| Обращение кн. Изяслава за помощью в Венгрию и Польшу. Радзивиловская летопись. XV в. (БАН. 34.5.30. Л. 188 об.) Отказ кн. Юрия Долгорукого выполнить условия договора с Изяславом Мстиславичем. Обращение кн. Изяслава за помощью в Венгрию и Польшу. Радзивиловская летопись. XV в. (БАН. 34.5.30. Л. 188 об.) После примирения в 1147 г. Владимира и Изяслава Давидовичей со Святославом Ольговичем задача противостояния черниговским князьям стала одной из важнейших для И. М., в то время как Ростислав Мстиславич должен был сдерживать Юрия Долгорукого на севере. В нач. 1148 г. И. М. взял Городец Остёрский, представлявший собой анклав ростово-суздальских князей в Юж. Руси. Вскоре И. М. осадил Чернигов и разорил городскую округу. В 1148 г. И. М. заключил союз с черниговскими князьями, в февр.- марте 1149 г. Мстиславичи разорили владения ростово-суздальского князя в верховьях Волги. В июле 1149 г. войска Юрия Долгорукого и союзные ему половцы выступили на Киев. В сражении под Переяславлем 23 авг. 1149 г. они нанесли поражение отрядам И. М., который бежал во Владимир-Волынский. Получив помощь из Центр. Европы, И. М. намеревался возобновить борьбу за Киев, для чего позвал на киевский стол дядю Вячеслава Владимировича. Однако союзники И. М. оставили его из-за нападения пруссов на Польшу, а Юрия Долгорукого поддержал галицкий кн. Владимирко Володаревич. В этой ситуации И. М. начал переговоры с Юрием Долгоруким. В марте 1150 г. между князьями был заключен мир, по к-рому И. М. отказался от Киева. На состоявшейся позднее встрече Юрия и Вячеслава Владимировичей с И. М. в Пересопнице было решено вернуть последнему его имущество, захваченное ростовским войском в сражении 23 авг. 1149 г. Невыполнение Юрием Долгоруким условий договора стало поводом для И. М. к походу на Киев летом 1150 г. После победы над отрядами Глеба Юрьевича у Пересопницы И. М. вступил в столицу и вынудил въехавшего туда ранее Вячеслава Владимировича перейти в Вышгород. Между тем Юрий Долгорукий соединился с Ольговичами и Давидовичами, на помощь ему шел галицкий кн. |
| Владимирко Володаревич. В этих неблагоприятных обстоятельствах И. М., желая прикрыться династическим авторитетом Вячеслава Владимировича, старшего брата Юрия Долгорукого, поехал в Вышгород и, признав старейшинство дяди, предложил ему киевское княжение. И. М. добился соглашения с дядей, но из-за военного столкновения с Владимирком Володаревичем не смог сохранить Киев и отступил во Владимир-Волынский. В кон. февр.- нач. марта 1151 г. И. М. начал новый поход на Киев. Заняв город, князь подтвердил старейшинство Вячеслава Владимировича, и последний торжественно въехал в Киев в качестве старшего соправителя И. М. «Дуумвират» обеспечил легитимность киевского княжения И. М. с т. зр. родового старейшинства и лишил Юрия Долгорукого возможности выдвигать претензии на киевское княжение. В мае 1151 г. на р. Рут (ныне Протока) состоялось решающее сражение в ходе военного противостояния И. М. и Юрия Долгорукого, в к-ром войска ростово-суздальского князя были разгромлены, а И. М. тяжело ранен. Юрий Долгорукий бежал в Переяславль, после чего до смерти И. М. не предпринимал активных попыток захватить киевский стол. К весне 1152 г. И. М. лишил Юрия Долгорукого всех владений в Юж. Руси (Переяславля, Городца Остёрского). В февр. 1153 г. И. М. вместе с племянником Романом Ростиславичем и черниговскими союзниками осадил Новгород-Северский, принудив кн. Святослава Ольговича просить мира и обещать разорвать союз с Юрием Долгоруким. В 1152-1154 гг. И. М. организовал неск. походов на Галицкое княжество, в результате к-рых он вернул захваченные в 1151 г. галицким кн. Владимирком Володаревичем города Шумск, Тихомль, Выгошев и Гнойница в Погорине, а также Бужск. И. М. был женат дважды. Первый брак был заключен до 1130 г. (обзор мнений о возможном происхождении его 1-й супруги см.: D browski D. Genealogia Mcisawowiczów. Kraków, 2008. S. 121-126), княгиня скончалась зимой 1151/52 г. Весной 1154 г. И. М. женился на «обезской царевне», по предположению исследователей Русудан, дочери груз. царя Деметре I. |
