| Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах » (Мф. 5:11, 12). Итак, пусть никто не думает, что христианин творит милостыню напоказ перед людьми, чтобы от них получить награду: да не будет! Получив наставление в евангельских сокровищах и утвердившись в них, мы уверовали и, уверовав, получили спасение. Поэтому и проповедь наша заимствуется из евангельских чтений. А когда читаются святые евангелия, мы слушаем их не между прочим и с рассеянностью, но внимательно, бодро и со страхом воспринимая возвещаемое, не смущаясь помыслами, не сидя телом, не развлекаясь разговорами с соседями, ничего подобного не дерзая дозволять себе: ни богатый, ни бедный, ни раб, ни свободный, ни мужчины, ни женщины, ни начальники, ни подчиненные. Даже сам царственный венценосец тотчас, как только начинается чтение евангелия, стоит со всяким страхом и с полным вниманием и головы своей не решается покрывать венцом, но поникает ею перед Богом, беседующим через святое евангелие. С какими именно мыслями? Я знаю достоинство Того, Кто даровал мне мое достоинство, преклоняюсь перед Царем, давшим мне мое царство, и стою со страхом, когда читаются Его святые слова, именно так, как подчиненное мне по Его воле начальство стоит при чтении царского манифеста. И чтобы не посмеялся еретик, говоря, что только на некоторое время цари притворно воздают честь Христу, послушай, что говорит пророк (за много поколений изображая настоящее): « цари увидят, и встанут; князья поклонятся » Ему (Ис. 49:7). Итак, узнай и убедись, еретик, что в бесконечные веки пребывает царство Христа Бога нашего и благодать Его, венчающая всех христиан и руководящая их в царство небесное. Так и все христиане во всех своих поступках взирают на Него, и мы руководствуемся Его словами: « так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного » (Мф. 5:16). Ему слава и держава и власть и поклонение со единородным Его Сыном и всесвятым и благим и животворящим и всесильным Духом, ныне и присно, и во веки веков. |
| Рассмотрим это на конкретных примерах. «Один закон да будет и для природного жителя и для пришельца, поселившегося между вами» ( Исх. 12:49 ). Такое было редкостью в те времена, равенство прав между природным жителем и пришельцем. Обычно было (да и сейчас есть) совсем по-другому. «Отцы не должны быть наказываемы смертью за детей, и дети не должны быть наказываемы смертью за отцов; каждый должен быть наказываем смертью за свое преступление» ( Втор. 24:16 ). Относительно суда в Законе сказано: «Не внимай пустому слуху, не давай руки своей нечестивому, чтоб быть свидетелем неправды. Не следуй за большинством на зло , и не решай тяжбы, отступая по большинству от правды; и бедному не потворствуй в тяжбе его» ( Исх. 23:1–3 ). Здесь отвергается главный принцип демократии: «большинство всегда право» и коммунистический лозунг о том, что бедный всегда прав. При требовании защищать вдову, защищать сирого и убогого тем не менее оговаривается: «бедному не потворствуй в тяжбе его», бедность не может быть предлогом к лукавству, суд должен быть справедлив. Однако к тем, кто вовсе не может за себя постоять, Закон снисходителен. «Не выдавай раба господину его, когда он прибежит к тебе от господина своего; пусть он у тебя живет, среди вас на месте, которое он изберет в каком-нибудь из жилищ твоих, где ему понравится; не притесняй его» ( Втор. 23:15–16 ), потому что иначе его ожидает расправа. Заметим также, что от хорошей жизни обычно не бегают. Если же причиной бегства было преступление, то его, очевидно, полагалось судить обычным образом. Закон провозглашает принцип равного возмездия: «око за око и зуб за зуб» ( Лев. 24:20 , Исх. 21:24 ). Для тех времен это было справедливое и полезное постановление: не голову за око, не сто человек за один зуб, а равное возмездие. Впрочем, в случаях тяжких телесных повреждений требовалось оплатить лечение и нетрудоспособность, а в случаях воровства обычно предполагалось возмещение в 4–5-кратном размере. Если человек лжесвидетельствует на кого-то и бывает в этом уличен, то он должен быть подвергнут той казни, которой бы подвергся тот, против кого он лжесвидетельствовал. Здесь следует заметить, что относительно каждой из заповедей Декалога, кроме 10-й, есть определенные условия, при которых ее нарушение наказывается смертью. |
