| Священномученик Владимир, митрополит Киевский и Галицкий (1848–1918 гг.) Сила воли нужна, а она у нас не воспитана. Ребенок, например, при соблюдении постов, привыкает делать как должно, вырастает у него сила воли и укрепляется, ему уже ничего не стоит сделать все. Святой праведный Алексий (Мечев) (1859–1923 гг.) Детей отравляют, заражают различными теориями, расшатывают их веру. Им препятствуют в добром, чтобы сделать их не годными ни на что. Их разрушают с малых лет. И естественно, что из ягняток дети превращаются в юных козлищ. Потом они начинают ужасать своими выходками родителей, учителей и тех, по чьей указке они себя так ведут. Дети переворачивают все вверх дном – митингуют, захватывают школы, отказываются посещать занятия. Но в конце концов придут в разум и те, кто подталкивает детей ко злу, – когда развращенные ими дети начнут вспарывать своим злым учителям животы. Старец Паисий Святогорец (1924–1994 гг.) Маленькие дети подобны Ангелам. Когда же они начинают входить в возраст и принимают элемент плотского удовольствия, – то становятся маленькими зверями. Старец Паисий Святогорец Если человек получил духовную помощь в детстве, то он снова придет в себя, даже сбившись с пути. Если дерево пропитано олифой, оно не гниет. Если немножко «пропитать» детей благоговением, страхом Божиим, то это будет помогать им всю жизнь. Старец Паисий Святогорец Когда я был маленьким и бегал с ребятами наперегонки, то оставлял их позади. Они не давали мне бегать, прогоняли меня, дразнили «эмигрантиком», беженцем. Я приходил к маме в слезах. «Что ты плачешь?» – спрашивала меня она. «Мне ребята не дают с ними бегать», – отвечал я ей. «Тебе хочется побегать? Вот двор, бегай. Почему ты хочешь бегать на улице? Чтобы на тебя смотрели и говорили “молодец”? В этом есть гордость». В другой раз мне хотелось играть в мяч, а ребята опять меня прогоняли. Я снова плакал и шел к маме. «Что случилось, почему ты опять плачешь?» – спрашивала меня она. «Ребята не дают мне играть в мяч!» – говорил я. «Двор у нас большой, мячик у тебя есть, играй здесь. Что, хочешь, чтобы на тебя смотрели и любовались? В этом есть гордость». И тогда я подумал: «Мама права». |
| Это все отдельные примеры к тому, как эти передачи каждого человека стараются как-то подправить, помочь ему в жизни. Это уже не говоря о том, что информация о всяких таких событиях, которые совершались и совершаются, свидетельствует о том, что все управляется Промыслом Божиим. Мой батюшка побывал на Соловках и в Кеми, был на одних нарах с выдающимися людьми, и пришел как-то к схиепископу Феодосию Коломенскому. И говорит: «Не знаю, как поступить…» А тот ему отвечает: «Положись на волю Божию!» - «Да я положился…» - «А чего ко мне пришел? В лучших руках дело!» И когда мы что-то начнем обсуждать (а он был уже старенький, 80 с лишним), он и скажет нам: «Ну да, а Бог-то?! Забыли, что ли про Бога-то?» Примерно так же отец Сергий Орлов, когда мы с одним батюшкой рассуждали о каких-то проблемах, даже канонического характера в Церкви, сказал: «Ну да, только про Бога забыли!» Ну, если этого не сказать, кто сам до этого дойдет? А это очень важно! Поэтому, конечно, важность радиопередач «Радонежа», важность живого слова – просто первостепенна! «Вначале было Слово…» Когда я еще был студентом, мой батюшка беседовал со мной о пастырском служении, и говорил о том, как важны исповедь и проповедь. Проповедь – вроде бы ясно, естественно. А исповедь?.. Потом только отец Тихон (Агриков), с которым Господь сподобил меня общаться в начале моего пастырского служения, сказал мне замечательные слова: «В наше время должна быть исповедь, как проповедь, а проповедь – как исповедь». То есть, то, что у нас называют общей исповедью – это не совсем то. Это проповедь на тему покаяния. Это тоже важно, потому что не знают, с чего начать, в чем заключается грех, даже этого не понимают. Вот, я как-то побывал в Японии и посмотрел буддийские монастыри, я их никогда раньше до этого не видел. И там у них их «авторитеты» изрекали: «человек должен совершенствоваться». Значит, человек