| Дионисий Александрийский и Киприан сообщают нам известия о мучениках и исповедниках гонения Деция, и известия эти драгоценны: они безусловно правдивы, описывают несомненную действительность и записаны современниками и очевидцами. Но кроме этих известий об исповедниках и мучениках, до нас сохранилось несколько отдельных сказаний — актов мученических, относимых к тому же гонению Деция. Сделаем некоторые немногие замечания о них. Все эти акты не суть исторические документы первой важности. С одной стороны, они касаются лиц, почти ничем в истории неизвестных, с другой, почти все они носят следы позднейшего происхождения, позднейшей редакции и отчасти внушают некоторое подозрение касательно достоверности частных рассказов, сообщаемых ими. Но отнюдь нельзя не признавать того, что мученики, описываемые в этих актах, суть действительные мученики гонения Дециева. Видное место между этими актами занимают акты пресвитера Пиония и других с ним, пострадавших в Смирне. Акты эти подробны и обстоятельны, отличаются искусством отделки и живостью характеров. Но акты уж слишком искусственны: мученики в темнице и перед проконсулом говорят длинные и изящные речи, достойные академических аудиторий; они цитируют с величайшей легкостью не только книгу Даниила и Есфири, но даже Гомера, указывают на Сократа, Аристида, Анаксарха. Все это мало соответствует положению мученика, отводимого и заключенного в темницу. Кроме этих актов, сохранились до нас «акты диспута мученика Ахатия» с проконсулом — в Антиохии. Из актов видно, что Ахатий был епископом, но не видно, какого города; антиохийским на Оронте он не был, так как имена епископов знаменитой Антиохии известны. Заключение этих актов невероятно: именно здесь рассказывается, что акты этого диспута проконсулом посланы были к Децию и что Деций, изумившись мужеству Ахатия, предоставил ему полную свободу, между тем как проконсула перевел в другую префектуру. Рассказ этот не соответствует характеру Деция и характеру его гонения. Лучше, правдивее акты мученика Максима черты сказания вполне могут относиться ко времени Дециеву, притом они очень просты, но, к сожалению, не определено в актах место мученичества Максима; сказано, что это было в Азии, и только. Но это признак, указывающий, что их писал не очевидец и не современник. Еще ниже по своему достоинству другие акты, относящиеся к тому же времени. |
| При Киприане эта иерархия получила твёрдый, организованный характер и поэтому сочинения Киприана, точно обрисовывающие эту организацию, для истории церкви незаменимы. Вот главные и притом важные памятники древне-христианской литературы первых трёх веков нашей эры. Кроме того, есть ещё письменные памятники, так сказать, памятники безличные, авторов которых мы не знаем, сюда относятся, так называемые Мученические Акты. Мученические Акты Известно, что во времена гонений в римской империи суд был гласный, и казни производились открыто; поэтому, когда христиан допрашивали на суде, другие христиане нередко занимались в это время записыванием вопросов судьи и ответов обвиняемого, записывали затем истязания, каким подвергали упорного христианина, подробности казни и т.п. Вот таким образом и составились мученические акты, некоторые из которых замечательно древни; таковы, например, Акты мучения бл. Поликарпа, Лионских мучеников, бывших при Марке Аврелии, написанные, вероятно, Иринеем Леонским, и разные другие. Христиане любили читать эти книги, как для религиозного воодушевления, так и для укрепления в истинной вере, переписывали их, и, вероятно, их было очень много. Затем акты мучеников были любимым чтением и в позднейшие века и служили для тогдашних христиан точно таким же образом, как для старых русских людей Четьи-Минеи. Поэтому самому, от частого обращения и не имея такого важного авторитета, как Св. Писание, Акты не могли сохраниться в подлинности и в полной целости. В начале цельными и подлинными считались те, которые успели записать некоторые из древних христианских писателей, например, Пертулиан, Евсевий Кесарийский и др. Но с течением времени, от IV до IX вв., Акты распространились по всему миру, подверглись прибавлениям, переделкам, их наполнили общими местами, рассуждениями, цитатами тогдашней риторики, легендами, быть может. Но когда в средние века Симеон Метафраст , греческий учёный, а потом позднейшие латинские писатели стали собирать эти акты, то они ещё больше видоизменили их, давши им литературную отделку, украсили их по своему усмотрению, так что исказили их ещё более; поэтому кроме памятников, сохранённых Евсевием, кроме Акта Martytum, эти памятники представляют такую сложную компликацию, что очень трудно в них отделить древнее от позднейшего, сомнительное от несомненного, хотя, впрочем, теперь и делаются попытки, особенно в Германии, приняться за такую работу. |
