| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ДАНИИЛ ЭТРОПОЛЬСКИЙ Даниил Этропольский (2-я пол. XVI в.- 1-я пол. XVII в.), иером., книжник, каллиграф и оформитель рукописей. Образование получил или в Софии, болг. книжном центре того периода, или в Этрополе, где в кон. XVI в. существовал серб. квартал. В 1592 г. уже именовал себя иеромонахом. С 1620 г. его имя связывают с Этропольским мон-рем (Варовитецем) и монастырским скрипторием. Известно не менее 20 написанных Д. Э. (единолично или в сотрудничестве) рукописей, большинство из к-рых снабжено выходными данными, а часть атрибутируется на основании почерка и оформления: самая ранняя - Требник 1592 г., поздняя - Апостол 1644 г. В 1622-1623 гг. по заказу митр. Тырновского Гавриила переписал Панегирик, выполнил ряд заказов для Гложенского мон-ря. В его наследии преобладают рукописи богослужебного характера. Панегирик и Пролог 1620 г. (НБКМ, 1042) являются компиляциями и отражают интерес Д. Э. к болг. лит-ре, т. к. включают произведения патриарха Тырновского Евфимия, Житие св. Иоанна Рильского и др. В рукописях Д. Э. оставил многочисленные датированные глоссы со сведениями по истории и культуре Болгарии 1-й пол. XVII в. Рукописи Д. Э. выдержаны в ресавской орфографии и выполнены особым письмом - этропольским полууставом, по устойчивости начертаний напоминающим типографский шрифт, с декоративной вязью заглавий, сочетающей геометрические линии с изящным растительным орнаментом. Каллиграфическое письмо Д. Э. отражает влияние тырновской школы и серб. ресавских рукописей. Приемы и стиль художественного оформления кодексов, характерные для Д. Э., оказали влияние на книжников и способствовали формированию этропольской книжной школы ( Мутафчиев П. Из нашите средногорски манастири// Он же. Избрани произведения. София, 1973. Т. 2. С. 304-305). Лит.: Райков Б. Йером. Даниил Етрополски и Етрополският книжовен център през първата пол. на XVII в.//Старобълг. лит-ра. София, 1971. Кн. 1. С. 263-287; Христова Б. , Караджова Д. , Узунова Е. Бележки на бълг. книжовници X-XVIII вв. София, 2004. Т. 2. 208, 213, 263, 269, 271, 272, 274, 276, 278, 279, 282, 294, 300, 308, 310, 311, 340, 502. Хр. Темелски Рубрики: Ключевые слова: АВЕРКИЙ († после 1632), сербский монах, каллиграф-книгописец, автор послесловий (в т. ч. стихотворных) к рукописям ВЛАДИСЛАВ ГРАММАТИК (не позднее нач. 40-х гг. XV в.- после 1480), южнослав. книгописец-каллиграф, агиограф, последователь тырновской книжной школы ГАВРИИЛ (не позднее кон. 90-х гг. XIV в.- после 1451), мон. из Нямецкого мон-ря, книгописец, каллиграф и оформитель рукописей, создатель славяно-молдав. каллиграфической школы |
| В мае 1521 г. З. получил статус ставропигиального мон-ря актом К-польского патриарха Феолипта I . Акту предшествовала жалоба братии патриарху на митрополита Фессалоники, к-рый настаивал на подчинении мон-ря ему (см.: Иванов. 1931. С. 546-547). В XVI или в нач. XVII в. в З. была сфабрикована т. н. Коломанова (Калиманова) грамота якобы 1192 г. (хотя царь Коломан I Асень правил Болгарией в 1241-1246), скрепленная настоящей печатью его отца, болг. царя Иоанна Асеня II. Хотя ее содержание было вымыслом, призванным узаконить нек-рые владения мон-ря, ее сведения о владениях обители в Охриде, в Струге, в Софии и на Дунае и упоминания исторических деятелей, взятые из древних несохранившихся грамот, могут быть достоверными ( Иванов. 1931. С. 602-608; Tch é r é missinoff. 1983. S. 17; Павликянов. 