| Скоро я поняла, что место это святое, что здесь живет Бог. Потому что когда у меня возникал какой-либо мучительный вопрос, проблема, терзания - Господь тут же подводил меня к решению этой проблемы, подсказывал выход из положения или посылал человека, который давал ответ на мой вопрос или решал мою проблему, во всяком случае, утешал, приводил мое состояние в равновесие. Просто надо было от всего сердца попросить Его, просто надо очень верить в Бога. А еще обязательно сходить на игуменское кладбище к игумену Дамаскину . Встречи Какие бы правильные слова не говорили отцы и какие бы прописные истины не звучали для нас из их уст, в Бога поверишь лишь тогда, когда увидишь Его в глазах близкого человека . Вот и в моем воцерковлении, на моей дороге к Богу именно Валаам поставил вехи - подарил встречи с необыкновенными людьми, повлиявшими на мое православное сознание, некоторые из них перевернули всю мою жизнь. Одним из самых главных уроков - урок смирения - я усвоила, общаясь с женщинами, с которыми познакомилась на Валааме. Матушку Неонилу впервые я увидела осенью 2006 г., когда привозила на остров декоративные растения и кустарники по заказу отца Агапия из Всесвятского скита. Заглянув в садовый домик в Среднем саду к отцу Григорию, я краем глаза увидела, что в доме хозяйничает худенькая немолодая женщина, и не придала этому особого значения. Я уже привыкла к тому, что отцам, особенно тем, у кого в послушании довольно большое хозяйство, всегда помогают какие-то паломницы, обычно матушки пожилого возраста, тихие и незаметные. Непритязательные, но очень исполнительные, они становятся незаменимыми помощницами. При этом беззаветно верующие, не пропускающие ни одной службы, и усердно молящиеся за кого-то из своих родных: детей или непутевых мужей. Многие жили в монастыре только летом, и лишь немногих духовники благословляли оставаться на зиму. Поэтому я несколько удивилась, увидев эту женщину и весной в том же доме в Среднем саду. В тот приезд отец Григорий поселил нас там же, в одной комнатке с ней, которая, впрочем, являлась единственным жилым помещением в домике. Там помещалась только ее кровать, небольшой стол, вешалка у входа, полка для книг и в углу - аналой, перед которым несколько икон. |
| Большим политическим весом обладали подчас и антиохийские патриархи. Среди предстоятелей Антиохийской церкви конца X–XI века встречались как выходцы из центральных областей Византии (греки и армяне-халкидониты), так и – в первые десятилетия византийской власти – сиро-палестинские арабы. Крупнейшей фигурой в этом ряду был патриарх Агапий (978–996 гг.), бывший митрополит Халеба. После смерти антиохийского патриарха Феодора (970–976 гг.) Агапий повез список кандидатов на замещение опустевшего престола в Константинополь, на утверждение императору Василию II. В это время, в разгар восстания Варды Склира, Антиохия отпала от власти императора и присоединилась к мятежникам. Агапий обещал Василию II, военное положение которого было тогда очень тяжелым, вернуть Антиохию под власть Константинополя, испрашивая в награду сан патриарха. Сильные личности, император и митрополит, поняли, что стоит сделать ставку друг на друга. Тайно вернувшись в Сирию, Агапий от имени базилевса вошел в контакт с магистром Убейдаллахом, наместником Антиохии, и убедил его перейти на сторону Василия II. Варда Склир несколько раз пытался вернуть город под свой контроль, но потерпел неудачу. В 977 г. мятеж был подавлен императором, Склир бежал в земли мусульман. За услуги, оказанные империи, Агапий 22 января 978 г. был возведен в сан патриарха антиохийского. В последующие годы он выдвинулся на ключевую роль в антиохийской региональной элите. Патриарх сблизился с доместиком схол Востока 124 Вардой Фокой и негласно поддержал его честолюбивые планы овладеть