не совершен? А не совершен – значит, по-нашему, грешен. Но у них-то понятия греха нет, значит: совершенствоваться. Хорошо, допустим. А как совершенствоваться? У нас-то все ясно: «Будьте совершенны, как Отец ваш Небесный совершен есть. Я и Отец – Одно». То есть, вот нам дан пример, дан и путь: «Аз есмь Путь, и Истина, и Жизнь». Вот, и совершенствуйся! А если это для кого-то очень высоко, то послушаем Апостола Павла: «Подобны мне бывайте, как я – Христу». Или вот наш недавний праведник, отец Алексий Мечев говорил: «Когда не знаешь, как поступить, загляни в Евангелие: как Господь поступал в таких случаях, - прими это, на то и равняйся!» То есть, эта линия, или ниточка: от совершенства – к нам, и от нас – к совершенству, она как раз и передается через проповедь, через слово проповеди. Поэтому, конечно, очень важно и очень назидательно – эти радиопередачи. |
| Писание содержит и такие примеры, когда страх перед могуществом Божьим, потрясал целые царства, народы ( 2Пар.17:10 ). Разумеется, благоговейный страх Божий не исключает такого аспекта как естественный страх перед возможным наказанием, возмездием Праведного Суда. Примером священного страха может служить страх пророка Исаии, вызванный тем, что он, недостойный и грешный, стал очевидцем Божественной славы ( Ис.6:5 ). Для того, чтобы не впасть в страх Адамов, человек должен помнить, что каким бы серьёзным и мерзким ни был совершенный им Грех , он не перекроет возможности покаяния (если сам человек не лишит себя этой возможности нежеланием обратиться, исправиться). Нет такого греха, который бы превзошёл своей тяжестью Божественное милосердие. Цитаты о трепете «Трудиться надо над тем, чтобы сохранить тот священный трепет, который отличает новопросвещенного человека. Чтобы, находясь в храме, мы могли с полным пониманием повторить слова молитвы: “В храме славы Твоея, Господи, стояще, на Небеси стояти мним”. Это непросто. Тот же отец Сергий Мечев говорил, что ему жалко, что он постепенно утратил то трепетное состояние, в котором первый раз входил в царские врата. В таком же трепетном состоянии человек, находящийся в состоянии духовного поиска, переступает порог храма. А потом куда что девается?! К сожалению, подобное охлаждение свойственно падшей природе человека. Любое трепетное состояние проходит, его словно в болото засасывает обыденная жизнь с ее суетой и заботами. Именно это обстоятельство, помноженное на нежелание и неумение трудиться, — причина непрочности современной семьи. Первая любовь проходит и — развод. И так во всем. И в первую очередь в духовной сфере. Нам всем должны быть памятны слова псалмопевца: “Работайте Господеви со страхом и радуйтеся Ему с трепетом” ( Пс.2:11 ). Страх и трепет — вот что нужно возгревать в душе. Только в этом случае возможно сохранить благоговение. Особенно это относится к священнослужителям. Когда-то, мне об этом рассказывал отец, Святейший Патриарх Алексий I говорил семинаристам: “Всё простит вам русский православный народ. Одного не простит — неблагоговейного отношения к святыне”. Понимание того, что храм — это особое пространство, что ко всему, что связано с ним, нужно относиться с благоговением, свойственно всем религиям. В Японии территория вокруг синтоистских и буддистских храмов посыпана галькой. Это делается для того, чтобы человек, направляясь в храм, замедлил шаг, сбавил темп, немного побуксовал. И это правильно. Прежде чем молиться, надо оторваться от мирской суеты, сосредоточиться». |