| и) В 1831 году 28 февраля скончался в Москве генерал от инфантерии Степан Степанович Апраксин. В молодых летах он коротко познакомился с князем Василием Владимировичем Долгоруковым. Оба они служили в одном полку; первый – в чине полковника, второй – майора. Долгоруков умер в 1789 году в совершенной бедности, так что не было средств похоронить его. Друг его Степан Степанович Апраксин устроил на свой счет погребение и поминовение князя; казалось, он отдал последний долг как бы родному брату. На третий день после похорон, умерший Долгоруков явился к своему благодетелю с тем, чтобы принести ему свою благодарность. Таинственный гость предсказал неизменному и сердобольному другу долгую и благополучную жизнь на земле, обещался явиться незадолго до его кончины. После того добрый Апраксин был особенно внимателен к нуждам бедных и радовался всякий раз, когда представлялся ему случай к благотворительности. Прошло 42 года, и верный своему обещанию князь Долгоруков вторично посетил старца-генерала в десять часов вечера. Прежде всего князь счел нужным напомнить о себе и о том благодеянии, какое ему было оказано много лет тому назад, потом увещевал своего друга готовиться к смерти, имеющей последовать через 20 дней, обещался еще раз посетить его за три дня до его кончины и вдруг вышел из комнаты. Апраксин поверил словам загробного вестника: исповедался, причастился и посвятился елеем. За три дня до смерти он пригласил к себе на ночь одного друга. В 11 часов ночи явился Долгоруков и вступил в беседу со старцем Апраксиным. Присутствовавший его друг после рассказывал многим, что во время разговора Апраксина с Долгоруковым он ощущал невольный страх, хотя явившегося князя не видал, но голос его слышал. Через три дня Апраксин скончался. После его смерти в Москве долго носилась молва о его свиданиях с покойным Долгоруковым. (Душеполезн. чт. 1867 г., ч. I). к) «Вскоре по выпуске в офицеры, дядя мой Логгин Иванович Греч отправился к армии, действовавшей против турок, – рассказывает в своих записках Н. И. Греч. – Умер он в 1772 г. от моровой язвы в Яссах. Он был любимцем своей матери и, как говорит семейное предание, явился ей в минуту своей смерти. Моя бабушка, а его мать, однажды после обеда легла отдохнуть; вскоре выбежала она из своей спальни, встревоженная, и спрашивала у домашних: “Где он? Я еще не спала”. – “Кто?” – спрашивают ее домашние. – “Как кто? Сын мой, Логгин Иванович! Я начала было засыпать, вдруг услышала шорох, открыла глаза, и вижу, что он проходит бережно, с остановкой, мимо дверей спальни, чтобы не разбудить меня. Где он? Не прячьте его”. Ее уверили, что Л. И. не приезжал, и что ей это пригрезилось, и она со слезами убедилась в своей ошибке. В это время вошел в комнату зять ее Безак. Узнав о случившемся, он призадумался, вынул из кармана записную книжку, и записал день и час этого случая. Через две недели было получено письмо, что в этого самый час Логгин Иванович скончался». (Из записок Н. И. Греча). |
| Всеволод Ольгович 5 марта 1139 – 30 июля 1146 21. Игорь Ольгович 30 июля 1146 – 13 августа 1146 22. Изяслав Мстиславич 13 августа 1146 – 27 августа 1149 23. Юрий Владимирович Долгорукий 28 августа 1149 – лето 1150 24. Изяслав Мстиславич (во второй раз) совместно с Вячеславом Владимировичем лето 1150 – август 1150 25. Юрий Владимирович(во второй раз) начало сентября 1150 – март 1151 26. Изяслав Мстисловичсовместно с ВячесловомВладимировичем(оба в третий раз) после 20 марта 1151 – 19 ноября 1154 27. Вячеслав Владимирович(в четвертый раз) совместно сРостиславом Мстиславичем ноябрь 1154 – декабрь 1154 28. Изяслав Давыдович, внукСвятослава Ярославича январь 1155 – март 1155 29. Юрий Владимирович(в третий раз) 20 марта 1155 – 15 мая 1157 30. Изяслав Давыдович(во второй раз) 19 мая 1157 – декабрь 1158 31. Мстислав Изяславич, внукМстислава Владимировича 22 декабря 1158 – 11 апреля 1159 32. Ростислав Мстиславич(во второй раз) 12 апреля 1159 – после 8 февраля 1161 33. Изяслав Давыдович(в третий раз) 12 февраля 1161 – 6 марта 1161 34. Ростислав Мстиславич(в третий раз) 6 марта 1161 – 14 марта 1167 35. Владимир Мстиславич, внукВладимира Мономаха после 14 марта 1161 – ранее 15 мая 1167 36. Мстислав Изяславич(во второй раз) 15 мая 1167 – 12 марта 1169 37. Глеб Юрьевич,сын Юрия Долгорукого после 12 марта 1169 – конец февраля 1170 38. Мстислав Изяславич(в третий раз) конец февраля 1170 – 13 апреля 1170 39. Глеб Юрьевич (во второй раз) апрель 1170 – 20 января 1171 40. Владимир Мстиславич(во второй раз) 15 февраля 1171 – 10 мая 1171 41. Роман Ростиславич июль 1171 – февраль 1173 42. Михалко и ВсеволодЮрьевичи, сыновьяЮрия Долгорукого 18 февраля 1173 – 24 марта 1173 43. Рюрик Ростиславич 24 марта 1173 – ок. 1 сентября 1173 44. Ярослав Изяславич,внук МстиславаВладимировича после 10 ноября 1173 – декабрь 1173 45. Святослав Всеволодович,сын Всеволода Ольговича 12 дней в декабре 1173 или в январе 1174 46. Ярослав Изяславич(во второй раз) – июнь/июль 1174 47. Роман Ростиславич(во второй раз) июнь/июль 1174 – 22 июля 1176 48. |
| Едва только успел окончить чтение помянных записок, как железные оковы в одно мгновение спали с рук и ног узника, а сам он подошел к служащему священнику и, не говоря ни слова, поклонился ему в ноги до лица земли. Затем вдруг ни его, ни железных оков не стало видно. После этого существо загробное не являлось уже более во время Божественной службы (5) . Свидетельство генерала С. С. Апраксина о явлениях умершего друга В 1831 году 28 февраля скончался в Москве генерал от инфантерии Степан Степанович Апраксин. В молодых летах он коротко познакомился с князем Василием Владимирович Долгоруковым. Оба они служили в одном полку: первый в чине полковника, второй – майора. Долгоруков умер в 1789 году в совершенной бедности, так что не было средств похоронить его. Друг его Степан Степанович Апраксин устроил за свой счет погребение и поминовение князя. Казалось, он отдал последний долг как бы родному брату. На третий день после похорон Долгоруков явился к своему благодетелю с тем, чтобы принести ему свою благодарность. Таинственный гость предсказал неизменному и сердобольному другу долгую и благополучную жизнь на земле, обещал явиться незадолго до его кончины. После того добрый Апраксин был особенно внимателен к нуждам бедных и радовался всякий раз, когда представлялся ему случай к благотворительности. Прошло сорок два года, и верный своему обещанию князь Долгоруков вторично посетил старца генерала в десять часов вечера. Прежде всего, князь счел нужным напомнить о себе и о том благодеянии, какое ему было оказано много лет тому назад, потом увещевал своего друга готовиться к смерти, которая наступит через двадцать дней, обещался еще раз посетить его за три дня до его кончины и вдруг вышел из комнаты. Апраксин поверил словам загробного вестника: исповедался, причастился и освятился елеем. За три дня до смерти он пригласил к себе на ночь одного своего друга. В одиннадцать часов ночи явился Долгоруков и вступил в беседу со старцем Апраксиным. Присутствовавший его друг после рассказывал многим, что во время разговора Апраксина с Долгоруковым он ощущал невольный страх, хотя явившегося князя не видал, но голос его слышал. Через три дня Апраксин скончался. После его смерти в Москве долго носилась молва о его свиданиях с покойным Долгоруковым (6) . Свидетельство афонского подвижника |
