| На предложение чего-нибудь покушать, так как был уже второй час дня, старец изъявил согласие «хлебнуть чего-нибудь горяченького, хотя пятьдесят лет в этот день не вкушал ничего горячего». Съев не более пяти ложек, как говорил потом г. Т-в, он перекрестился и поблагодарил за угощение. В шесть часов вечера отец Варнава был уже в Сергиевом Посаде и по дороге в «Пещеры» заехал навестить безнадежно больную г-жу Е. С. Кроткову, начальницу Дома призрения. Напутствованная Святыми Тайнами, преподанными ей тогда же старцем, мирно отошла ко Господу «редкая, незаменимая Елизавета», как отозвался о ней батюшка. Об этом отец Варнава сообщил письмом в Иверский монастырь. Письмо это было получено в четверг, 16 февраля, то есть накануне кончины старца. Написанное отцом Варнавой собственноручно, оно являет собою свидетельство его стараний доставить утешение и успокоение своим «дочкам»: возможность самому писать должна была, по его мысли, быть для них успокоительным признаком. Но чрезвычайно неровный почерк, неразборчивость и неправильность слов говорят лишь о том, что и зрение его было совсем слабо, и рука с трудом владела пером. Вот это последнее его письмо: «Елизата [Елизавета] 42 Кроткова померла 8 часов вечера понедельник, хороним в богадельне [Доме призрения] под церковью. Мне теперь здорье [здоровье] слава Богу, купил я себе очки, теперь вижу хорошо...» Вторник первой седмицы отец Варнава провел в своих обычных занятиях: в молитве, исповедовал богомольцев, присутствовал на панихиде по новопреставленной Елизавете, отпевание и погребение которой было назначено на четверг, 16 февраля. В среду старца посетил преосвященный Трифон (Туркестанов) , епископ Дмитровский, викарий Московский 43 , прибывший на погребение госпожи Е. С. Кротковой. Несмотря на свою болезнь, старец не уклонился от участия в продолжительном архиерейском служении и совершил последнюю литургию совместно с преосвященным Трифоном перед погребением почившей. Во время литургии отец Варнава обратился к Кириллу, одному из своих учеников, келейнику из мирян, всегда сопровождавшему его в путешествиях, и, слегка ударяя его по плечу, тихо сказал ему: «Не выходи из алтаря до окончания святой литургии – на памяти будет...» После погребения тотчас же батюшка отбыл в свою обитель и дорогой говорил: «Ну, Кирилл, счастлив ты! Больше такой службы уже не увидишь». |
| И.И. Буланов Старец Гефсиманского скита иеросхимонах отец Варнава. Строитель Выкшинского Иверского женского монастыря Источник Содержание Родители благочестивого старца Дни послушания Келия старца Старец Варнава – строитель Выксунского Иверского монастыря Посещение обители старцем Кончина старца Дом призрения Осиротелая обитель 17 февраля тихо в Бозе почил молитвенник земли русской, маститый старец пещер Гефсиманского скита Свято-Троицкой Сергиевской лавры иеромонах отец Варнава. Подвижническая иноческая жизнь этого выдающегося молитвенника православной церкви хорошо известна даже в отдаленных уголках России. При массе добрых дел почивший старец действовал чисто по-евангельски и был чужд всяких реклам о своей жизни и деятельности, на которые так падки все нынешние общественные деятели. Много газетных писателей пытались приблизиться к почившему пастырю, чтобы описать его жизнь, но он со слезами просил не делать этого, смиренно говоря: не дело обо мне писать, пишите о мирском, а Господне – Господу. Выдающаяся жизнь этого дивного старца вполне достойна быть отмеченной с детства до дня его отдохновения от тягостей мирской жизни. Родители благочестивого старца Во дни крепостничества в селе Прудищах Тульской губ. у помещика Юшкова были крепостные – супруги Илья и Дарья Меркуловы. 