императорским престолом. В результате начавшегося в 987 г. мятежа Фоки Агапий и стоявшая за ним провинциальная знать, видимо, рассчитывали повысить свою роль в управлении империей. После поражения и гибели Варды Фоки весной 989 г. Агапий, пытаясь оправдаться перед Василием II, поднял восстание антиохийцев против наместника Фоки, его сына Льва. Однако в руки императора попала секретная переписка Варды, и причастность патриарха к мятежу была раскрыта. В конце 989 г. его выслали в Константинополь. Как ни странно, Василий II, прославившийся своей абсолютной беспощадностью, почему-то не тронул Агапия. Семь лет он провел в столице под почетным арестом, продолжая руководить делами своего патриархата. В сентябре 996 г., после настойчивых уговоров императора, Агапий согласился отречься от престола в обмен на пожизненную пенсию и сохранение его имени в диптихе. Умер он через год в одном из константинопольских монастырей. 125 По утверждению византийского канониста XI века Никона Черногорца, именно с этого времени установился порядок рукоположения антиохийских патриархов в столице империи. 126 |
| В рукописном Валаамском патерике сохранилась назидательная история с надписанием: «Помощь иноку из загробного мира», рассказывающая о благодатном заступничестве о. Вениамина: «Справедливо св. отцы сказали, что “монах не вернется в свою келию таким, каким вышел из нее!” Что же сказать нам о тех отлучках невольных, за святое послушание, из обители иноков, когда им приходится долго жить среди мира и его соблазнов, например: на подворьях в городах или, что еще несравненно опаснее и вреднее для инока, это жить среди семьи, окруженным разными соблазнами мирскими? В такую обстановку жизни попадают священноиноки, когда их временно посылают, например, на приход вместо священника, тогда поневоле приходится иноку жить в семье среди соблазнов. Враг старается уловить в свои сети вышедшего из обители инока, и только сила молитв и сила св. послушания сохраняют их от нападения греховного. Рассказывал нам один инок, находящийся в подобной обстановке. “Однажды, когда мне было очень тяжело и я уже был на краю гибели, а помощи подать мне было неоткуда, я находился в сильном волнении, как вдруг, моментально, совсем неожиданно для меня, я впал в забывчивость или как бы в легкий сон. И вот, я вижу, откуда-то по воздуху величаво и радостно идет ко мне покойный наш старец иеросхидиакон Вениамин в полной схиме. Лицо у него было как свет, схима словно огненная, лучи света испускает от себя вся его величавая личность. Подошел он ко мне, приятный, веселый и радостный. Увидел его я, бросился к нему как бы на шею и низко-низко поклонился ему. Затем стал жаловаться на свое тяжелое положение, сказав ему между прочим: “Помолитесь, батюшка, за меня, мне ведь здесь очень тяжело стало жить!” “Я за тебя постоянно молюсь! – ответил старец, – не скорби, Бог да поможет тебе и да сохранит тебя!” С этими словами старец моментально от меня скрылся, а я будто бы очутился уже на Валааме, в церкви Предтеченского скита. Вижу, на своем обычном месте, за правым клиросом, сидит уважаемый всеми нами, в то время еще здравствующий старец схимонах о. |
| Вернувшись в январе 1916 г. на Валаам, о. Ириней сначала участвовал в совершении богослужений, а потом в течение многих лет нес послушание при раке преподобных, бессменно и неопустительно стоя все службы в монастырском соборе и наблюдая за чи- стотою и опрятностью священной раки, возжигая ее лампады и светильники. «Сколько раз после ранней обедни задерживались мы у святой раки, слушая поучительные беседы отца Ири- нея о самых разнообразных вещах, – вспоминает один из паломников. – То говорил он нам о молитве, то рассказывал о себе, то о подвиге монашества. Иногда шутил и в остроумии своем бывал неподражаем, но лицо его