| При императрице Анне страной управляли иноверцы, не имевшие никакого представления о православии и считавшие православные обряды суеверием. Да и впоследствии ни Петр III, ни Екатерина II не понимали и не хотели понимать обрядовой стороны православия. Виною тому были не только их религиозные взгляды, но и «Духовный регламент», в котором Феофан Прокопович, с одобрения Петра I, позволил себе многочисленные выпады против церковных обрядов. Поэтому неудивительно, что, например, барон А. И. Остерман видел в соответствии с «Регламентом», в антиобрядовой церковной политике борьбу с суевериями. В своей памятной записке к регентше Анне Леопольдовне он писал: Вы «никогда не погрешите, когда в делах веры соблаговолите всех Ваших определений полагать основанием публикованный блаженной памяти императором Петром Великим «Духовный регламент» и пещись об исполнении В первые месяцы своего правления императрица Анна была так занята укреплением своего личного положения в борьбе с верховниками, что проявляла сдержанность в делах церковных. Ее манифест от 17 марта 1730 г. обещал консервативный поворот: все должно быть так, «как прежде сего, при Их Величестве деде и отце нашем было», т. е. не при дяде Петре I, а при царях Алексее Михайловиче и Иоанне В манифесте говорилось о «защищении» православия и об обязанности Святейшего Синода заботиться о том, чтобы верующие «предания, от Церкви святой узаконенные, со тщанием и благоговением исполняли». Такой консерватизм даже побудил известного противника петровских реформ, бывшего управляющего Государственной типографией М. П. Аврамова направить императрице в 1730 г. докладную записку под названием: «О должности, как Ее Императорскому Величеству управлять христианскою боговрученною Ее Величеству Церковью». В записке читаем: «Для самосущаго и глубочайшаго Вашего Величества пред Спасателем Богом смирения, потребно быти в России паки святейшему патриарху... Во всем с ним, патриархом, о полезном правлении духовенства российскаго сноситься и о лучшей пользе промышлять, чтобы оное духовенство в древние ввесть благочиние и доброе благосостояние. И все гражданские уставы и указы обретающиеся с ним рассмотреть прилежно,— согласны ли они с законом Божиим и церковными святых отец уставами, такожде и с преданиями церковными, и буде которые не согласны, их бы отставить, а впредь узаконять в согласии Божьяго закона и церковного Однако церковная политика новой императрицы пошла в совершенно ином направлении. Противникам Феофана, надеявшимся вернуть Церковь к допетровским временам, очень скоро пришлось почувствовать на себе его жесткую руку. |
| Петр Великий умер христианином. «Господи! прости меня хоть ради добра, которое я сделал России» 27 . Но супруга его продолжала жить, как жила всю жизнь. Семейство Монсов... Петр II был метеор, ясно не обозначившийся особым государственным характером. Двор полон был самых безбожных интриг; – падение тестя – Меньшикова. При Анне Иоанновне удерживалось то же направление равнодушия к отечественной вере под влиянием Бирона и немецкой партии, – равно как и при Анне Леопольдовне. Но с воцарением Елисаветы воцарилась горячая любовь к родной вере и Церкви, что продолжалось во все время ее 20–летнего царствования, хотя дворские нравы и не были особенно чисты. Но можно сказать, что царствование Елисаветы было в религиозном смысле реакцией направления, данного ее славным родителем в последние годы его жизни и поддержанного первыми неславными его преемниками. С воцарением Петра III воцарилась опять неметчина, равнодушие к отечественной церкви, преклонение пред немецкими формами и религиозного культа до того, что он помышлял ввести в России протестантство, что и было одною из причин его падения. С воцарением же Екатерины это направление усилилось в том смысле, что Екатерина II, – этот величайший, мудрейший, благодушнейший, симпатичнейший Государь, воспитанная под влиянием французских энциклопедистов, усиленным горькими обстоятельствами