| Теперь же, судя по всему, за него за него, скрипя сердцем, проголосуют и сербские патриоты-евроскептики. Сегодня мы заканчиваем цикл бесед, посвящённых общественно-политической ситуации в Сербии накануне выборов. Наш собеседник - Наташа Йованович , журналистка еженедельника «Печат» . Беседует помощник главного редактора « Русской народной линии » Павел Тихомиров . После встречи с Президентом РФ Вучича воспринимают как политика, который является компромиссной фигурой, устраивающей как Запад, так и Москву. Нередко его сравнивают даже с Иосифом Тито. Можно ли сказать, что Александр Вучич - это именно тот, кто способен не допустить возгорания на Балканах очередного конфликта? Что он способен найти рецепт регионального примирения? Во-первых, позиционируя себя в качестве того, кто служит идее регионального примирения, фактически Вучич соглашается с ролью простого орудия в руках Брюсселя. (А степень его предательских способностей неисчерпаема). Во-вторых, люди, способные к трезвому взгляду на реальность, способны оценить: в какой мере фактически возглавляемая главным претендентом на пост Президента Сербии Прогрессивная партия сумела защитить сербские интересы, и как это соотносится с обещаниями, которые щедро раздавались на прошлых выборах. Люди, для которых интересы Сербии - это не пустой звук, способны ли вообще к мобилизации? Национально ориентированные политики и общественные деятели практически не присутствуют в информационном пространстве, ограничиваясь активностью в социальных сетях. Другая существенная проблема - раздробление патриотического поля после распада ДСС и ухода Коштуницы на множество колонн, возглавляемых недостаточно убедительными личностями в качестве знаменоносцев идеи. Можно ли сказать, что Еремич играет роль системного оппозиционера, ориентированного на западные ценности, а Шешель - системного оппозиционера, работающего на патриотический сегмент электората? Еврооптимистам - даже самым фанатичным - нет смысла рисковать, делая ставку на Еремича, ведь отдав голоса за Еремича, они, тем самым, ослабят позиции Вучича. Вучич же давно и последовательно ведёт Сербию именно этим самым курсом евроинтеграции. |
| «Вести» : Как Вы оцениваете пребывание у власти своего брата? В чем он, по Вашему мнению, ошибался и какие были наиболее удачные его политические шаги? Б.М. : Нет такого государственного деятеля, который бы не делал ошибок, так что и Слободан, наверняка, их допускал. Я не обязан выискивать его ошибки. О деятельности Слободана Милошевича как президента страны, будет судить история, народ Сербии. Но независимо от его возможных ошибок, его борьба в Гааге, которую он вел страстно, мужественно, упорно, грамотно, начиная с 2001 года и до самой смерти, высоко моральна, исторически успешна и достойна великой личности и великого государственного деятеля. Он на этом недостойном «суде» защищал не себя, а свою страну и свой народ, государство, армию, интеллигенцию. В условиях, когда в мире цинично попирают нормы морали и права, и целые страны и народы капитулируют перед американизацией, перед «всемирным негодяйством» (это слова философа Александра Зиновьева), Слободан Милошевич создал прецедент отпора личности этому негодяйству, притом прецедент огромного масштаба. Наталия Нарочницкая написала мне, в своем письме соболезнования в марте 2006 года, что Слободан Милошевич не хотел торговать историческими интересами Сербии и потому его отбросили те, кто управлял и сейчас управляет несправедливым судом над историей. «Вести» : Как часто Слободан Милошевич во время своей власти консультировался с Вами при принятии каких-то решений? Б.М. : Иногда. Главным образом по вопросам внешнеполитическим. Он хотел, чтобы я работал послом СРЮ в Москве. Пригласил меня с сыном на обед и предложил мне стать послом в России. У меня не было желания принимать эту должность, я уже был послом СФРЮ в Алжире, 15 лет до этого, ремесло мне было знакомо... Меня уговаривали согласиться на это предложение, например, Живадин Йованович, мой друг с армейских дней, тогда министр иностранных дел, и другие. Я согласился, но только если Подгорица (столица Черногории, т.е. Черногория - РЛ) с этим согласится. До этого я исполнял несколько дипломатических миссий, будучи «черногорским кадром», например, в России в 70-х годах, в Алжире в 80-х, в ЦК СКЮ. Черногорцы согласились. Было это в 1998 году. |
