| Переждав некоторое время (по Киннаму до поздней ночи, по Хо-ниату – три дня), Андроник поднимается на стену, выходящую к морю, где уже стоит наготове лодка. Андроник уже готов сесть в лодку, как его задерживают стражники, постоянно дежурящие на стенах. Андроник сочиняет легенду для стражников и подкупает их (способ подкупа различен). Явившись домой, Андроник избавляется от кандалов. Андроник покидает Константинополь и отправляется за город, где его уже ожидают приготовленные для него лошади. Андроник бежит в Галицию. В передаче этого эпизода немало отличающихся нюансов, повествование Хониата несравненно более красочно и богато деталями, тем не менее, как видно, полностью или почти полностью совпадающих у обоих авторов элементов оказалось вполне достаточно, чтобы составить полный и последовательный рассказ о бегстве Андроника. Одна частность кажется особенно показательной. Согласно Киннаму, Андроник, готовый спуститься в поджидавшую его лодку, поднимается на стену, которая «была не высока, но настолько возвышалась над морем, что оно, вздымаемое ветром, часто било по ней своими влажными ладонями» (Cinn., 233.23 – 234.2). У Хониата в соответствующем месте читаем: «лодка находилась у берега и выступов, которые делили морскую стену города и разбивали удары волн» (Chon., 129.53–54) 7 . В обоих случаях отмечается одна совершенно необязательная деталь: морские волны, омывающие городскую стену. Очень похоже, что у того и другого авторов содержится какая-то реплика из некоего общего (с риторическими претензиями (?), вспомним «влажные ладони» у Киннама) письменного источника. Впрочем, первоисточником всего рассказа в целом мог быть только сам Андроник Комнин. Пожалуй, все приведенные примеры сходства (кроме последнего!) действительно, вслед за А.П. Кажданом можно было бы объяснить простым случайным совпадением. Но не слишком ли много этих «совпадений»? Не кроется ли за «случайностями» еще нам неизвестная «закономерность»? Ja.N. LJUBARSKIJ S.-Petersburg UND NOCHMALS UBER CHONIATES UND KINNAMOS |
| Несколько лет они скитались из одной страны в другую, повсеместно встречая радушный прием и получая богатые подарки. В 1170 г. Андроник I и Феодора остановились в Грузии, где у них родился сын Алексей. Там Андроник даже участвовал в войне против дербентских хазар на стороне Грузинского князя. Поскольку второй женой Андроника являлась грузинская княжна, родственники приняли беглеца очень хорошо. Но неугомонный искатель счастья не стал задерживаться в Грузии, и в период с 1173 по 1177 г. путешествовал по Карии и Армении. Наконец, чета беглецов осела в Халдее у эмира Салтуха, владевшего областями, расположенными рядом с Колонеей и Халдеей. Андроник I, которому уже перевалило за 50 лет, снискал себе славу войной против собственного отечества, нападая с турками на приграничные византийские крепости. За это он был анафематствован Церковью 761 . Родственник-предатель уже настолько надоел к тому времени императору Мануилу I, что он приказал своим агентам похитить жену и детей Андроника, вынуждая того оставить свои убежища. Дука Трапезунда Никифор Палеолог (1179) блестяще выполнил это поручение, и тогда Андроник действительно отправил в Константинополь делегацию просить прощения у императора, а затем в конце 1179 г. явился и сам. Его выход на сцену был, как всегда, впечатляющ – Андроник явился в царский дворец, укутанный в длинный плащ, под которым скрывались свисающие до пят цепи. Когда он оказался перед василевсом, плащ распахнулся, открывая вериги, а сам Андроник со слезами на глазах пал ниц, вымаливая милость царя. Мануил I был растроган до слез и обнял брата. Андронику приказом василевса была передана в управление область Понта в Пафлогонии 762 . Там он встретил известие о смерти своего ненавистного царственного