| В начале актов составители прямо называют мученичество Поликарпа «сообразным с Евангелием» (Dressel, р. 393, cap. 1). «Он, Поликарп, говорят акты, ожидал, когда предан будет, как поступил Господь, и мы должны быть подражателями Господа». (Dress. ibid). В конце актов повторяется та же мысль не без ударения: «Поликарп, говорят акты, и учитель был превосходный, и мученик преславный; его мученичество было сообразно с Христовым Евангелием; все желаем подражать ему» (Dres. р. 405. сар XIX). Вообще эта мысль повторяется в актах не менее четырех раз, очевидно не без особенного намерения. 89 С очевидным намерением опровергнуть неистинные взгляды на мученичество, писатели вставляют в акты рассказ об отступнике, по имени Квинте, родом фригиянине (припомним кстати, что монтанизм –порождение Фригии), Квинте, который сам вызвался на мучения, но потом потерял твердость и мужество и отрекся от Христа. Акты при рассказе об этом событии замечают: «поэтому братия, мы не одобряем тех, которые добровольно ищут мученической смерти; не так учит Евангелие» (Dress. р. 395. cap. 4.). Акты этим рассказом о Квинте, хотят вразумить мечтательных христиан, находившихся под влиянием монтанизма. Акты хотят дать понять, как опасно напрашиваться на мучения; как легко вместо того, чтобы принять венец мученический, сделаться отступником от Христа. Нужно ожидать своего часа, какой назначен Богом; так поступил Поликарп. С точки зрения монтанизирующих конечно самые предатели, т.е. лица выдавшие и донесшие, что, такой-то или такой-то человек есть христианин, суть добрые орудия и пособники мученичества; не так судят акты. Они решительно осуждают слуг Поликарпа, предавших своего господина. «Предатели его, замечают акты, достойны жребия Иуды» (Dressel. р. 395, cap. 6). Составители актов с большим вниманием останавливаются на описании чудес, сопровождавших смерть Поликарпа. Они говорят о том, что пламень не коснулся плоти Поликарпа, образуя как бы свод вокруг его тела; далее, когда он был усечен мечем, кровь его утушила пламень; вокруг костра распространилось благоухание, подобно ладану. |
| Дионисий Александрийский и Киприан сообщают нам известия о мучениках и исповедниках гонения Деция, и известия эти драгоценны: они безусловно правдивы, описывают несомненную действительность и записаны современниками и очевидцами. Но кроме этих известий об исповедниках и мучениках, до нас сохранилось несколько отдельных сказаний — актов мученических, относимых к тому же гонению Деция. Сделаем некоторые немногие замечания о них. Все эти акты не суть исторические документы первой важности. С одной стороны, они касаются лиц, почти ничем в истории неизвестных, с другой, почти все они носят следы позднейшего происхождения, позднейшей редакции и отчасти внушают некоторое подозрение касательно достоверности частных рассказов, сообщаемых ими. Но отнюдь нельзя не признавать того, что мученики, описываемые в этих актах, суть действительные мученики гонения Дециева. Видное место между этими актами занимают акты пресвитера Пиония и других с ним, пострадавших в Акты эти подробны и обстоятельны, отличаются искусством отделки и живостью характеров. Но акты уж слишком искусственны: мученики в темнице и перед проконсулом говорят длинные и изящные речи, достойные академических аудиторий; они цитируют с величайшей легкостью не только книгу Даниила и Есфири, но даже Гомера, указывают на Сократа, Аристида, Все это мало соответствует положению мученика, отводимого и заключенного в Кроме этих актов, сохранились до нас " акты диспута мученика Ахатия " с проконсулом — в Из актов видно, что был епископом, но не видно, какого города; антиохийским на Оронте он не был, так как имена епископов знаменитой Антиохии известны. Заключение этих актов невероятно: именно здесь рассказывается, что акты этого диспута проконсулом посланы были к Децию и что Деций, изумившись мужеству Ахатия, предоставил ему полную свободу, между тем как проконсула перевел в другую префектуру. Рассказ этот не соответствует характеру Деция и характеру его Лучше, правдивее акты черты сказания вполне могут относиться ко времени Дециеву, притом они очень просты, но, к сожалению, не определено в актах место мученичества Максима; сказано, что это было в Азии, и только. Но это признак, указывающий, что их писал не очевидец и не современник. Еще ниже по своему достоинству другие акты, относящиеся к тому же времени. |