первых годов ее пребывания в России, была довольно открыто мыслителем в отношении к религии – к христианству либеральным. Записки Екатерины... Государственными мерами, как величайший достоподражаемый для своих венценосных потомков политик, она поддерживала веру и православие, церковь и народность; ее меры и в этом смысле, как и во всех других, гениальны и достоподражаемы; чтила православных пастырей, как никто со времен Петра I, чтила святыни, храмы, церемонии; жертвовала драгоценности в Лавры и т. п. Но отнятие имений, графы Орловы, графиня Анна... При дворе, в кругу ближайших людей не скрывала своего свободомыслия до довольно позднего периода своей жизни, до того, что вот недавно прочитал я в Архиве – описание одного последнего потемкинского праздника, – в одной из комнат, на виду всего двора, повешены были всего только три картины – две сладострастные мифологические и Рождество Христово... Потемкин после этого выехал из Петербурга и скоропостижно скончался и кости его потревожены из гроба. А Екатерина имела несчастие дожить и пережить первые самые ужасные ужасы французской революции, и принимать в России самые крутые меры против свободы мысли, которой до сих пор была первою открытою проповедницею и покровительницею... Это – величайшее из несчастий видеть под конец жизни дело рук своих рассыпавшимся; и еще большее – свой принцип, которому кланяешься вою жизнь, пошатнувшимся. Скончалась скоропостижно и непочтенно... |
| Преемники Петра I продолжили начатую им церковную политику. В особенно жестких условиях монастыри оказались при императрице Анне Иоанновне (1730–1740 гг.), в эпоху бироновщины, когда появился Указ о пострижении отставных солдат и вдовых священнослужителей. Всех монахов, постриженных ранее в обход закона, велено было расстригать, подвергать телесным наказаниям, отдавать в солдаты или даже отправлять на каторгу. Тяжким наказаниям подвергались и лица, совершившие незаконные постриги. Тысячи монахов оказались в застенках Тайной канцелярии. В 1740 г. Синод докладывал регентше Анне Леопольдовне, что в монастырях остались одни старики, не способные совершать богослужения, и церкви стоят «без пения». Императрица Елизавета (1741–1761 гг.) отменила прежние строгости. Набожная царица щедро одаривала монастыри. Указ 1760 г. позволил постригать всех, желающих посвятить себя иноческому подвигу. После реформ Nempa I радикальным переворотом в жизни монастырей стал Указ Ekamepuhы II о секуляризации церковных земель (1764 г.). Он положил конец монастырскому землевладению в России. Все населенные церковные земли, большая часть которых принадлежала монастырям, перешли в казну. Однако государство приняло на себя обязательство часть средств, поступавших от секуляризированных земель, выделять на церковные нужды, в том числе и на содержание монастырей. Для этого заново составили монастырские штаты, а монастыри в них распределили по трем классам, т. е. по количеству монастырствующих в них. Мужские монастыри: первый класс – до 33 человек, второй – до 17, третий – до 12; женские монастыри второго и третьего классов – до 17. В первый класс, например, вошли лавры (в середине XIX b. их было четыре: Киево-Печерская, Троице-Сергиева, Александро-Невская и Успенская Почаевская), ставропигиальные 64 и крупнейшие монастыри. Оклад 65 монастырей зависел от их класса. Большая часть монастырей осталась за штатами, лишь некоторые из них было дозволено сохранить (с условием, что они будут содержаться за счет доброхотных приношений православных людей и труда своих насельников на оставшихся у них огородах и покосах). Все заштатные монастыри, в отличие от штатных, жили по общежительному уставу. В результате значительная часть монастырей закрылась. |