брата, и старые желания пробудились в Андронике с новой силой. Последующий ход событий, обеспечивших его императорским титулом, нам уже известен. Глава 2. Тиран и убийца Нужно было очень сильно желать царской власти и быть таким авантюристом, как Андроник I, чтобы не побояться взять императорский венец тем способом, который он избрал. При всей шаткости царской власти во времена слабых правителей, при многочисленных заговорах против законных царей, так бесцеремонно отрешить от власти законного наследника и затем убить его – это было слишком для византийцев. Не прошло и месяца с описанных выше событий, как Андроник Лапард оставил государственную службу и направился на Восток, подготавливая оппозицию Андронику I. Феодор Кантакузен поднял мятеж против нового василевса в городах Пруса и Лаподион, а Исаак Комнин объявил себя василевсом Кипра. И первые шаги нового императора были направлены не на противодействие врагам, заметно активизировавшимся в последние три года, а на войну с собственным народом. |
| И он пробыл с аввой Даниилом тринадцать лет. Потом он попросил старца отпустить его к Святым Местам. Старец, сотворив над ним молитву, отпустил. Авва Андроник, странствуя по Египту, присел как-то раз под акантом, чтобы передохнуть от зноя. И вот, по промыслу Божию, идет его жена в монашеской одежде – отправилась и она к Святым Местам. Когда они поприветствовали друг друга, голубка узнала супруга, а он – как мог он узнать такую красоту угасшей и похожей на эфиопа? Итак, она говорит ему: «Куда идешь, кири авва?» Он отвечает ей: «К Святым Местам». А она: «И я туда собираюсь идти, если хочешь, пойдем вместе, вдвоем, но чтобы [в то же время] быть в одиночестве, давай пойдем молча». Андроник говорит: «Как повелишь». : «В самом деле, не ученик ли ты аввы Даниила?» Он отвечает ей: «Да». И она говорит ему: «Молитвы старца сопутствуют нам». Говорит Андроник: «Аминь». Совершив путешествие и поклонившись Святым Местам, они возвратились в Александрию. И говорит авва Афанасий авве Андронику: «Хочешь, будем вместе жить в одной кельи?» Отвечает Андроник: «Да, как повелишь, только прежде я хочу пойти и взять молитву у старца». Говорит ему авва Афанасий: «Иди, я остаюсь в Октодекате 414 , и если ты придешь, то как путешествовали мы в молчании, так и будем пребывать [в келье]. Потому что если ты не вынесешь [этого], то не приходи. Итак, я буду ждать в Октодекате». Андроник пришел, поприветствовал старца и рассказал ему, как обстоят дела. Старец говорит ему: «Иди, и возлюби молчание, и пребывай с братом: ибо он монах, каким и должно быть». После того как Андроник вернулся и нашел авву Афанасия; они пробыли вместе, ограждаемые страхом Божиим, еще двенадцать лет. И так и не узнал авва Андроник, что это его жена. Часто приходил старец повидаться с ними и беседовал с ними к утверждению [душевному]. Итак, однажды старец ушел, попрощавшись с ними, – и не успел он достигнуть [церкви] святого Мины, как догоняет его авва Андроник, и говорит ему: «Авва Афанасий отходит к Господу». И старец, вернувшись, нашел его еще живым. |
| Проконсул спросил: – Кто тебя научил такому безумию? – Слово Божие, – сказал Андроник, – которое живит и которым мы оживляемся, имея на небесах Господа, надежду воскресения нашего. Проконсул Максим сказал: – Оставь безрассудство свое прежде, нежели подвергну тебя жестоким мучениям, которые приготовлены для тебя. – Тело мое, – отвечал Андроник, – лежит пред тобою; власть твоя: делай, что хочешь. Проконсул сказал: – Как можно сильнее бейте его по устам. – Пусть Господь видит, – отвечал Андроник, – и да судит тебя, что ты мучишь меня, как человекоубийцу. Проконсул сказал: – Ты царских повелений не слушаешь и ни во что ставишь суд мой. – Я терплю сии страдания за то, – ответствовал Андроник – что уповаю на Бога