при этом всегда оставалось совершенно серьезным: ни тени улыбки ни во взгляде, ни в одной черте лица. Этим он не раз приводил нас в недоумение: шутит он или говорит серьезно, пока мы не привыкли и не научились разбираться в его словах. И любили мы эти его шутки. Многие из них вспоминаются и поныне, когда друзья Валаама соберутся вместе теплым кружком и с любовью снова и снова делятся дорогими воспоминаниями. Помногу иной раз беседовал с нами отец Ириней, по временам задавая вопросы и внимательно слушая, потом поучал, отечески наставляя, утешал, разрешал сомнения. Иногда он жаловался на свои телесные недуги и немощи, которые его действительно часто и сильно одолевали. Ужасные ревматические боли часто лишали его и того кратковременного сна, какой позволяют себе подвижники благочестия. Но и в такие моменты физического недомогания чувствовалось, что где-то глубоко на дне его души царит все та же ясная любовь христианина, та же чудная и мирная радость о Господе. “Ангелы Божии, здравствуйте!” – всегда приветствовал нас отец Ириней и, благословляя, опускал на наши головы свою старческую сухую руку. И прикосновение это было полно такой чистой, отеческой ласки, что умиление охватывало душу и часто хотелось опуститься на колени и сказать: “За что, батюшка, вы нас так любите? Ведь мы этого ничем не заслужили”. И чувствуешь словно какую-то свою виновность перед ним, быть может, оттого, что не умеет сердце мирянина ответить на эту любовь чувством должной взаимности, а хочет, бесконечно хочет и просит у Господа помощи. Так любовь инока сама собою учит мирянина смирению». |
| (продолжение списков, представленных в I u II томах) Источники Nicephori archiepiscopi Const. opuscula histórica, ed. De Boor. Lipsiae. 1880. Georgii Pisidae. De expeditione persica. I–II–III; Bellum avaricum; Heraclias, I–II (Bonnae. 1837). –Carmina inedita, ed. Leo Sternbach (Wiener Studien, XIII, 1891). Analecta Avarica, ed. Leo Sternbach. Cracoviae. 1900. Corpus scriptorum christianorum orientalium. Scriptores Syri, ser. tertia, tomus IV. Chronica minora, pars prior. 1903; pars secunda. 1904; pars tertia. 1905. –t. VII. Eliae metropolitae Nisibeni opus chronologicum. I–II. 1910. Chronique de Denys de Tell Mahré, quatrième partie, publiée et traduite par Chabot. Paris. 1895. Budge. The Book of Governors. The Historia Monastica of Thomas, Bishop of Margâ. I–II. London. 1893. Severus ibn Mukaffa. Evetts. History of the Patriarchs of the coptic Church of Alexandria (Patr. Orient. I). Paris. 1907. Chronique de Jean de Nikiou, trad, par Zotenberg (Notices et Extraits, XIV). Paris. 1883. Eutychii Patriarchae Alexandiae Annales. P. G. IH, 907–1156. Kitab al Unvan. Histoire universelle, écrite par Agapius de Menbidgj, trad, par A. Vasiliev. (Patr. Orient. VII). Барон Розен. Заметки о летописи Агапия Манбиджского. Жур. Мин. Пр. 1884, январь. Agnellus qui et Andeas, Liber Pontificalis Ecclesiae Ravennatis, ed. Holder-Egger (M. G. h. Scr. rerum Langobardicarum). 1878. Fredegari et aliorum chronica, ed. Krusch (M. G. h.). 1888. Себеос. История императора Иракла. Перев. с армянского (Патканова). Спб. 1862. – traduite de l’arménien et annotée par Macler. Paris. 1904. Hübschmann. Zur Geschichte Arméniens und der esten Kriege der Araber aus dem armenischen übersetzt. Гевонд. История Халифов. Перевод с армянского (Патканова). Спб. 1862. Моисей Каганкатваци. История Агван. Перевод с армянского (Патканова). Спб. 1861. Георгий Мтацминдели. Осада Константинополя скифами, кои суть русские, поход императора Ираклия в Персию. (Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып. XXVII). Тифлис. 1900. 2 |