| При императрице Анне страной управляли иноверцы, не имевшие никакого представления о православии и считавшие православные обряды суеверием. Да и впоследствии ни Петр III, ни Екатерина II не понимали и не хотели понимать обрядовой стороны православия. Виною тому были не только их религиозные взгляды, но и «Духовный регламент», в котором Феофан Прокопович, с одобрения Петра I, позволил себе многочисленные выпады против церковных обрядов. Поэтому неудивительно, что, например, барон А. И. Остерман видел в соответствии с «Регламентом», в антиобрядовой церковной политике борьбу с суевериями. В своей памятной записке к регентше Анне Леопольдовне он писал: Вы «никогда не погрешите, когда в делах веры соблаговолите всех Ваших определений полагать основанием публикованный блаженной памяти императором Петром Великим «Духовный регламент» и пещись об исполнении оного» . В первые месяцы своего правления императрица Анна была так занята укреплением своего личного положения в борьбе с верховниками, что проявляла сдержанность в делах церковных. Ее манифест от 17 марта 1730 г. обещал консервативный поворот: все должно быть так, «как прежде сего, при Их Величестве деде и отце нашем было», т. е. не при дяде Петре I, а при царях Алексее Михайловиче и Иоанне Алексеевиче . В манифесте говорилось о «защищении» православия и об обязанности Святейшего Синода заботиться о том, чтобы верующие «предания, от Церкви святой узаконенные, со тщанием и благоговением исполняли». Такой консерватизм даже побудил известного противника петровских реформ, бывшего управляющего Государственной типографией М. П. Аврамова направить императрице в 1730 г. докладную записку под названием: «О должности, как Ее Императорскому Величеству управлять христианскою боговрученною Ее Величеству Церковью». В записке читаем: «Для самосущаго и глубочайшаго Вашего Величества пред Спасателем Богом смирения, потребно быти в России паки святейшему патриарху… Во всем с ним, патриархом, о полезном правлении духовенства российскаго сноситься и о лучшей пользе промышлять, чтобы оное духовенство в древние ввесть благочиние и доброе благосостояние. И все гражданские уставы и указы обретающиеся с ним рассмотреть прилежно, — согласны ли они с законом Божиим и церковными святых отец уставами, такожде и с преданиями церковными, и буде которые не согласны, их бы отставить, а впредь узаконять в согласии Божьяго закона и церковного разума» . Однако церковная политика новой императрицы пошла в совершенно ином направлении. Противникам Феофана, надеявшимся вернуть Церковь к допетровским временам, очень скоро пришлось почувствовать на себе его жесткую руку. |
| Смерть Анны произвела некоторое изменение в тяжких, натянутых отношениях Елисаветы к большому двору. Правительство оказалось слабым, начались смуты, перевороты. Регент Бирон, рассорившись с отцом и матерью маленького императора, грозит им герцогом Голштинским и с какою бы то ни было целью очень внимателен и любезен к цесаревне Елисавете, увеличивает ее содержание (что, впрочем, советовал и Остерман), оказывает снисхождение к людям, уличенным в преданности дочери Петра Великого. Падение Бирона могло только ухудшить положение Елисаветы, ибо не стало во главе управления человека, к ней расположенного: цесаревна поспешила убрать портрет своего племянника, герцога Голштинского, который повесила было у себя во дворце тотчас по смерти Анны Иоанновны. Собственно, от Анны Леопольдовны нечего было опасаться; но дело не в Анне Леопольдовне: Миних, Остерман – старые злодеи, от которых уже терпела Елисавета; они и всякий другой, кто будет править Россиею, поддерживая престол Иоанна VI, будут вместе с тем подозрительно смотреть на Елисавету, следить за нею, и эта подозрительность должна усиливаться с возрастанием ее опасного племянника. А между тем обнаруживается всеобщее неудовольствие, и Елисавета не может не заметить, что недовольные обращаются мало помалу к ней, от нее ждут избавления от бестолкового и ненационального правительства. Опальное положение, уединенная жизнь Елисаветы при Анне послужили к выгоде для цесаревны. Молодая, ветреная, шаловливая красавица, возбуждавшая разные чувства, кроме чувства уважения, исчезла. Елисавета возмужала, сохранив свою