и надеюсь на Его милосердие и правду. Судия возразил: – Так разве согрешили цари? Ты достоин смерти. – Согрешили они действительно, – отвечал Андроник, – ибо если захочешь рассудить здравым умом, то узнаешь, что приносить жертвы богам – великий грех и беззаконие. Тогда мучитель сказал бьющим: – Оборотив оружие, колите ему бока. Андроник же повторял: – Вот, я перед тобою: предавай же тело мое каким тебе угодно мучениям. Во время сего мучения Андроник промолвил: – Закалилась ранами плоть моя. – Медленными страданиями, – сказал мучитель, – истреблю тебя. – Я не боюсь твоей угрозы, – отвечал Андроник, – разум мой выше замыслов злобы твоей; потому и пренебрегаю мучениями. Тогда мучитель сказал слугам: – Наденьте на него оковы и, заковав ему ноги, держите его под стражею. По прошествии некоторого времени, проконсул Нумерий Максим опять сел на судилище, и христиане поставлены были на допрос 6563 . И сначала Тараха, как старейшего летами, судья принуждал к языческому жертвоприношению, обещая ему почести. Когда же Тарах не только не повиновался, но и сурово отвечал судье, тогда тот приказал сокрушить уста его камнями и выбить ему зубы; затем сказал слугам: – Принесите огонь и, протянув руки Тараха, положите на них. Тарах же сказал: – Не боюсь я временного огня твоего, а боюсь как бы, уступив тебе, нечестивцу, я не впал в огонь неугасаемый. |
| После сего он сказал: – Представьте мне Андроника. – Вот он, – отвечал сотник, – предстоит пред тобою, господин. И сказал проконсул Андронику: – Принеси жертву богам, и получишь освобождение от оков. – Не будет того никогда, мучитель, – отвечал Андроник, – чтобы я сделал что-либо противное закону Бога моего. Проконсул сказал: – Ты беснуешься, Андроник. – Если бы я бесновался, – ответил Андроник, – то послушался бы тебя; но, исповедуя Господа моего, не беснуюсь, – а ты сам бесноват и слеп, так как творишь бесовские дела. Тогда проконсул сказал слугам: – Наделайте пучков из рогожи, пропитайте их маслом и сожгите на чреве его. И тотчас слуги, обнажив Андроника и разложив его на земле, зажгли на чреве его множество мочала, пропитанного маслом. Он же говорил: – Если и всего сожжешь, не победишь меня, нечестивец, ибо стоит предо мною укрепляющий меня Господь, Коему я служу. Проконсул сказал: – Раскалите прутья и вложите между перстами его. Андроник же говорил: – Безумный враг Божий, ты весь исполнен бесовских замыслов; ты видишь тело мое, истощаемое от твоего мучительства, и думаешь, что я боюсь тебя; я имею при себе Христа Сына Божия и пренебрегаю тобою. – Беззаконник, – сказал проконсул, – ты не знаешь, Кого зовешь, – Человека, Который был казнен Понтием Пилатом и о мучении Которого существуют письменные акты. – Умолкни, нечестивец, – отвечал Андроник, – ибо не следует тебе говорить о Нем худо. Проконсул сказал: – Какая тебе польза надеяться на Того Человека, Которого ты называешь Христом? – Поистине большая польза, – отвечал Андроник, – и великая награда, почему все сие и переношу с терпением. Тогда проконсул сказал слугам: – Откройте ему рот и вложите туда жертвенного мяса и влейте вина. Когда так сделали, Андроник сказал: – Господи, Господи! посмотри на насилие, которое я терплю. Проконсул сказал: – Доколе ты будешь страдать, подвергаясь мучениям? Ведь вот уже вкусил ты от жертвы богам нашим. Андроник сказал: – Да погибнут поклоняющиеся идолам, ты и цари твои! – Ты поносишь, злая голова, царей, – сказал проконсул, – которые надолго умиротворили мир. |