| принадлежащих тому времени и рассказывающих действительные факты, но и не подлинных, т.е. возникших позднее и рассказывающих о событиях, приукрашенных фантазией. Подлинные акты дошли из всех мест, которыми управлял Максимиан. О кровавом гонении в Италии свидетельствуют акты Сотеры-девицы, акты, отличающиеся простотой рассказа, и акты диакона Евпла, скончавшегося мученически в г. Катанье в Сицилии, отличающиеся точностью хронологии. О суровости гонения в Галлии свидетельствуют акты Рогациана и Донациана, пострадавших в Нанте. Содержание актов таково: Рогациан и Донациан были братья, они были брошены в темницу, один из них, впрочем, еще не был крещен, именно старший Рогациан. В тюрьме братья молят Бога, чтобы Он попустил вместо воды крещения креститься Рогациану кровью мученическою. Оба они были потом обезглавлены. О гонении в Испании свидетельствуют акты Винцентия, диакона в Сарагосе. Рассказ актов следующий: проконсул Дациан потребовал к себе на суд еп. Валерия и диакона Винцентия, отличавшегося даром красноречия и бывшего проповедником в христианских собраниях. Валерий-епископ, как человек некрасноречивый, просил Винцентия произнести за него исповедание христианское на суде. Винцентий это и исполнил. Епископ был сослан в ссылку, а Винцентий после многих тяжких мучений скончался в тюрьме. Особенно много актов мученических из времени управления Максимиана дошло до нас из Церквей африканских, где гонение было принято христианами с особенным одушевлением. До нас сохранились несомненно подлинные акты пресвитера Сатурнина и прочих мучеников. Дело происходит в Нумидии. Целая толпа христиан схвачена во время богослужения в доме пресвитера Сатурнина и представлена на суд проконсула (в Карфагене). Многие из них потом поплатились жизнью за свое исповедание. Акты относятся ко времени исполнения первого Диоклетианова указа; именно, проконсул говорит Сатурнину: почему ты делаешь церковные собрания, когда это запрещено? Имеешь ли ты Святое Писание? Эти черты указывают на 303 год. |
| Дионисий Александрийский и Киприан сообщают нам известия о мучениках и исповедниках гонения Декия, и известия эти драгоценны: они безусловно правдивы, описывают несомненную действительность и записаны современниками и очевидцами. Но кроме этих известий об исповедниках и мучениках, до нас сохранились несколько отдельных сказаний – актов мученических, относимых к тому же гонению Декия. Сделаем некоторые немногие замечания о них. Все эти акты не суть исторические документы первой важности. С одной стороны, они касаются лиц, почти ничем в истории неизвестных, с другой почти все они носят следы позднейшего происхождения, позднейшей редакции и отчасти внушают некоторое подозрение касательно достоверности частных рассказов, сообщаемых ими. Но отнюдь нельзя не признавать того, что мученики, описываемые в этих актах, суть действительные мученики гонения Декиява. Видное место между этими актами занимают: акты пресвитера Пиония и других с ним, пострадавших в Смирне. 155 Акты эти подробны и обстоятельны, отличаются искусством отделки и живостью характеров. Но акты слишком искусственны: мученики в темнице и перед проконсулом говорят длинные и изящные речи, достойные академических аудиторий; они цитируют с величайшею легкостью не только книгу Даниила и Есфирь, но даже Гомера, указывают на Сократа, Аристида, Анаксарха. 156 Все это мало соответствует положению мученика, отводимого и заключенного в темницу. 157 Кроме этих актов, сохранились до нас «акты диспута мученика Ахатия» с проконсулом – в Антиохии. 158 Из актов видно, что Ахатий 159 был епископом, но не видно какого города; антиохийским на Оронте он не был, так как имена епископов знаменитой Антиохии известны. Заключение этих актов невероятно: именно здесь рассказывается, что акты этого диспута проконсулом посланы были к Декию, и что Декий, изумившись мужеству Ахатия, предоставил ему полную свободу, между тем как проконсула перевел в другую префектуру. Рассказ этот не соответствует характеру Декия и характеру его гонения. 160 Лучше, правдивее акты мученика Максима, 161 черты сказания вполне могут относиться ко времени Декиевому, притом они очень просты, но, к сожалению, не определено в актах место мученичества Максима, – сказано, что это было в Азии и только. |