24 января 1831 г. у Меркуловых родился сын Василий. С благодарностью к Богу встретили родители рождение сына и, несмотря на все тягости крепостничества, занялись в часы досуга его воспитанием в духе православия. Жизнь Меркуловых текла довольно тихо у Юшкова, но вскоре их продал барин г. Скуратову в Московскую губ. и их с малюткой сыном переселили с дорогой родины в село Нару-Фоминское, Верейского уезда. Отличаясь покорностью воле Божией, они терпеливо перенесли не только эту постыдную продажу, но и все тягости крепостной зависимости у нового владельца. Несмотря на всю свою бедность, Меркуловы старались делиться последним куском хлеба с неимущими, усердно и часто посещали храмы Божии и любили ходить на богомолье по святым местам. |
| На блаженном старце Варнаве исполнились слова апостола Павла: ... служившии добре степень себе добр снискают и многое дерзновение в вере, яже о Христе Иисусе 56 . Об этом говорит тот факт, что и по отшествии своем в горние селения старец Варнава приходит на помощь своим духовным чадам, а иногда и является им во сне, беседует с ними, как бывало при жизни. Некоторое время спустя после кончины иеромонаха Варнавы во время литургии с одной из молящихся в храме сделался припадок. Придя в сознание, она сказала: «Отец Варнава в поручах и епитрахили ходил между нами». Во время Херувимской с больной припадок повторился; тогда отнесли ее к гробнице отца Варнавы и приложили ее к святому кресту, что был высечен на его гробнице. С тех пор, по ее словам, с ней больше припадки не повторялись, и она часто приезжала в обитель помолиться перед чудотворным образом Пресвятой Богородицы и у гробницы отца Варнавы. Известен случай исцеления у могилки старца крестьянки Смоленской губернии, Вяземского уезда, Елининской волости, Елены, страдавшей страшными припадками, приводившими ее в умоисступление. Одна из духовных дочерей иеромонаха Варнавы сообщила следующее: «Последний раз была я у отца Варнавы за два года до его кончины и хотя очень хотела поехать на его похороны, но по семейным делам не смогла. В марте 1907 года во сне является мне старец Варнава, подает сложенную коричневую епитрахиль и говорит: „Дочка, сделай мне вот такую, а то у меня все красные». А потом кладет на эту епитрахиль образ Преподобного Сергия и прибавляет: „А это вот так положишь...» Я поспешила исполнить его желание; и каково же было мое удивление, когда, войдя в часовню, где он почивает, увидела, что на иеромонахе, служившем панихиду, действительно была надета ярко-пунцовая епитрахиль. Что же касается образа, который батюшка положил на епитрахиль, то это было предсказанием. В том же году я совершенно неожиданно вышла замуж за Сергия, который через полтора года умер. В 1914 году я была сильно больна. Во сне является мне отец Варнава и говорит: „Скажи, дочка, чтобы отслужили заупокойную обедню о всех твоих родных, а тебя пусть помянут за здравие – вот и выздоровеешь». На другой же день исполнила я его совет и через неделю уже могла заниматься. |
| 23 Преподобный Варнава старец Гефсиманского скита (1831–1906 гг.). Преподобный Варнава старец Гефсиманского скита родился 24 января 1831 года в селе Прудищи Тульской области в семье крепостных крестьян Меркуловых.(При крещении младенца нарекли Василием.) В 1851 году Василий был принят в Троице – Сергиеву Лавру. В 1852 году, по благословению отца Антония, наместника Лавры, его перевели в располагавшийся в трех верстах от Лавры Гефсиманский скит. В феврале 1856 году Василию удалось получить от помещика отпускную грамоту, 23 декабря 1857 г. он становится послушником. Несколько лет пробыл послушник Василий на слесарном послушании. Позже он был приставлен к свечному ящику, также получил благословение читать в церкви Апостол и поучения из Пролога. Затем в 1859 году он был переведен в Пещерное отделение скита (будущий Черниговский скит), в котором и остался до самой своей кончины. Здесь ему приходилось водить богомольцев по пещерам, одновременно он исполнял послушание келейника у своего старца монаха Даниила. 