| Обзор под названием «Русская наука в Югославии» нашел отражение в первой части книги Е. А. Бондаревой. Надо сказать, что в последние годы вышел целый ряд исследований о жизни и трудах русских беженцев в Королевстве СХС-Югославии. Это работы общего характера А. Б. Арсеньева, М. Йовановича, Ю. Танина, В. И. Косика о положении Хорватской Православной Церкви в независимой усташеской Хорватии (1942-1945), Джурича о русской литературной Сербии. Факты, отраженные в этих книгах так или иначе перекликаются (пожалуй, за исключением интересного исследования В. И. Косика), они представляют собой скорее расширенные справочники, где в общем кратко обозреваются события, представлены отдельные персоналии и т. д.. Книга же Е. А. Бондаревой существенно отличается от предыдущих исследований и наряду с общим очерком-обзором бытования русских «под скипетром сербского православного монарха», здесь впервые не только подробно рассказывается о русских белградцах историках, но, что особенно, на наш взгляд, ценно подробно анализируются их научные концепции, причем в контексте проблематики отечественной историографии - т. е. Бондарева выделяет некоторые узловые вопросы, которые стояли в центре внимания ученых до 1917 г., по которым велись принципиальные споры еще в России, а затем продолжились за рубежом. К примеру, автор пишет: Особое значение Тарановский как славист придает роли России в славянском мире. «Из разрозненных восточно-славянских племен, сгруппировавшихся в три основные ветви, - малорусскую, великорусскую и белорусскую, русская государственность выковала великий триединый русский народ... Самым своим существованием русская государственность отстояла славянство как особый культурно-исторический тип». (Здесь в размышлениях ученого явно слышны отголоски теории Н. Я. Данилевского, безоговорочным сторонником которого он никогда не был, однако терминологию часто использовал). Особое значение он придавал цивилизационному фактору российской государственности, «многочисленным племенам Европы и Азии давшей мир и твёрдый законный порядок». Тарановский, как и другие русские белградские учёные, критиковал нигилистические подходы к интерпретации русской государственности. Учёный, как известно, был крупнейшим специалистом в области славянского права. К сожалению, это направление почти совсем не разрабатывается в последнее время. |
| Далее он отмечает, что «террор как форма борьбы со своими противниками никогда не был присущ русскому человеку»: «терроризм – это реакция ущемленного меньшинства, реакция от бессилия, из чувства мести. Русские же всегда чувствовали себя сильным большинством в своей стране». «Историческая уникальность России состоит в том, что в ее государственном обустройстве принимали участие все проживающие в ней народы. Но надо признать, что во многом межнациональные отношения в России определяются национальным самочувствием русского народа – собирателя союза российских народов, создателя общего государства, опоры российской государственности… В общественном мнении стали проявляться тенденции умаления значимости русского народа как великого народа, народа-творца. И в ныне действующей Конституции не нашли своего отражения место и роль русского народа, русской нации в сохранении единства и целостности Российского государства. Такое положение наряду с процессом «суверенизации», происходящим в национально-государственных и национально-территориальных образованиях России, привело к тому, что начали происходить процессы, если можно так выразиться, «деэтнизации» русского народа, то есть «вымывания» русского национального и национально-культурного потенциала из этих образований». Далее Николай Леонов отмечает, что внутренний протест русских против своего приниженного положения уже давно нарастает. Между тем, уничтожение русского народа как носителя православной культуры имеет самое непосредственное отношение к происходящему параллельному процессу в Косово. На сайте «Регионы России» опубликована заметка «Косово: сообщения очевидца» , в которой рассказывается о положении сербов. Интересный документ - дневник сербского корреспондента Мирослава Йовановича «Этнические чистки и «мир» в Косово публикует сайт « Regnum » . Сербы обвиняют миротворцев не только в потакании террористам и не препятствовании им, но и в соучастии: «НАТО обвинили в терроризме. Обвинение прозвучало со стороны сербской Православной Церкви после того, как в результате рейда с целью задержания Радована Караджича были тяжело ранены православный священник и его 28-летний сын», - сообщает РБК . «Данный акт террора отягчается еще и тем, что он был совершен теми, кто представляет себя главными борцами против терроризма», - цитирует сербское информационное агентство Srna заявление Церкви. Более подробно об этом происшествии можно прочитать на официальном сайте Русской Православной Церкви . |