| [лат. Acta Martyrum], документы судебных процессов против христиан в Римской империи в первые века после Р. Х. вплоть до воцарения Константина Великого и признания христианства в качестве religio licita (дозволенная религия). В своем первоначальном виде как протоколы, к-рые велись на лат. языке по ходу заседаний суда специальными протоколистами-стенографами на навощенных дощечках и должны были храниться в архивах, эти документы не сохранились (многие из них были уничтожены в эпоху гонения при имп. Диоклетиане ). Их тексты дошли до наст. времени в составе различного рода агиографических сборников, и прежде всего в составе «мученичеств» (лат. passiones, греч. μαρτρια); последнее полное критическое издание «всех подлинных христианских актов с самых ранних времен до Диоклетиана» осуществил Г. Музурилло (Оксфорд, 1972). Это издание, включающее 28 А. м.,- результат работы исследователей многих поколений, начиная с бенедиктинца Т. Рюинара и его труда «Acta primorum martyrum sincera et selecta» (Подлинные и избранные деяния первых мучеников; 1689) и трудов болландистов по отбору из массы агиографических источников «подлинных документов», по выработке строго научных критериев отличия этих текстов от вымышленных. В наст. время большинством ученых принята классификация агиографических текстов, облеченных в форму актов, к-рую на основании сравнительного анализа сохранившихся A. м. предложил болландист И. Делеэ . В ней различается 6 типов: 1) акты, составленные на основе офиц. судебных протоколов, к-рые вел судебный протоколист, или неофиц. записей, к-рые вел к.-л. христианин, следивший за процессом; 2) лит. повествования в форме актов, составленные на основе рассказов очевидцев или самих мучеников; 3) акты, имеющие в качестве основы письменный текст, главным источником к-рого был документ 2 вышеобозначенных категорий; 4) акты, основанные не на письменном документе, а на общеизвестных подлинных фактах, перемешанных с вымыслом,- т. н. исторические романы, в основе к-рых лежит какое-то «историческое ядро»; 5) вымышленные сочинения (romans d " imagination), не имеющие никакой реальной основы; 6) откровенные фальсификации, цель к-рых ввести читателя в заблуждение. Самую раннюю стадию в передаче текстов демонстрируют акты Киприана Карфагенского , наиболее похожие на точную копию судебного протокола, а также акты Сциллианских мучеников и греч. акты еп. Филея Тмуитского . Тем не менее даже они носят следы известной лит. обработки. |
| Сказанием об этих чудесах составители хотели внушить такую мысль: хотя по мнению людей мечтательных Поликарп поступил не так, как должно, когда скрывался от мучителей, но сам Бог, прославив мученика великими чудесами, тем самым засвидетельствовал, что никакие порицания касательно его не имеют основания. Наконец монтанисты, считая себя людьми исключительной святости, утверждали, что их учителем есть сам Бог, открывающий свою волю в видениях, пророчествах. Они приписывали себе и дар пророчества, и дар видений и отрицали возможность всего этого в кафолической церкви, которую они считали плотскою, обуреваемою духом мира сего. Составители актов, рассказывая о видении, бывшем Поликарпу. О пророчестве его, тем самым хотели доказать, что лгут монтанисты, что в церкви иссяк дар видений, дар пророчества. «Однажды, говорят акты, Поликарп во время молитвы в видении узрел, что изголовье его постели объято пламенем и сгорело. Он тогда же предсказал будущее, возвестив окружающим, что он скончается от огня» (Dress. 395. cap. 5). Передавая далее обстоятельства его смерти на костре, акты замечают: «что это так случилось потому, чтобы исполнилось его видение о горящем возглавии» (ibid. 401, cap. 12). А о пророчествах его составители актов писали: «всякое слово, сказанное устами Поликарпа, или сбылось, или сбудется (ibid 403, cap. 14). Акты еще отмечают, что при вступлении в стадию, где его судили, Поликарп слышал глас с неба: «крепись Поликарп и мужайся» (ibid. 397, cap. 9)! В этих случаях акты имеют своим намерением доказать величие кафолической церкви, суетность и ложь монтанистических притязаний, поскольку монтанисты хотели поставить себя выше кафолической церкви. Другим замечательным церковно-историческим документом, относящимся ко временам гонения Марка Аврелия, служат мученические акты Лионских и Вьеннских христиан в Галлии. Акты рассказывают о событиях гонения в Галлии, относящихся к 177 году. Они написаны в форме письма церквей Лионской и Вьеннской к малоазийским; акты вполне сохранились у Евсевия (V, 1). |