2005. С. 77-78). О хорошем экономическом состоянии З. в сер. XVI в. свидетельствует документ 1569 г. о выкупе мон-рем как частной собственности в 1568 г. земель, принадлежавших ему до конфискации османскими властями, имеются также упоминание о числе братии (48 монахов) и подробное описание монастырского комплекса и имущества. На территории монастыря находились церковь, трапезная, кухня, больница, 3 дома, 57 келлий, башня, пекарня, 2 хлева и 4 колодца; обитель имела владения на п-овах Афон и Халкидики, в долине р. Стримон, близ г. Серры и проч., а также ей принадлежали пристань, 19 домов, мастерская, 4 мельницы, 4 погреба, 10 хлевов, 3 сеновала, 127 га виноградников, 10 га садов, 10 га маслиновых рощ, 3 пасеки. Обитель имела 130 коз, 80 овец, 40 коров, 35 буйволов и 9 коней. Документы 1478, 1504, 1519, 1527, 1529, 1548, 1568, 1696 гг. дополняют этот список владениями на п-ове Касандра, близ Драмы, на о-ве Тасос и проч. ( Мердзимекис. 2001. С. 176-185; Он же. 2005. С. 459-471). В XVII в. З. поддерживал тесные экономические и культурные связи с болг. городами (София, Карлово, Дряново) и мон-рями Черепишским, Этропольским, Рильским. В Житии книжника прп. Пимена Зографского († 1618) сообщается, что во время проживания святого в мон-ре обитель владела в Софии храмами вмч. Георгия Победоносца и свт. Николая Чудотворца, а также 20 торговыми лавками. Согласно приписке 1622 г., братия З. сильно пострадала от чумы, а в выходной записи попа Манассии из Дрянова (работавшего в обители) на Октоихе гласов 5-8 (Ath. Zogr. slav. N 100; прежний шифр - II.r.9; см.: Порфирий (Успенский). 1880. С. 156; Иванов. 1931. С. 251) упомянуто, что в 1644 г. монастырскую пристань захватили «франки» (вероятно, венецианцы или зап. пираты). Во время Критской войны 1645-1649 гг. между Османской империей и Венецией мон-рь был разграблен вторично. Отношения с Россией, Украиной и Белоруссией |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Минея Служебная на январь. 2-я четв. XVII в. (Zorg. N 76. Fol. 1) По происхождению В. С. мог быть и болгарином и сербом, а судя по прозвищу, уроженцем или жителем Софии. Из его подписных работ известна Минея Служебная на сент. 1642 г. (Zogr. 73; 1 л.- в РНБ. F. I. 622). В записи, сделанной им на странице рукописи, сообщается, что «сы Минеи исписах... в место Ятрополь, у монастир рекоми Троица, и принесе их в Святую гору, в монастир Зоограф, и приложи их у цръква в дар святаго мученика Георгиа». на основании почерка и украшений В. С. надежно атрибутируют декабрьский и январский (там же. 72, 76) и с известной долей условности октябрьский (Там же. 102) тома комплекта. Почерк В. С., некрупный литургический полуустав, подобно письму др. этропольских книгописцев, характеризуется унифицированным начертанием отдельных букв и представляет типологическую параллель молдав. полууставным каллиграфическим почеркам. Орфография текста - выдержанная ресавская, господствовавшая в то время в серб. и болг. рукописях. Минея Служебная на сентябрь. 1642 г. (Zorg. 73. Fol. 1) Минея Служебная на сентябрь. 1642 г. (Zorg. 73. Fol. 1) Минеи Служебные, переписанные рукой В. С., украшены вначале большими (более чем на полстраницы) квадратными полихромными заставками плетеного орнамента с арабесковыми мотивами, характерными для южнослав., в первую очередь серб., кодексов 2-й пол. XIV в. В отечественной искусствоведческой лит-ре этот стиль принято рассматривать как вариант балканского, в южнослав.- как неовизант. Сентябрьский том Минеи (там же. 73) украшен заставкой с помещенным в среднике медальоном-миниатюрой «Чудо св. Георгия о змие» - композицией, патрональной для Зографа. В средних и малых заставках, в маргинальных украшениях-указателях и крупных инициалах часто используется мотив человеческой (муж. или юношеской) головы, увенчанной короной, клобуком и (или) служащей подставкой для фантастического растения. Этот мотив является отличительной особенностью рукописей ресавской орфографии со 2-й четв. примерно до 80-х гг. XVII в. Употребляются также традиц. плетеные инициалы стиля и тонкие киноварные с пышными растительными отростками. В заголовках используется вязь, иногда полихромная с применением желтой, зеленой и синей красок, с относительно небольшим количеством штамбовых соединений, но достаточно высоким показателем. Дополнительную сложность рисунку заголовков придают орнаментальные отростки растительного характера и мотив человеческого глаза, включенный в петли букв. |
