| Вот почему то же слово Божие учит, что терния пастырского служения не только не умаляют его пользы, не только необходимы для совершенствования пастырского дела, но они представляют собой самый рост последнего, в них-то именно и выражается действие благодати, как посредством воспитания самого пастыря, так и в непосредственном его значении для паствы. Подтвердим этот общий взгляд на действующую силу служения пастырского из Библии, а затем при помощи её же рассмотрим его частные проявления в жизни, подтвердив его примерами истории и современности. Остановимся на двух только свящ. книгах – прор. Иеремии и на Послании к Коринфянам. Иеремия был по преимуществу пастырь народа, отождествивший свое благо с религиозным настроением паствы и переживавший его, как свое собственное, почему Израиль и считал Спасителя за воскресшего Иеремию, опираясь, быть может, на известное видение Иуды Маккавея ( 2Mak. XV, 14–16 ). Ему суждено было встречать постоянное жестокосердие народа к проповеди закона Божия, он готов был усомниться в верности Божией и вот слова его вопля к Богу: «Ты знаешь, что ради Тебя несу я поругание. Обретены слова Твои и я съел их, и было слово Твое мне в радость и в веселие сердца моего, ибо имя Твое наречено на мне, Господи, Боже Саваоф. Не сидел я в собрании смеющихся и не веселился; под тяготеющей на мне рукой Твоей я сидел одиноко; ибо Ты исполнил меня негодования. За что так упорна болезнь моя и рана моя так неисцельна, что отвергает врачевание? Неужели Ты будешь для меня как бы обманчивым источником, неверною водою? На сие так сказал Господь: если ты обратишься, то Я восставлю тебя, и будешь предстоять пред лицом Моим; и если извлечешь драгоценное из ничтожного, то будешь как Мои уста. Они сами будут обращаться к тебе, а не ты будешь обращаться к ним. И сделаю тебя для этого народа крепкой медной стеной» и т. д. ( Uep. XV, 15–20 ). Здесь все: и указание: 1) на первый энтузиазм, и на сменяющее его под ударами человеческой злобы, 2) уныние, – и на благодетельное значение этих ударов, как для: а) благодатного просветления самого проповедника, так и для б) обращения к истине его непокорных слушателей. Как объяснить эту тайну? Действительно, как понять, что мучительный неуспех проповеди есть в то же время и успех, что болезненно переживаемые пастырем появления жестоковыйности народной в тоже время носят в себе семя грядушего духовного обновления паствы? Что касается до духовного возрастания самого пастыря при помощи этих средств, то мы, пожалуй, легко поймем, почему горести и несчастья, принимаемые с покорностью, являются сильнейшим и незаменимым к тому средством, по слову апостола, что внутренний человек обновляется в нас лишь настолько, насколько тлеет внешний ( 2Kop. IV, 16 ), что искусство в нас производится терпением ( Puмл. V, 3 ), и участие в святости Божией мы получаем лишь через наказание ( Ebp. XII, 10 ) и жить вечно можем не иначе, как сораспявшись Христу ( Гaл. II, 19 – 20 ). |
| Вот сердце мое раздувается злобой, страсти гордости меня ослепили, самолюбие, как червь, точит мою печень: чем подавлю, чем вырву все эти терния? Мыслью о своем личном небытии? Но если я и не существую, как личность, то эти страсти-то существуют несомненно: куда же я с ними денусь? Да мне еще кроме того сказали, что они суть естественная стадия моего разумного развития; я чувствую их – значит мое развитие находится на той ступени, когда они неизбежны. Буду ли я бороться с ними? Не глубже ли и глубже впадать в них заставит меня эта странная мысль? Не лучше ли, вместо решительно недопустимого человеческой природой уничтожения идеи личности, противопоставить нашему греховному самолюбию, нашей потраченной личности, жизнь личности идеальной? Не лучше ли меня спасает Христос, чем ваша Нирвана? Вот Он, живой Разум мира, живое Слово невидимого Бога, ставшее плотью, мне подобною, – призывает меня исторгать греховные пороки из своей души и ради любви к этому святейшему живому идеалу побороть свои скверные