| Сам Спаситель во время Своей земной жизни был очень беден; родился Он даже не в доме, а в пещере и яслях. И дальше жил Он в бедности; в беседе с одним человеком Он говорил: «всякие звери имеют свои норы и у птиц есть свои гнезда; у Меня же на земле нет ничего Своего». О богатстве Спаситель так учил. «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржавчина истребляют и где воры подкапывают и крадут; но собирайте себе сокровища на небе». Под небесными сокровищами разумеется вера в Бога, праведная жизнь и добрые дела: они готовят человеку на небесах более счастливую жизнь, нежели какую богачи проводят на земле. Богатство, как мы знаем, Христос назвал в притче о Сеятеле 19 сорною травою, потому что оно заглушает в душе человека слово Божие. Однажды подошел к Спасителю богатый молодой человек, сказал, что он исполняет все заповеди, и спросил, что ему должно еще сделать, чтобы войти в Царство Божие. Иисус Христос сказал ему: «одного тебе не достает: поди, продай все, что имеешь, и раздай нищим; тогда ты будешь иметь сокровище на небесах. Приходи потом и следуй за Мною». Молодой человек смутился, ничего не ответил и ушел опечаленным: у него было большое имение и ему жалко стало расстаться с ним. Христос, посмотрев вокруг, сказал: «как трудно имеющим богатство войти в Царство Божие!» Богатство затрудняет людям вступление в Царство Божие потому, что заботы о поддержании и увеличении богатства отнимают у человека много времени, и ему некогда думать о Царстве Божием. У бедного же человека заботы об имуществе не отнимают много времени, потому что имущество у него небольшое; а потому бедный человек больше может думать о Царстве Божием и молиться Богу; потому он и скорее может к Нему приближаться. 114. Учение Иисуса Христа о путях к блаженству (Мф.5:3–12, Мф.16) Свое учение о том, какими люди должны быть, чтобы войти в Царство Божие и получить вечное счастье или блаженство, Иисус Христос высказал в таких кратких словах. Он говорил, что счастливы или блаженны люди смиренные 20 , кающиеся в своих грехах 21 , а также кроткие, которые не имеют ни на кого злобы. |
| Хотя они и в золото одеты, но особенно жалки потому, что заботятся больше всего о том, что не имеет для них никакого значения. Не смотри на одежды, но раскрой их душу и вглядись, не полна ли она бесчисленных ран, не одета ли в рубище, не одинока ли она и не беззащитна ли? Какая польза в этом безумном пристрастии к внешнему? Гораздо лучше быть бедным, но жить добродетельно, чем быть царем, но порочным. Бедный сам по себе наслаждается всяким душевным удовольствием и, вследствие внутреннего богатства, не чувствует наружной бедности. А царь, наслаждаясь тем, что ему вовсе неприлично, наказывается в том, что в особенности ему должно быть свойственно, и мучится в душе помыслами и совестью, преследующими его и среди удовольствий. Зная это, отвергнем золотые одежды и усвоим себе добродетель и удовольствие, происходящее от добродетели. Таким образом и здесь, и там мы насладимся многою радостью и достигнем обетованных благ, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу и Святому Духу слава, честь, держава, ныне и присно, и во веки веков. Аминь. БЕСЕДА 5 «И как они не заботились иметь Бога в разуме, то предал их Бог превратному уму — делать непотребства» (Рим. 1:28). О наказаниях за грехи. — О воскресении тел. — Нужно страшиться будущаго суда. — Оскорбить Бога — тяжелее, чем быть наказанным. 