| И так как он вообще назвал добровольное всесожжение или доброхотные мирные жертвы и не присоединил вола, или тельца, и овна или овцу и козла за грех, то сообщает, в чем состояло это всесожжение, говоря: он будет приносить агнца однолетнего без порока во всесожжение и не в определенные дни, а ежедневно, и не во всякое время, а утром, утром будет приносить его, то есть каждое утро, когда, по восхождении солнца, бывает начало света. Об этом утре Давид говорит в псалме: заутра услыши глас мой заутра предстану Ти и узрю (Псал. 5:4). И в другом месте: вечер водворится плач и заутра радость (Псал. 29:6). И еще: Боже, Боже мой, к Тебе утренюю (Псал. 62:2). А кто этот агнец безпорочный или совершенный и однолетний, это подробнее сообщает Исаия: яко овча на заколение ведеся и яко агнец пред стригущим его безгласен и не отверзает уст своих (Ис. 53, 7). И Иеремия: аз же яко агня незлобивое, ведомое на заколение, не разумех (Иерем. 11:19). И Иоанн Креститель: се агнец Божий, вземляй грехи мира (Иоанн. 1, 29). Это тот агнец, который заколался в Египте и кровию которого ограждались двери веры (или верных) и удалялся губитель (Исх. гл. 12). Однолетний же потому, что он проповедовал лето Господне благоприятное и день воздаяния (Исаии 61, 2). И пусть не удивляется читатель, что один и тот же называется и князем, и священников, и тельцом, и овном и агнцем, потому что в Священном Писании при различных обстоятельствах мы читаем о нем, как о Господе, и Боге, и человеке, и пророке, и жезле, и корне, и цвете, и князе, и судье, и царе, праведнике и правде, апостоле и епископе, мышце, рабе, помазании, пастыре, сыне и отроке, единородном и первородном, двери, пути, ангеле, стреле и премудрости и многое другое, и если бы я захотел представить свидетельства о всем этом, то потребовалась бы особая книга. Итак при всесожжении этого агнца беспорочного и однолетнего, приносимого каждое утро, сам князь будет совершать приношение или манаа и (приносить) муку или дар утром, утром шестую часть ефы, подразумевается — муки. |
| Израильтяне сделали, как повелел им Господь через Моисея и Аарона, и закололи жертвенного агнца и кровью его помазали косяки и перекладины дверей. И в ту ночь Господь поразил «всех первенцев в земле Египетской от первенца фараона, сидевшего на престоле своем, до первенца узника, находившегося в темнице, и всё первородное из скота... и сделался великий плач (во всей земле) Египетской» ( Исх. 12:29–30 ). Это была десятая казнь, наведённая Господом на Египет. И увидели израильтяне, что кровь жертвенного агнца спасла их от гибели, и уверовали, и стали они совершать свою ветхозаветную Пасху в память избавления от рабства Египетского. Пасха иудейская – прообраз нашей, ибо у них образы, у нас же истина, как написано: «Закон, имея тень будущих благ...» ( Евр. 10:1 ). Пасхальный жертвенный непорочный однолетний агнец служил прообразом всесовершенной Жертвы, Агнца Божия – Христа. Первое же свидетельство Иоанна Крестителя иудеям было: «Се Агнец Божий, вземляй грех мира» ( Ин. 1:29 ). Апостол Павел научает: «Пасха наша, Христос, заклан за нас. Посему станем праздновать не со старой закваской порока и лукавства, но с опресноками чистоты и истины» ( 1Кор. 5:7–8 ). Христос пострадал, чтобы спасти мир. Святитель Иоанн Златоуст поясняет: «Пасху празднуем и мы, но не как избавление от временной смерти, подобно тем, и не как освобождение от временного рабства, но как совершенное избавление от смерти, как совершенное избавление от рабства диаволу. Смерть первенцев миновала тех, которые принесли в жертву прообразовательного агнца и помазали кровью части дверей, нас же смерть, начавшаяся от первозданного (человека), минует, не будучи в силах удержать тех, которые вкусили жертвы Божественного Агнца и запечатлены верою в спасительную кровь... Бессловесный агнец не уничтожает греха, а вследствие этого и происходящей от греха смерти; разумнейший же Агнец освободил от греха, уничтожив вместе с ним и смерть. Выводит нас не от земли египетской в землю иудейскую, но в вечное владение от мира тленного. |