| Значит, человек не может быть устремлен к Предмету своего познания лишь одной из своих сторон. «Человек должен идти к истине всей душой» (Платон) 35 И на этом пути «ум – только рабочая сила у сердца» 36 как говорил замечательный московский духовник и старец начала века о. Алексий Мечев . В духовно-нравственной сфере человек действует как личность, т.е. воедино собранная целокупность и внутренняя стяженность своего бытия. Личность и ее действия, с одной стороны, несводимы к внешнему контексту «мира», с другой – абсолютно незаменимы в нем. В моем действовании как личности меня никто не может заменить, ибо иначе это будет не мой поступок. Поэтому «познавательный акт как мой поступок, – поясняет М.Бахтин, – включается в единство моей ответственности. Не из теоретической транскрипции, а из акта-поступка есть выход в его смысловое содержание» 37 Соответственно «понять предмет – значит понять мое долженствование по отношению к нему, что предполагает не отвлечение от себя, а мою ответственную участность» 38 В противоположность научному познанию – где я должен быть лишь отпечатком реальности, и этот отпечаток должен быть тождествен аналогичному воздействию того же «объекта» на любого другого человека, в противоположность научному познанию, где я – лишь пластически-податливый материал и потому «импрессионистически-безответствен» – нравственный поступок исходит из «моего не-алиби в бытии» 39 Та активность научного субъекта, о которой мы говорили во второй части, – это ведь не моя активность, не моя как человека. Это – агрессия класса, фаустовского человечества, где я – «солдат великой всемирной армии труда». Но потому-то этот внешний, имперсональный активизм имеет своей оборотной стороной состояние расслабленности и безответственной неучастности моего «внутреннего человека». В сфере «практического разума», как гласит категорический императив Канта, чтобы понять свой долг, в пределе я должен исходить из того, что вся история вселенной и моя собственная жизнь начинаются лишь с этого самого момента моего выбора: за моей спиной нет ничего, что силой факта и по законам детерминизма принуждало бы меня к недолжному. Ни прежде бывшее, ни сосуществующее со мною не может спровоцировать меня на недолжное действие. «Не-алиби в бытии». |
| Семья – это житейский крест для главы! Терпи, покорствуя Господу и всё с своей стороны делая, всё предай в волю Божию. Святитель Феофан, затворник Вышенский (1815–1894). Умудренный опытом жених старается отнестись к себе возможно строже, а к новой подруге жизни более внимательно, и, если замечаются некоторые недочеты в невесте, то относить их не к ней, а к родителям ее, и стараться все покрыть любовью. Видя любовь и расположение своего мужа, в свою очередь, и жена старается платить тем же и, заметив шероховатость характера мужа, не умудренная опытом жена, покрывая всё любовью, незаметно старается исправить эти недостатки, шероховатости и действует руководительницей сердца очень искусно и через это взаимное любовное отношение друг к другу два существа, может быть, поначалу бывшие и совершенно противоположными друг другу, сближаются и делаются близкими и доживают до того, что образуется одно сердце и един дух. Св. праведный Алексий Мечев (1859–1923). Для домашней жизни нужно иметь мягкий характер, не быть формалистом и делать постоянные взаимные уступки. Не нужно быть очень настойчивым в своих взглядах и расположениях, особенно в мелочах, потому что мелочи наполняют большую часть нашей жизни. Нужно быть всегда готовым к маленьким жертвам для супруга. Доброе настроение – это чистый, ясный, бездымный воздух семейной жизни. Тяжело всем дышится при плохом настроении и характере ворчливом, придирчивом, нетерпимом, требовательном и скучном. Богослов Герман Шиманский (1915–1961). Чтобы сохранять взаимную любовь, вам надо быть откровенными и доверчивыми друг к другу. Недоверие, естественно сопровождаемое скрытностью, обыкновенно бывает источником подозрений и питает несогласия. Если дадите место в сердцах ваших недоверию и скрытности, множество неприятностей возникнет между вами. Не допускайте, чтобы вам пришлось испытать скорби, происходящие от несогласия. Священник Александр Рождественский (1872–1905). Прочнее те супружества и семьи, в которых интересы личных удовольствий приносятся в жертву любви к ближним: супругу, детям. Юридические ограничения не могут сохранить того, чего не создает любовь. А любовь совершенствуется, возвышается через жертвы для любимого. Где уклоняются от жертв, там затухает любовь, затухает жизнь. |