| У секретаря тверского Приказа общественного призрения Селинина в 1850 году скоропостижно скончался родитель его, дьячок одной сельской церкви. Сын, узнав о кончине отца, впал в сильную тоску. Долго тяготила она его сердце. Но спустя год по смерти родителя своего, побывав в родном селе, Селинин несколько утешился, особенно тем, как сказывал сам, что видел могилу отца близ самого клироса, на котором певал покойник. Однако безпокойные думы о загробной участи покойного родителя не покидали его до тех пор, пока не явился ему отец во сне. Однажды в Духов день, у обедни, он особенно усердно молился за отца, и в ту же ночь ему приснился покойный, который, подойдя, поклонился в ноги. «Помилуйте, батюшка, за что вы кланяетесь в ноги сыну своему?» – спросил Селинин. Но тот, не отвечая, поклонился второй и третий раз и потом уже сказал: «Спасибо, любезный сын, что ты меня не оставляешь»,- и сделался невидим. («Странник», 1864). 28 февраля 1831 года скончался в Москве генерал от инфантерии Степан Степанович Апраксин. В молодых летах он коротко познакомился с князем Василием Владимировичем Долгоруковым. Оба они служили в одном полку: первый – в чине полковника, второй – майора. Долгоруков умер в 1789 году в совершенной бедности, так что не было средств похоронить его. Друг его Степан Степанович Апраксин устроил на свой счет погребение и поминовение князя; казалось, он отдал последний долг, как родному брату. На третий день после похорон умерший Долгоруков явился к своему благодетелю. Таинственный гость предсказал сердобольному другу долгую и благополучную жизнь на земле и обещал явиться незадолго до его кончины. После того Апраксин был особенно внимателен к нуждам бедных и радовался всякий раз, когда представлялся ему случай к благотворительности. Прошло сорок два года и, верный своему обещанию, князь Долгоруков вторично посетил старца-генерала. Прежде всего, князь напомнил о себе и о том благодеянии, какое ему было оказано много лет тому назад, потом увещевал своего друга готовиться к смерти через двадцать дней, обещал еще раз посетить его за три дня до кончины и вышел из комнаты. Апраксин поверил словам загробного вестника: исповедался, причастился и освятился елеем. За три дня до смерти он пригласил к себе на ночь одного своего друга. В одиннадцать часов ночи явился Долгоруков и вступил в беседу с Апраксиным. Присутствовавший друг после рассказывал многим, что во время разговора Апраксина с Долгоруковым он ощущал невольный страх, хотя явившегося князя не видел, но голос его слышал. Через три дня Апраксин скончался («Душеполезное Чтение», 1867, ч. 1). |
| В 1831 году 28-го февраля скончался в Москве генерал от инфантерии Степан Степанович Апраксин. В молодых летах он коротко познакомился с князем Василием Владимировичем Долгоруковым. Оба они служили в одном полку: первый в чине полковника, второй — майора. Долгоруков умер в 1789 году в совершенной бедности, так что не было средств похоронить его. Друг его Степан Степанович Апраксин устроил на свой счет погребение и поминовение князя; казалось, он отдал последний долг как бы родному брату. На третий день после похорон умерший Долгоруков явился к своему благодетелю, с тем чтобы принести ему свою благодарность. Таинственный гость предсказал неизменному и сердобольному другу долгую и благополучную жизнь на земле и обещался явиться незадолго до его кончины. После того добрый Апраксин был особенно внимателен к нуждам бедных и радовался всякий раз, когда представлялся ему случай к благотворительности. Прошло 42 года, и, верный своему обещанию, князь Долгоруков вторично посетил старца-генерала, в десять часов вечера. Прежде всего князь счел нужным напомнить о себе и о том благодеянии, какое ему было оказано много лет тому назад, потом увещевал своего друга готовиться к смерти, имеющей последовать чрез 20 дней, обещался еще раз посетить его за три дня до его кончины и вдруг вышел из комнаты. Апраксин поверил словам загробного вестника: исповедался, причастился и освятился елеем. За три дня до смерти он пригласил к себе на ночь одного своего друга. В 11 часов ночи явился Долгоруков и вступил в беседу со старцем Апраксиным. Присутствовавший его друг после рассказывал многим, что во время разговора Апраксина с Долгоруковым он ощущал невольный страх, хотя явившегося князя не видал, но голос его слышал. Через три дня Апраксин скончался. После его смерти в Москве долго носилась молва о его свиданиях с покойным Долгоруковым («Душеполезное чтение», 1867 г., ч. I). Сон святителя московского Филарета Один священник с особенным усердием поминал за литургией покойников, так что, если кто раз подавал ему записку о поминовении, он выписывал имена усопших в свой синодик и, не говоря о том подавшему, поминал всю жизнь. При соблюдении такого правила у него составился синодик с таким многотысячным перечнем имен, что пришлось ему разделить его на отделы и поминать по очереди. |