20 ноября 1866 года после смерти старца Даниила послушник Василий был пострижен в монашество с наречением имени Варнава, в честь святого апостола Варнавы . 29 августа 1871 года отец Варнава был посвящен в сан иеродиакона, а 20 января 1872 года – рукоположен во иеромонаха. 20 января 1873 года, по благословению наместника Лавры архимандрита Антония он был назначен народным духовником Пещерного отделения Гефсиманского скита. Вскоре его назначают и братским духовником скита, а в 1890 году – духовником старшей братии скита и пещер. К прозорливому старцу Варнаве приходили паломники со всей России, он помогал людям каяться, давал душеспасительные советы, по его молитвам исцелялись страждущие. Чаще всего старец советовал больным теплее молиться и чаще приступать к принятию Святых Таин Христовых, кроме того, советовал воздерживаться от излишеств во всём. Сохранилось предание, что в 1905 году царь Николай II посетил старца. Известно, что старец Варнава не только подтвердил уже известное государю пророчество о предстоявшей судьбе, но и благословил его принять эту участь, укрепив в нем волю к несению своего креста, когда Господу угодно будет этот крест на него возложить. |
| Преподавая благословение, старец для каждой сестры находил слово утешения и привета. Да и вообще все беседы его с сестрами были проникнуты отеческой любовью и попечительностью. Это были беседы отца со своими детьми. Для всех одинаково доступный, ко всем равно приветливый и добрый, он все-таки особенно старался поощрять тружениц. Было, например, замечено, что сестры, несшие клиросное послушание, пользовались несколько большим вниманием старца. В каждый свой приезд отца Варнава успевал везде побывать и все осмотреть, обо всем участливо расспросить, а где нужно, преподать добрый совет и наставление. Не оставались без обличения замеченные им какие-либо недостатки, неисправности. Поучая сестер более всего помышлять об угождении Господу, старец в то же время оказывал и снисхождение к их немощам, всегда старался доставить им и некоторое утешение. С какой радостью встречали они своего наставника-отца и «кормильчика» и как затем, дорожа каждой минутой его кратковременного пребывания в обители, окружали его густой толпой и старались не пропустить ни одного слова из его назидательной беседы. И старец с истинным самоотвержением отдавал всего себя на служение своим ближним. По искреннему желанию и усердной просьбе сестер батюшка обходил иногда и келлии, причем от зоркого его взгляда не ускользало ничего неуместного в монастыре. Так, например, он строго запрещал держать в келлиях певчих птиц, кошек или других каких-либо животных. Призывал к тому, чтобы обстановка в келлиях была возможно проще, никакой роскоши он не одобрял и не допускал. С глубоким вниманием слушали сестры своего батюшку, сопровождая его всюду. Если же с ним приезжал кто-либо из гостей-благотворителей, то даже и «отчаянные» клирошанки почтительно стояли в стороне, не осмеливаясь подойти к нему, пока сам батюшка не скажет им: «Отчаянные, идите-ка сюда!» С отеческой любовью отвечал старец на все их вопросы, утешал в скорбях, разрешал недоразумения, выслушивал различные просьбы и всегда старался всем оказать помощь и утешение. Как истинный «сын утешения» отец Варнава всюду приносил с собой радость, любовь и милость. Многие благословляли тот день и час, когда они по совету отца Варнавы вступили под мирный кров святой обители и приняли монашеское звание, о чем подчас и не думали до знакомства с ним. Сестры вели переписку с отцом Варнавой. Читая эти письма и наставления, убеждаешься, как зорко следил и уже за гробом, с небесной высоты Церкви торжествующей, продолжал следить за духовным совершенствованием своих чад святой преподобный отец Варнава, Гефсиманский чудотворец. |