чувства? Выйти из сознания личности – это противно моей природе; но войти в сознание личности святой – о, как это мне представляется легким, когда я узнаю, что это возможно через заслуги Христа, когда Его облик зовет меня к Себе! «Это есть любовь к Богу», – говорит апостол, – «чтобы соблюдали заповеди Его, и заповеди Его тяжки не суть... В Нем была жизнь и жизнь была свет человекам». Жизнь, а не смерть, жизнь всего во мне доброго, святого – а доброго, как мы видели, нет вне личности – жизнь меня, но преображенного живого, смерть всех моих страстей и себялюбия, смерть моя, как цели своей жизни, но жизнь моя, как живого и свободного носителя этой любви к Христу Богу. В том и состоит превосходство любви христианской над пантеистическим слиянием с Божеством, что если последнее ведет только к уничтожению, то первая ведет к самой содержательной жизни через развитие всех совершенств; в том ее величии любви, что она водворяет единство, не уничтожая множественности, не уничтожая личности и свободы Только «ветхий наш человек распят с Ним» – говорит апостол и продолжает: «если же мы умерли со Христом, то и жить будем с Ним, зная, что Христос, воскресший из мертвых, уже не умирает, смерть не имеет над Ним власти.. |
| Вот что писал епископ Феофан Затворник одной девушке: «Из вас может выйти ни то, ни се – ни духовная, ни мирская, ни христианка, ни язычница. Это будет, когда вы, храня благочестивые порядки, в которых выросли, не будете однако блюсти сердца своего от сочувствия к порядкам светской жизни. Я разумею сочувствие, а не участие, которое бывает иногда необходимо. Что же вам за это будет? То же, что присудил уже Господь Ангелу Лаодикийской Церкви: «Извергну тебя из уст Моих» ( Апок. 3, 16 ). Надо быть горящей к Богу и всему божественному и холодною ко всему светскому и мирскому». И действительно, Священное Писание предупреждает о невозможности для христианина срединного состояния в мире – между добром и злом, между жизнью в истинной вере и жизнью безбожного мира, между святостью и грехом, между Христом и сатаною. Нельзя остановиться на программе маленькой обывательской жизни с максимумом развлечений и минимумом духовной жизни. Господь говорит нам: «Никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия» ( Лк. 9, 62 ). «Кто не несет креста своего и не идет за Мною, не может быть Моим учеником» ( Лк. 14, 27 ). Итак, одна вера во Христа, без несения «своего креста» еще не спасет человека, вот и тогда он даже не может считаться христианином. Об отвержении мира ради любви к Богу говорят нам и апостолы Христовы: «Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей; ибо все, что в мире – похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира сего», – пишет апостол Иоанн ( 1Ин. 2, 15–16 ). Между тем мы склонны поддаваться влиянию среды и окружающего общества, которое уводит нас от Бога и завлекает ко греху. Об этом так пишет епископ Антоний Храповицкий : «Человек, добровольно поддающийся общему течению, а таких большинство, меняется по возрастам жизни, по временам календарного года, наконец, по часам дня. В воскресенье утром он – молящийся христианин, в послеобеденное время – светский сплетник, вечером в театре – непринужденный поклонник искусства, а после театра – нередко грубый циник». |
| Вот эта-то радость, это всегда доступное каждому счастье в царстве Божьем, которого так напряженно ожидали иудеи, не придет, по слову Господню, приметным образом; и не скажут: вот оно здесь, или: вот оно там. Ибо вот царствие Божие внутри вас есть ( Лyk. XVII, 20. 