1. Чтобы не показалось, что апостол, ведя длинную речь о мужеложстве, намекает на римлян, он перешел, наконец, к грехам другого рода и во всей речи своей касается других лиц. И, как всегда, беседуя с верующими о грехах и желая доказать, что их должно избегать, апостол приводит в пример язычников, говоря: « Не в страсти похотения, как и язычники, не знающие Бога », и далее: « дабы вы не скорбели, как прочие, не имеющие надежды » (1 Фес. 4:5, 13), — так и здесь он указывает на грехи язычников и лишает последних всякого оправдания, говоря, что дерзновения их зависят не от неведения, но от склонности. Потому не сказал: так как не уразумели, но говорит: « И как они не заботились иметь Бога в разуме », показывая, что грехи их происходили преимущественно от развращенного рассудка и любви к словопрениям, а не случайного восприятия, — были грехами не плоти, как утверждают некоторые еретики, но ума и порочного желания, и что источник всех зол заключается именно здесь. |
| Хотя они и в золото одеты, но особенно жалки потому, что заботятся больше всего о том, что не имеет для них никакого значения. Не смотри на одежды, но раскрой их душу и вглядись, не полна ли она бесчисленных ран, не одета ли в рубище, не одинока ли она и не беззащитна ли? Какая польза в этом безумном пристрастии к внешнему? Гораздо лучше быть бедным, но жить добродетельно, чем быть царем, но порочным. Бедный сам по себе наслаждается всяким душевным удовольствием и вследствие внутреннего богатства не чувствует наружной бедности. А царь, наслаждаясь тем, что ему вовсе неприлично, наказывается в том, что в особенности ему должно быть свойственно, и мучится в душе помыслами и совестью, преследующими его и среди удовольствий. Зная это, отвергнем золотые одежды и усвоим себе добродетель и удовольствие, происходящее от добродетели (11). богатства тяжелее всякого мучения, о чем хорошо знают все те, которые удостоились освободиться от него. Потому, чтобы и вам узнать эту прекрасную свободу, разорвите узы, бегите от сетей; пусть у вас в доме хранится не золото, но то, что дороже бесчисленных богатств, — милостыня и человеколюбие. Это дает нам дерзновение пред Богом, а золото покрывает нас великим стыдом и много содействует диаволу влиять на нас. Но зачем же ты вооружаешь своего врага и делаешь его более сильным? Вооружи против него свою десницу, всю красоту собери в свою душу, все богатство свое сложи в уме, пусть небо, а не кивот и дом хранит твое золото, а мы облечемся во все свое, потому что мы сами гораздо лучше стен и важнее основания дома. K чему нам, забывши о самих себе, все свое попечение обращать на то, чего, уходя отсюда, нельзя взять с собою, а часто нельзя удержать и оставаясь в здешней жизни, тогда как представляется возможность обогатиться так, что не только здесь, но и там окажемся всех достаточнее? Кто носит в душе и поля, и дома, и золото, тот, куда бы ни явился, приходит со всем этим богатством. Но как, спросишь, это возможно? Возможно с большим удобством. Если ты руками нищих перенесешь это на небо, то все сложишь в свою душу, так что, хотя бы и смерть пришла к тебе, никто не отнимет у тебя этого, но ты и в будущую жизнь переселишься с богатством. |