| «Более 15 лет тому назад, когда я служил всенощную в монастырском соборе (отец Владимир был священником Иверского монастыря) вместе со старцем Варнавою, он мне сказал: „Вот, сынок, тот человек святой, который отслужит литургию, причастится и тут же в алтаре пред престолом Божиим помрет“. Я тогда не понял значения этих слов, а когда последовала блаженная кончина сего святого старца, именно когда он предал свою праведную душу в руце Божии, склонив к престолу свою голову и держа в руце крест Христов, я уразумел значение этих вышеизложенных его слов, коими он задолго предрекал свою кончину». О прозорливости иеромонаха Варнавы говорят и два других случая, рассказанных тем же священником Владимиром Орловым. «Часто посещая Москву по должности миссионера, я нередко останавливался в квартире священника академика Павла Ивановича Дробова (в Грачах 11 ). Религиозный человек и мой задушевный друг, он не вполне признавал достоинства иеромонаха Варнавы. В минувшую Пасху (1907 г.) я был в Москве и вновь, по обычаю, посетил отца Павла. Он со слезами на глазах стал рассказывать мне о даре блаженного старца Варнавы предвидеть будущие события. Во время минувшей японской войны в его приходе „Никола в Грачах» жило семейство запасного рядового солдата, которого назначили на вторичную службу в Маньчжурию. Жена его убивалась, день и ночь плакала о том, что ее кормильца возьмут на войну, убьют. Что она будет делать с кучей детей – семь человек?! И вот в такой беде пришла она однажды к отцу Павлу, прося сообщить ей, когда приедет отец Варнава в контору купца Ивана Федоровича Рубцова. В скором времени отцу Павлу пришлось быть свидетелем следующего разговора старца с этой женщиной. Услыхав, что иеромонах Варнава в конторе у Рубцовых, она с горькими слезами пришла к ним. Но, прежде чем от слез женщина могла сказать что-либо, отец Варнава обратился к ней: „Ну что, неразумная, плачешь! Твоего мужа не возьмут в солдаты. Но лучше бы тебе было, если бы его взяли, да на твое горе его не возьмут. А ты родишь сына, назови его Серафимом, он будет монах от чрева матери». И, действительно, ее мужа в солдаты не взяли, а женщина, по словам отца Павла, родила младенца (скопца от чрева матери) величиной с двухгодовалого ребенка и без боли. Отец Павел его крестил и назвал Серафимом. А муж несчастной этой женщины стал пить, бросил жену и детей, много раз терзал их без милосердия, завел себе незаконную женщину, так что от горя его несчастная жена неоднократно покушалась на самоубийство». |
| Некоторые духовные чада иеромонаха Варнавы рассказывали и об особо знаменательных случаях доброй попечительности старца о них, когда он, невзирая на разделявшее их расстояние, вразумлял их. Послушник Гефсиманского скита Николай Рулев (впоследствии монах Нестор) спустя шесть лет по поступлении в обитель, в октябре 1901 года, тяжело заболел и был помещен в скитскую больницу, откуда через месяц его по совету доктора отправили в Москву. Там ему сказали, что нужно делать операцию, но он не согласился и поехал к родственникам в Ярославль, где ему в городской больнице сделали операцию. Между тем в скиту никто не знал, где находится Николай, так как он ничего не сообщал о себе. В ночь на 26 февраля 1902 года во сне ему явился отец Варнава и сказал: – Что ты, Николай, беззаботно тут лежишь? Ведь в скиту уже хотят исключить тебя из братства... – Батюшка, – в смущении воскликнул Николай, – в таком случае благословите мне сейчас же ехать в скит и просить там, чтобы не исключали меня. – Нет, нет, сынок, теперь еще нельзя ехать, – отозвался иеромонах Варнава. Этим явлением послушник Николай был так поражен, что еще ранним утром попросил у больничной прислуги письменные принадлежности и написал два письма к своим друзьям: одно – в Гефсиманский