| Князь Д.П.Голицын-Муравлин, ставший свидетелем царского визита и царивших во Львове настроений, написал по горячим следам стихотворение, разошедшееся по газетам и выражавшее в те дни настроение большей части русского общества: Счастливый русский день, тебе да будет слава! Тобой Галичине дарована заря Восстановления наследья Ярослава Глаголом благостным великого Царя! Ты породишь века работы вдохновенной Во имя торжества единых русских сил, И будешь славен ты, навеки незабвенный: Ты правду русскую во Львове воскресил! Однако торжество это, как выяснилось совсем скоро, было преждевременным. Удержать эти древнерусские земли за собой России тогда не удалось: осуществленный противником спустя несколько месяцев Горлицкий прорыв свел на нет прежние успехи Львов, Перемышль и всю Галицию пришлось снова отдать противнику. Побывать в Галиции русским войскам довелось лишь весной-летом 1916 года во время легендарного Брусиловского прорыва, но дойти на этот раз до Львова они так и не смогли... Подготовил Андрей Иванов, доктор исторических наук Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите " Ctrl+Enter " . target="" > Поделиться РНЛ работает благодаря вашим пожертвованиям. Комментарии Закрыть Закрыть Сообщение для редакции Закрыть Закрыть Организации, запрещенные на территории РФ: «Исламское государство» («ИГИЛ»); Джебхат ан-Нусра (Фронт победы); «Аль-Каида» («База»); «Братья-мусульмане» («Аль-Ихван аль-Муслимун»); «Движение Талибан»; «Священная война» («Аль-Джихад» или «Египетский исламский джихад»); «Исламская группа» («Аль-Гамаа аль-Исламия»); «Асбат аль-Ансар»; «Партия исламского освобождения» («Хизбут-Тахрир аль-Ислами»); «Имарат Кавказ» («Кавказский Эмират»); «Конгресс народов Ичкерии и Дагестана»; «Исламская партия Туркестана» (бывшее «Исламское движение Узбекистана»); «Меджлис крымско-татарского народа»; Международное религиозное объединение «ТаблигиДжамаат»; «Украинская повстанческая армия» (УПА); «Украинская национальная ассамблея – Украинская народная самооборона» (УНА - УНСО); «Тризуб им. |
| Наш Бог не мертвых, а - живых. С замечательным человеком, патриотом до мозга костей Михаилом Константиновичем Дитерихсом мне посчастливилось «познакомиться» в конце 80-х годов прошлого века, когда собирал материалы о Приамурском Земском соборе для книги «Восстановление монархии в России» (М., 1993) в государственном архиве Приморского края. В связи с тем, что М.К.Дитерихс встал сначала во главе Приамурского Земского собора, восстановившего Династию Романовых на престоле, а позже и нового государственного образования - Приамурского Земского Края, местные газеты того времени давали информацию о нем. Исходя из сообщений прессы и более поздних воспоминаний очевидцев, можно нарисовать следующий обобщенный портрет генерала: Михаил Константинович Дитерихс родился 5 апреля 1874 года в семье по мужской линии обрусевших чехов. Дед его, вследствие преследования немцев, переселился в Россию. Отец сорок лет служил в русской армии на Кавказе. Окончив пажеский корпус, военную службу М.К.Дитерихс начал в лейб-гвардии во 2-ой артиллерийской бригаде. В 1900 году он окончил по первому разряду Николаевскую академию Генерального Штаба. Прошел полный строевой стаж и стаж офицера Генерального Штаба. Принимал участие в русско-японской войне. С 1910 года он - старший адъютант Штаба Киевского округа, глава отделения в мобилизационном отделе Генштаба. В его руках фактически сосредоточена вся подготовка Киевского округа к войне с вероятным противником - Австро-Венгрией. В Первую мировую войну Киевский округ вступил наиболее подготовленным, в чем весомая заслуга М.К.Дитерихса. В 1914-1917 годы проявил себя выдающимся военачальником. Состоя при командующем Юго-Западным фронтом, наряду с другими боевыми операциями разработал план наступления, вошедший во все учебники стратегии как «брусиловский прорыв». В конце 1916 года во главе 2-ой Русской особой Бригады генерал М.К.Дитерихс высаживается в Македонии. Согласно решению Ставки 5-го июня 1917 года он принимает командование над всеми русскими частями на Салоникском фронте. Приказом N 10 Главнокомандующего войсками союзников французского генерала Сарайля по Македонской Армии 3-й Особый полк 2-й Русской особой Бригады за боевые заслуги награжден Военным крестом и пальмой на знамени. В октябре 1917 года генерала Дитерихса сменил прибывший из России генерал Тарановский. |