| Свержение Андроника Старшего принесло с собою внутренний мир; Андроник и Кантакузин были врагами репрессий; изобилие припасов обрадовало население столицы. Новое правительство обещало быть более сильным и приступило к отражению врагов. Первым из них был зять Андроника Михаил Болгарский, разграбивший окрестности Адрианополя. Андроник опустошил Южную Болгарию, взял Ямвол, и последовало примирение; угрожала сербская опасность; и когда сербы разбили болгар под Вельбуждом (1330) и Михаил был убит, а его вдова, сестра Андроника, изгнана из Болгарии, император вновь захватил всю Южную Болгарию до моря. Новый болгарский царь Иоанн Страшимир 63 , с сербской и валашской поддержкой, однако, прогнал греков из Болгарии, причем сам Андроник оказался в трудном положении под Розокастро и вынужден был заключить мир, обещав свою дочь Александру (1332). Между тем грозные османы уже обложили Никею. Чтобы обеспечить себя с фланга, Андроник отправился в Кизик и Пиги (Бигу), где заключил договор с соседним сельджукским эмиром племени Караси: постоянным желанием Кантакузина и Андроника было воспользоваться враждою сельджуков к османам. Вернувшись в столицу, Андроник с Кантакузином собрали все силы для похода на османов и выступили с 2-тысячной закаленной в боях фракийской конницей и с многими тысячами ополчения; последнее представляло собою сброд людей, настолько не уверенных в победе, что они захватили с собой лодки на случай бегства. Османов стояло под Никеей не менее 8 тысяч: это было национальное, испытанное в боях войско под начальством Ала ад-дина, брата султана Орхана. Турки встретили греков не посреди Никейской равнины, но в ущельях Пелекана. После перестрелки к ночи греки решили отступить, по совету Кантакузина, но болгарский вспомогательный отряд ввязался в схватку, в которой едва не погибли Андроник и Кантакузин. Царь был ранен, и немедленно в греческих войсках произошло смятение; в панике греки рассеялись по разным направлениям, причем погибло много знатных вождей (1329). Поражение под Пелеканом имело для империи гибельные последствия. Никея, ядро империи Ласкарей, была принуждена голодом к сдаче османам (1330), никейские святыни и рукописи попали в руки турок, которые их продавали впоследствии грекам за большую цену. Плодородная Вифиния была утрачена греками навсегда, и победителям открылась дорога к азиатским пригородам Константинополя. |
| Андроник: ты поступаешь совершенно сообразно с своим лукавым характером, утверждая такую ложь. Ибо и те, коим ты покланяешься, во истине не устояли. Ты такой же лжец, как и отец твой. Поэтому скоро будет судить тебя Бог, как слугу сатаны и всех демонов. Правитель Максим сказал: да, если я не поступлю с тобой, как с крайне нечестивым человеком и не предам тебя самой жестокой смерти. Андроник отвечал: я не побоюсь ни тебя, ни твоих угроз, (ограждаясь) именем моего Бога. Правитель Максим сказал: свяжите его, принесите огня и положите на его чрево. Андроник отвечал: хотя бы ты сжег всего меня, но, пока я дышу, ты не победишь меня, проклятый мучитель; потому что со мною укрепляющий меня Бог, Которому я служу. Правитель Максим сказал: послушаешься ли ты когда-нибудь, безумный? Хотя пожелай самому себе смерти. Андроник отвечал: пока я жив, я побеждаю твою злобу, хотя вполне желаю, чтоб ты предал меня смерти; потому что это составляет похвалу мою в Боге. Правитель Максим сказал: вложите ему между пальцами раскаленные клинки. Андроник отвечал: безумный противник Божий, исполненный всякого коварства сатаны, ты видишь, что все тело мое истерзано пытками: и ужели ты думаешь, что я теперь устрашусь твоих злоумышлений? Со мною Бог, Которому я служу чрез Иисуса Христа; а тебя презираю. Правитель Максим сказал: безумный, ты не знаешь, что человек, имя которого ты сейчас назвал, был злодей, по повелению Игемона Пилата повешенный на кресте, о чем сохранились и судебные записи (πομνματα) 5 . Андроник отвечал: загради свои уста, проклятый, тебе не следует говорить об этом; потому что ты недостоин, нечестивец, говорить о Нем. Блажен ты был бы, если бы был того достоин, и тогда ты не поступал бы нечестиво с рабами Господа. А теперь, не имея упования на Него, ты не только погубил себя, но и делаешь насилие Его последователям, беззаконник. Правитель Максим сказал: а ты, безрассудный, какую пользу получишь от своей веры и надежды на этого злодея, которого ты называешь Христом? Андроник отвечал: и получил и получу пользу, для которой и терплю все это. |