| На этом же хронологическом срезе отслеживаются деревенские центры в Албании, в областях Берат и Эльбазан, а следующий подъем албанского сельского иконного дела – XVIII – начало XIX вв. – в области Корче (Попа, 1 966, с. 53). Аналогичная ситуация в Болгарии и Греции. К, Миятев отмечает, что в XVII в. иконы «для народа» писали ремесленники в Тырново, Софии, Несебре, Враце и Этропольском монастыре. Сюжеты икон самые «расхожие»: Богоматерь и Спаситель, болгарские святые, воины и мученики за веру. Сельские же иконные мирки Греции «возбуждаются» тогда, когда критский центр уже увядает. В XVIII–XIX вв. преобладание получают мастера из деревень Эпира и Западной Македонии, в которых иконописные навыки стали передаваться из поколения в поколение, а также мастерские островов Самос и Хиос. При этом исследователь выделяет деревню Линотопи близ Кастории – место рождения потомственных иконописцев с XVI в. Линотопи станет центром греческого массового иконного дела в XVIII в. и особенно в период национального Возрождения. Тогда же получат известность благодаря своим мастерам греческие села Каларитес, Коритса, Каресово, Монаде и другие (Хадзидакис, 1976, с. 24). Греческие мастерские Крита, Ионических островов и Венеции XVI–XVIII вв. – особый случай. В них иконное дело, скорее всего, было организовано на основе городского ремесленного цеха. Но важно отметить, что их продукция в целом (со всеми необходимыми оговорками) может быть отнесена к той «сниженной» ремесленной культуре, на типологическом уровне которой необходимо рассматривать и наши «суздальские» письма. Начало и развитие их наиболее оживленной деятельности – тот же временной срез, на котором мы находим и локальную историю возникновения Палеха, Мстеры и Холуя. Структура промысла Маленькая ремесленная семейная мастерская, в которой трудится одна семья или мастер работает с подмастерьем и одним-двумя учениками, – традиционная организационная микроструктура суздальского иконного промысла. На первый взгляд кажется, что время перед ней бессильно: она явно господствует и в XVII, и в XVIII вв.; она же может встретиться в конце XIX – начале ХХ в. |
| Ночь на 12-е ноября прошла в беспрерывной почти перестрелке. Надо было во что бы ни стало брать главный турецкий редут, чтобы достичь каких-либо существенных результатов на этропольской позиции. Время близилось к рассвету. Из Преображевского полка опять была выслана сотня охотников, начальство над которою принял штабс-капитан Пищевич. В мертвом молчании двинулись охотники к турецкой позиции. Где ползком, где на коленях, где лежа на животе и цепляясь руками за стебли растений, подбирались они к главному редуту. На востоке уже светлело, когда перед нашими молодцами обрисовался темною полосою первый передовой ложемент. Разом поднявшись с земли, с криком «ура» кинулись на него охотники. Турки открыли было по ним беглый огонь, но для Преображенцев было делом одной минуты вскочить на насыпь и обрушиться с нее на плечи противника. Через минуту в ложементе оставались одни только турецкие трупы, а охотники, под свистом пуль, бегом пустились далее, на штурм главного редута. Но почва, разбухшая от продолжительных дождей, скользила и кусками срывалась под их ступнями, а бежать надо было в гору. Тщетно старались охотники преодолеть это препятствие, но оказалось, что с турками легче было им сладить, чем с почвой. Измаявшись в напрасных усилиях, они должны были с полпути пуститься назад, причем потеряли шесть человек убитыми и ранеными. Это происходило в начале восьмого часа. Когда утренний туман несколько прояснился, наша артиллерия с обеих позиций (Преображенской и Великолуцкой) открыла учащенную канонаду по турецким укреплениям. К этому времени у принца Ольденбургского могли уже действовать восемь орудий, а у Рыдзевского – четыре, только что собранные на вершине, под огнем неприятеля. Обстреляв достаточно турецкую позицию и успев привлечь на свою батарею все внимание противника, отряд Его Высочества, усиленный одним батальоном Псковского пехотного полка, начал постепенное движение вперёд, стараясь охватить левый фланг турок. Отряд же полковника Рыдзевского, получив еще ночью в подкрепление себе батальон Лейб-гренадеров, тоже стал наступать. |