| Нужно различать исповедь и беседу со священником. Есть некоторые священники, у которых мало духовных чад, которые живут в селах, деревнях, где можно и на исповеди о чем-то поговорить. Но в городе, особенно во время поста и перед большими праздниками, когда будет много исповедников, батюшка не сможет с вами подробно поговорить. Поэтому можно ему сказать: «Батюшка, Вы знаете, я хотела бы с Вами поговорить о своей жизни, я хотела бы, чтобы Вы помогли мне определить молитвенное правило, какие молитвы читать утром, какие вечером. Я хотела бы узнать, какая мера поста, как мне поститься в этот пост. У меня такая ситуация: есть у меня друзья, которые ведут себя немножко неправильно, я хотела бы у Вас узнать, стоит ли мне с ними встречаться». «Мы бы хотели с мужем усыновить ребенка», «я бы хотела выйти замуж», «сменить работу», «поступить куда-то учиться», « я бы хотела обсудить, какие книги мне стоит читать», «сколько времени мне можно находиться в Интернете, я чувствую, что это вредно для моей души, но совсем там не бывать я не могу по работе»… Все эти вопросы можно решать на исповеди, но лучше все-таки – в отдельной беседе. Попросить, чтобы священник уделил вам время, если вы верите, что он может вам помочь, и как-нибудь с ним об этом побеседовать. А на исповеди можно спросить, как вам избавиться от греха, что вам для этого нужно делать. Можно просить, чтобы священник дал вам епитимью, если вы совершили тяжелый грех, а он вам ее не дает; спросить, можно ли вам причащаться после какого-то тяжелого греха, и делать, как он благословит. Если священник говорит что-то, что кажется вам неправильным, и если это не дивный старец, не известный всему миру духовник, можно ему сказать: «Батюшка! Вы, наверное, меня не поняли, я имела в виду то-то и то-то», но если он настаивает на том, что сказал, даже и выслушав вас, то наверное, придется это исполнять, раз уж вы доверились ему, раз выбрали себе в духовники. То, что вам говорит на исповеди священник, лучше никому не рассказывать. Об этом говорил отец Алексий Мечев. Когда он давал наставления своим духовным чадам, то не разрешал им рассказывать об этом никому, потому что то, что он говорил одному человеку, могло соблазнить другого, то, что полезно для одного, для другого может оказаться вредным и ненужным, поэтому тут надо быть очень осторожными. Это все равно, что прийти к врачу, чтобы он прописал вам лекарство, скажем, повышающее давление. Будете вы всем давать это лекарство, когда у человека не все в порядке с давлением или еще с чем-нибудь? Лекарство может его убить, а не вылечить. Поэтому нужно быть очень осторожными с рекомендациями, которые вы получили от священника, не делиться ими с другими. |
| Духовник. Если почитать перечисленные тобой высказывания в их контексте, то обнаружится, что в них нет прямых рекомендаций относительно руководства этой книгой в упражнении молитвой Иисусовой. Ведь, хотя св. Алексий (Мечев) и считал, что это «хорошая книжка», однако не предлагал ее в качестве руководства в деле Иисусовой молитвы, как это видно из дальнейшего его наставления: «Книжку прочтите и молитву Иисусову говорите. Говорите ее просто, во всякое время, сколько сможете за день… Только смотрите, совсем-совсем просто». 93 Видимо, она в его понимании служила лишь вдохновением на делание молитвенное. И архиепископ Вениамин (Благонравов) рекомендовал «всем, особенно монахам, читать рассказы странника», но целью знакомства с этой книгой он поставлял вовсе не руководство ею, а смирение, рождаемое от сознания того, «как далека моя молитва от настоящей». 94 Единственный, пожалуй, пример непрелестного руководства обсуждаемой нами книгой являет нам афонский монах Никодим Карульский , который и сам учился по «Страннику», 95 и советовал ее другим. 96 Но и такое руководство, как это видно из оставшихся записей – как его, так и его старца – не обошлось без корректировки святоотеческими советами. Священник. И в чем же состояли корректировки? Духовник. Сейчас у меня нет возможности это показать за неимением под рукой нужных записей, а вот при следующей нашей встрече это вполне можно было бы сделать – тем более, что нам уже пора идти к вечерней службе. Священник. Батюшка, благодарю вас за столь содержательную беседу. Мне хотелось бы еще многое уточнить относительно традиций исихазма, обсудить книги соответствующей тематики и прояснить некоторые аспекты учения об Иисусовой молитве. Очень надеюсь, что вы мне в этом не откажете. Духовник. Обязательно обо всем этом поговорим, ибо мне самому тема сия весьма любезна. Священник. И это чувствуется – хотя бы из того, насколько подробно и основательно вы давали ответы на мои простые, казалось бы, вопросы. Духовник. Будем считать, что договорились, а теперь идем в храм. |