| В начале актов составители прямо называют мученичество Поликарпа «сообразным с Евангелием» (Dress. P. 393, cap. 1). «Он, Поликарп, — говорят акты, — ожидал, когда предан будет, как поступил Господь, и мы должны быть подражателями Господа» (Dress. Ibid). В конце актов повторяется та же мысль не без ударения: «Поликарп, — говорят акты, — и учитель был превосходный, и мученик преславный; его мученичество было сообразно с Христовым Евангелием; все желаем подражать ему» (Dress. P. 405, cap. 19). Вообще, эта мысль повторяется в актах не менее четырех раз, очевидно, не без особенного намерения. С очевидным намерением опровергнуть неистинные взгляды на мученичество писатели вставляют акты в рассказ об отступнике по имени Квинт, родом фригиец (припомним, кстати, что монтанизм — порождение Фригии). Квинт, который сам вызвался на мучения, но потом потерял твердость и мужество и отрекся от Христа. Акты при рассказе об этом событии замечают: «Поэтому братия, мы не одобряем тех, которые добровольно ищут мученической смерти; не так учит Евангелие» (Dress. P. 395, cap. 4). Акты этим рассказом о Квинте хотят вразумить мечтательных христиан, находившихся под влиянием монтанизма. Они хотят дать понять, как опасно напрашиваться на мучения; как легко, вместо того чтобы принять венец мученический, сделаться отступником от Христа. Нужно ожидать своего часа, который назначен Богом; так поступил Поликарп. С точки зрения монтанизирующих, конечно, самые предатели, т.е. лица, выдавшие и донесшие, что такой-то или такой-то человек есть христианин, суть добрые орудия и пособники мученичества; не так судят акты. Они решительно осуждают слуг Поликарпа, предавших своего господина. «Предатели его, — замечают акты, — достойны жребия Иуды» (Dress. P. 395, cap. 6). Составители актов с большим вниманием останавливаются на описании чудес, сопровождавших смерть Поликарпа. Они говорят о том, что пламень не коснулся плоти Поликарпа, образуя как бы свод вокруг его тела: далее, когда он был усечен мечом, кровь его затушила пламень; вокруг костра распространилось благоухание, подобно ладану. |
| Достоверность известий, передаваемых ими, не подлежит сомнению. 90 Акты упоминают по именам 10 мучеников, но древность насчитывала их до 48. 91 Писателем их обыкновенно почитают Иринея. 92 Передаем содержание актов. Их можно разделить на две части. В первой рассказывается о допросе и пытках мучеников, во второй об обстоятельствах самой мученической кончины исповедников. Акты открываются тем, что в самых ужасных чертах описывают народную ненависть к христианам. В них говорится: «мало того, что для нас закрыт был вход в дома, бани, народные площади, нам нельзя было показываться в каком бы то ни было месте». Народ неистовствовал при появлении христиан, прибегал к побоям, бросал камнями, грабил, хватал и влачил христиан по улицам. Как замечательный случай на допросе христиан у проконсула, акты рассказывают следующее: один из христиан, Веттий Эпагаф, человек знаменитого рода, находя несправедливым, что христиане на суде остаются без адвоката, чего обыкновенно в римских судах не допускалось, – взял на себя ходатайство за христиан и держал речь в пользу христиан, в которой доказывал, что у христиан нет ничего ни безбожного, ни нечестивого. Но его речь еще более раздражила проконсула. Далее замечается, что первомученики не скрывались, а готовы были перенести все за веру, но акты не проходят молчанием и того, что были и отступники от христианства, таких было до 10 человек. Затем документ с подробностью передает сказание о мужестве и терпении исповедников среди допроса и пыток. С особенным одушевлением акты говорят о рабыне Бландине, за которую все боялись, как бы она, по своей немощи, не отреклась от Христа, но которая однако же показала себя даже мужественнее мужей. «Бландина, говорят акты, исполнилась такой силы, что самые мучители её, сменявшие друг друга и всячески мучившие ее с утра до вечера, наконец утомились, изнемогли и признали себя побежденными, потому что не знали уже что более делать с нею». Как дело достойное памяти потомства, акты обозначают поведение при допросе Санкта, диакона Вьеннского. |
|
|