| Когда закалаешь образного Агнца на проскомидии, помяни, представь, почувствуй живо, как закалали невинного ради тебя Агнца Божия Иисуса Христа, Сына Божия, безгрешного и святейшего, как раздробляли безжалостно болезненнейшие члены Его пречистые, и не раздробляй сам этих членов снова своим гордым, злым, недоброжелательным и завистливым обращением с ближним, притеснением ближнего! Читаешь: яко (как) овча на заколение ведеся (веден был), – будь и сам как овцы кроток и незлобив, и яко агнец пред стригущим его безгласен, тако не отверзает уст Своих, и, как агнец стригомый, добровольно, безропотно уступай другим шерсть свою – пожитки свои, ибо всё не наше, Божие, и всё – земное и земля будет (ибо извлечено из земли), и дела вслед нас ходят непрестанно. Во смирении Его суд Его взятся, говоришь – будь и сам неотменно смирен; род же Его кто исповесть? Яко вземлется от земли живот Его [ Ис. 53, 7 – 8 ] 88 , и помни, что и ты принят в родство небесное, как сказано: вы приступили к горе Сиону и ко граду Бога живаго, к небесному Иерусалиму... и к духам праведников, достигших совершенства, и к Ходатаю нового завета Иисусу [ Евр. 12, 22 – 24 ], и твой живот вземлется от земли. Когда режешь образного Агнца и говоришь: жрется Агнец, Божий, вземляй грех мира, за мирский живот и спасение 89 тогда воздохни и умились сердцем о своих грехах и, если можешь, пролей слезы о них и о таком беспредельном снисхождении к тебе Божества. Помяни, как Он за грехи наши пожерт был на кресте, как страдал, какой терпел позор, как сожигался внутренними скорбями о грехах человечества, скорбию о неправде и ослеплении первосвященников, старейшин, книжников и всего народа, внутренними и наружными мучениями от висения на кресте с пронзенными и пригвожденными руками и ногами! И всё Он терпел, как Агнец кроткий, ни на кого не озлобляясь, ни на кого не ропща. Вземляй грехи мира за мирский живот и спасение! То есть Своими страданиями искупил нас от вечной смерти, даровал вечную жизнь и спасение! Какое [благоцение] бесконечной цены! – Освободил от вечной муки и подарил мне вечную жизнь! О тленной ли земной жизни после этого я буду размышлять? К ней ли прилепляться? К одежде ли, к сластям ли, богатству ли? Почестям ли мира сего? Но как принимать почести от мира, распявшего Господа славы?– Распинайся миру для Христа крестом, по Апостолу: крестом мне мир распяся, и аз миру [ Гал. 6, 14 ]. |
| Но «кто достоин раскрыть сию книгу и снять печати ее?» Иными словами, кто достоин не только узнать замысел Божий о мире, но и осуществить его? Так громко вопрошает некий «сильный Ангел». На этот вопрос не отзывается никто из ангелов, окружающих престол. Не нашлось никого способного сделать это «ни на небе, ни на земле, ни под землею». Никого достойного нет! Это молчание вызывает горький плач Иоанна. Он плачет о том, что Царство Небесное не осуществится на земле, а, следовательно, царящее на ней зло будет вечным. Вечными будут и страдания свидетелей Христовых, то есть мучеников церкви эпохи страшных гонений. Но один из 24 старцев прерывает его плач и сообщает утешительную весть: оказывается, есть достойный снять печати со свитка и раскрыть его. Вся эта сцена построена в согласии с древневосточной литературной схемой, которая отразилась и в Ветхом Завете. «И услышал я голос Господа, говорящего: “Кого Мне послать? и кто пойдет для Нас?” И я сказал: “Вот я, пошли меня”» ( Ис.6:8 ; ср. 3Цар.22:19–22 ). Но иначе