| Соч.: Османская империя и судьбы православия на Арабском Востоке в XVI - нач. XIX в. М., 1998; Арабо-христианские исследования в современной зарубежной науке//ВМУ: Вост. 2010. 2. С. 22-40; Поджог Каира 1321 г. и проблема христианского терроризма в Мамлюкском государстве//Вестн. ПСТГУ. Сер. 3: Филология. 2011. Вып. 26. С. 96-124; Ближневосточное Православие под османским владычеством: Первые три столетия, 1516-1831. М., 2012 (англ. пер.: Panchenko C. A. Arab Orthodox Christians under the Ottomans, 1516-1831/Transl. B. Ph. Noble, S. Noble. Forew. Patriarch John X of Antioch. Jord., 2016); Митрополиты и епархии правосл. Антиохийской Церкви в описании Патриарха Макария III аз-За " има, 1665 г.//ВЦИ. 2012. 25/26. С. 116-157; Разорение селения Кара султаном Бейбарсом в 1266 г.: Ист. контекст//Вестн. ПСТГУ. Сер. 3: Филология. 2012. Вып. 29. С. 32-45; Разрушение дамасской церкви Март Марйам в 924 г.: Свидетельство очевидца//Символ. П.; М., 2012. 61. С. 339-356; Ритмы истории Христианского Востока//ВМУ: Вост. 2012. 4. С. 3-19; Забытая катастрофа: К реконструкции последствий Александрийского крестового похода 1365 г. на Христианском Востоке//Арабы-христиане в истории и литературе Ближнего Востока. М., 2013. С. 202-219; Православные арабы: Путь через века: Сб. статей. М., 2013; Православные врачи на Арабском Востоке//Вестн. ПСТГУ. Сер. 3: Филология. 2013. Вып. 35. С. 59-75; Мелькитское книгописание в Позднее Средневековье//Там же. 2014. Вып. 40. С. 68-77; Булус аль-Хабис, коптский новомученик XIII в.: Судьба на фоне эпохи//Там же. 2015. Вып. 45. С. 61-69; К истории Антиохийской Православной Церкви кон. XVII в.: Патриарший престол и клановая солидарность//ВЦИ. 2016. 41/42. С. 159-196; Коптский бунт: К анализу башмурских восстаний VIII-IX вв.//Вестн. ПСТГУ. Сер. 3: Филология. 2016. Вып. 49. С. 63-74; В год Александрии: К истории мамлюкского гонения на христиан после Александрийского Крестового похода 1365 г.//ВЦИ. 2017. 45/46. С. 127-136; Испить смертное зелье: Александрийский патриарх Иоаким (1448-1567) между эпосом и историей//ИВ. 2017. Т. 20. С. 136-163; К истории христианско-мусульманских отношений при мамлюках-бурджитах//ВМУ: Вост. 2017. 1. С. 18-39; Североливанское православие на заре османской эпохи//Вестн. ПСТГУ. Сер. 3: Филология. 2017. Вып. 53. С. 55-76; «Темный век» палестинского монашества: Упадок и возрождение ближневосточных монастырей на рубеже мамлюкской и османской эпох//Там же. 2018. Вып. 57. С. 58-87. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла БУЛУС АЛЬ-ХАБИС Бýлус аль-Хабúс [араб. - Павел отшельник] († после 1265), копт. св. и новомученик. Согласно арабо-мусульм. источникам, происходил из зажиточной копт. семьи писцов, жившей в Каире. До монашества носил имя Михаил и был «катибом» (т. е. писцом или секретарем). Во время правления султана ас-Салиха Айюба (1240-1249) и султанши Шаджар ад-Дурр Михаил служил в гос. канцелярии в Сирии. В царствование мамлюкского султана Айбега ат-Туркумани (1254-1257) вернулся в Каир. Вскоре после этого оставил светскую карьеру и стал монахом под именем Булус (Павел). Б. а.-Х. поселился в пещере Красной горы (эль-Гебель-эль-Ахмар), возле Хелуана, к югу от Каира, но, будучи нищенствующим монахом, поддерживал связь с миром. Возможно, там он обнаружил спрятанные сокровища фатимидского халифа аль-Хакима (996-1021), к-рые впосл. расходовал, помогая бедным. Б. а.-Х. много странствовал по В. и Н. Египту, уча народ основам христ. веры и нравственности, а также оказывал конкретную помощь: платил за должников, выкупал их из тюрем, улаживал дела, связанные с гос. долгами целых общин. Когда «зиммии» (т. е. немусульмане - христиане и иудеи) в В. Египте были не в состоянии платить долги, Б. а.-Х. с готовностью отдавал требуемые деньги. В Александрии с помощью денежных субсидий он смог облегчить положение городских низов. В 1265 г. Б. а.