красоту, получившую теперь спокойный, величественный, царственный характер. Редко, в торжественных случаях, являлась она пред народом, прекрасная, ласковая, величественная, спокойная, печальная; являлась как молчаливый протест против тяжелого, оскорбительного для народной чести настоящего, как живое и прекрасное напоминание о славном прошедшем, которое теперь уже становилось не только славным, но и счастливым прошедшим. Теперь же при виде Елисаветы возбуждалось умиление, уважение, печаль; тяжелая участь дала ей право на возбуждение этих чувств, тем более что вместе с дочерью Петра все русские были в беде, опале; а тут еще слухи, что нет добрее и ласковее матушки цесаревны Елисаветы Петровны. |
| Для того, чтобы заставить монашество служить утилитарным общественным делам, Пётр распорядился устроить при монастырях школы, воспитательные дома, приюты, дома сумасшедших, учебные мастерские. Учёные монахи, предназначавшиеся для занятия высших церковных должностей, стали пользоваться рядом привилегий в сравнении с монахами неучёными. Простую братию использовали на разного рода ручных работах, инокинь – в качестве прях, вышивальщиц. При преемниках Петра I правительство продолжало проводить его церковную политику. В особенно жёстких условиях монастыри оказались при императрице Анне Иоанновне (1730 – 1740 гг.), в эпоху бироновщины, когда был издан указ о пострижении только отставных солдат и вдовых священнослужителей. Всех монахов, постриженных ранее в обход закона, велено было расстригать, подвергать телесным наказаниям, отдавать в солдаты или даже отправлять на каторгу. Тяжким наказаниям подверглись и лица, совершившие незаконные постриги. Тысячи монахов были отправлены в застенки Тайной Канцелярии. В 1740 году Синод докладывал регентше Анне Леопольдовне, что в монастырях остались одни старики, не способные совершать богослужения, и церкви стоят «без пения». При императрице Елизавете (1741 – 1761 гг.) отменены были прежние строгости. Набожная царица щедро одаривала монастыри. По указу 1760 года позволено было постригать всех, желающих посвятить себя иноческому подвигу. Новым, после реформ Петра I, радикальным переворотом в жизни монастырской явился указ Екатерины II о секуляризации церковных земель (1764 г.). Этот указ положил конец монастырскому землевладению в России. Все населённые церковные земли, большая часть которых принадлежала монастырям, переходили в казну. Государство, однако, принимало на себя обязательство часть средств, поступавших от секуляризованных земель, выделять на церковные нужды, в том числе и на содержание монастырей. Для этой цели заново составили монастырские штаты, а монастыри в этих штатах распределили по трём классам. В 1-й класс вошли Лавры (впоследствии, в середине XIX века их было четыре: Киево-Печерская, Троице-Сергиева, Александро-Невская и Успенская Почаевская), ставропигиальные и крупнейшие, особенно знаменитые монастыри. Оклад монастырей зависел от их класса. Большая часть монастырей осталась, однако, за штатами, и лишь некоторые из них было дозволено сохранить с тем, чтобы они содержались на доброхотные приношения православных людей, а также трудом своих насельников на оставшихся у них ненаселённых землях – огородах, покосах. Все заштатные монастыри, в отличие от штатных, жили по общежительному уставу. Таким образом, значительная часть монастырей была закрыта. |
| Барон Фридрих, российский майор, рождение 26 февраля 1724 † 24 декабря 1787; женат на Анне-Екатерине Вольф Граф Эрнест-Рейнгольд, российский каммер-юнкер и лифляндский ландрат, рождение 20 сентября 1726 † 1798; женат: 1) на Августине-Юлиане Цёге ф. Мантейфель ф. 1793; 2) в 1787 году на Елене-Гертруде-Елисавете ф. Вартманн, рождение 1771 † 1791; 3) на Иоанне-Елене ф. Криденер, рождение 1777 † 18.. (от 1-го брака сын) Баронесса Доротея, за действительным тайным советником графом Иоанном-Эрнестом-Минихом Баронесса Юлиана, рождение 22 мая 1719 † 1786, фрейлина правительницы Анны Леопольдовны