| В темнице у него в услужении находился один юноша-тюремщик, этнический русский, с которым заключенный быстро сговорился. По-видимому, рассказав слуге о своей русской матери, Андроник сумел завоевать его сердце. А знание русского языка позволило засекретить их разговоры от других стражников. Слуга сделал копию с ключа тюремной камеры, и Андроник, договорившись заранее со своим сыном Андроником (опять же, через слугу), спрятался в одной из башен заброшенного Вуколеонского дворца. Два дня его безрезультатно искали, и, наконец, в следующую ночь беглец по веревке спустился с башни и на лодке поспешил в открытое море. Тут его заметила стража, но Андроник, никогда не терявший присутствия духа, отговорился тем, что он – домашний раб, сбежавший от господина. Стражи оттаяли и, поощряемые золотым браслетом, который им подарил беглец, отпустили его. Андронику удалось добраться до Анхиала, а оттуда, запасшись продовольствием, он бежал в Галицкую Русь, откуда родом была его мать 757 . Впрочем, дальнейшее путешествие также не обошлось без приключений. По дороге его задержала валашская стража, но и из их рук Андроник сумел вырваться, притворившись больным. Затем лесными тропами в конце 1164 г. он прибыл к Галицкому князю. На Галицком престоле в то время сидел Ярослав Осмомысл (1153–1187), формально являвшийся вассалом Византийского императора, но нисколько не озаботившийся тем, что скрывал государственного преступника Римской империи. Андроник приходился ему двоюродным братом по матери, а потому он организовал родственнику радушный прием и даже помог собрать войско из половцев, с которым беглец рассчитывал напасть на Византию. Однако секретная служба Византийской империи работала превосходно, и о замыслах Андроника вскоре стало известно в Константинополе. Император Мануил I в то время воевал с Венгрией, кроме того, ему очень не хотелось осложнять отношения с русскими княжествами. Поразмыслив, василевс отправил в Галич посольство, привезшее Андронику весть о том, что император простил его и приглашает к себе. Тот не стал противиться и вернулся в Константинополь. При встрече император обнял его, и Андроник в свою очередь клятвенно обещал никогда более не затевать ничего против василевса. В апреле 1165 г. он уже воевал в Венгрии у крепости Зевгмин 758 . Однако на самом деле полурусский византиец не забывал о своей давней мечте, и когда по окончании войны с Венгрией василевс решил женить свою дочь Марию на Венгерском принце Белле-Алексее, который должен был стать через какое-то время Римским императором, Андроник открыто возмутился. Во-первых, сказал он, у царя от второго брака может появиться наследник. Зачем же сейчас приносить присягу венгру? Во-вторых, «император, видимо, лишился разума, если не считает никого из римлян достойным руки своей дочери, а избрал ей в супруги иноземца к стыду всех тех, кем правит». Это стало открытым и дерзким вызовом царю, и Мануил I поспешил отправить буйного брата на Восток, предоставив тому должность дуки Киликии 759 . |