21 ). Господь всегда старался рассеять надежды своих последователей на какое-то земное внешнее счастье и говорил им о внутреннем блаженстве сынов Его царства, когда определял его с внутренней стороны, как в приведенном наречении. Относительно же внешней бытовой стороны своего царства Он говорил им, что принес не мир, но меч на землю, пришел разделить даже родных между собой; первенствовать в Его царстве значит пить чашу, которую Он Сам будет пить; Его последователи будут всегда гонимы, и кто не возненавидит дома своего и даже самой жизни своей, не может быть Его ученик ( Лyk. XIV, 26 ). Однако, при всех этих внешних страданиях Его последователи должны радоваться и веселиться, потому что мзда их велика на небе. Подобное и свидетельствует апостол о христианах: нас наказывают, но мы не умираем, нас огорчают, а мы всегда радуемся, мы нищи, но многих обогащаем; мы ничего не имеем, но всем обладаем ( 2Kop VI, 10 ). Итак, принимая во внимание все приведенные наречения, мы еще раз изложим истинный смысл слова Христова о царствии Божьем, пребывающем внутри нас. Господь желал усвоить книжникам следующую мысль: «напрасно вы ожидаете, что предсказанное пророками царство Божие будет подобно человеческим государствам, а обещанное в нем счастье будет заключаться в богатстве, покое и безопасности: нет, это счастье, ожидаемое сынами царства Божия, заключается в них самих: оно не придет заметным образом и не будет определяться местом; о нем не скажут, что оно вот здесь, в Иерусалиме, или в земле иудейской; его зачатки уже имеются внутри вас, людей, и если вы будете возделывать это духовное семя в терпении ( Лyk. VIII, 15 ), то приобретете себе полноту радостей царства Божия, оставаясь несчастными и гонимыми среди людей ( Марк. Х, 30 ); радость же полную, не омрачаемую внешними скорбями и внутренней борьбой, вы получите только на небе» ( Mamф. V, 12 ). |
| Вот это-то явление и ужасает праведного Иова. Вся жизнь представляется ему вооружившеюся против него и он готов самого Господа Бога считать своим врагом (см. XXX, 20 – 30). « Я взываю к Тебе и Ты не внимаешь мне, – стою, а Ты только смотришь на меня. Ты сделался жестоким ко мне. Крепкою рукою враждуешь против меня. Ты поднял меня и заставил носиться по ветру, и сокрушаешь меня. Так, я знаю, что Ты приведешь меня к смерти и в дом собрания всех живущих Верно Он не прострет руки Своей на дом костей? Будут ли они кричать при своем разрушении? Не плакал ли я о том, кто был в горе? Не скорбела ли душа моя о бедных? Когда я чаял добра, пришло зло; когда ожидал света, пришла тьма. Мои внутренности кипят и не перестают, встретили меня дни печали. Я хожу почернелый, но не от солнца; встаю в собрании и кричу. Я стал братом шакалов и другом страусов. Моя кожа почернела на мне и кости мои обгорели от жара. И цитра моя сделалась унылой и свирель моя – голосом плачевным». На физические ли страдания жалуется праведник? Нет, его ужасает вид мировой жизни, где добро погибает, а царствует зло. И, конечно, Иов, к сожалению, не есть единственный пример жизненной жертвы. О чем томились Исаия, Иеремия и др. служители Божии и вообще все лучшие люди, как не о том, что не разум, а злое начало является в жизни одолевающим? Аристид, Сократ, Цицерон, Колумб, Иоанн Гусь, Саваноролла, или из литературных типов: Гамлет, Дон Карлос, Чацкий и дальнейший ряд мировых страдальцев – вот вам живые доказательства тому, что самая-то жизнь в целом отражается на душе именно несебялюбца вовсе не как разумное начало, добра, а как зло, ибо «весь мир в зле лежит» ( 1Uoah. V, 19 ), как учит апостол Иоанн, на которого любит ссылаться автор. Итак нужно иметь особенные внемирские верования и надежды, чтобы выдерживать эту борьбу, которую поднимает весь во зле лежащий мир против праведников. Скажите: чем он может себя утешить и укрепить, когда вместо обещанного разумного сознания он замечает в мире господствующими «похоть плоти, похоть очес и гордость житейскую?» Неужели Отвлеченной мыслью о том, что в мире существует прогресс, что через 300 лет будет лучше? Да, так можно утешаться, пока приходится о жизни только резонировать; но когда на самом деле придется выносить жизненную борьбу, то, разумеется, человек будет иметь оружие против уныния и отчаяния лишь в том случае, если кругозор не будет ограничен этим живущим миром в каком бы то ни было его определении, но если он будет знать о существовании иного внемирного, в мире непроявляющегося в полноте закона, закона исходящего не от мира, но от Святого и Праведного, осудившего мировую злобу, как в видении Навуходоносора. |