| 26. [Н.Н. Вельяминов?]. Воспоминания об Этропольских Балканах. (Из походных записок армейца)//Сборник военных рассказов, составленных офицерами-участниками войны 1877 - 1878. Т. 3. СПб.: Изд. Кн. В. Мещерского. 1879. С. 389 - 401. Подпись: В. 27. Л.В. Шаховской. Занятие Этрополя// Л.В. Шаховской. С театра войны 1877–1878. Два похода на Балканы. «Кучково поле». 1878. (Серия: Военные мемуары»). С. 83 - 87. 28. Л.В. Шаховской Обедня в лейб-гвардии Измайловском полку. Посещение гвардии Государем Императором // Л.В. Шаховской. С театра войны 1877–1878. Два похода на Балканы. «Кучково поле». 1878. (Серия: Военные мемуары»). С. 69 - 72. 29. [ М.М. Чичагов]. Зимний поход. (Дневник офицера-артиллериста)//Сборник военных рассказов, составленных офицерами-участниками войны 1877-1878. Т. 3. СПб.: Издание Кн. В. Мещерского. 1879 . С. 102 - 139. Подпись: М.Ч. 30. Примеры из прошлой войны. Рассказы о подвигах офицеров. Составил Л.М. Чичагов . СПб.: В. Березовский. 1898. Изд. 3-е. Серия «Доблести русских воинов». Выпуск II . Гл. VI . С. 35 - 38. 31. Шаховской Л.В . Стратегический план перехода через Балканы. Маневры в горах. Диспозиция перехода . - Перевал через хребет авангардной колонны. Гурко и штаб на перевале // Шаховской Л.В . С театра войны 1877–1878. Два похода на Балканы. «Кучково поле». 1878. (Серия: Военные мемуары»). С. 108 - 116. 32. Сборник материалов по Русско-турецкой войне 1877-78 г.г. на Балканском полуострове. Вып. 62. Действия отряда г.-ад. Гурко с 16 по 31 декабря 1877 г. включительно. Изд. Военно-Исторической Коммисии Главного Управления Генерального Штаба. СПб.: Тип. Штаба войск гвардии и Петербургского военного округа. 1908. С. 22 - 23. 41; С. 23. 42. 33. Поход Лейб-гвардии 1-го Стрелкового Его Величества батальона. 1877-1878. Часть вторая//Сборник военных рассказов, составленных офицерами-участниками войны 1877-1878. Том 6. СПб.: Издание Кн. В. Мещерского. 1879. С. 214 - 227. 34. Из дневника лейб-гвардии сапёрного батальона (1877 - 1878)//Сборник военных рассказов, составленных офицерами-участниками войны 1877-1878. Т. 4. СПб.: Издание Кн. В. Мещерского. 1879. С. 455 - 482. |
| Константинопольский Патриарх, считавшийся верховным представителем перед султаном всех православных христиан (миллет-баши), обладал широкими правами в духовной, гражданско-правовой и экономической сферах, но оставался под постоянным контролем османского правительства и нес личную ответственность за лояльность своей паствы власти султана. Церковное подчинение Константинополю сопровождалось усилением греческого влияния в болгарских землях. На кафедры назначались архиереи-греки, которые в свою очередь поставляли в монастыри и приходские храмы греческих священнослужителей, следствием чего стала практика проведения богослужений на греческом языке, непонятном большей части паствы. Церковные должности нередко занимались при помощи крупных взяток, на местах церковные налоги (известно свыше 20 их видов) взимались произвольно, нередко насильственными методами. В случае отказа в выплатах греческие иерархи закрывали церкви, анафематствовали непокорных, представляли их османским властям как неблагонадежных и подлежащих переселению в другую местность или взятию под стражу. Несмотря на численное превосходство греческого духовенства, в