| До поры до времени только монарх удерживал Россию от хаоса, нестроения и разрухи. События февраля — марта 1917 года всего лишь подтвердили чудовищную несостоятельность национальной элиты. И поскольку свято место пусто не бывает, тут же заявила о своих правах так называемая контрэлита — заводчики русской смуты, самозванцы. Вот как развивалась и нарастала русская трагедия. Вот какая беда парализовала Русский мир: к началу ХХ века он потерял монолитность, перестал быть единым целым. Отсутствие общего языка, единого духовного и культурного пространства сделали огромную державу бессильной перед грозными историческими испытаниями. Что император успел вовремя и где он опоздал — Вот уже почти 18 лет мы молимся прославленному в чине страстотерпцев царю-мученику Николаю Александровичу, справедливо полагая его ходатаем за всю нашу многострадальную Родину перед самим Христом-царем. А каким императором был всероссийский самодержец Николай II? Можете ли вы как историк оценить объективно итоги его правления спустя 100 лет? — Это правление и сейчас удостаивается полярных оценок. Конечно, оно ни в коем случае не было бездарным, бессмысленным. По многим позициям его можно назвать весьма успешным и даже благотворным, например в экономической области. Да, конечно, мы не успели подготовиться к войне, — а кто из союзников и противников успел?! В конце концов, у нас фронт в самое худшее время проходил не под Москвой, а под Минском, тогда как у французов — в районе Вердена, в 60 км от Парижа. Но при этом следует признать, что широкого кругозора и стратегического мышления последнему российскому императору явно не хватало. Недоставало и умения повелевать. Подчиненные этим, конечно, пользовались. Взятие Львова на первом этапе войны и так называемый Брусиловский прорыв 1916 года были следствием генеральского своеволия. За эту самодеятельность Русская армия заплатила большую цену: в первом случае под Суходолом в Польше, во втором — гибелью гвардии на болотах Стохода. В таких случаях нужно было не награждать честолюбцев, а, как говорится, власть употребить. |
| Отечественная война 1812 года 200-летие Отечественной войны 1812 года — уникальная выставка в Москве +ФОТО Совсем немного осталось до 200-летия легендарной Бородинской битвы. В последний день лета Выставочный зал федеральных архивов презентовал уникальную историко-документальную выставку. Михаил Кутузов: Осторожный храбрец Пришёл Кутузов бить французов, Можно ли отступать с такими молодцами? - эти образы вдохновляли на бой. Но сам полководец знал, что великой отступление только началось и армию еще придется приучить к невыносимой мысли о сдаче Москвы. За веру, царя и Отечество Трудно остановить народ, ожесточённый всем тем, что он видел, народ, который в продолжение двухсот лет не видел войн на своей земле, народ, готовый жертвовать собою для родины и который не делает различий между тем, что принято и что не принято в войнах обыкновенных... Война 1812 года: Нашествие двунадесяти языков Есть на свете единственное государство, в котором вот уже четыреста лет не принято гнуть спины перед иноземными поработителями. Нам повезло в этом государстве родиться. Может быть, прав был император Пётр в своей запальчивости: «Природа произвела Россию одну, она соперниц не имеет»? Брусиловский прорыв