-Х. спас копт. и иудейскую общины в Каире от неминуемых репрессий: их обвинили в поджоге города якобы в отместку за разрушение палестинских церквей во время войны Бейбарса с крестоносцами летом 1265 г., и многих из членов этих общин приговорили к смерти. Репрессии коснулись даже копт. патриарха Иоанна VII. Один из военачальников подал прошение о сохранении жизни обвиняемым, султан согласился при условии выплаты штрафа. Б. а.-Х. смог выплатить необходимую сумму и спасти людей. Однако султан и «факихи» (исламские духовные авторитеты и преподаватели исламского права) стали опасаться популярности Б. а.-Х. «Факихи» Александрии послали султану ложный донос на Б. а.-Х. и просили его казнить. Султан, арестовав Б. а.-Х., потребовал от него признаний, откуда тот берет деньги. Б. а.-Х. отказался отвечать на вопрос, пояснив, что деньги предназначены для бедных и нуждающихся. Б. а.-Х. был приговорен к смерти и казнен, однако память о нем сохранялась на протяжении столетий. В XVIII в. известный араб. ученый Ибн аль-Ахмад аль-Ханбали включил историю Б. а.-Х. в свой восьмитомный биографический словарь. Лит.: Ibn Schakir al-Kutubi. Fawat al-Wafayat. Beirut, 1973-1974. 5 vol.; Subhi Y. Labib. Bulus al-Habis, Saint//CoptE. Vol. 2. P. 424-425. А. А. Войтенко Рубрики: Ключевые слова: АВИЛИЙ (ок. 84/85 - ок. 95 или 98) еп. (Патриарх) Александрийский, свт. (пам. греч. 22 февр., копт. 29 авг.) АВРААМ ЗАТВОРНИК И МАРИЯ († ок. 360), прп. Кидунские (пам. 29, 25, 27 или 31 окт., 22 дек.; зап. 16 марта, 16 окт.; сиро-яков. 14 дек.; копт. 29 июля) |
| Антония Булуса ибн Калиля. Каирская группировка, возглавляемая аль-Амджадом ибн аль-Ассалем, видным чиновником и покровителем своих братьев-богословов (см. Ассалиды ), поддерживала кандидатуру мон. Джибраила, племянника епископа г. Танбади и сотрудника братьев Ибн аль-Ассаль в их ученых трудах. Обе партии пытались подкупить мусульманские власти, предлагая все бóльшие суммы за утверждение своего кандидата. Решающим стало мнение группы епископов во главе с Юсабом из Фувы, который посчитал Джибраила слишком честолюбивым для Патриаршества. В результате патриархом стал Булус, принявший имя Афанасий III (1250-1261). После его смерти соперничество Каира и Фустата вспыхнуло с новой силой. Джибраил, кандидат клана Ассалидов, в дек. 1261 г. был избран на Патриаршество по жребию, однако многоступенчатая процедура его посвящения была прервана в самом начале вмешательством Юанниса ибн Саида ас-Саккари, племянника патриарха Иоанна VI и ставленника архонтов Фустата. Он предложил везиру Баха ад-Дину ибн Ханне 5 тыс. динаров за содействие в возведении на престол, и Джибраил был сослан в мон-рь св. Антония, а патриархом с именем Иоанн VII стал Юаннис. Как уже упоминалось, летом 1265 г. Бейбарс наложил на патриарха непосильный штраф - 500 тыс. динаров. По одной из версий, поручителем за уплату этого выкупа выступил коптский мон. Булус-аль-Хабис , впосл. причисленный К. Ц. к лику новомучеников. Бывший писец, принявший монашество и ушедший от мира на холмы в районе Хелуана, к югу от Каира, Булус, как считалось, нашел в пещере клад, оставленный фатимидским халифом аль-Хакимом. Не взяв себе ничего из сокровищ, монах потратил 600 тыс. динаров на помощь беднякам, невзирая на их религ. принадлежность. Он выкупал из тюрем должников, ездил в В. Египет и Александрию, где раздавал деньги неимущим на уплату налогов. Восторженное отношение людей к христ. аскету, несомненно, раздражало мусульм. богословов - алимы Александрии пытались приговорить Булуса к смерти. Султан Бейбарс потребовал от монаха открыть источник его богатств, а встретив отказ, приказал подвергнуть Булуса пыткам, от которых тот через 2 дня скончался. |
