблению раскола и воссоединению раскольников с православною церковию (Современ. Летоп. 1868. 14 и 15). Несколько слов о единоверии в ответ на возражения из Вятки (Соврем. Лет. 1869. 21). Учреждение архиерейской кафедры у турецких раскольников (Русск. Вестн. 1869. 5 и 6). Прошение ветковских старообрядцев о епископе (Душепол. Чтен. 1870. 1). Поездка священноинока Павла в северо-западный край (Соврем. Лет. 1870. L9 и 20). Летопись происходящих в расколе событий (Соврем. Лет. 1871. 4, 11, 14, 20, 21, 34, 36, 38, 40, 46, 47, 48; издана и отдельной книгой). По поводу записки о Венедикте Кралевиче (Русский Вестник 1872. 2). Летопись происходящих в расколе событий (Москов. Ведом. 1872. 93). Точные снимки с двух знаменитых памятников древности (Евангелия Мстиславова и Евангелия Юрьевского), представляющие свидетельство о правильном начертании достопокланяемого имени Христа Спасителя Иисус, с предварительными замечаниями по вопросу о имени Иисус (Изд. брат. св. Петра митроп. М. 1872). Деяние московского Собора 1654 г. по подлинному списку, с предисловием (Изд. брат. св. Петра митр. Μ. 1873). Записка об учреждении и первоначальной деятельности братства св. Петра митроп., читанная в общем собрании членов братства 21 декабря 1872 г. в день его торжественного открытия (Душен. Чтен. 1873, кн. 1) Отчет по братству св. Петра митроп. за 1873 (Душеп. Чтен. 1874, кн. 2). Происхождение ныне существующей у старообрядцев так называемой австрийской, или белокриницкой иерархии. М. 1874 г. (Сочинение на степень доктора богословия). |
| 125). 9 Записка Надеждина напечатана в 1-й части «Сборника» Кельсиева; о предисловии издателя см. в книге «Раскол как орудие партий», (стр. 101–103). 10 Вот относящееся сюда место из письма Афанацковича к Надеждину от18 ноября 1847 года: «… приставленный писанию вашему книжный ваш состав получил со многим уважением и благодарностью; возупотреблю и по положенному между нами со дружелюбно уступленным ми от вас полным и безусловным распоряжением моим. О всем сем благовременно вас известити не мимо пущу» («Рус. Арх.» стр. 1133). Очевидно, речь идет о письменных сношениях по делу о составлении «Повести», происходивших в 1847 году. Между тем г. Попов, в своей заметке к письмам Афанацковича, утверждает будто Надеждин в это время «… находился заграницей, между прочим, по делу о переговорах белокриницких раскольников с бывшим далматинским епископом Венедиктом Кралевичем и сараевским митрополитом Амвросием, которых они приглашали перейти в раскол», и там «… помог Афанацковичу составить обстоятельную (и) брошюру о старообрядцах» (стр. 1139). В словах этих нет ничего верного. Если Надеждин в 1847 году действительно ездил заграницу, как уверяет г. Попов, то поездка эта никак не могла быть предпринята, хотя бы и между прочим, «… по делу о переговорах белокриницких раскольников с Венедиктом Кралевичем и Амвросием: тогда уже все переговоры с «безместными» архиереями были давно кончены и Амвросий жил в Белой-Кринице, как признанный австрийским правительством верховный пастырь липован. И не только в 1847 году, но и ранее, когда Надеждин действительно был заграницей, не мог он ездить туда ради этого «… дела о переговорах раскольников с Венедиктом Кралевичем и Амвросием» по той простой причине, что с Венедиктом Кралевичем раскольники не вели никаких сношений о переходе его в раскол (как мы доказали это в статье, напечатанной в «Русск. Вест.» 1872 г, а переговоры с Амвросием производились так секретно, что о них ничего не ведал даже русский консул в Константинополе, где велись эти переговоры; тем менее мог знать кто-либо из петербургских властей, не исключая и министра внутренних дел, по поручению которого Надеждин путешествовал, – русское правительство получило сведение о сношениях Амвросия с раскольниками тогда уже, когда последний занял Белокриницкую кафедру. |
| В ней говорилось: «… по частным сведениям, полученным мною в прошлом году из Вены и Песта, между раскольниками, живущими в пределах Австрийской империи обнаружилось сильное желание иметь своего собственного архиерея, для каковой цели обратились они к епископу Венедикту Кралевичу, имеющему пребывание в Венеции, без епархии, на жаловании Австрийского правительства». Сообщив затем довольно подробные биографические сведения о Венедикте Кралевиче, Надеждин продолжает: «Судя по изложенным здесь обстоятельствам и по личному наблюдению моему (в 1841 году) над характером этого старика, для которого нет ничего священного, я не удивлюсь, что он, как извещают мои корреспонденты, изъявил согласие пойти к нашим раскольникам, сделавшим ему богатые предложения. Пишут, что само австрийское правительство сначала вызвалось было снабдить его на новом посту всеми нужными пособиями к устройству раскольничьей епископской кафедры» и проч. Но в том же именно 1845 году Надеждин был опять за границей, где, по собственным его словам, провел шесть месяцев, разъезжая по местам, заселенным раскольниками (см. «Сборник» Кельс. ч. 1, стр. 80), и по возвращении оттуда, составил, на основании личных наблюдений, а также и по сообщениям своих венских и других знакомых и корреспондентов, с которыми там виделся, известную статью «О заграничных раскольниках», где сообщает о сношениях Павла и Алимпия с Венедиктом Кралевичем уже не то, что говорится в вышесказанной записке, – именно здесь он не утверждает уже, что Венедикт «… изъявил согласие пойти к раскольникам», а говорит только «… слухи есть, что они (Павел и Алимпий) особенно рассчитывали на Венецию, где проживает Кралевич… но дело и с ним не сладилось, без сомнения потому, что старик не имеет никаких выгод променять великолепную, блестящую Венецию, на какую-нибудь белокриницкую трущобу» (Там же, стр. 108), – т. е. дело не сладилось потому, что Венедикт сам не изъявил согласие пойти к раскольникам. Такое разноречие передаваемых Недеждиным известий о поездке Павла и Алимпия в Венецию и переговорах с Венедиктом Крылевичем, – известий, которые притом основаны только на слухах, не внушает к ним доверия (более подробные замечания о «записке» Надеждина мы изложили в статье, напечатанной во 2 кн. |
|
|