| Вс Гдни млть и истина, взыскающымъ завта и 10. Все пути Господни – милость и истина к хранящим завет Его и откровения Его. 11. Ради имени Твоего, Господи, прости согрешение мое, ибо велико оно. 11 . Ради имене твоег, т. е. ради милости и истины (ср. ст. 7 и 10), которые Ты постоянно являешь людям и оттого именуешься Господом благим и праведнымъ (ст. 8). И чти грхъ мой, многъ бо Союз и излишен по смыслу, в грек.-слав. т. он поставлен переводчиками в соответствие соединенной с евр. глаголом частицы ( ср. Евф. Зигабен), которая однако же стоит здесь не в смысле союза, а для выражения повелит. наклонения (См. Waw consecutivum в граммат. Гезениуса § 126). Многъ=буквально евр.-греч. ( πολλ), где однако же соответствующее этому переводу слово употреблено в значении великъ, как и было переведено в Болонской Псалтири XII в. 12–14. Подробное развитие мысли 10 ст. об особенной милости Божией к людям благочестивым. Кто человкъ бойс гда; законоположитъ на пт, изволи. 12. Кто есть человек, боящийся Господа? Ему укажет Он путь, который избрать. Дша во благихъ водворитс, и см наслдитъ землю. 13. Душа его пребудет во благе, и семя его наследует землю. 12–13. Если кто человек богобоязненный, искренно благоговеющий пред Богом, стараясь во всем исполнять волю Его и удаляясь от всего, чем может оскорбить Его величие, то Господь Сам будет руководить его в избранном их роде жизни (бл. Феодорит, слав.-гр.-лат. – законоположитъ на пт – ср. ст. 8, егоже изволи=какой пожелал избрать ст. 12), доставить душе его спокойное наслаждение всеми благами (с евр. «душа его будет почивать во благе») жизни и временной и вечной (см. объясн. на Пс.1:1 ), и потомство (см) его наделит всеми дарами Своего благословения, какие обещаны были Израильскому народу за верное хранение закона Божия и обыкновенно соединялись с первым и главным обетованием наследия земли Ханаанской ( Втор.4:1–40; 5:33; 11:22–27 ). Христианская прав. Церковь , на основании учения Евангелия ( Мф.5:5 ; ср. 6:20; и 25:34), ст. 13-й понимает преимущественно о наследии вечного блаженства, с его неизреченными благами ( 1Кор.2:9 ) в будущей жизни Евф. Зигабен), и первую половину его употребляет в качестве прокимна или стиха ва аллилуия при погребении и поминовении умерших, выражая тем молитвенное желание о водворении их Господом в небесном своём царствии. |
| Все духовно настроенные люди следуют примеру Христа и ап. Павла в их отношении к страданию, и обращаясь к Богу: «Да будет воля Твоя», благодатью Божьей преображают свою слабость в средство спасения себя и других. Страдание Жизнь наша насыщена страданием, которое прекратится только в Царстве Божьем. Главные его источники: мучения тела и души от внешнего насилия, мучения от болезней и мучения духа из-за грехов мира. Возможны только два ответа на эти страдания – либо человек смиренно принимает их и преображает их в путь спасения, либо он сам бывает ими побеждён, и не видя для себя выхода, «хулит Бога и умирает», как физически, так и для вечности ( Иов. 2.9–10 ).Мы уже знаем, что «все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы» ( 2Тим. 3.12 ); и что христиане должны считать «великой радостью», когда они «впадают в различные испытания» ( Иак. 1.2 ), потому что были «удостоены понести бесчестие за Имя Христово» ( Деян. 5.41 ). И мы также знаем, что те, кто праведно страдает из-за болезни, получают «достаточную благодать» от Бога, чтобы быть сильными в борьбе против своих телесных слабостей, и тогда их страдания ведут «не к смерти», но «к славе Божией».