| Что пользы в твоей свечке, если ты возносишься над нищим и голодным? Что пользы в твоём воздержании, если ты брезгуешь больным СПИДом? Святой апостол Иаков пишет: «Братия мои! имейте веру в Иисуса Христа нашего Господа славы, не взирая на лица. Ибо, если в собрание ваше войдет человек с золотым перстнем, в богатой одежде, войдет же и бедный в скудной одежде, и вы, смотря на одетого в богатую одежду, скажете ему: тебе хорошо сесть здесь, а бедному скажете: ты стань там, или садись здесь, у ног моих,- то не пересуживаете ли вы в себе и не становитесь ли судьями с худыми мыслями?»(Иак.1,4). Пересуживаем. Становимся. Делаем выводы и стараемся по отношению к людям «в богатой одежде» поступать независимо — иногда чуть ли не с вызовом. Иногда это получается, иногда не очень. Однако не слишком ли узко мы понимаем эти образы бедности и богатства — не шире ли образ «богатой одежды» того, которым привыкли пользоваться? И действительно — Слово Божие позволяет нам увидеть в этих словах апостола новый смысл. В чём же он состоит? Что такое одежда? Это оболочка. Рукотворная оболочка нашего смертного тела, прикрывающая его несовершенство и уязвимость, прикрывающая «срам» — то есть, унизительно вопиющую уязвимость и природность. А ведь мы ощущаем себя дороже, чем собственная телесность — мы ощущаем действие разума, воли, чувств, иногда доходящих до высокой степени совершенства и силы. Поэтому желание прикрыть чем-либо свою наготу — естественную природную телесность, — вполне понятно: хочется прикрыть неизменимое и рукотворной, искусственной оболочкой изобразить то, как мы видим себя сами. Написать свою «икону». Поэтому под «одеждой» можно понимать всё, что так или иначе служит этой цели — прикрыть естество и создать образ. Имидж. Но часто происходит так, что мы сживаемся с этим имиджем и уже не мы формируем эту оболочку, а она нас. Внешнее начинает определять внутреннее и «костюм», сшитый порой с огромным трудом, становится критерием самооценки — человек начинает жить своим имиджем: машиной, домом, сотовым, золотой «гайкой» на пальце или длинноногой секси рядом. Но даже и это узко — в понятие «одежды» мы можем включить всё, что так или иначе касается телесности: в том числе и здоровье, социальный статус, сексуальную ориентацию и многое-многое другое. |
| Чтобы удалиться на время из пределов Галилейских, Господь с учениками сел в лодку и тайно отправился на другую сторону моря, в пустыню, находящуюся в окрестностях Вифсаиды Юлии (во владении Филиппа). Однако же, многие из народа заметили отплытие Господа и сухим путем побежали по направленно Его лодки, так что, когда Иисус Христос вышел на берег, то он весь был усеян людьми. Господь сжалился над ними, потому что они были, как овцы без пастыря, долго им проповедывал и многих больных исцелил. Когда день стал склоняться к вечеру, ученики предложили Иисусу Христу отпустить народ для того, чтобы шли в окрестные селения и купили себе пищи, но Спаситель сказал им: «вы дайте им есть». Апостол Филипп отвечал Ему: «им на двести динариев не довольно будет хлеба, чтобы каждому из них досталось хотя понемногу». Иисус Христос сказал: «пойдите, посмотрите, сколько у вас хлебов». Они пошли. Вскоре возвратился апостол Андрей и сказал: «здесь есть у одного мальчика пять ячменных хлебов и две рыбки, но что это для такого множества?» Господь сказал: «велите им возлечь». Когда все возлегли на траву и разместились в правильном порядке по сто и по пятидесяти человек, то оказалось, что всего народа, кроме женщин и детей, было около пяти тысяч. Иисус взял хлебы и обе рыбы и, воздав хвалу Богу, благословил их, потом стал преломлять и раздавать ученикам, а ученики возлежащим, сколько кто хотел. Когда все насытились, Господь велел собрать оставшиеся куски хлеба и рыбы. Их собрали и наполнили целых двенадцать корзин. Видя это великое чудо, многие из народа стали говорить: «это истинно тот пророк, которому должно придти в мир», – и хотели было силою взять Иисуса и отвести в Иерусалим, чтобы провозгласить Его царем. Иисус же не допустил народу войти в соглашение с учениками и повелел им тотчас сойти в лодку и переправляться на другую сторону Галилейского моря, а Сам незаметно удалился на гору и там