| В то же гонение прославился в Солуне святой витязь Димитрий, тяжкими мучениями достигший венца, и четыре непорочные девы, Агапия, Хиония, Ирина и Анисия, предпочли вечность со Христом временной славе; как злато, искушенное огнем, души их, в пылающем костре, возлетели к Господу. Не уступила им мужеством св. Параскева, пострадавшая в Иконии ради небесного жениха, и в Тарсе Киликийском три мужественных исповедника, Тарасий, Пров, Андроник, испытанные всеми муками, пощаженные зверями амфитеатра, довершены были гладиаторами, более их свирепыми; верные, собрав мученические останки, сохранили и повесть о их страданиях. Там же царственная Иулитта, от рода владетелей Ликаонских, с трехлетним младенцем, забыла высокий сан свой и материнскую любовь для небесного Царя и Отца. С изумительной твердостью перенесла она горькое зрелище, как свирепый судья разбил о камень ее младенца, и потом спокойно положила голову свою на плаху. И многие между христианами Палестины, которые пощажены были вначале гонений, когда жертвами наиболее избирались клирики, не избежали мучений. Так, в течение трех лет гонение языческое обтекло вселенную и возвратилось к тем же местам, где возникло; но одни только замечательные жертвы из тьмы пострадавших сохранили нам поименно, или летопись Евсевия, или подлинные акты трибуналов Римских, или местное благочестие христиан, записавших подвиги своих мучеников для назидания близких и отдаленных краев. Между тем престарелый Диоклетиан вынужден был Галерием сложить с себя порфиру, вместе с соправителем Максимианом Геркулием, и облечь ею двух новых кесарей, столь же ненавистных, Максимина Даию и Севера. Повиновался слабый император и, уступив верховный сан тому, кто заставил его отречься от престола, удалился в грустное уединение на родину свою Далматию. В Британии Констанция Хлора провозгласили также императором, а сын его, великий Константин, на которого обращены были все надежды империи, видя несправедливость Галерия в выборе кесарей, спасся бегством из Никомидии, где готовилась ему тайная гибель. Он застал в Британии отца своего уже на смертном одре и был объявлен его преемником по единодушному воззванию преданных ему легионов и областей, благоденствовавших в кроткое правление Хлора. Константин немедленно обнародовал полную свободу вероисповедания. Тогда отдохнул Запад от тяжкого гонения, и мир водворился временно в Церквах Италии, Африки, Испании, Галлии; но Иллирия, Восток и Египет страдали под гнетом свирепого Галерия, уже не знавшего меры своим злодействам, и подобного ему Максимина Даии, который избрал Сирию поприщем своих беззаконий. |
| Увидел ее и отец Дамиан: «Ну что ты тут сидишь под ступеньками, тебе же холодно, иди спи под дверью отца Андрея»... Оба старца жили в одном коридоре и двери их келий никогда не закрывались от посетителей... Отец Андрей принимал всех: отчитывал бесноватых, исцелял больных, помогал нищим, всех кормил с Лаврской трапезы... Вот к этому-то порогу и послал отец Дамиан осиротевшее чадо отца Кронида... Спустя много лет я поняла смысл этого благословения: Липа уже должна была приблизиться к порогу чудодейственного старца. Все было еще впереди: оживление умершего от угара ребенка, исцеление от смертельных болезней, изгнание бесов, необычайная прозорливость, действие благодати Святого Духа такое, что силы природы повиновались ей, безграничная, всеобъемлющая любовь к людям и добрым, и злым, бескорыстная щедрость... Что еще я заметила, – отец Дамиан очень тепло и заботливо относился к Липе, разговаривал с ней как равный с равной, как со своей сотрудницей, видимо, провидел в ней угодницу Божию и свою последовательницу. Шло время, умножались грехи людские, над Лаврой сгущались черные тучи: поползли слухи о ее закрытии. Странным стало поведение Липы, – она воздевала к небу руки, громко кричала на своем мордовском языке, падала на колени и плакала... (Скорбела матушка, предвидя скорое закрытие святыни) Гроза разразилась в