чем в ветхозаветных сценах, в Апокалипсисе Иоанна о достойном вопрошает не Господь Бог, но Ангел. Так подчеркивается недосягаемая возвышенность Бога, ибо всеведущий Бог не имеет нужды о чем-либо спрашивать. Старец говорит, что есть достойный раскрыть книгу и снять семь ее печатей. Иоанн слышит: «Вот, лев от колена Иудина, корень Давидов…» ( Откр.5:5 ). Эти необычные наименования «достойного» традиционно относились к Мессии. Образ «льва от колена Иудина» – из книги Бытия: «Молодой лев Иуда, с добычи, сын мой, поднимается. Преклонился он, лег, как лев и как львица: кто поднимет его? Не отойдет скипетр от Иуды и законодатель от чресл его, доколе не приидет Примиритель, и Ему покорность народов» ( Быт.49:9–10 ). Образ «корня Давидова» – из пророков Исаии и Иеремии: «И произойдет отрасль от корня Иессеева 24 , и ветвь произрастет от корня его; И будет в тот день: к корню Иессееву, который станет, как знамя для народов, обратятся язычники» ( Ис.11:1–10 ; ср. Иер.23:5 ; Иер.33:15 ). Речь идет об ожидаемом ветхозаветным народом Царе-Спасителе, посланном от Бога. Он – победитель Лев, Он – сильный царственный потомок Давида. С Ним было связано национально-земное упование. Так Иоанн слышит. Но что же он видит? Здесь снова следует формула «и я увидел, и вот» – сигнал нового большого видения ( Откр.5:6 ). Иоанн видит не страшного сильного Льва, но Агнца, ягненка, «как бы закланного». Слышит Иоанн о ветхозаветных пророчествах, а видит новозаветное исполнение этих пророчеств. Достойным Победителем оказался не сильный воинственный Лев, а слабый жертвенный Агнец. Но и Лев, и Агнец – две ступени единого откровения. Лев и есть Агнец, и наоборот, Агнец и есть Лев. Достойным оказался тот, кто своим крестом победил смерть, кто «смертию смерть попрал». Он стал образцом для христиан, как это показали обетования побеждающим во второй и третьей главах. Христианин призван разделить с Агнцем Его страдания вплоть до смерти, чтобы быть причастным к Его победе над смертью. |
| Образ воды, играющий столь существенную роль в рассмотренных эпизодах из Евангелия от Иоанна, будет возникать и в дальнейшем повествовании евангелиста, а именно – в рассказах об исцелении слепорожденного, которого Иисус пошлет в Силоамскую купальню ( Ин.9:7 ), об умовении ног на Тайной Вечере ( Ин.13:2–11 ), об истечении крови и воды из пронзенных ребер умершего на кресте Иисуса ( Ин.19:34 ). Все эти эпизоды, начиная с чуда в Кане Галилейской и включая перечисленные в настоящей главе, выстраиваются в единую цепь событий, внутренняя связь между которыми обеспечивается благодаря использованию одного и того же образа. Начавшись на берегах реки Иордан, повествовательная часть четвертого Евангелия завершится на берегу моря Тивериадского (оно же Галилейское озеро), с которым связаны многие события из жизни Иисуса, рассказанные другими евангелистами. Увидев стоящего на берегу Иисуса, Петр, сидящий обнаженным в лодке, бросится в воду, чтобы вплавь достичь берега ( Ин.21:1–7 ). Это событие станет последним намеком на таинство Крещения в Евангелии от Иоанна. В Апокалипсисе образ воды вновь станет одним из основных. Описанная на страницах книги Откровения эпопея борьбы Агнца со злом завершается грандиозной картиной нового неба и новой земли. Голос Сидящего на престоле провозглашает: Я есмь Альфа и Омега, начало и конец; жаждущему дам даром от источника воды живой ( Откр. 21:6 ). В новом, сходящем с небес Иерусалиме, изображенном в Апокалипсисе, нет храма, ибо Господь Бог Вседержитель – храм его, и Агнец… Город не имеет нужды в солнце и луне, потому что светильник его – Агнец ( Откр. 21:22–23 ). Но посреди города протекает чистая река воды жизни, светлая, как кристалл, исходящая от престола Бога и Агнца; на берегу реки растет древо жизни ( Откр. 22:1–2 ). Этот последний образ отсылает нас и к видению храма в Книге пророка Иезекииля, где тоже описывается поток, по берегам которого растут деревья ( Иез.47:5–7 ), и к повествованию книги Бытия о древе жизни, насажденном посреди рая ( Быт. 2:9 ). Доступ к этому дереву для человека был закрыт после грехопадения ( Быт. 3:22 ). Его вновь открывает Агнец, берущий на Себя грех мира. |