рядом с Ледовым побоищем Окунуться в прошлое предлагает галерея «Веллум» на выставке «От Ледового побоища до Первой Мировой» в Центральном Доме художника. О двух Отечественных войнах В воззвании от 22 июня 1941 митрополит Сергий отмечал: «Повторяются времена Наполеона». В чем общность двух войн - Великой Отечественной и Отечественной 1812 года? Чему нас могут научить исторические параллели между ними? Давайте дружить! © 2003—2024. Сетевое издание Правмир зарегистрировано в Федеральной службе по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор). Реестровая запись ЭЛ ФС 77 – 85438 от 13.06.2023 г. (внесение изменений в свидетельство ЭЛ ФС 77-44847 от 03.05.2011 г.) Учредитель: Автономная некоммерческая организация информационно-познавательный центр «Правмир» (АНО «Правмир») (ОГРН 1107799036730) Главный редактор: Данилова А.А. Адрес электронной почты редакции: info@pravmir.ru Телефон: +7 929 952 59 99 Чтобы связаться с редакцией или сообщить обо всех замеченных ошибках, воспользуйтесь формой обратной связи . Републикация материалов сайта в печатных изданиях (книгах, прессе) возможна только с письменного разрешения редакции. Мнение авторов статей портала может не совпадать с позицией редакции. 12 |
| Коновалов: Под флагом Военно-промышленных комитетов возрождаются рабочие организации. На предстоящем рабочем съезде родится Всероссийский Союз Рабочих. Эта стройная организация увенчается как бы Советом Рабочих Депутатов. Очень ему желалось Совета рабочих депутатов! А вместе с Гучковым и Рябушинским он спешил создать и Торгово-Промышленный союз. И уже сейчас создать Центральный продовольственный комитет, который совершенно изымет из рук правительства продовольственное дело. Сложнее обстояло с созданием Всероссийского Крестьянского Союза, но и его готовили под видом Всероссийского Кооперативного. Повторялись, повторялись золотые гордые звучания, набегали святые тени того первого решительного Союза, который породил все прочие союзы и слил их в грозный Союз Союзов! Некрасов: И когда они все возникнут, то выделят высший орган – и это будет штаб общественных сил России. К нему примкнут и все национальные организации. И, с опорой на мобилизованный народ и мобилизованную армию (нет разницы между казармой и улицей, благоприятная конъюнктура!), – вся Россия в наших руках! Так это дивно звучало на банкетах, так это стройно разогналось, и оставалось ждать плодов. Не выпуская в газеты, тихо подрабатывали и состав правительства доверия. В премьеры теперь намечался уже не Родзянко, который своею бычьей фигурой не достаточно противостоял короне, и даже подозревался в низком консерватизме, и даже принял царский орден в декабре 1915, а – духовный гигант князь Георгий Львов, по всем данным – великий человек и прирождённый вождь свободной России. Дела иностранные бесспорно доставались первейшему их знатоку Милюкову; торговля и промышленность – конечно, усидчивому Коновалову; военные дела – пожалуй Гучкову. Увы, весна и лето 1916 не оказались благоприятны для российского Освободительного Движения. Правительство доверия было сговорено, однако к управлению не звали его. Союзы были кликнуты – но что-то не создавались. Корыстные торговцы не захотели, чтобы движение товаров и цены на них определялись бы кадетами, а приказчики, покинув прилавки, выступали бы с речами. Крестьяне по темноте не валили в Кооперативный Союз. Продовольственному комитету никто не подчинялся. Тем временем преступный режим проходимцев и предателей начал наступление (брусиловское) против своего союзника Германии – и армия дала себя увлечь, пошла в наступление и имела успех, и даже стало так казаться, что эту войну Россия не обязательно и проиграет, – чем чёрт не шутит, ещё и выиграет. В марте казалось: уж так всё натянуто до предела, вот лопнет! – но правительство Штюрмера, во сто раз худшего, чем Горемыкин, необъяснимо сидело на том же месте – и, опаснее того: в обществе как будто ослаблялась враждебность к правительству, появлялась готовность сотрудничать с ним. |