| 8 Новгородские епархиальные ведомости. 1910. 5. С. 133–135. 25 января 1910 г. День Св. Моисея Новгородского. 19 Новгородские епархиальные ведомости. 1912. 21. С. 656–658. 22. С. 796–801. Печатается по изданию: Архиепископ Андроник. «О Церкви, России». Сост. В.А. Королев. Фрязино, 1997. С. 47–53. 24 Речь на пастырско-миссионерских курсах в г. Новгороде, сказанная 20 августа 1912 года. Новгородские епархиальные ведомости. 1912. 34. С. 1178–1182. 40 Омские епархиальные ведомости. 1914. 15. С. 39–46. Сказано в Семипалатинском соборе на бдении 9 июля 1914 года. 61 Пермские епархиальные ведомости. 1915. 36. С. 1074–1076. Печатается по изданию: Архиепископ Андроник. «О Церкви, России». Сост. В.А. Королев. Фрязино, 1997. С. 96–98. 105 ГАПО. Ф. р-1. Оп. 1. Д. 2. Л. 1. Печатается по изданию: Архиепископ Андроник. «О Церкви, России». Сост. В.А. Королев. Фрязино, 1997. С. 120. 106 ГАПО. Ф. р-1. Оп. 1. Д. 2. Л. 4. Печатается по изданию: Архиепископ Андроник. «О Церкви, России». Сост. В.А. Королев. Фрязино, 1997. С. 120–121. 108 ГАПО. Ф. 664. Оп. 1. Д. 24. Л. 1–2. Печатается по изданию: Архиепископ Андроник. «О Церкви, России». Сост. В.А. Королев. Фрязино, 1997. С. 122–124. 109 Начертанный – наименование, присвоенное в святцах некоторым святым исповедникам. Происходит от греческого γραπτοι – заклейменный. 110 Пермские епархиальные ведомости. 1918. 15–17. С. 141–142. Печатается по изданию: Архиепископ Андроник. «О Церкви, России». Сост. В.А. Королев. Фрязино, 1997. С. 124–125. 111 В письме к архиерею один священник писал: «Не стало у русского человека смирения, скромности, а появилась какая-то гордыня, и бушует она... А тут, с появлением солдат, проявилась еще более нелепая гордыня в отношении веры и религии... Один солдат в Прощеное Воскресенье выражается: “Для чего поп вздумал звонить к вечерне, нужно вывести его из церкви!”... Вразумите немощного, слабосильного, многогрешного, со слабой верой иерея, как спасти свою паству от губящих ее волков во овечьей шкуре...» (Пермские епархиальные ведомости. 1918. 15–17. С. 142–143). |
| Архимандрит Андроник выступил вперед, для встречи. Встречу вызванивал и монастырский колокол, довольно скромный. Митрополит улыбнулся, погладил пышные свои усы, слегка кошачьи, обнял Андроника. – Рад видеть, рад цветению наук под сению Преподобного, – произнес довольно пронзительно носовым голосом. И троекратно облобызал архимандрита, приветливо поклонился иностранцам. – Рад видеть и инославных у врат нашей обители, – ласково сказал по-русски. Андроник повторил по-французски. Инославные вежливо поклонились. И тут произошло нечто небывалое. Молодой аббат, особенно внимательно, как бы с волнением всматривавшийся в еще приближавшегося снизу митрополита, вдруг теперь отделился от своей группы, подошел к нему, упал на колени и в ноги ему поклонился – прямо лбом бухнул в землю. Митрополит быстро схватил его, Андроник поднял. – Господь вас храни… что же это так мне. Зачем, зачем… Митрополит явно смутился. Андроник был бледен, аббат тоже. Митрополит трижды его облобызал. – Приветствую дорогого гостя, приветствую, – пролепетал гугниво, сам не зная, что делать дальше. Но обошлось все правильно: гурьбой направились в аудиторию, митрополит занял председательское место, поправлял белый свой клобук, выравнивал наперсный крест и панагию на груди, усы выглаживал. Андроник же начал собрание, в котором митрополит Иоанникий не понимал ни слова, но выслушал, что полагается, покорно. Вечером того же дня в комнате у Андроника сидел англичанин, католический богослов, читавший утром доклад. Он был тоже высок ростом, строен, не стар и спокоен. «Вековая культура», – думал Андроник, наливая ему чашечку своего турецкого кофе. Взглянув на Леона Блуа, богослов сказал: – Вы поклонник его? – Почему вы думаете? Англичанин прихлебнул кофе. – Мне так кажется. Вы вот и русский ученый, а вам близок этот трудный французский человек. Иначе вряд ли вы повесили бы рядом с иконами портрет его. Андроник серьезно на него посмотрел. – Вы угадали. Мне нравится его тяжелая и одинокая жизнь, его дар писательский, такой особенный. Его отверженность. Хоть и католик… Но по-моему, простите, мало подходил к тогдашнему католицизму. |
|
|