целую ночь провел в молитве. Насыщение пяти тысяч пятью хлебами и двумя рыбами показывает, что бедный народ еврейский, во множестве следовавший за Божественным Наставником, нуждался не в одном хлебе духовном, и в Евангелии указаны два случая, когда нужно было подкрепить его и телесною пищею. Господь наш Иисус Христос явил Себя не только провозвестником истины, но и великим Чудотворцем, напитавшим несколькими малыми хлебами тысячи алчущих, после чего оставались еще целые корзины кусков хлеба. Побуждением к совершению чудес было у Спасителя милосердие к бедствующим и нуждающимся, целью чудес было помочь бедности, исцелить болящих, изъять несчастных из-под власти исконного врага человеческого рода, мучителя и человекоубийцы диавола. Вместе с сим обнаруживалась царственная власть Господа Спасителя над природою и её грозными и разрушительными стихиями, над болезнями и смертью , над диаволом и его демонами. |
| Часто он рисует идиллию бедности. Бедный имеет все необходимое для жизни и наслаждается ею полнее, чем богатый. Всю жизнь он пьет чистую ключевую воду, которая приятней, полезней и необходимей вина. В его распоряжении огонь, воздух, свет солнца. Богатый и бедный наслаждаются этим в равной мере, или даже бедный имеет преимущество, благодаря тому что чувства у него живее, зрение острее, все силы восприятия совершеннее. Сон бедного после трудов гораздо крепче и приятнее, чем сон богача, который мечется в своей роскошной постели всю бессонную ночь. Бедный употребляет простую пищу, но здоровый аппетит служит ему лучшей приправой Главным же преимуществом бедности служит нравственная свобода и независимость. Бедному нечего терять, " у богатого же много поводов потерпеть вред; он боится за дом, за слуг, за поля, за сокровища, как бы кто-нибудь не отнял у него чего-либо из этого. Кто владеет многим, становится рабом многого. Напротив, бедный, как человек свободный и чуждый всех этих поводов, есть лев, дышащий огнем, имеет душу отважную и, отрешившись от всего, легко делает все, что может принести пользу церквам, хотя бы нужно было обличить, хотя бы укорить, хотя бы потерпеть множество бедствий для Христа; однажды пренебрегши настоящей жизнью, он удобно и с великой легкостью совершает все " Вся эта вполне искренняя аргументация богатого человека, на опыте убедившегося в тяжести и стеснительности большого состояния и добровольно отдавшего предпочтение бедности, быть может, и не вполне была доступна чувству бедных по необходимости. Поэтому практически важнее был другой ряд мыслей, сообщавший бедности смысл и нравственную цель. Для человека особенно горьки бывают те страдания и несчастья, которые представляются ему вполне бесцельными, ни для кого не нужными, звучащими неуместным диссонансом на жизненном пиру, тяжелыми для страдающего и тягостными для окружающих его. Напротив, нравственная природа человека не только примиряется со страданиями, полезными по крайней мере для других, но и черпает в них высокое наслаждение. |
| Часто он рисует идиллию бедности. Бедный имеет все необходимое для жизни и наслаждается ею полнее, чем богатый. Всю жизнь он пьет чистую ключевую воду, которая приятней, полезней и необходимей вина. В его распоряжении огонь, воздух, свет солнца. Богатый и бедный наслаждаются этим в равной мере, или даже бедный имеет преимущество, благодаря тому что чувства у него живее, зрение острее, все силы восприятия совершеннее. Сон бедного после трудов гораздо крепче и приятнее, чем сон богача, который мечется в своей роскошной постели всю бессонную ночь. Бедный употребляет простую пищу, но здоровый аппетит служит ему лучшей приправой 1489 . Главным же преимуществом бедности служит нравственная свобода и независимость. Бедному нечего терять, «у богатого же много поводов потерпеть вред; он боится