Баронесса Якобина Баронесса Аврора, за действительным тайным советником графом Лестоком Барон Иоанн-Генрих, российский генерал-поручик, президент лифляндского гофгерихта и святого Александра Невского кавалер, рождение 1700 † 25 мая 1768; женат на графине Христине-Елисавете Миних Барон Карл-Лудвиг, российский тайный советник, коммерц-коллегии президент и святого Александра Невского кавалер, рождение 1706 † 1760; женат на Христине ф. Вильдеманн † 1759 Барон Георг-Албрехт, российский полковник, рождение 1709 † 22 декабря 1768; женат: 1) на Фредерике-Петронилле ф. Будденброк, рождение 1711 † 25 мая 1730; 2) на Софие- Шарлотте Фелькерзам, рождённой баронессе Менгден Барон Густав-Рейнгольд, российский майор и лифляндский ландрат, рождение 1691 † 10 августа 1755; женат на Анне-Елене ф. Фитингоф Барон Карл-Иоанн, шведский генерал-майор и командор ордена меча, рождение 1703 † 1763 КОЛЕНО V: Барон Бурхард-Иоанн, российский майор, рождение 10 июня 1741 † в декабре 1815; женат: 1) на Гедвиге-Элеоноре ф. Клебек ф. 1797; 2) на её сестре Доротее-Елисавете ф. Клебек; 3) на баронессе Юлие-Елисавете Менгден, рождённой ф. Клебек, вдове брата своего, (от 1-го брака дочь; от 2-го брака сын и 3 дочери) Барон Фридрих-Август, рождение 16 августа 1744 † 1797; женат на Юлие-Елисавете ф. Клебек (см. 24-й) Барон Готгардт-Лудвиг, рождение 1751 † 1790; женат на Елене-Якобине ф. Брёмсён Баронесса Доротея-Елисавета, за шведским генерал-майором бароном Густавом-Вильгельмом ф. Каульбарс |
| 198 Граф Франц Мавриций Ласси, сын Графа Петра Петровича, находившийся, сначала, в нашей службе Генерал-Майором, получивший в 1743 году орден Св. Александра Невского, служил, потом, с отличием в Австрии и, будучи Генерал-Фельдмаршалом, умер в Вене 1801 г., на 77 от рождения. Правление Великой Княгини Аннаы Леопольдовны 2-й Генералисимус Принц Брауншвейг-Люнебургский Антон-Ульрих Антон-Ульрих, Принц Брауншвейг-Люнебургский, сын Герцога Фердинанда Албрехта, родился в 1715 году. Соединенный связями родства с двумя Императорскими Домами и двумя Королевскими 199 , он приглашен был в Россию для нового союза, долженствовавшего упрочить будущее его благосостояние, С этою целью Антон-Ульрих приехал в Петербург в 1733 году не окончив полного курса наук, на девятнадцатом своего возраста. Императрица Анна Иоанновна вознамерилась выдать за него свою родную племянницу Анну Леопольдовну, дочь Герцога. Мекленбургского. Ей было только четырнадцать лет. Брак отсрочен и Принц Брауншвейгский, между тем, вступил в нашу службу Полковником кирасирского полка. До 1737 года, Принц Антон-Ульрих не участвовал в военных действиях Россиян, но в том году служил волонтером под знаменами Фельдмаршала Графа Миниха и отличился при взятии Очакова, за что был произведен в Генерал-Майоры 200 . В 1738 году он, Снова, находился в армии Миниха, которого поход к Днестру не ознаменован никаким важным подвигом, и, возвратясь в столицу был пожалован Премьер-Майором гвардии Семеновского полка, кавалером орденов Св. Апостола Андрея Первозванного и Св. Александра Невского (28 ноября), на 24 году от рождения. Племяннице Императрице, Анне Леопольдовне, было тогда двадцать лет. Она имела наружность приятную и даже привлекательную; ростом была выше обыкновенного и очень статна; отличалась чрезвычайною белизною лица, которому темно-русые волосы придавали еще более блеска; свободно говорила на многих иностранных языках, но казалась всегда печальною, скучною, от нанесенных ей огорчений Бироном и, подобно отцу своему, была своенравна, вспыльчива, нерешительна. |