| Мусульмане понесли под Таифом серьезные потери. Общее число убитых не указывается, но показательно, что в битве при Хунайне погибло лишь четыре мухаджира и ансара, а при осаде Таифа – двенадцать 435 . Однако печальный исход осады с лихвой компенсировался добычей, которая ждала возвращавшихся в ал-Джиране. После выделения хумса каждому участнику сражения досталось в пересчете на скот по 4 верблюда или 40 овец 436 . Большой объем хумса позволил Мухаммаду широко одарить мекканскую аристократию и заглушить последние остатки ее сожалений об утрате независимости. Абу Суфйан получил 100 верблюдов и 40 укий серебра, по столько же – его сыновья Йазид и Муавийа, кроме них по 100 верблюдов получили еще 8 курайшитов (а еще 5 – по 50) и вожди других племен, участвовавших в сражении: ал-Акра б. Хабис (тамим), Уйайна б. Хисн (гатафан); ал-Аббас б. Мидрас (сулайм) получил только 50. Все одаренные получили в мусульманской историографии название муаллафа кулубихим («те, сердца которых стали дружественными», или, лучше, «прирученные») 437 . Это название, употребленное Мухаммадом, точно передает суть дела. Аргумент в виде сотни верблюдов для подавляющего большинства был более убедительным аргументом в пользу нового вероучения, чем самое тонкое логическое построение. Пленные в раздел не поступили, так как в таких случаях полагалось предоставить сородичам возможность выкупить пленных. Лишь несколько женщин, приглянувшихся кое-кому из верхушки, были сразу подарены им, да Мухаммад отпустил свою молочную сестру. Делегаты хавазин, прибывшие для переговоров, среди которых оказался и брат кормилицы Мухаммада, заявили, что они и те, кого они представляют, приняли ислам. Глава делегации напомнил о родстве через кормилицу, сослался на то, что великие арабские цари прошлого не забыли бы этого. Мухаммад оказался в трудном положении: освобождение пленных, цена которых была не меньше всей остальной добычи, могло вызвать недовольство воинов, отказ их освободить означал бы невозможность примирения с могущественным племенем. Мухаммад предпочел приобрести могущественного союзника и подал пример, освободив пленных, которые должны были достаться на его долю; кроме того, ему удалось убедить и остальных мусульман отказаться от доставшихся на их долю пленников. |
| – Куда? – осведомился Сэм, которого клонило ко сну после многочисленных событий этого дня. – Как я могу знать куда? – возразил сапожник, который, наслаждаясь своей трубкой, говорил в нос. – Отошел к усопшим. – А, понимаю! – сказал Сэм. – Что же дальше? – Ну, так вот, – продолжал сапожник, – он оставил пять тысяч фунтов. – Очень благородно с его стороны, – вставил Сэм. – Одну из них, – сообщил сапожник, – он оставил мне, потому что я был, понимаете ли, женат на его родственнице. – Очень хорошо, – пробормотал Сэм. – А так как он был окружен множеством племянниц и племянников, которые вечно ссорились и дрались между собой из-за денег, то меня он назначил своим душеприказчиком и оставил мне остальные тысячи по доверию , чтобы разделить между ними, как сказано в завещании. – Что значит – по доверию? – осведомился Сэм, очнувшись от дремоты. Если это не наличные, то какой от них прок? – Это юридический термин, вот и все, – пояснил сапожник. – Не думаю, – сказал Сэм, покачав головой. – Какое уж там доверие в этой лавочке? А впрочем, продолжайте. – Так вот, – сказал сапожник, – когда я хотел утвердить завещание, племянницы и племянники, которые были ужасно огорчены, что не все деньги достались им, вошли с caveat . – Что такое? – переспросил Сэм. – Юридическая штука – все равно что сказать: «Стоп!», – ответил сапожник. – Понимаю, – сказал Сэм, – зять хабис корпус. Ну? – Но, убедившись, что они не могут между собой договориться, – продолжал сапожник, – и, стало быть, не могут оспорить завещание, они взяли назад свое caveat, и я распределил наследство. Едва я успел это сделать, как один племянник возбуждает дело об отмене завещания. Спустя несколько месяцев дело разбирается у старого, глупого джентльмена в задней комнате где-то в переулке собора св. Павла; четыре адвоката взяли себе каждый по одному дню, чтобы надоедать ему по очереди, а потом он недели две размышляет и читает показания в шести томах и, наконец, выносит решение, что завещатель был не в своем уме и, стало быть, я должен вернуть все деньги и уплатить издержки. |