марте 1961 года: ярко засиявшая звезда великой святыни закатилась сразу. Умолкли колокола. Замолчал дивный хор монахов, не слышалось больше молитв в церквах, закрылись двери келий, опустели коридоры, погасли лампады. Старцы расходились – одни в вечность, другие гонимые властями... После закрытия Киево-Печерской Лавры блаженная Алипия поселяется в маленьком домике около Голосеевской пустыни. Местные жители, знавшие о чудесах исцеления по молитвам праведницы, нескончаемым потоком шли к ней за молитвенной помощью, советом, исцелением. Из воспоминаний Марфы: – Очень строго матушка Алипия соблюдала посты – Первую и Страстную неделю Великого поста, среду и пятницу каждой недели она ничего не ела. Спать не ложилась, всю ночь молилась. На шее на шнурке носила большую связку ключей – своеобразные вериги. |
| Юстиниан в государственных интересах стремился следовать униональной политике, однако свою церковную политику он все же выстраивал на основе Халкидонского собора. По мнению Прокопия Кесарийского и Евагрия, стремясь сохранить мир в империи и не потерять власть из-за религиозных разногласий, Юстиниан для церковного равновесия отвел своей жене роль сторонницы монофизитского учения. В ее дворце в Константинополе жило до 500 монофизитов. Монофизиты без опасения бежали в Константинополь из Сирии, где на них совершено гонение. В столице они чувствовали себя в полной безопасности. Избегая первоначально решительных действий, Юстиниан пытался разрешить церковный конфликт путем открытых диспутов. Однако диспуты почти не дали результатов. О неоднозначности церковной ситуации в Константинополе свидетельствуют события ноября 533 г., связанные с землетрясением. Во время землетрясения жители вышли на улицы, распевая Трисвятое с монофизитской прибавкой «распныйся за ны». Вслед за этим они потребовали уничтожить томос, принятый на Халкидонском соборе. В том же месяце император издал богословский указ в духе сочиненного им гимна «Единородный Сыне». В этом указе он говорил, что «Одному и Тому же Христу принадлежат и чудеса и страдания». В 535 г. в Константинополь приехали монофизиты-изгнанники Севир и Феодосий Александрийский. В столице их приютил сочувствовавший монофизитам Анфим Константинопольский. Поставление во епископы Константинополя Мины и утверждение на папском троне Вигилия Юстиниан, стремясь восстановить целостность некогда великой империи и отвоевать у готов Италию, не хотел ссориться с папой, стоявшим на халкидонской позиции. Поэтому по требованию папы Агапия, прибывшего в Константинополь в качестве посла готов, патриарх-аскет Анфим был смещен, а на его место был возведен про-халкидонский пресвитер Мина. Вскоре после этого папа и скончался в Константинополе от внезапной болезни. На этом наступление на монофизитов не завершилось. На соборе в Константинополе Анфим был заочно лишен священства, а лидеры монофизитов во главе с Севиром были высланы императором из столицы. Желая взять реванш, Феодора решила повлиять на избрание нового папы, который бы стал верным орудием ее политики. Выбор Феодоры пал на Вигилия. И хотя прежде Вигилия в Риме избрали Сильверия, римская кафедра была дарована именно Вигилию. В результате клеветы Сильверий был сослан, а Вигилий стал заложником своей благодарности. Расплатой за эту услугу стали постоянные уступки Вигилия воле императора. Спор о «трех главах». Императорский эдикт и причины его возникновения |