| Судебные тяжбы и жалобы в Сенат от разных лиц, связанные с долговыми векселями вдовы Шереметевой, встречаются в документах той эпохи вплоть до 1737 года, то есть уже тогда, когда церковь была освящена. Можно предположить, что из-за этих обстоятельств скромная деревянная церковь в Новоселках строилась так долго. Нищета и разорение, которых так опасалась Ирина Федоровна Шереметева, не коснулись ее детей. Младшая дочь Марфа (1724-1792) впоследствии стала фрейлиной императрицы Елизаветы Петровны. Она была выдана замуж за действительного камергера Петра Федоровича Балка. Свадьба состоялась при императорском дворе «при собрании всего генералитета придворных и знатных обоего пола персон, при игрании во время стола италианской вокальной музыки». Петр Федорович Балк родился в 1712 году в семье генерал-лейтенанта Федора Николаевича Балка – одного из любимых военных командиров Петра I. А его мать Матрена Ивановна Монс была родной сестрой известной петровской фаворитки Анны Монс, прозванной среди москвичей «Кукуйской царицей». Петр Федорович Балк служил пажом при Екатерине I, а в 1724 году после расправы Петра I над его дядей и ссылки матери в Сибирь и сам попал на время в опалу: был отправлен служить сержантом в одну из отдаленных провинций на границе с Персией. После смерти Петра Великого, Балк вернулся из ссылки и продолжил придворную службу при Анне Леопольдовне, а затем при Елизавете Петровне. Тогда-то в 1744 году и состоялся его брак с дочерью Ирины Федоровны Шереметевой – устроительницы церкви в селе Новоселки. Деревянная Георгиевская церковь 1730-х годов, вероятно, сильно обветшала ко второй половине XIX столетия. Точная дата постройки сохранившегося до настоящего времени здания неизвестна, но по его композиции и художественным формам искусствоведы причисляют церковь к одному из типовых проектов псевдорусского стиля, который был распространен в конце XIX века. При этом кованые кресты на куполах и железные решетки на окнах древнее самого здания – они относятся к концу XVII и концу XVIII столетий, соответственно. Главной святыней Георгиевского храма является икона Черниговской Божией Матери. Это один из дореволюционных списков (1877) подмосковного чудотворного образа Богородицы, который хранился когда-то в подземной Михайловской церкви Пещерного отдела Гефсиманского скита Троице-Сергиевой лавры. |
| 20 сент. Синод приговорил Л. к лишению священного сана и монашеского чина с преданием гражданскому суду и через сенатора А. И. Ушакова представил «экстракт» из дела на утверждение императрице. Получив уведомление из Сената о том, что приговор конфирмован, 2 окт. Синод предписал угрешскому игум. Аввакуму (Львову; лишен сана в 1736) снять с Л. клобук, мантию и панагию, что и было совершено в тот же день. Дальнейшее следствие и суд по делу Юрлова велись в Сенате. 2 дек. императрица приказала содержать «расстригу Лаврентия» в Кий-Островском Крестном Онежском мужском монасиыре на Белом м., в одиночном заключении, без права переписки. 16 дек. Л. прибыл в мон-рь. Принадлежавшие ему золотые монеты и слиток были «взнесены» императрице, остальное имущество расхитили. Через неделю после смерти имп. Анны Иоанновны, 23 окт. 1740 г., был издан манифест о широкой амнистии (ПСЗ. 1830. Т. 11. 8263. С. 277-280), и 3 февр. 1741 г. Синод постановил ходатайствовать о «прощении вин» Юрлова и Смолы. По резолюции правительницы Анны Леопольдовны от 5 окт. 1741 г. бывш. архиереев Л. и Игнатия освободили из заключения и как монахов определили в мон-ри с предписанием «давать им пищу против простых монахов впятеро». С февр. 1742 г. Л. проживал в Чудовом мон-ре в Москве. Имп. Елизавета Петровна по случаю коронации повелела возвратить Л. архиерейский сан, что и было исполнено 22 апр. 1742 г. Но от предложения занять кафедру Л. отказался и был уволен с пенсией на покой в московский в честь иконы Божией Матери «Знамение» мон-рь с поручением служения панихид по царям и вел. князьям в Архангельском соборе Московского Кремля. 3 февр. 1743 г. Л. произнес имя здравствующей императрицы в заупокойной молитве по ее сестре, цесаревне Анне. В Синоде вновь завели дело против Л., но имп. Елизавета милостиво простила старца. По свидетельству современников, «вся Москва очень чтила его и уважала». Погребен, как и завещал, в нижнем храме собора Знаменского мон-ря. Надгробная медная настенная доска (текст воспроизведен: Болховитинов. |
|
|