| Отпевание коммуниста? Есть и другая проблема: мог ли Ефремов сам хотеть своего церковного поминовения? – Михаил Ефремов – красный генерал. Он родился в 1897 году, и был, разумеется, крещен, – рассказывает Александр Щипков. – Я ничего не знаю о его религиозной жизни: он воевал в Первой мировой войне, будучи прапорщиком, участвовал в Брусиловском прорыве, потом плавно перешел в Гражданскую на стороне красных. Учился, в 1933 году окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе. К 40 годам он был уже генерал-лейтенантом. В жутчайших условиях он совершенно гениально воевал – без поставок еды и боеприпасов против превосходящих сил противника. – В своей жизни генерал Ефремов имел абсолютно христианскую мотивацию и христианскую форму поведения, – утверждает Александр Щипков. – Говорят, на фронте многие крестились, многие молились, задавленная большевиками вера выплескивалась наружу, и даже политруки закрывали на это глаза. Относительно генерала Ефремова я на эту тему ничего не знаю. Но у него было две возможности спасти свою жизнь. Когда он был уже в окружении, от имени Верховного командования германской армии (т.е фактически от Гитлера) на его 33-ю армию скинули листовки с именным предложением к генералу Ефремову – сдаться с сохранением жизни. Было назначено время и место, куда он должен был явиться для капитуляции. Но он передал в штаб координаты и называние этого населенного пункта, чтобы в назначенное время там провели бомбежку. Таков был его ответ. Потом из ставки советского командования – можно сказать, лично от Сталина – за Ефремовым прислали самолет. Но он отказался улететь, а отправил на нем знамена – ведь он понимал, что армия погибает, а по военным законам войска расформировываются, если теряют знамя. Затем генерал приказал снять с самолета все тяжелое вооружение и отправил на нем на Большую землю максимально возможное количество раненых. Офицеру связи он сказал: " Командовал войсками армии в окружении, и если случится, то и умирать буду с бойцами " . – Я представляю себя на его месте, – говорит Александр Щипков. – Человек принимает решение умирать. Мысль о смерти заставляет человека думать о смысле жизни, о вечных материях, она религиозна сама по себе. Его поступок – чистая иллюстрация к евангельскому тексту – " положить душу свою за други своя " . Он же красный генерал, коммунист, но в критический момент поступает твердо и правильно. |
| Постамент памятника оформлен в виде суровой необработанной скалы, с символическими отверстиями «от пуль». Полированный треугольник посередине, по словам архитектора, символизирует знаменитый Брусиловский прорыв. «Здесь мне хотелось показать тяжелое, несчастное время - четырнадцать миллионов наших людей полегло, а об этом сейчас никто не вспоминает», - сказал Станислав Одновалов. Скульптор Ян Нейман (слева) и архитектор Станислав Одновалов Татьяна КИРИЛЛИНА Профессор СПбДА протоиерей Георгий МИТРОФАНОВ: Одной из отличительных особенностей нашей страны является полное отсутствие памятников, посвященных Первой мировой войне. И появление любого памятника, обращающего наш взор к событиям этой войны, может только приветствоваться. Судьбы многих выдающихся военачальников Первой мировой войны были связаны с нашим городом. Но когда я узнал, что первым памятником оказался памятник именно бывшему генералу от кавалерии и бывшему генераладъютанту Брусилову, у меня это вызвало недоумение. Генерал Алексей Алексеевич Брусилов действительно был одним из самых знаменитых генералов Первой мировой войны. Очевидно и то, что одной из самых известных и блестящих операций Первой мировой войны был Луцкий прорыв - именно так его называли современники. ЮгоЗападный