| Отметим знакомые толстовские мысли: жить надо не для славы, но для души; истина Христова (заметим, что герой читает и осмысливает только те места, которые «вполне понятны») вызывает умилённое состояние и даёт блаженство на земле при любых внешних условиях. Достижение «умилённо-торжественного состояния» (14,291) и стало для Светлогуба тем внутренним и внешним преображением, к которому должен стремиться каждый. Это преображение не укрылось от внимательных испытующих глаз крестьянина-раскольника, душою ощутившего, что этот безвестный «юнош» знает истинную веру . После долгих поисков и сомнений старику открывается эта истина: «Тот юнош с Агнцем был. А сказано; Агнец победит я, всех победит... И кто с Ним, те избраннии и вернии» (14,307). Смысл этого утверждении имеет опору в Писании: «Они будут вести брань с Агнцем, и Агнец победит их; ибо Он есть Господь господствующих и Царь царей , и те , которые с Ним, суть званные и избранные и верные» (Откр . 17, 14). Агнец же есть Христос. «На другой день видит Иоанн идущего к нему Иисуса и говорит: вот Агнец Божий , Который берёт на Себя грех мира» (Ин. 1, 29). В системе толстовского вероучения Светлогуб стал не просто со Христом, но стал и как Иисус , то есть стал сыном Божиим. Видение старика-раскольника перед смертью— художественный символ всей веры Толстого, итога его поисков и раздумий над жизнью, зримое воплощение Царства Божия на земле: «Старик раскольник умирал, и духовному взору его открылось всё то, чего он так страстно искал и желал в продолжение всей своей жизни. Среди ослепительного света он видел Агнца в виде светлого юноши, и великое множество людей из всех народов стояло перед ним в белых одеждах, и все радовались, и зла уже больше не было на земле. Всё это совершилось, старик знал это, и в его душе и во всём мipe, и он чувствовал великую радость и успокоение» (14,311). Нет ничего для Толстого выше этого и желаннее этого. Человек стал сыном Божиим. И всё-таки не вполне понятно: Светлогуб, светлый юноша среди ослепительного света, как будто занимает место Христа? Нет, понятно, когда вспомним: ещё переводя Евангелие от Иоанна, Толстой отразил свою идею об однородности во плоти всякого человека Отцу. Следовательно, каждый однороден и Христу— и может, осознав эту свою однородность, заменить собою Христа. Не так ли и сам Толстой мнил себя заменою Христу? |
| Помимо птицы пеликана, и любая мать, грудью кормящая свое чадо, – это символ Христовой любви и Христовой жертвенности. Ибо, кормя ребенка из своей груди, мать насыщает его своим телом и своей кровью, поскольку и то, и другое содержится в молоке. Посему если когда увидишь мать, кормящую свое дитя, – мать, а не наемницу, – то знай, что видишь образ Христовой Литургии, естественно, в смысле узком и ограниченном. Ведь Христос отдал Себя не за одного человека, а за миллионы и миллионы людей, включая даже неправедников и грешников. Вдал Он Себя праведникам в пищу, а грешникам в цельбу, – но действительно всем, чтобы все походили на Него, как дети на своего Отца, дабы Его Ангелы узнали их пред вратами Небесного Царства и пропустили внутрь к Нему. О если бы каждый знал, что Христос горит к нему любовью гораздо большей, чем его родная мать! Ибо мать, вскармливавшая его грудью, давала ему [лишь] нечто от себя и из себя и, причем, только одну часть, а Христос