| Мне снова с трудом удается перебраться в Рашку, и больше я не возвращаюсь, потому что меня подстерегают албанцы " . Албанская пронацистская демонстрация А вот свидетельства очевидцев террора в отношении сербского населения в Призрене и его окрестностях студента Бранислава Лесковца и торговца Животы Йовановича: " Сразу после капитуляции частей Югославской армии в Призрен вошли итальянские войска. Насколько мы помним, это произошло 17 апреля 1941 года. Все албанское население Призрена с воодушевлением встретило итальянские части, и по этому мы сразу могли понять, что наше положение в будущем будет очень тяжелым. Приблизительно 20 апреля 1941 года в Призрене был проведен первый арест сербского населения. Схвачено около 20-30 человек, которые до этого все были представителями югославской власти. Все арестованные были заключены в муниципальном здании общины Призрена, где они были избиты прикладами и палками. Я, Бранислав Лесковац, из окна своего дома видел, как во дворе общественного дома заключенных жестоко избивали палками. От двух групп арестованных, спустя несколько дней, было отделено 5 человек, которых расстреляли за городом. Жертвами стали: два брата Марьяновича, студенты юридического факультета, Андрия Фишич, Самарджия и Попович, унтер-офицер жандармерии, имени которого я не помню, и один гончар по прозвищу Коколя... Из этих жертв Коколя и Фишич убиты ножами, потому что перед смертью им выкололи глаза " . В городе происходил захват движимого и недвижимого имущества сербов. Правда, позднее итальянские военные власти стали защищать имущество лиц сербской национальности. Были случаи, когда албанцы выгоняли сербов из их домов. Из сел в окрестностях Призрена в первые месяцы оккупации были изгнаны все сербы-колонисты, а их имущество было захвачено. Одновременно были разрушены все новопостроенные сербские дома. С апреля 1941 года по селам совершались и одиночные убийства сербов старожилов. В течение 1941 года в Призрене проходило формирование новых албанских органов власти, в организации которых приняло большое количество чиновников прибывших с территории довоенной Албании. Военные власти были в руках итальянской армии. В это время была создана жандармерия, состоявшая первоначально из итальянцев, а через год была образована смешанная албанско-итальянская полиция, в которой албанцы преобладали и имели большое влияние. Верховным контролером новой полиции, носившей название " Квестура " , был итальянец. После убийств сербов в 1941 году вплоть до капитуляции Италии в конце 1943 года, жертв среди сербского населения Призрена не было, но аресты и интернирование происходили постоянно. |
| – Вас так захватила эта жизнь? – Да, полностью, я серьезно занимался медитацией, жизнь была распутной, серьёзной, коррозивной, вела к полной духовной и физической погибели. К сожалению, со временем большинство моих друзей перешли на сильные наркотики, а я, слава Богу, нет. Господь меня сохранил, всякий раз, когда я употреблял героин, мне становилось плохо, но многие мои друзья, очень талантливые музыканты, художники и актеры стали наркоманами. Со временем мне было все тяжелее, я понимал, что живу пустой жизнью, несмотря на то, что со стороны это было незаметно. Я занимался спортом, снимался в кино, на телевидении, участвовал в общественной жизни, хорошо учился, но меня терзало недовольство собой, а чем больше я хватался за внешнее, тем больше чувствовал внутренюю пустоту. Конечно, я рано потерял и телесную чистоту, в нашей компании было много девушек, таких же бедолаг. Знаете, это было нашей философией, как в песне «Секс, наркотики, рок-н-ролл». Позже я понял, как это губительно для души, и просто не знаешь, как разбить этот заколдованный круг. – Как вы искали выход? – Меня всегда привлекал западный мир. Первый раз я поехал в Америку, когда мне было 19 лет. У нас были родственники в Нью-Йорке, и мне было очень интересно, мне казалось, что там все по-другому, чем в Белграде. В 1979 году я впервые оказался в Нью-Йорке. Два месяца я провел у своего родственника, он был клиническим психологом. В тот год я упился этим обезумевшим западом, Нью-Йорком, который с одной стороны – центр мира, а с другой – современные Вавилон , Содом и Гоморра . Я полностью проникся духом этого времени, этого мира, упаднического и распущенного, который перемалывает человеческие души и так привлекает молодого человека, свободный во всем мир, не имеющий нравственных норм, но соблазнительный для духовно неокрепшей души. В Белград я вернулся с серьгой в ухе и с новым порочным опытом. Все, что я не мог получить в Белграде, я нашел там. С моим другом мы побывали и в Амстердаме, должен сказать, что Голландия – одна из самых декадентских стран Европы, страшно, чего мы там насмотрелись! И то, что теперь в Гааге они судят других, это такой абсурд, такое лицемерие! Это страшное лицемерие, что такая страна нас учит справедливости. |