скит, а другое – в Троице-Сергиеву Лавру, прося их, чтобы они немедленно известили его, что о нем там говорят. Те ответили, что 20 февраля скончался скитский игумен Даниил, а вступивший в управление скитом казначей иеромонах Иларий спросил известных лиц из братии относительно его, послушника Николая, и, не найдя никаких о нем сведений, хочет писать рапорт в Духовный собор Лавры об исключении его из числа братства. Николай письмом просил у отца Илария прощения за свое долгое молчание, умоляя о снисхождении. Иеромонах Иларий письмом простил, успокоил и обнадежил послушника. Оправившись от болезни, тот вскоре вернулся в скит. Врачевание телесных немощей Во исполнение завета своих старцев иеромонах Варнава с полным самоотвержением служил людям до конца своих дней. Он был для всех отцом и учителем в жизни, врачом немощей духовных, а нередко и телесных. Тем, кто приходил к нему с просьбой о помощи, старец предлагал иногда довольно оригинальные лекарства, но никто в них не сомневался, пользовали с полной верой. |
| В приветственной речи к юбиляру действительный статский советник Алексей Николаевич Столпаков, в частности, сказал: «Достопочтимейший, дорогой, горячо любимый наш батюшка отец Варнава! 11-го сего июня пошел пятидесятый год со дня, когда для мира житейского умер слесарь Василий и возродился в мире духовном инок Варнава. Не мне, грешному мирянину, проникать в тайну обращения в течение этих пятидесяти лет того инока в старца Варнаву, нашего общего духовного отца, в устроителя и блюстителя дивной сей Иверской обители, в кормильца ее, нашего утешителя в скорбях, нашего сорадователя в счастье, всегда во всем наставника и доброго советника и неусыпного за нас молитвенника пред Господом!.. День и год пострижения батюшки мало кому были известны. Только благодаря особым обстоятельствам были об этом осведомлены некоторые из нас, которые, конечно, пожелали ознаменовать его полувековое послушание каким-либо знаком памяти. По человеческой слабости нам было желательно устроить это так, чтобы при батюшке пребывало всегда молитвенное о нас напоминание». Старцу преподнесли Иверскую икону Божией Матери в позолоченной, с эмалью, ризе; крест и Евангелие, также сребропозлащенные; весьма древнего письма и богато украшенный жемчугом и драгоценными камнями крест для жертвенника, на серебряном вызолоченном пьедестале, с выдвижной подставкой для лампады при нем, также серебряной, вызолоченной, высокохудожественной работы. От лица участников этих приношений и за их подписью был поднесен иеромонаху Варнаве адрес такого содержания: «Всечестнейший, дорогой наш духовный наставник отец Варнава! Примите ныне, в день полувекового служения Вашего во славу Божию и на пользу Святой Православной Церкви, искреннее приветствие от Ваших духовных чад. Зная Ваше истинно христианское смирение и боясь нарушить покой Вашего сердца, мы удерживаемся от выражения глубоких чувств, с которыми мы переступили порог этой смиренной обители. Сооружая в память Вашего пятидесятилетия эти святые икону, Евангелие и крест, мы просим Вас, дорогой наставник наш, принять их и сохранить в сердце своем память о духовных чадах Ваших, здесь смиренно ожидающих Вашего благословения». |
| «После посвящения, – как пишет один из жизнеописателей, – когда приходилось отцу Варнаве часто служить, душа его наполнялась неизъяснимо высоким восторгом и горяча была молитва благочестивого иеродиакона». Но не успел еще новорукоположенный иеродиакон навыкнуть диаконскому служению, как был возведен он в степень священства. 