| После обнаружения подобного греха (или грехов), старец старался убедить пришедших к нему за помощью в необходимости глубокого и искреннего покаяния в грехе. Если такое покаяние появлялось, то старец, как иерей, после исповеди отпускал грехи. При последующем причащении Святых Тайн обычно наступало полное избавление от того душевного недуга, который мучил грешную душу. В тех случаях, когда у посетителя обнаруживалось наличие тяжелой и длительной вражды к ближним, старец повелевал немедленно примириться с ними и испросить у них прощения за все ранее причиненные обиды, оскорбления и несправедливости. Подобные беседы и исповеди иногда требовали от старца большого терпения, выдержки и настойчивости. Так, он долго уговаривал одну одержимую сначала перекреститься, потом выпить святой воды, затем рассказать ему свою жизнь и свои грехи. Вначале ему пришлось вынести от нее много оскорблений и проявлений злобы. Однако, он отпустил ее лишь тогда, когда больная смирилась, стала послушной и принесла полное покаяние на исповеди в соделанных ею грехах. Так она получила полное исцеление. К старцу пришел один больной, страдавший стремлением к самоубийству. Старец выяснил, что у него ранее уже были две попытки к самоубийству – в 12-летнем возрасте и в юности. На исповеди больной ранее не приносил в них покаяния. Старец добился у него полного раскаяния – исповедывал и причастил его. С тех пор мысли о самоубийстве прекратились. Как видно из вышеизложенного, искреннее покаяние и исповедь в соделанных грехах несут христианину не только их прощение, но и полноту духовного здоровья лишь при возвращении к согрешившему благодати и сопребывания с христианином Святого Духа. Поскольку только через разрешение священника грех окончательно изглаживается из нашей «книги жизни», то, чтобы не подводила нас наша память в этом самом важном из дел нашей жизни, необходимо записывать наши грехи. Этой же запиской можно пользоваться на исповеди. Так предлагал делать своим духовным детям старец о. Алексий Мечев . В отношении исповеди он давал такие указания: «Подходя к исповеди, надо все вспомнить и со всех сторон рассмотреть каждый грех, все мелочи приводить на память, так чтобы в сердце все бы перегорело от стыда. Тогда грех наш станет противен и создастся уверенность, что мы более не вернемся к нему. |
| Значит, человек не может быть устремлен к Предмету своего познания лишь одной из своих сторон. " Человек должен идти к истине всей душой " (Платон). И на этом пути " ум — только рабочая сила у сердца " , как говорил замечательный московский духовник и старец начала века о. Алексий Мечев. В духовно-нравственной сфере человек действует как личность, т. е. воедино собранная целокупность и внутренняя стяженность своего бытия. Личность и ее действия, с одной стороны, несводимы к внешнему контексту " мира " , с другой — абсолютно незаменимы в нем. В моем действовании как личности меня никто не может заменить, ибо иначе это будет не мой поступок. Поэтому " познавательный акт как мой поступок, — поясняет М.