| Бросив поводья вестовому казаку, Струков вошел в сени караулки. Направо – дверь, налево – дверь, прямо впереди – тоже дверь, ведущая в коровник, наполненный ранеными. Правая комнатка битком набита была турецкими офицерами и наполнена облаками табачного дыма; на полу валялось несколько медных, измятых под ногами, музыкальных труб, рассыпанные патроны, разорванные патронташи, исковерканное оружие. Толпа эта глухо и серьезно разговаривала между собою. – Где здесь Осман-паша? – спросил по-французски Струков. Один из ближайших к выходу офицеров, окинув его апатически-равнодушным взглядом, молча кивнул головою на левую дверь. Струков отворил ее и переступил порог. В убогой, тесной горенке, давно уже прокоптелой от дыма большого очага, помещавшегося направо от входа в едва освещаемой двумя маленькими оконцами, откинувшись несколько назад к стене, сидел Осман на вбитой в землю деревянной скамейке. Нравственное и физическое утомление сказывалось во всей фигуре и отчасти в лице турецкого главнокомандующего. Впрочем, лицо его было хотя и бледно, но спокойно. Раненая левая нога Османа, освобожденная от сапога, лежала на пустой жестянкой коробке из-под патронов. Личный врач Османа, Хабис-бей, пожилой, высокий и широкоплечий мужчина, склонившись на одно колено, заботливо осматривал его рану, окруженный бинтами, медикаментами, инструментальным прибором, металлическим тазом и восточным кувшином с водою. Наружность паши, с первого же взгляда, производила довольно приятное впечатление. На вид ему лет за сорок, и если вообразить себе вместе с этим сильную физически натуру, при среднем росте и некоторой дородности стана, характерный погиб бровей, небольшие карие глаза, с очень умным, но тихим выражением, широкое, здоровое лицо, с несколько выдающимися верхними скулами, обрамленное небольшою темною бородою, – это, приблизительно, будет портрет Османа. Одет он был в черный сюртук тонкого сукна, с расшитыми галуном рукавами; ни на шее, ни в петлице – ни одного ордена; с одной стороны, спускалось пальто, небрежно накинутое на плечи, сбоку висела кривая сабля, та самая, что была ему прислана в подарок от султана. |
| – Ну нет, этого ничего не нужно, – сказал Сэм. – Чего не нужно? – осведомился мистер Уэллер. – Ничего такого против конституции, – отрезал Сэм. – После перпетум мобиле – хабис корпус – самая расчудесная выдумка. Я частенько читал об этом в газетах. – Да какое же она имеет отношение к делу? – спросил мистер Уэллер. – А такое, – сказал Сэм, – что я буду стоять горой за это изобретение и соответственно поступать. Нечего там шептать лорд-канцлеру, мне это не нравится! А вдруг это повредит делу, когда нужно будет выйти из тюрьмы! Уступив по этому пункту желаниям своего сына, мистер Уэллер тотчас же отыскал высокоученого Соломона Пелла и сообщил ему о своем намерении немедленно получить приказ о взыскании двадцати пяти фунтов и судебных издержек, с тем чтобы приказ был направлен против «личности» некоего Сэмюела Уэллера. Связанные с этим расходы выплачиваются Соломону Пеллу авансом. Поверенный был в прекраснейшем расположении духа, ибо попавший в беду поставщик лошадей был освобожден от ответственности по приговору суда. Он весьма одобрил привязанность Сэма к своему хозяину, заявил, что она очень напоминает ему его собственное чувство преданности к его другу канцлеру, и немедленно повел старшего мистера Уэллера в Темпль скрепить присягой показание о долге, которое мальчик с помощью синего мешка написал тут же на месте. Тем временем Сэм, будучи официально представлен обеленному джентльмену и его друзьям как отпрыск мистера Уэллера из «Прекрасной Дикарки», был