за дом, за слуг, за поля, за сокровища, как бы кто-нибудь не отнял у него чего-либо из этого. Кто владеет многим, становится рабом многого. Напротив, бедный, как человек свободный и чуждый всех этих поводов, есть лев, дышащий огнем, имеет душу отважную и, отрешившись от всего, легко делает все, что может принести пользу церквам, хотя бы нужно было обличить, хотя бы укорить, хотя бы потерпеть множество бедствий для Христа; однажды пренебрегши настоящей жизнью, он удобно и с великой легкостью совершает все» 1490 . Вся эта вполне искренняя аргументация богатого человека, на опыте убедившегося в тяжести и стеснительности большого состояния и добровольно отдавшего предпочтение бедности, быть может, и не вполне была доступна чувству бедных по необходимости. Поэтому практически важнее был другой ряд мыслей, сообщавший бедности смысл и нравственную цель. Для человека особенно горьки бывают те страдания и несчастья, которые представляются ему вполне бесцельными, ни для кого не нужными, звучащими неуместным диссонансом на жизненном пиру, тяжелыми для страдающего и тягостными для окружающих его. Напротив, нравственная природа человека не только примиряется со страданиями, полезными по крайней мере для других, но и черпает в них высокое наслаждение. |
| Часто он рисует идиллию бедности. Бедный имеет все необходимое для жизни и наслаждается ею полнее, чем богатый. Всю жизнь он пьет чистую ключевую воду, которая приятней, полезней и необходимей вина. В его распоряжении огонь, воздух, свет солнца. Богатый и бедный наслаждаются этим в равной мере или даже бедный имеет преимущество, благодаря тому, что чувства у него живее, зрение острее, все силы восприятия совершеннее. Сон бедного, после трудов, гораздо крепче и приятнее, чем сон богача, который мечется в своей роскошной —833— постели всю бессонную ночь. Бедный употребляет простую пищу, но здоровый аппетит служит ему лучшей приправой. 4295 Главным же преимуществом бедности служит нравственная свобода и независимость. Бедному нечего терять, «у богатого же много поводов потерпеть вред: он боится за дом, за слуг, за поля, за сокровища, как бы кто-нибудь не отнял у него чего-либо из этого. Кто владеет многим, становится рабом многого. Напротив, бедный, как человек свободный и чуждый всех этих поводов, есть лев, дышащий огнем, имеет душу отважную и, отрешившись от всего, легко делает все, что может принести пользу церквам, хотя бы нужно было обличить, хотя бы укорить, хотя бы потерпеть множество бедствий для Христа; однажды, пренебрегши настоящей жизнью, он удобно и с великою легкостью совершает все». 4296 Вся эта вполне искренняя аргументами богатого человека, на опыте убедившегося в тяжести и стеснительности большого состояния и добровольно отдавшего предпочтение бедности, быть может, и не вполне была доступна чувству бедных по необходимости. Поэтому практически важнее был другой ряд мыслей, сообщавший бедности смысл и нравственную цель. Для человека особенно горьки бывают те страдания и несчастья, которые представляются ему вполне бездельными, ни для кого не нужными, звучащими неуместным диссонансом на жизненном пиру, тяжелыми для страдающего и тягостными для окружающих его. Напротив, нравственная природа человека не только примиряется с страданиями, полезными по крайней мере для других, но и черпает в них высокое наслаждение. Подвиг самопожертвования и высокое удовлетворение, связанное с ним, возможен не только в активной форме героизма, бросающегося в опасность, не думая о себе, но и в пассивной форме добровольного согласия на то тяжелое положение, в которое ставит человека сама необходимость. Солдат не может не идти в сражение, и если он идет в битву с внутренним протестом против силы, его принуждающей к этому, то он – не более, как трусливое |
|
|