ряде епархий местное население сумело сохранить настоятеля-болгарина. Многие монастыри (Этропольский, Рильский, Драгалевский, Куриловский, Кремиковский, Черепишский, Гложенский, Кукленский, Эленишский и другие) сохранили церковнославянский язык в богослужении. В первые века османского владычества между болгарами и греками не существовало вражды по этническому признаку; известно много примеров совместной борьбы против завоевателей, в равной степени угнетавших православные народы. Так, Тырновский митрополит Дионисий (Рали) стал одним из руководителей подготовки 1-го Тырновского восстания 1598 года и привлек подчиненных ему епископов Иеремию Русенского, Феофана Ловчанского, Спиридона Шуменского (Преславского) и Мефодия Врачанского. 12 тырновских священников и 18 влиятельных мирян вместе с митрополитом поклялись до самой смерти оставаться верными делу освобождения Болгарии. Весной или летом 1596 года была создана тайная организация, в которую входили десятки как духовных, так и светских лиц. Греческое влияние в болгарских землях во многом было обусловлено влиянием грекоязычной культуры и воздействием набиравшего силу процесса «эллинского возрождения». |
| Первым митрополитом Тырновской епархии в составе К-польского Патриархата стал Игнатий, бывш. митр. Никомидийский: его подпись стоит 7-й по счету в списке представителей греч. духовенства на Флорентийском Соборе 1439 г. В одном из списков епархий К-польского Патриархата сер. XV в. Тырновский митрополит занимает высокое 11-е место (после Фессалоникийского); ему подчинены 3 епископских кафедры: Червен, Ловеч и Преслав ( Darrouz è s. Notitiae. N 21. P. 419-421). До сер. XIX в. Тырновская епархия охватывала большую часть земель Сев. Болгарии и простиралась на юг до р. Марица, включая районы Казанлыка, Стара- и Нова-Загоры. Тырновскому митрополиту были подчинены епископы Преславский (до 1832, когда Преслав стал митрополией), Червенский (до 1856, когда Червен также был возведен в ранг митрополии), Ловчанский и Врачанский. Рильский мон-рь Рильский мон-рь К-польский Патриарх, считавшийся верховным представителем перед султаном всех правосл. христиан (миллет-баши), обладал широкими правами в духовной, гражданско-правовой и экономической сферах, но оставался под постоянным контролем османского правительства и нес личную ответственность за лояльность своей паствы власти султана. Церковное подчинение К-полю сопровождалось усилением греч. влияния в болг. землях. На кафедры назначались архиереи-греки, к-рые в свою очередь поставляли в мон-ри и приходские храмы греч. священнослужителей, следствием чего стала практика проведения богослужений на греч. языке, непонятном большей части паствы. Церковные должности нередко занимались при помощи крупных взяток, на местах церковные налоги (известно свыше 20 их видов) взимались произвольно, нередко насильственными методами. В случае отказа в выплатах греч. иерархи закрывали церкви, анафематствовали непокорных, представляли их османским властям как неблагонадежных и подлежащих переселению в др. местность или взятию под стражу. Несмотря на численное превосходство греч. духовенства, в ряде епархий местное население сумело сохранить настоятеля-болгарина. Мн. мон-ри (Этропольский, Рильский, Драгалевский, Куриловский, Кремиковский, Черепишский, Гложенский, Кукленский, Эленишский и др.) сохранили церковнослав. язык в богослужении. |