фронт, которым командовал генерал Брусилов, сыграл в этой операции ключевую роль. Однако успех этой операции стал возможен прежде всего благодаря наступлению Восьмой армии под командованием генерала Алексея Максимовича Каледина, главной ударной силой которой была четвертая стрелковая, так называемая Железная дивизия под командованием генерала Антона Ивановича Деникина. Важнейшую роль в успехе Луцкого прорыва сыграла поддерживавшая наступление Восьмой армии Девятая армия под командованием генерала Платона Алексеевича Лечицкого. Однако никто из этих генералов не оказался увековеченным в нашей стране ни в камне, ни в бронзе. Названных мной военачальников объединяет одно: все они, кроме генерала Брусилова, были непримиримыми противниками большевизма. Генералы Деникин и Каледин были руководителями Белого движения, продолжая служить той самой России, которой когда-то вместе с ними служил и генерал Брусилов. А генерал Лечицкий оказался в условиях революционного Петрограда перед выбором: поступить в Красную Армию или принять смерть. Он предпочел последнее. |
| Как сейчас вижу Керенского, стоящего спиною к шоферу в своем шестиместном автомобиле. Кругом плотно сгрудившаяся солдатская толпа. Среди нее офицерские фуражки и погоны. Неподалеку от меня, у заднего крыла автомобиля, стоит знакомая фигура дважды раненого пехотного поручика. На его груди георгиевский крест, в руке толстая палка. Приоткрыв рот, он огромными, печальными глазами, полными слез, в упор смотрит на Керенского и не только ждет, но как будто бы требует от него какого–то последнего, всеразрешающего слова. Керенский, как и на съезде, в ударе: его широко разверстые руки то опускаются к толпе, как бы стремясь зачерпнуть живой воды волнующегося у его ног народного моря, то высоко поднимаются к небу. В раскатах его взволнованного голоса уже слышны столь характерные для него исступленные всплески. Заклиная армию отстоять Россию и революцию, землю и волю, Керенский требует, чтобы и ему дали винтовку, что он сам пойдет впереди, чтобы победить, или умереть. Я вижу, как однорукий поручик, нервно подергиваясь лицом и телом, прихрамывая стремительно подходит к Керенскому и, сорвав с себя георгиевский крест, нацепляет его на френч военного министра. Керенский жмет руку восторженному офицеру и передает крест своему адъютанту: в благотворительный военный фонд. Приливная волна жертвенного настроения вздымается все выше: одна за другой тянутся к Керенскому руки, один за другим летят в автомобиль георгиевские кресты, солдатские, офицерские. Бушуют рукоплескания. Восторженно взвиваются ликующие возгласы «за землю и волю», «за Россию и революцию», «за мир всему миру». Где–то подымаются и, ширясь, надвигаются на автомобиль торжественные звуки марсельезы… Высоко над фронтом медленно кружит зоркий немецкий летчик. Все клянутся победить, или умереть, на летчика никто не обращает ни малейшего внимания. Русской свободе сейчас не до немцев. Ревет мотор, раздается мелодический гудок, мощный автомобиль медленно двигается сквозь толпу. Усталый Керенский, опустившись на сидение и не отрывая руки от козырька, раскланивается налево и направо. Через час он будет повторять свою речь. Завтра снова и послезавтра опять. И так без конца, вплоть до 18–го июля, до начала политически–бессмысленного и военно–технически безнадежного Брусиловского наступления, которое похоронит последние возможности спасения армии, как послушного орудия Временного правительства в борьбе на внешнем и, что гораздо важнее, на внутреннем фронтах. |