| В юности многие из нас стремились на Запад и это оставило свой след; и сегодня кто-то хочет в Европу, не зная, как это губительно, особенно для нас, славян с мягкой восприимчивой душой. Когда наш человек туда попадает, он может очень пострадать, славянской душе там плохо и тяжело, я в этом убедился. Итак, в свои 27 лет я решил жить подальше от ставшего мне тесным Белграда. Это было время падения коммунизма, конец 80-х, трудное время, когда зверь умирает, он очень опасен. Наша группа разделилась, это были уже известные музыканты и художники, кто-то уехал в Европу, кто-то в США, как и я с моим другом Герой. Мы довольно быстро нашли работу, хотя и не по специальности. Какое-то время я хотел работать стоматологом, но меня привлекало и творчество. Еще в Белграде я начал заниматься живописью и скульптурой, и когда приехал в Америку, понял, что не хочу входить в их систему здравоохранения, не хочу быть кровопийцей, для которого пациент – просто номер медицинской карты, и полностью посвятил себя творчеству. Вобщем, за чтобы мы не брались, у нас все получалось, мир как бы капитулировал перед нами, мы все могли себе позволить. Однажды мы, компания юнцов, наняли яхту и отправились в плавание в открытое море, все нам легко удавалось – музыка, яхты, творчество, мотоциклы, машины… Все было наше, но ничто не приносило настоящей радости, не наполняло душу и гнало нас дальше и дальше, к сожалению, часто в пороки, которые в изобилии предлагал окружающий нас мир. – Но о Православии вы по-прежнему не думали? – В коммунистической Югославии были прекрасные издательства, книжные магазины были переполнены, были всевозможные философско-религиозные издания, но только православных не было. Зато было много римокатолического мистицизма, не говоря уже о суфизме, буддизме, индуизме, и мы все это изучали, хотя чувствовали, что это не то, ложное, но все-таки занимались. И в Америке мы продолжали вести такой же образ жизни: концерты, ночные клубы, праздная опустошительная жизнь. Но внутреннее недовольство росло и переросло в нестерпимую душевную боль, невыносимую боль. Мой друг Душан Гера стал погибать от наркотиков, стал срываться все чаще. Мы пытались его спасти, его девушка увезла его Милан, потом в Торонто, а я остался один, мне становилось все труднее. |
| Это место примечательно еще и тем, что рядом с храмом находится могила знаменитого сербского героя Йована Курсула, который прославился своей смелостью. Он был бесстрашным борцом за сербскую независимость против турецких оккупантов. Курсула был смертельно ранен во время знаменитого Варваринского сражения, когда русские и сербские войска сражались с турками. Рядом на кладбище находятся кресты в память тех воинов, которые пропали без вести в годы Первой Мировой войны, их родители установили на этом кладбище кресты, чтобы было место, где можно было бы помянуть своих сыновей. После встречи с отцом Петаром, который является одним из столпов сербского консерватизма и служит на церковно-славянском языке, следуя строгим традициям богослужебной практики, мы отправились в город Кралево. Этот город находится в исторической сербской провинции Шумадия, что в буквальном смысле означает «лесной край». Это центр и сердце Сербии. В этой провинции проходили два первых сербских восстания против турецких оккупантов в начале XX века. Город Кралево называется так, потому что в монастыре Жича, который находится в окрестностях этого города, проходили семь коронаций сербский королей династии Неманичей и короля Милана Обреновича. В честь каждой коронации в монастыре специально проделывали вход для нового короля, а затем этот вход заделывали, поэтому в монастыре семь ворот, правда, ныне заделанных. В Кралево мы встретились с главой Скупщины господином Шливичем и его заместителем Сретеным Йовановичем, который сопровождал нас во время всего нашего пребывания в этом городе. После встречи с руководителями города мы отправились пешком по центру этого небольшого города из здания Скупщины в музей города, где состоялась встреча с общественностью Кралево. Во время этой встречи Анна Филимонова рассказала о геополитической ситуации, подчеркнув, что ритмы сербской недавней истории и русской истории не совпадают. Когда Сербия оказывала активное сопротивление натиску сил глобализма, Россия пребывала в растерянности и пассивности. |