10 января 1872 года Учрежденный собор Лавры ходатайствовал перед митрополитом Московским и Коломенским Иннокентием о рукоположении иеродиакона Варнавы во иеромонаха. Перед рукоположением иеродиакон Варнава подписал так называемую присягу иеромонаха. «Я, нижеподписавшийся, соблюдая свято и нерушимо данную мною присягу на верность подданства Его Императорскому Величеству, призываемый ныне к служению иеромонашескому, обязуюсь и клянусь Всемогущим Богом пред Святым Евангелием в том, что желаю и, при помощи Божией, всемерно потщусь проходить служение сие согласно с словом Божиим, с правилами церковными и указаниями начальства; богослужение и Таинства совершать по чиноположению церковному, ничтоже произвольно изменяя; учение веры содержать и другим преподавать по руководству Святыя Православныя Церкви и святых отец; вверяемые попечению моему души охранять от ересей и расколов и заблудших вразумлять и обращать на путь истины; провождать жизнь благочестную, трезвенную, от суетных мирских обычаев устраненную, в духе смиренномудрия и кротости, и благим примером руководствовать других к благочестию; во всяком деле служения моего иметь в мыслях моих не свою честь или выгоды, но славу Божию, благо Святой Церкви и спасение ближних; в чем да поможет мне Господь Бог благодатию Своею молитв ради Пречистыя Богородицы и всех святых. В заключение сего клятвенного обещания моего целую слова и крест Спасителя моего. Аминь. К сей присяге иеродиакон Варнава руку приложил». 20 января 1872 года в Покровской церкви Высокопетровского монастыря епископом Можайским Игнатием (Рождественским) иеродиакон Варнава был рукоположен во иеромонаха. Пред престолом Господа Бога предстал новый пастырь и молитвенник, которому суждено было собрать возле себя великое множество духовных чад и плодотворно служить ближним, вселяя в душах их мир и любовь. Одному Господу Богу известно, какой огонь благоговения и любви горел в сердце нового пастыря, когда впервые предстал он пред Его престолом. |
| Бывало, скорбит какая-нибудь старшая сестра и жалуется, как нелегко подчас ей приходится с вверенными ей послушницами, а отец Варнава и посоветует в такие минуты вспоминать, как нелегко ему иметь попечение о целой обители. Для всех было очевидно, что он презрел себя ради Бога, не искал и не имел покоя, довольства плоти, жертвовал всецело собой для ближних, что и давало ему чистую духовную радость. «Вера горами движет» 36 – по слову Спасителя. Чем же, как не верой своей, упованием на помощь Божию и покров Царицы Небесной и своей глубокой любовью, старец Варнава двигал вперед развитие и процветание Иверской обители?! И эта вера и упование старца служили основанием его трудов и забот, которым он отдал всю свою жизнь. И поистине дивное дело: его упование никогда его не посрамляло. Матерь Божия незримо исполняла все прошения раба Своего, который с твердой верой все относил к Ее святой воле и милосердию. «Так угодно Царице Небесной, Матерь Божия все Сама устроила, Сама Она и попечется обо всем», – обычно говаривал старец тем, кто дознавался, почему он поступал так или иначе. В деле устроения этой обширной прекрасной обители старец был только как бы хранителем доверенного ему Царицей Небесной достояния. Иеромонах Варнава своими молитвами и неусыпным попечением всячески оберегал Иверскую обитель от злобы и расхищения врагов, видимых и невидимых. И за все годы был ли хоть один день, когда батюшка не думал бы о ней, не ходатайствовал за нее пред Богом и людьми?! Можно с уверенностью сказать, что не только дня такого, а и часа одного не проходило, когда бы забывал он о своем Иверском. Начиная день, он как любящий отец на молитве вспоминал о своем «детище» и просил Бога о его благополучии; в беседе с посетителями он всячески располагал их в пользу Иверского монастыря; в своих письмах, которым большею частью отдавал он свои ночные часы, он не переставал «докучать» духовным детям просьбами об Иверской обители. В груде получаемых отовсюду писем он отыскивал прежде всего конверты со штемпелем «Выкса», и их прежде других вскрывала его рука. |
|
|