| 107 В переписке нет и намека на существование проекта переезда А.Ф. в Ставку, что в Чр. Сл. Ком. со слов якобы Распутина утверждал Манасевич-Мануйлов. 108 Чернову, идущему по пути, проторенному Семенниковым, также кажется все поведение А.Ф. в это время «неискренним». Такие советы (прекратить наступление) мог подавать «только враг». Еще раз приходится отметить, что к тексту черновского изложения надлежит подходить с осторожностью, ибо он здесь, как и в других местах, пользуется письмами А.Ф. совершенно безответственно, хронологически тасуя их по собственному усмотрению. При такой перетасовке брусиловское наступление 16г. характеризуется выдержками из писем, относящихся к концу 15г. Отвергая более чем глупую басню, пущенную в печать в дни революции (будто бы самим Брусиловым в целях саморекламы – утверждает ген. Половцов), что Царица негодовала на Брусилова за то, что скрыл свое наступление и лишил ее возможности предупредить немцев, Чернов замечает: «но нет дыма без огня. Императрица, как видно из ее переписки с Царем, действительно была недовольна, что Брусилов не ждет вещих советов Распутина: «начали движение, не спросившись Его. Он всегда обдумывает, когда придет хороший момент для наступления». (Не совсем точная цитата из письма А.Ф. 6 янв. 15г., к Брусилову не имеющая, конечно, отношения). Этим однако Чернов не ограничился. В целом ряде писем Царица якобы настойчиво требовала: «приказать немедленно остановить южное направление». Таких требований нельзя найти ни в одном письме. 109 Почти не приходится сомневаться в том, что А.Ф. сохраняла секрет даже от «Друга». Щепетильность ее в этом отношении простиралась до таких размеров, что даже в интимных письмах к мужу она не сообщала имен, которые просили не называть (письмо 15 ноября). 110 Через несколько дней Царь пишет: «С отчаяния можно прямо на стену лезть» – «наши военные операции затрудняются только тем, что армия не получает достаточного количества тяжелых снарядов». 111 Царь перед тем писал: «Наши потери с самого начала – 22 мая – потрясающи: 285.000 человек! Но зато и успех огромный». |
| Итак, оставим в стороне «секретную карту», найденную якобы в бумагах Императрицы. Что же касается «стратегических» советов, подаваемых А.Ф. и внушаемых «Другом», то надо иметь в виду, что до летних месяцев 16г., т.е. до брусиловского наступления, о котором скажем специально, советы А.Ф. почти всегда не выходили за пределы общих мест вроде замечаний: «Неужели правда, что мы опять в 200 верстах от Львова? Нужно ли нам торопиться вперед и не повернуть ли нам и раздавить немцев 104 . Что насчет Болгарии? Иметь их на своих флангах было бы более, чем скверно. Фердинанд, наверное, подкуплен» (12 сент. 15г.). 12 ноября А.Ф. передает мнение «Григория», высказанное дочери Фредерикса: в виду того, что Греция и Румыния не двинутся, «война не продлится долго... Он надеется не далее весны». – Дай Бог, чтобы это была правда»... Единственное письмо от 4 февраля 16г. в связи с падением Эрзерума ставит вопросы, имеющие подобие характера стратегического: «Теперь совершенно частный вопрос от меня лично: все время читаешь, что германцы продолжают посылать в Болгарию войска и пушки, так что, если мы, наконец, поведем наступление, а они зайдут сзади через Румынию, то кто прикроет тыл нашей армии? Или будет послана гвардия влево от Келлера и для прикрытия по направлению в Одессу? Я это придумала сама, потому что враги всегда находят у нас слабые пункты. Они всегда и все подготовляют на всякий случай, а мы вообще весьма небрежны, почему и проиграли в Карпатах, где не достаточно укрепили свои позиции. Теперь, если они проложат себе путь через Румынию к нашему левому флангу, то что же останется для защиты нашей границы... Каков наш план теперь после взятия Эрзерума?» Если подойти к тексту без предвзятого мнения, едва ли можно усмотреть здесь выпытывание военных тайн и вмешательство в оперативные планы 105 . И советы «Друга», облеченные по большей части в малопонятные quasi символистические формы, не выходили за пределы тех же общих мест и утешительных сентенций на тему: «худшее позади» (с момента принятия Императором верховного командования). |
|
|