встречен с подчеркнутым уважением и любезно приглашен участвовать в пирушке в ознаменование упомянутого события, каковое приглашение он не замедлил принять. Увеселения джентльменов этой профессии обычно носят торжественный и мирный характер, но в данном случае празднество было из ряда вон выходящее, и они соответственно этому дали себе волю. После довольно бурных тостов в честь главного уполномоченного и мистера Соломона Пелла, который проявил в тот день такие несравненные способности, джентльмен с пятнистым лицом и в синем шарфе предложил кому-нибудь спеть. Сам собой напрашивался вывод, что пятнистый джентльмен, жаждавший пения, должен сам спеть, но пятнистый джентльмен упрямо и слегка обиженно уклонился; за этим, как бывает нередко в подобных случаях, последовали довольно сердитые препирательства. |
| Если одежды, которыми платят харадж, будут ценой больше укийи или меньше ее, то тогда – согласно пересчету; а что предложат взамен из кольчуг, коней, верблюдов и снаряжения, то будет принято согласно пересчету. На наджранцев возлагается постой моих посланцев в течение месяца и меньше, но не будут они содержать их более месяца. На них обязанность – ссудить тридцать кольчуг, тридцать лошадей и тридцать верблюдов, если в Йемене случатся предательские козни. И все, что пропадет из того, что возьмут на время мои посланцы, то это гарантировано и будет им возмещено. Наджран и его округа (хашийа) получают покровительство Аллаха (дживар Аллах) и опеку Мухаммада, пророка, посланника Аллаха, над самими жителями, над их религиозной общиной, над их землями и скотом, над отсутствующими из них и присутствующими, и над их караванами, и над храмами их, и над изображениями (амсила). Не будет изменено положение, в котором они были, не будет изменено ничто из принадлежащих им обычаев и изображений, не будет лишен ни один из епископов своего сана, ни один из монахов своего монашества, ни один из священников из священничества своего того, чем он обладал, большого или малого. С них снимаются тяготы (=долги ростовщикам) и плата за кровь джахилийского времени; с них не будет набора в войско и десятины, и не ступит войско на их землю. Кто же из них потребует свое законное, то (должно быть) между ними по справедливости, чтобы не было ни обижающих, ни обиженных в Наджране. Если кто из них возьмет лихву за прошлый долг, то с него снимается моя опека. И не будет отвечать никто из них за зло, (которое совершил) другой. На основании того, что в этой грамоте, им даны покровительство Аллаха и опека Мухаммада, пророка, навечно, пока не придет (срок) решения Аллаха. Пока они искренни и соблюдают это, не будет им никакого притеснения. Свидетельствовали: Абу Суфйан б. Харб, Гайлан б. Амр, Малик б. Ауф ан-Насри, ал-Акра б. Хабис ал-Ханзали и ал-Мугира, и написал (Али б. Абу Талиб)» 490 . Этот договор явно касался только самого города Наджрана, поскольку джизйа (названная здесь хараджем) уплачивалась не продукцией земледелия или скотоводства, а одеждами, изготавливаемыми в городе. Следует признать, что дань была тяжелее, чем в Макне и Джарбе, если только в понимании содержания текста нет ошибки 491 . |
| Верхний столовый камень, 9 ф. длины на 8 ширины, имеет на верхней поверхности вырубленный канал или желобок 4 футов длины на 1 ф. ширины. Вот вид этого последнего дольмена (см. стр. 254). Наконец заслуживают упоминания найденные среди мегалитов Марегат, на север от менгирного круга, на склоне холма, три камеры, вырубленные в камне. Западнее из них имеет 3 ф. глубины на 4 ф. широты; средняя 6 ф. глубины на 7 ф. широты и восточная 2 ф. глубины на 3 ф. ширины. Камеры напоминают своим видом пещеры найденные в группах ел-Курмия и ел-Калуа. Холм, которому они принадлежат, имеет не менее 60 дольменов. При том дольмене, который, как сказано выше, примыкает к кругу менгиров с западной стороны в виде двери, вырублены в скалистом