Бахтин, — включается в единство моей ответственности. Не из теоретической транскрипции, а из акта-поступка есть выход в его смысловое содержание " . Соответственно " понять предмет — значит понять мое долженствование по отношению к нему, что предполагает не отвлечение от себя, а мою ответственную участность " . В противоположность научному познанию — где я должен быть лишь отпечатком реальности, и этот отпечаток должен быть тождествен аналогичному воздействию того же " объекта " на любого другого человека, в противоположность научному познанию, где я — лишь пластически-податливый материал и потому " импрессионистически-безответствен " — нравственный поступок исходит из " моего не-алиби в бытии " . Та активность научного субъекта, о которой мы говорили во второй части, — это ведь не моя активность, не моя как человека. Это — агрессия класса, фаустовского человечества, где я — " солдат великой всемирной армии труда " . Но потому-то этот внешний, имперсональный активизм имеет своей оборотной стороной состояние расслабленности и безответственной неучастности моего " внутреннего человека " . В сфере " практического разума " , как гласит категорический императив Канта, чтобы понять свой долг, в пределе я должен исходить из того, что вся история вселенной и моя собственная жизнь начинаются лишь с этого самого момента моего выбора: за моей спиной нет ничего, что силой факта и по законам детерминизма принуждало бы меня к недолжному. Ни прежде бывшее, ни сосуществующее со мною не может спровоцировать меня на недолжное действие. " Не-алиби в бытии " . |
| Мир начинается с сердца, умеющего сострадать Мир начинается с сердца, умеющего сострадать. И война рождается не в умах мировых правителей, не в высоких кабинетах, а в душах тех, кто способен признать брата врагом. Проблема в том, что мы слишком часто находим себе оправдания. При этом забываем о евангельской истине, сила которой оправдана веками христианской истории и которую так метко подметил гений Достоевского в «Братьях Карамазовых»: «Как ни безумно на вид, но правда сие. Ибо был бы я сам праведен, может, и преступника, стоящего предо мною, не было бы… Если бы светил, то светом своим озарил бы и другим путь, и тот, который совершил злодейство, может быть, не совершил бы его при свете твоем». «Когда видишь вокруг себя что-нибудь нехорошее, посмотри на себя сейчас же, не ты ли этому причина», — учил великий праведник трагичного ХХ века святой Алексий Мечев . И, наверное, не случайно его память приходится именно на этот печальный день — 22 июня. Его слова сегодня будут понятны всем: «Ты всё думаешь: вот пришли скорби, вот несчастья, которых нет ни у кого, вот обстоятельства, из которых нет выхода, а это Бог с любовью посмотрел на тебя, это Бог приближается к тебе». Мир не нуждается в наших разбирательствах, в наших мыслях и суде. «Слепота наша в том, — говорил батюшка, — что считаем себя зрячими: слишком горды мы. Мы все видим, все переживаем, только не видим греха своего, и оттого слепы, и грех остается в нас!»… Каждый день, в каждом поступке мы делаем выбор, от которого зависит слишком много И война и мир слишком близко, чтобы ими пренебрегать. Каждый день, в каждом поступке мы делаем выбор, от которого зависит слишком много, чтобы не обращать внимание на то, как мы относимся к ближним. Сохранить мир непросто. Он требует усилий и сегодня, сейчас. В него нужно верить до последних сил. Его нужно искать, к нему нужно стремиться вопреки всему. Здесь нельзя отступать, нельзя так легко поддаваться на призывы оправдать войну. Ведь если мы с легкостью верим в то, что наши братья на самом деле враги, если мы так легко готовы отказать в человечности одним и оправдать силу других, не значит ли это, что мы снова принимаемся судить вместо того, чтобы всей силой души искать примирения враждующих? Судить легко. Легко быть невиновным, удобно найти врагов, чтоб, наконец, сказать излюбленное «они» вместо «мы». Но христианин не может так поступать, он не имеет права с такой легкостью верить в бесчеловечность ближних, оправдывать силу, так жаждать войны. Это настоящее предательство Христа. «Человек, который любит, — говорила известная греческая подвижница ХХ в. геронтисса Гаврилия, — не может чувствовать, кто враг его. Это абсолютно невозможно. Придут другие и скажут ему об этом враге, и опять он не поверит. Не может поверить этому. Но даже если сам узнает и убедится, только пожалеет его, скажет: “Э! Бедный… Как же он может так чувствовать?”« |
|
|