Итак, как Христос пострадал за вас плотию, то и вы вооружитесь той же мыслью; ибо страдающий плотью перестаёт грешить, чтобы остальное по плоти время жить уже не по человеческим страстям, но по воле Божией. ( 1Петр. 4.1–2 )Ныне радуюсь в страданиях моих за вас и восполняю недостаток в плоти моей скорбей Христовых за Тело Его, которое есть Церковь … ( Кол. 1:24 )Посему мы не унываем; но если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется. Ибо кратковременное лёгкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу, когда мы смотрим не на видимое, но на невидимое: ибо видимое временно, а невидимое вечно. ( 2Кор. 4.16–18 .) Всё вышесказанное относится к страданиям плоти, однако, наиболее тяжелы для человека – страдания духа. Они раздирают душу всякий раз, когда по благодати Божией и в свете Христовом, духовный человек видит совершенную тщетность, уродство и мелочность греха. Именно эти страдания были наиболее горестными и тяжкими для Самого Иисуса Христа (митр. Антоний Храповицкий , ХХ в., «Догмат искупления»). Зная всю полноту и совершенство Бога, Его милосердие и любовь, славу и добро Его творения, видеть, как этот Божий дар человеком отвергается и отбрасывается, было для Господа более мучительно, чем избиения, бичевания и пригвождение ко Кресту. Ибо и сам Крест был величайшим позором ненависти и отвержения человеком Божьей любви, света и жизни, данных миру во Христе. Поэтому мука и страдания Господа, умирающего на Кресте, были божественной мукой – телесной и духовной. Страданий больших, чем эти, не бывает, и никакой человеческий ум не может представить себе всю глубину этой муки. |
| Все же сие производит один и тот же Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно» ( 1Кор.12:4–11 ). Здесь должно ещё раз напомнить, что учение Христово и церковное не разъединяет одной стороны жизни от другой, а представляет их нераздельными: чем более подвижник Христов в тишине и в глубине сердца своего исполняется Духа Святого, тем смелее он среди людей, тем победительнее его слово. – В этом смысле Господь убеждал Своих апостолов, что будущая близость к ним Святого Духа для их дела более существенна, чем пребывание среди них Самого Христа Спасителя. «Уне вам есть, да Аз иду. Аще бо не иду Аз, Утешитель не приидет к вам, еще ли иду, послю Его к вам» ( Ин.16:7 ). – Ещё ранее Евангелисту Иоанну Господь указал на теснейшую связь Своих искупительных страданий с пришествием Святого Духа. – «Кто жаждет, возгласил Господь: иди ко мне и пей. Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой. Сие сказал Он о Духе, которого имели принять верующие в Него: ибо еще не было на них Духа Святого, потому что Иисус еще не был прославлен» ( Ин.7:37–39 ). – Конечно, эту причинную связь между отшествием Христа на страдания и восшествием на небо и ниспосланием Св. Духа, нельзя представлять так наивно и грубо, как в некоторых догматических учебниках, которые разумеют здесь не отшествие Иисуса Христа на страдание, а только вознесение Его на небо и ниспослание оттуда Святого Духа, ниспослание, как бы физическое. Речь идет о просвещении и освящении человечества и, в частности, верующих, страданиями Христовыми и о запечатлении сего просвещения нисшествием Святого Духа. Ученики Христовы не были чужды начаткам Духа и раньше ( Ин.20:22 , и Рим.8:23 ) и потому могли предчувствовать то неизреченное благо, то незаменимое блаженство, которого они сподобятся, прияв полноту даров в день пятидесятницы. Вот почему они не опечалились внешним расставанием с Учителем в день Его вознесения, но, повидав его восхождение на небо восторженным взором, «возвращались в Иерусалим с великою радостью» ( Лк.24:52 ), ожидая только обещанного вторичного крещения «чрез несколько дней» Святым Духом или облечения силою свыше ( Лк.24:49 и Деян.1:5 ). |