грунте две чаши, каждая l½ фута в диаметре и 9 дюймов глубины. Теперь спрашивается, какое имя и какое значение имела рассмотренная группа мегалитических памятников, представляющая, рядом с чертами общими и другим группам, свою замечательную особенность в решительном преобладании в ней и искусственном расположении менгиров на её центральной площади? Как мы уже сказали, прилегающая вади носила у моавитян имя божьяго ущелья, Наханиел, что уже само по себе достаточное основание, чтобы здесь предположить священное место, посвященное операциям моавитского культа. Ныне эта долина имеет два имени: долина голубая, вади Зерка, или долина голубой воды, вади Зерка Маын, как называется нижнее течете потока, и долина отшельников или монастырская, вади ел-Хабис, каковое имя носит верхнее течение долины. 536 Прямо против площади менгиров находится и холм, называемый ел-Хабис, т. е. кельи или монастырь, хотя никаких следов монастыря и келий здесь нет. По-видимому вади ел-Хабис или монастырское ущелье есть только вольный перевод древнего имени Божье ущелье. Если сюда прибавим, что стоящие при «Божьем ущелье» мегалитические памятники называются помазанными, то для нас не останется никакого сомнения в том, что дело здесь мы имеем с большим культовым центром. Английская экспедиция отождествила группу мегалитов Марегат с библейским местом Бет-Пеор, упоминаемым Нав. 13:20 между городами Рувима, а близь лежащую гору с семью кругами при источнике Айн-Минья – с вершиною Пеора, упоминаемою Чис. 23:8 . |
| 1539 ...монастырь преогромнейший и величайший... – Речь идет о церкви Рождества Христова в Вифлееме. См. также коммент. 834. 1545 ...Иоанн Креститель в пустыне жил. – Апокрифическая традиция связывает пребывание Иоанна Предтечи в пустыне с приказом царя Ирода об избиении Вифлеемских младенцев. Монастырь святого Иоанна в пустыне принадлежит францисканцам и построен рядом с источником к югу от Иерусалима. 1546 ...пещера каменная, где святый Иоанн Креститель жил. Тут источник воды... – Пещера св. Иоанна находится под монастырской церковью. Перед входом в церковь св. Иоанна находится источник Эйн-Хабис (Отшельник). 1548 ...накануне Рождества Христова. – Праздник Рождества Христова – один из главных христианских праздников, установленный в честь рождения Иисуса Христа от девы Марии (25 декабря/7 января). 1549 В Мясопустную пятницу... – Неделя Мясопустная – предпоследняя (третья) приготовительная неделя перед Великим постом. 1550 ...наступает Четыредесятница. – Четыредесятницей называют Великий пост, который включает 6 постных седмиц (42 дня) и одну страстную (всего 49 дней). 1552 ...было проклятие всем еретикам. – В православной богослужебной традиции в неделю Православия служится особый Чин, при котором провозглашается анафема ересям и еретикам. Говоря о «всех еретиках», наша паломница исходила из современной ей церковной практики. В 1801 г. Синодом была установлена сокращенная редакция чина анафематствования: помимо перечисления ересей он включал имена государственных преступников – Г. Отрепьева и И. Мазепы. 1558 ...раздавать вербу... – В праздник Входа Господня в Иерусалим в храме Гроба Господня, по традиции, раздают пальмы, как о том рассказывали Илья Сысоев и Яким Васильев. Раздавать в этот день верующим вербу – традиция Русской православной церкви. Говоря о вербах, паломница либо оговорилась, либо намеренно заменила вайи привычными для слушателей ее рассказа вербами. 1560 ...на Лобнем месте, было умовение ног: митрополит умывал ноги наподобие как Госпоть ученикам умывал ноги, таким же образом. – Здесь речь идет о чине омовения ног, принятом в богослужебной практике христианской церкви в воспоминание омовения, совершенного Спасителем над апостолами перед Тайной вечерей ( Ин.13:3–17 ). Совершается в Великий четверг архиереем, который омывает ноги 12 священникам. В Иерусалиме чин обычно совершается патриархом. |
|
|