всего Себя отдает в жертву за него – всего, вплоть до конечного издыхания и до последней капли крови. Материнская любовь – лишь бледный отсвет любви Христовой. Знатокам языка известно, что слово Литургия означает общее дело. То есть дело Христовой любви объемлет всех вообще людей, которые эту любовь принимают и любовью на нее отвечают. Не общая мысль и не общая идея, а общее дело. Ведь Христова любовь к грешному и неправедному человеческому роду засвидетельствована делом крайнего самопожертвования и отдачи себя всего, телом и кровью. Из стародавних времен провидел Исаия [пророк] Христа как жертвенного Агнца, описав Его такими словами: Он истязуем был, но страдал добровольно и не открывал уст Своих; как овца, веден был Он на заклание, и, как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих (в серб.: Он мучим был и истязуем, но не открыл уст своих. Как агнец, веден был Он на заклание и, как овца пред стригущим ее не отверз уст Своих. – Пер.) ( Ис.53:7 ). [Веден Он был] именно как кроткий и незлобивый ягненок (агнец). Но [только] не [как] обыкновенный ягненок, а как Агнец Божий, с Божественным сознанием, Божественной свободой и Божественной любовью. |
| Сперва, взяв просфору, из которой должно изъять священный хлеб, говорит: в воспоминание Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, по Его заповеди, ибо, сие творите, говорит Он, в Мое воспоминание. И это говорит иерей не об этом только хлебе, но о всей службе, как бы начиная священнодействие с заключения, так как Господь уже по совершении всего таинства присовокупил эти слова: сие творите в Мое воспоминание. Но в чем же состоит это воспоминание? Каким образом мы вспоминаем при священнослужении Господа? Какие Его действия и какое состояние? Я хочу сказать: о чем размышляем, о чем повествуем мы при этом воспоминании? Может быть, о том, что Он воскрешал мертвых, возвращал зрение слепым, останавливал Своим словом ветры, напитал досыта немногими хлебами тысячи, – что показывало в нем Бога и Всемогущего? Нет. Напротив, вспоминаем то, что, по-видимому, служит признаком немощи, – крест, страдания, смерть, – вот на чем Он повелел нам останавливаться при воспоминании о Нем 562 . Затем священник отрезает от агничной просфоры правую сторону со словами: «Яко овча на заколение ведеся». Затем надрезается левая сторона со словами: «и яко агнец прямо стригущаго Его безгласен, тако не отверзает уст своих». При надрезании верхней стороны священник произносит: «во смирении Его суд Его взятся». Надрезая нижнюю, он говорит: «род же Его кто исповесть?» Затем, после слов диакона «Возми, Владыко» («Подними, Владыка») от получившегося куба священник отрезает дно, произнося: «яко вземлется от земли живот Его». Все слова, произносимые священником, заимствованы из книги пророка Исаии, содержащей предсказание о страждущем Мессии: «Как овца, веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих. От уз и суда Он был взят; но род Его кто изъяснит? ибо Он отторгнут от земли живых» ( Ис.53:7–8 ). После этого диакон произносит: «Пожри, Владыко» («Заколи, Владыка») 563 , и священник полагает Агнец на дискос со словами: Жрется Агнец Божий, вземляй грехи мира, за мирский живот и спасение. |