| Росписи являются выдающимся произведением поствизант. живописи. К обновлению Роженского мон-ря приступили в кон. XVI в., в 1611 г. были исполнены фрески на зап. и юж. фасадах кафоликона. После большого пожара в конце века, к-рый повредил фрески в наосе, его расписали заново в 1732 г. братья Анастасий и Алексий, иерей из г. Янина. В 1662 г. была расписана костница мон-ря. В 1724 г. мастера «даскал Цою и Недю» из г. Трявна украсили фресками придел св. Харалампия ц. св. Афанасия в Арбанаси. В 1761 г., согласно ктиторской надписи, зограф Михаил из Фессалоники расписал наос, а Георгий из Бухареста - притвор ц. св. Архангелов в Арбанаси. II. Иконопись. От XV в. дошли лишь неск. икон, среди к-рых точно датирован Деисус (1495, НХГ Крипта) из Бачковского мон-ря. Сохранилось неск. датированных икон XVI в. Большинство икон привозные и только в самом кон. столетия появляются иконы местных мастеров, напр. «Св. Троица» (т. н. ветхозаветная Троица) зографа Недялко из г. Ловеча, созданная в 1598 г. для Этропольского во имя Св. Троицы мон-ря. В XVII в. центром производства икон, отличающихся ярким колоритом, был район Тырнова. Местные артели работали в Зап. Болгарии и в районе Софии. Расцвет в XVII в. пережил древний художественный центр Месемврия, где иконы писали в основном греч. мастера, приглашенные представителями старых греч. фамилий. В 1-й пол. XVIII в. количество привозных и созданных на местах икон увеличилось в связи с обновлением храмов и мон-рей. В то время были написаны иконы иконостаса и создана роспись кафоликона Роженского мон-ря, не прекращался обмен иконами с афонскими мон-рями. Страшный Суд. Роспись ц. св. Афанасия в с. Арбанаси. 1726 г. Мастера Цою и Недю. Фрагмент Страшный Суд. Роспись ц. св. Афанасия в с. Арбанаси. 1726 г. Мастера Цою и Недю. Фрагмент Стилевая и иконографическая характеристика болг. иконописи в общих чертах соответствует традиции и практике совр. ей поствизант. иконописи на Балканах. В состав иконостаса входили образы Спасителя (поясной и очень редко на троне) с апостолами на боковых полях, Богоматери (поясной или на троне) с пророками, св. |
| Благодарил он также генерала Цвецинского и просил передать его благодарность подчиненным ему войскам передового отряда. Затем горнист сыграл «на молитву» и совершилось молебствие с водосвятием и многолетием…» Какой бы болгарский город ни освобождали русские войска, первым делом их предводителя, генерала Гурко, было - участвовать в благодарственном богослужении, вместе с подчинёнными. Вот отрывок из «Воспоминаний об Этропольских Балканах» (Из походных записок армейца)», подписанных криптонимом «В.», скорее всего, под ним скрывается генерал Николай Николаевич ВЕЛЬЯМИНОВ (1822 - 1892), участвовавший во втором Забалканском походе под предводительством Гурко: «13-го ноября было отслужено торжественное молебствие в главном христианском храме Этрополя. Ген.-адъютант Гурко и граф Шувалов, командовавший тогда 2 гвардейской дивизией, присутствовали на нем, со своими штабами, ординарцами и иностранными агентами, последовавшими за нашими войсками из-под Плевны. В первый раз, в продолжение кампании, нам случилось присутствовать при богослужении, в обществе множества тех же лиц, с которыми приходилось встречаться на выходах и торжественных молебствиях в Петербурге. Разница была резкая, не только в обстановке, но и в самых лицах. Церковь была темненькая; все были одеты в простой, боевой форме, самой пригодной и удобной для военного человека. Вместо эполет, золотого шитья и звезд, цветных лацканов и лампасов, виднелись в полумраке поношенные, полинявшие от солнца и дождя сюртуки и погоны, бурки, высокие смазные сапоги... Отпущенные бороды давали всем знакомым, хотя и сильно загоревшим лицам, настоящий свой собственный вид, у которого ничто не было похищено, или подделано, ни бритвой, ни парикмахером, - и физиономию, не лишенную новизны и глубокого интереса... Иные переменились к лучшему; другие - к худшему... Но на всех лежала печать тех ощущений, которые были неизбежным следствием начала успехов отряда генерал-адъютанта Гурко, и вызывались предстоящими событиями... Салонных разговоров в церкви не было слышно. Все были сосредоточены, крестились усердно; на иных лицах было заметно, что думы их уносились куда-то вдаль..., на иных глазах безотчетно навертывались слезы... |
|
|