| - Не могли бы вы познакомить наших читателей с каким-нибудь стихотворением, которое, по вашему мнению, является лучшей и самой точной рифмой военного времени? - У меня есть одно давнее стихотворение, переведённое на сербский язык Верой Хорват. Оно оказалось пророческим, называется «Казачья сказка». Казачья сказка Из морей, из лесов - на пожарище Вышел сгорбленный веком старик. Здравствуй, дедушка, видно, ты давишний, Раз к углям так покорно приник? Славный пепел, да только остывшие Угольки-то… Ты, милый, отсель? Нет, старик, предки здесь мои жившие Разбрелись по России по всей… Чей же ты, уж лицо-то знакомое? В детстве молвили: внук колдуна, Что ушел - вон из крайнего дому — и… Бог с ним, Бог с ним — туда сторона… Дед нахмурился, звезды колючие Замерцали сквозь иней бровей: Вот ведь вышло-то как, что при случае Не признал даже крови своей! Что ж, запомни, внучок, несказанное Я поведаю в темных словах: «Жило чудище здесь первозданное О семи то ль о трех головах. И когда предок наш, очень набожный, Здесь вселяясь, крестил свой порог — Из земли, брызнув огненной скважиной, Вырос ангел, а может, и Бог. Словно гром, трижды эхом отмеченный, Он изрек: «Будут здесь ведуны. Охраняйте границы предвечные От врага из лесной стороны». И исчез, ну а нам и досталося Меж людей ведунами прослыть, Да и службу в дозорах за малостью От темна и до света носить. И полвека, наверно, не минуло, Как случилось менять караул — Тут всей нечисти столько насгинуло, Что и черта наш дед помянул… Что рассказывать — присказка длинная, Там и мой наступает черед. Только сила иссякла былинная — И не сдюжил я, не устерег… Видишь сам — все теперь в запустении, Все, проклятый, огнем попалил. Если сможешь, казак, во спасение Заступай — сохрани, отмоли!» Так сказал он и с вечным проклятием Сгинул в землю — как был, так пропал. И … помедлив пред древним распятием, Я в дозоре завещанном встал. 1996—2001 гг. Беседовала Наташа Йованович Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите " Ctrl+Enter " . Поделиться РНЛ работает благодаря вашим пожертвованиям. |
| Что касается арестов и отправки сербов в концентрационные лагеря, то они начались сразу после прихода итальянских войск весной 1941 года. " Их отправляли в Тирану и оттуда в разные лагеря по Албании. Вторая фаза интернирования сербского населения из Призрена началась в марте 1942 года. Тогда было арестовано около 40 человек. Большая часть интернированных вернулась домой после капитуляции итальянской армии, судьба нескольких человек осталась неизвестной. В Призрене отдельные аресты представителей сербской национальности продолжались и далее, особенно интенсивными эти аресты были, когда в город приезжал какой-нибудь бывший функционер из Албании. Так во время приезда Мустафы Кроя, бывшего председателя албанского правительства, в июне 1942 года было схвачено 30 человек, то же происходило и во время приезда секретаря фашистской партии Албании Кол Баб Мирская, который приехал в Призрен вместе с Яко Мони, итальянским королевским наместником Албании, в июле 1942 года. Летом 1942 года произведен новый арест сербов в Призрене и интернирование в Албанию. Арестованные, которые на этот раз находились в тюрьме квестуры в Призрене, располагавшейся в здании католической семинарии, были сильно избиты. Избиения сначала проводились бичами, затем арестованным загоняли иглы под ногти... Издевательства продолжались целых 10 дней. После этого все арестованные были отправлены в Тирану, где оставались до капитуляции Италии... " " В ноябре 1942 года, - свидетельствуют Лесковац и Йованович, - произошел новый четвертый арест сербов в Призрене. На этот раз было арестовано 25 человек по инициативе и доносу албанских властей. Аресты производились по домам. Все мы были заключены в тюрьме окружного суда в Призрене, где нас держали пять с половиной месяцев, до 31 мая 1943 года. В тюрьме нас всех избивали: Сречко Станковича, торговеца скобяными товарами, били три дня плетями по ступням и спине; гимназиста Веселина Николича связанного бросили вниз по кованой лестнице, затем 14 часов избивали плетьми... Избивали нас и итальянцы, а особенно карабинер-бригадир, которого звали Белкаро. |
|
|