| Это означает, что никому из сотворенных существ недоступно ведение тайн Божиих. Эту недоступность усиливает еще выражение " ниже зрети ю " , то есть даже " посмотреть в нее " (ст. 1-3). Тайновидец много скорбел об этом, но был утешен одним из старцев, который сказал: " Не плачь: вот Лев от колена Иудина, корень Давидов, победил и может раскрыть сию книгу и снять семь печатей ея " . " Лев " здесь означает " сильного " , " героя " . Этим указывается на пророчество патриарха Иакова о " Льве из колена Иудина " , под которым разумелся Мессия – Христос (Быт. 49:9-10). Взглянув, Тайновидец увидел " Агнца, как бы закланнаго, имеющаго семь рогов и семь очей " . Этот Агнец, носивший на Себе следы того, что Он был принесен в жертву, есть, конечно, " Агнец Божий, вземляй грехи мира " (Иоан. 1:29), то есть Господь наш Иисус Христос. Единственно Он оказался достоин раскрыть книгу судеб Божиих, ибо Он, как принесший Себя в жертву за грехи людей, Сам явился исполнителем определений Божиих о спасении человеческого рода. Дальнейшее вскрытие Им семи печатей книги и обозначает самое исполнение Божественных определений Единородным Сыном Божиим, как Спасителем человечества. Семь рогов – это символы Его крепости (Пс. 74:11), а семь очей означают, как тут же объяснено, " седмь духов Божиих, посланных во всю землю " , то есть семь даров Святого Духа, почивающих во Христе, как Помазаннике Божием, о чем говорили еще св. Пророк Исаия (11:2) и св. Пророк Захария (4 гл.). Семь очей символизируют вместе с тем и всеведение Божие. Агнец стоял " посреди престола " , то есть там, где и надлежало быть Сыну Божию – одесную Бога Отца (ст. 4-6). Агнец взял книгу из руки Сидящего на престоле, и тотчас же четыре животных – Серафим, и 24 старца, пав ниц, воздали Ему Божеское поклонение. Гусли, которые они имели в руках, означают гармоничное и благозвучное Божественное славословие, звучное пение их душ; золотые чаши, как тут ж объясняется – наполненные фимиамом, молитвы святых. И воспели они Сыну Божию, Искупителю человечества подлинно " песнь нову " , не слыханную от создания мира, о которой предрекал еще псалмопевец Царь Давид (Пс. |
| Этот Агнец, носивший на Себе следы того, что Он был принесен в жертву, есть, конечно, «Агнецъ Бoжiй, вземляй грхи мíра» – «Агнец Божий, Который берет [на Себя] грех мира» ( Ин.1:29 ), то есть Господь наш Иисус Христос Единственно Он оказался достоин раскрыть книгу судеб Божиих, ибо Он, как принесший Себя в жертву за грехи людей, Сам явился исполнителем определений Божиих о спасении человеческого рода. Дальнейшее вскрытие Им семи печатей книги и обозначает самое исполнение Божественных определений Единородным Сыном Божиим, как Спасителем человечества. Семь рогов – это символы Его крепости ( Пс. 74:11 ), а семь очей означают, как тут же объяснено, «седмь духовъ Бoжiuxъ, посланныхъ во всю землю» – «семь духов Божиих, посланных во всю землю», то есть семь даров Святого Духа, почивающих во Христе как Помазаннике Божием, о чем говорили еще св. пророк Исаия (11:2) и св. пророк Захария (4 гл.). Семь очей символизируют вместе с тем и всеведение Божие. Агнец стоял «посред престола» – «посреди престола», то есть там, где и надлежало быть Сыну Божию – одесную Бога Отца. Откр. 5:7–8. И npiuдe и npiяmъ книгу от десницы Сдящаго на престол. И егда npiяmъ книгу, четыри животна и двадесять и четыри старцы падоша предъ Агнцемъ, имуще гусли и фiaлы златы полны uмiaмa, иже суть молитвы святыхъ. И Он пришел и взял книгу из десницы Сидящего на престоле. И когда Он взял книгу, тогда четыре животных и двадцать четыре старца пали пред Агнцем, имея каждый гусли и золотые чаши, полные фимиама, которые суть молитвы святых. Агнец взял книгу из руки Сидящего на престоле, и тотчас же четыре животных – Серафима и 24 старца, пав ниц, воздали Ему Божеское поклонение, гусли, которые они имели в руках, означают гармоничное и благозвучное Божественное славословие, звучное пение их душ; золотые чаши, как тут же объясняется – наполненные фимиамом, молитвы святых. «Фимиам означает благовонную жертву верных, приносимую ими нескверным житием, ибо, как говорит божественный Павел, „Христово блaroyxahie есмы“ – „мы Христово благоухание“ ( 2Кор. 2:15 ); фиалы – помышления, из которых исходят благовоние добрых дел и чистая молитва» (св. |
|
|