| Стольник Степан Бахметев с подполковником Рихманом получили приказание двинуться против Козаков. Но вместе с этим Петр счел за нужное отправить из западной армии на Дон одного из лучших своих офицеров, майора гвардии князя Василия Владимировича Долгорукого, брата князя Юрия, убитого Булавиным. 12 апреля царь написал Долгорукому, находившемуся в Невле: «Min Her! Понеже нужда есть ныне на Украйне доброму командиру быть, и того ради приказываем вам оное; для чего, по получении сего письма, тотчас поезжай к Москве и оттоль на Украйну, где обретается Бахметев; а кому с тобою быть, и тому посылаю роспись. Также писал я к сыну своему, чтоб посланы были во все украинские городы грамоты, чтобы были вам послушны тамошние воеводы все, и но сему указу изволь отправлять свое дело с помощию божиею, не мешкав, чтоб сей огонь зараз утушить. Роспись кому быть: Бахметев совсем. С Воронежа 400 драгун. С Москвы полк драгунский фон Дельдена да пехотный новый. Шидловский со всею бригадою, также из Ахтырского и Сумского полков; к тому же дворянам и царедворцам всем и прочим сколько возможно сыскать на Москве конных». В «рассуждении и указе, что чинить г. майору Долгорукому» Петр написал: «Понеже сии воры все на лошадях и зело легкая конница, того для невозможно будет оных с регулярною конницею и пехотою достичь, и для того только за ними таких же посылать по рассуждению, самому же ходить по тем городкам и деревням (из которых главный Пристанный городок на Хопре), которые пристают к воровству, и оные жечь без остатку, а людей рубить, а заводчиков на колеса и колья, дабы тем удобнее оторвать охоту к приставанью (о чем вели выписать из книг князь Юрья Алексеевича) к воровству людей; ибо сия сарынь, кроме жесточи, не может унята быть». Долгорукий отвечал: «Я поехал к Москве сего же апреля 21 дня на почте и, как возможно, буду убираться, чтоб мне немедленно ехать, и мешкать на Москве не буду, и которое, государь, указом мне определено дело, надлежит мне немедленно, прося у Бога милости, как возможно скорее тушить, чтоб тот проклятый огонь больше не разгорался. В письме, государь, написано ко мне, чтоб мне выписать из книг Юрья Алексеевича: и мне, государь, и без книг памятно. Ежели Бог милость свою даст, то буду больше делать с примеру князь Юрья Алексеевича, а нежели Шеина, о чем от вашего величества довольно наслышался. В цыдулке, государь, ко мне написано, что ваше величество опасается, чтоб я Булавину, за его ко мне дружбу, понаровки какой не учинил; истинно, государь, доношу: сколько возможно, за его к себе дружбу платить ему буду». Распорядившись отправлением Долгорукого, Петр написал Меншикову: «Командира над всеми тамошними войски учинил я майора нашего, г. Долгорукого (понеже иного достойного на то дело не нашел). А чтоб сему войску сбираться на Туле или в Серпухове, то я не за благо признаваю, ибо тем подано будет ворам сердце, но надлежит к Воронежу или к Козлову идтить, понеже будет наших около 7000, с которыми безопасно, с помощию божиею, наступать возможно». |
| (22) «Когда Пугачев сидел…». Этот анекдот рассказан Пушкину И. Дмитриевым. (23) На Меновом дворе – нужно Монетном дворе, как правильно указано в «Истории Пугачева». (24) «…увидеть хоть его кости…». В рукописи первоначально: «увидеть хоть кости славного бунтовщика. Вот какова наша слава! – Это сказка. Разин никогда не был погребен в краях, где он свирепствовал. Он был четвертован» и т. д. (25) Зорич – Семен Гаврилович (1745–1799), фаворит Екатерины II в 1777–1778 гг.; после уехал за границу, а затем поселился в полученном им имении Шклове, около Могилева, где жил в роскоши и богатстве, устраивая балы, маскарады, спектакли и т. п. (26) Кн. Долгорукая – княгиня Екатерина Александровна Долгорукова (1750–1811), рожд. Бутурлина, жена князя Юрия Владимировича Долгорукова (1740–1830), генерал-аншефа. (27) Кречетников – Михаил Никитич (1729–1793), генерал-аншеф и впоследствии граф, сделал блестящую карьеру благодаря покровительству Г. А. Потемкина, который его ценил как боевого генерала. В 1792 г. командовал войсками в Литве и после второго раздела Польши в следующем году был назначен генерал-губернатором вновь присоединенной к России области. (28) Вельгорский – граф Михаил Юрьевич Виельгорский (см. прим. к стр. 30). (29) Граф д " Артуа – впоследствии король Карл X; будучи в эмиграции, приезжал в Петербург в 1793 г. (30) Кн. К. Ф. Долгорукова – княгиня Екатерина Федоровна (см. прим. к стр. 35 и 75). (31) Херасков – Михаил Матвеевич (1733–1807), поэт. (32) Костров – Ермил Иванович (1751–1796), поэт и переводчик «Илиады»; получил звание бакалавра в 1779 г., а после 1782 г. его называли официальным университетским стихотворцем. (33) Барков – Иван Семенович (1732–1768), переводчик Академии наук, поэт-порнограф. Н. М. Карамзин в своем «Пантеоне российских авторов» передает тот же анекдот, но в другой редакции: «Рассказывают, что на вопрос Сумарокова: „Кто лучший поэт в России?“ – студент Барков имел смелость ответить ему: „Первый Ломоносов, а второй я“». (34) Будри – Давид Иванович де Будри (1756–1821), брат Марата, приехавший в Россию в 1784 г. и воспитывавший детей В. П. Салтыкова; до 1793 г. носил фамилию Марат и занимался преподаванием французского языка в частных пансионах и домах; с 1811 по 1821 г. состоял профессором Царскосельского лицея по французской словесности. По словам бар. М. А. Корфа, он «один из всех данных [лицеистам] наставников вполне понимал свое призвание и, как человек в высшей степени практический, наиболее способствовал [их] развитию, отнюдь не в одном познании французского языка». |
| Баронесса Екатерина Константиновна Барон Оскар Оскарович, рождение 9 августа 1845 Барон Константин Оскарович, рождение 24 января 1851 Баронесса Мария Оскаровна Баронесса Юлия Оскаровна Мария Павловна Антонина Павловна Василий Владимирович, рождение 1844 Андрей Владимирович, рождение 1847 Густав Владимирович, рождение 1849 Маргарита Владимировна Августина Владимировна Карл Васильевич, рождение 1845 Андрей Васильевич, рождение 1847 Анна Васильевна Андрей-Лудвиг 11) возведён был последним Императотором Германским Францом II, 10/22 марта 1802 года, в Баронское Римской Империи достоинство. Герб дворян Розен: в голубом поле вправо обращённый лев, с хвостом подъятым и раздвоенным, а кругом льва три белые розы. На гербе дворянские: шлем и корона, из коей выходит подобный же лев, имеющий над головою белую розу. Герб баронов Розен подобен дворянскому гербу их, только на щите баронская корона, и на ней два шлема с баронскими же коронами. Из каждого шлема выходит лев: оба льва мордами обращены один к другому, и между ними, на воздухе, белая роза. Щит держат два воина средних веков, в полном вооружении с ног до головы, с опущенными забралами и с копьями в руках. Девиз: in omnibus dux honor. 304 Гупель, в своих материалах для истории эстляндского дворянства, (der nordischen- miscellaneen, 18 und 19 stück, s. 328) говорит: diese familie, welche von Bogislaus Roosen, aus dem hause Kaltenbrunn herstammet, bewies am 11 Iuny 1746, den adelstand 1618 vom König Gustav-Adolph erhalten zu haben. – Sie bat sick zwar vormals Roosen (oder gar Roose) geschrieben, aber jezt schreibt sie sich durchgängig Rosen. Тоже самое пишет Гупель и в своих материалах для истории лифляндского дворянства (der nordischen miscellaneen, 15, 16 und 17 stück, s. 455): zuweilen findet man diese familie Roosen geschrieben; vielleicht ist dies vormals gewöhnlich gewesen: iezt schreibt sich dieselbe durchgängig Rosen. – Nach dem inquisitions-protokoll des revalschen ritterhauses vom 11 Iuny 1746, soll das ehemalige kaltenbrunnsche haus seinen adelstand 1618 vom König Gustav-Adolph erhalten haben. |
|
|