| Таких правил не мало находится у Мануила Малакса и у неизвестного автора того покаянного номоканона, который, как выше показано, издается в конце нашего Требника. Само собой, что это явление свидетельствует о малом знакомстве греческих канонистов первой половины настоящего периода с подлинным текстом и составом древних правил, содержащихся в синтагме патриарха Фотия. Но с конца 17 столетия на востоке делаются известными западный печатные издания канонического кодекса греческой церкви и позднейших дополнений к нему, состоящих в постановлениях патриаршего синода и других памятниках церковного права предыдущего периода. С особенным уважением приняты были на востоке уже известным нам два издания: Леунклавия – Jus graeco-romanum и Беверегия – Συνοδικν sive Pandectae canonum ecclesiae graecae. Первое из них, как более редкое и, пожалуй, более нужное для тогдашней церковной практики, употреблялось даже в рукописных копиях и называлось книгой Арменопула на том основании, что оно начинается каноническим синопсисом этого византийского юриста. Но издания Леунклавия и Беверегия почти все разошлись на западе, и лишь очень немногие экземпляры того и другого попали в библиотеки греческих монастырей и в руки высших иерархов восточной церкви. Знакомство с названными изданиями побудило и самих греков заняться делом издания канонического кодекса своей церкви – с целью сделать эту важную книгу, по возможности, общим достоянием своих единоверцев и соплеменников. Первый из этих изданий появились в конце прошлого столетия. Они были делом частных лиц и по своими достоинствам стоят гораздо ниже подобных же западных изданий. Из них заслуживают быть упомянутыми следующие два: 1) издание афонского монаха Агапия, вышедшее в 1787 г. в Венеции под заглавием: Συλλογ πντων τν ερν κα θεων καννων. Издатель в своем предисловии, говоря о необходимости знакомства с подлинным текстом и составом канонов древней Вселенской церкви, между прочими, резко порицает современников за употребление разных рукописных номоканонов, содержащих в себе не подлинные, а мифические каноны. |
| Время отпадения его от Церкви точно определить невозможно. Но принимая во внимание, что Ириней не упоминает его в своем большом сочинении против гностиков, можно думать, что в 80-х гг. II столетия (Contra haereses написано около 185 г.) ересь Флорина не была еще твердо установившейся. В таком случае возникновение ее едва ли можно выносить за пределы ранее начала епископства св. Иринея (177–178 гг.). Гораздо труднее восстановить сущность учения Флорина по названным источникам. Однако общий характер его ясен уже здесь. Св. Ириней определяет заблуждение Флорина как такое, которое касается учения ( τ δγματα) церковного, 1199 а самого его прямо приравнивает к еретикам. 1200 Наименования же посланий св. отца против него – « Περ μοναρχας περ το μ εναι τν θεν ποιητν κακν» и " Περ γδοδος» – дают указание, что он – частнее – принадлежал к гностикам, ибо у последних учение о «восьмерице» было постоянно встречающимся; точно также именно они, скорее всего, могли отрицать божественное единодержавие, заменяя единого Бога плеромой эонов. Однако отождествлять воззрения Флорина (в особенности в начале его отпадения от Церкви) с ранними гностическими системами нельзя. Учение его было своеобразным, новым по сравнению с теми. Ириней говорит, что его взглядов не осмеливались высказывать жившие до него еретики (а гностиков св. отец знал очень хорошо). 1201 Точно так же оттенок новизны усвояет им и Евсевий. 1202 Говоря же о « Περ γδοδος», церковный историк замечает, что это сочинение написано Иринеем, когда Флорин уже впал в ересь Валентина. 1203 Склонность его к валентинианству в данное время (« Περ γδοδος» и письмо к Виктору о Флорине написаны, вероятно, одновременно, в 90-х гг. II столетия) констатирует и надписание сирийского фрагмента. 1204 Краткие данные из Евсевия и Иринея в последнее время нашли себе подтверждение и значительно дополнены сообщением о Флорине во «Всеобщей истории» арабского писателя Агапия (Mahbub), епископа Иерапольского – Менбиджского. 1205 Сообщение это вполне независимо от Евсевия, и нет основания заподозривать его достоверность. 1206 |
|
|