| «Все Писание,» – говорит апостол – «полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности, да будет совершен Божий человек, ко всякому доброму делу приготовлен» ( 2Tuм. III, 16 ). «Две только цели преследовал Дух Божий, говорит бл. Августин, когда он дал нам свящ. библию: чтобы мы научились правильно любить Бога и ближнего». И замечательное дело: между разнородными по выражению, но согласными всегда по духу библейскими определениями жизни, и определениями ее у Толстого существует по видимому тесная связь, но связь собственно по внешней форме при глубоком и существенном различии по смыслу. Однако такое их взаимоотношение дает нам тем легчайший доступ к их постоянному сравнению по пунктам. Итак, в чем заключается задача жизни по смыслу божественного откровения? Много ответов можно найти на такой вопрос. Господь говорит, что вечная жизнь заключается в знании единого истинного Бога и посланного Им Иисуса Христа; говорит, что жизнь – это Его слова, Его учение. Евангелист сказал, что жизнь была в Иисусе Христе, предвечном Слове Божием. Соломон говорит, что жизнь в Премудрости и познании путей ее и т. п.. Но мы не будем излагать все это богатство определений жизни библией со всех точек зрения, а возьмем ту из них, с которой определяется она у Толстого, и постараемся показать, что даже в этой-то частной области библия бесконечно выше его. Поэтому исследуем богооткровенное учение о жизни с точки зрения понятия о человеке, как это делается в учении Толстого. «Сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему», говорит Господь... И сотворил Бог человека по образу Своему с тем, чтобы он сам стремился к уподоблению Богу, как учат св. отцы, как и в самом законе Моисеевом постоянно повторяется: святы будьте, как Я свят, Господь Бог ваш. И вот теперь перед нами христианское назначение человека: стремиться к живому, всеблагому Богу через развитие в себе тех совершенств Божиих, которые нам доступны, – Его праведности, благости, долготерпения, милосердия, снисхождения; стремиться к этим высоким совершенствам из ничтожества нашего земного бытия; стремиться к Тому, Кто близок нам, как Отец, Кто как бы руками Своими образовал существо наше, по слову псалмопевца: «Ты устроил внутренности мои и соткал меня в утробе матери моей» (СХХХ40;ИИИ, 13). |
| Вы не имеете в себе любви к Богу. Я пришел во имя Отца Моего, и вы не принимаете Меня, а если иной придет во имя свое, Его примете» ( Иоан.5:40–43 ). Еще прямее говорил Господь о зависимости веры в Него от любви к правде всем Иудеям: «Аз зане истину глаголю не веруете Ми... Сего ради вы не послушаете, яко от Бога несте» ( Иоан.8:46,47 ). А раньше Господь прямо говорил им, что они дети дьявола и потому не понимают Его речей; в другом месте: «вы не верите, потому что вы не из овец Моих» ( Иоан.10:26 ), а своим ученикам Он обещал, что Дух Святый, грядущий после Его отшествия, «обличит мир о грехе, о правде и о суде: о грехе – что не веруют в Меня» ( Иоан.16:8,9 ). Следовательно и здесь Господь признает единственным препятствием к вере злое произволение человека. Так и апостол Иоанн предупреждает верующих что «кто не от Бога, тот не послушает нас» ( 1Иоан.4:6 ), т. е. не может уверовать. Итак прежде, нежели получит веру, человек должен возлюбить добро и возненавидеть зло, т. е. раскаяться. Посему Господь и укоряет фарисеев, что они не раскаялись и потому не могли поверить проповеди Предтечи ( Мф.21:32 ). Посему то самое явление Христа миру было предупреждено от Св. Предтечи проповедью и «крещением покаяния», да и сам Господь призывал прежде к покаянию, а затем уже к вере: «покайтеся и веруйте в Евангелие» ( Марк.1:15 ). Итак, если вера и зародиться в нас не может иначе как через подвиг благого произволения, то весьма понятно, что делами же вера достигает и совершенства, как говорит ап. Иаков ( Иак.2:22 ), а напротив, от беззаконий люди терпят «кораблекрушение» в самой вере ( 1Тим.1:19 ), которая сохраняется лишь в «чистой совести» ( 1Тим.3:9 ) и таким образом представляется делом постоянного «подвига», которым подвизается христианин ( 1Тим.6:12 ), или по посланию к Галатам, она является одним из плодов чистой духовной жизни, наравне с милосердием и воздержанием ( Гал.5:22 ). Не ясно ли из всех этих священных изречений то, что говорил божественный Златоуст: «никто находясь в заблуждении не захочет обратиться к вере, если предварительно не предпишет самому себе доброй жизни и никто не останется в неверии, если предварительно не решит навсегда остаться злым» (Бесед. |
|
|
