| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ВИЗАНТИЙСКАЯ НОТАЦИЯ Византийская нотация — система записи мелоса церковного пения, распространившаяся в Византийской империи начиная с X в. и существующая в греч. ареале вплоть до наст. времени. Введение. Предыстория. Периодизация Существуют 2 основные формы церковного пения: мелодическая речитация (литургический речитатив) и исполнение песнопений (псалмов, кондаков, канонов, стихир и т. д.). Мелодическая речитация — это чтение нараспев отрывков из Ветхого и Нового Заветов, называемое «экфонесис» (греч. κφνησι, букв. — возглашение). Экфонесис обладает муз. характеристиками (высота тона), но не имеет строгих ритмических характеристик. В отличие от литургического чтения мелос песнопений имеет все муз. характеристики: четко определенный ритм, объемные звукоряды, более или менее развитый мелодический стиль (силлабический, невматический или мелизматический). 2 типам пения соответствует 2 вида певч. рукописей, появившихся со времени изобретения муз. нотации для записи песнопений или их фрагментов. Рукописи, содержащие чтения с экфонетической системой знаков — Евангелиарии (или Евангелистарии — см. ст. Евангелие ), Апостолы и Профетологионы (см. ст. Паремийник ),— относятся к периоду с VIII–IX по XIV–XV вв. Экфонетические знаки иногда сопровождали и др. тексты, напр. Символ веры или нек-рые тексты Деяний Соборов (см. ст. Синодик ). Муз. нотация песнопений появляется в литургических книгах в X в., однако и в более ранних рукописях присутствуют следы употребления знаков, имеющих муз. значение. Обозначение гласа в начале или в середине песнопения, деление фразы на колоны (с помощью точек), инципиты мелодических моделей в качестве указания на определенный напев и др. свидетельствуют по крайней мере об устной передаче более или менее стереотипных муз. образцов. Новейшие исследования (И. Папатанасиу, Н. Букаса) открыли многочисленные, хотя и изолированные примеры примитивных систем нотации гл. обр. локального характера на периферии Византийской империи (Палестина, Египет Сирия, Кипр) до появления ранневизант. нотации. |
| Различные ученые почти до последнего времени утверждали, как это видно из музыкально-археологической литературы, что начало церковно-византийского нотного письма нужно искать то в египетских иероглифах, то в коптском алфавите, то в арабских музыкальных или алфавитных знаках, то в греческой тахиграфии и т.п. Но вот в 1898 г. появилась в печати статья Французского ученого аббата J. Thibaut: La notation de St. Jean Damascène ou Agiopolite 1 . В этом труде автор, проводя свой новый взгляд на исследуемый вопрос, усматривает принцип церковно-византийских семиографических нотаций лишь в знаменах экфонетической (читально-певческой) системы. Ничуть не умаляя важности точки зрения почтенного ученого в решении данного вопроса, мы, однако, считаем справедливым видеть в ней невсеобъемлемость и, следовательно, в известной степени односторонность, а потому позволяем себе в настоящем исследовании несколько изменить и дополнить точку зрения упомянутого ученого тем, чего в ней, по нашему мнению, не достает. Также в некоторых специальных вопросах, затрагиваемых тем же автором и касающихся как экфонетических знаков и дальнейшего развития нотного письма, так и вопроса о том, какую нотацию приняли русские – Дамаскинскую ли или Константинопольскую, мы не оставим без опровержения и исправления того, что не согласуется, по нашему мнению, с действительностью. Но чтобы дать возможность самому читателю близко познакомиться с точкой зрения упомянутого исследователя на затрагиваемые вопросы и тем проследить нас при ее разборе, считаем необходимым полностью ее здесь воспроизвести. Вот в переводе вся теория почтенного ученого по интересующим нас вопросам: «Мы знаем прекрасно», – пишет аббат J. Thibaut, – «из более чем из одного свидетельства, что с 5-го века пение тропарей звучало уже в базиликах больших городов Востока. Также драгоценный между всеми текст аббата памвы указывает достаточно, что мелодия тропарей имела все характерные признаки одной музыки, в виду того, что она была строго размерна, и в таком случае мы имеем право полагать одно музыкальное письмо как базис одного хорошего и верного исполнения песнопений (des chants). |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ЗНАМЕННАЯ НОТАЦИЯ знаковая система, фиксирующая мелос основного корпуса богослужебных песнопений, сложившаяся в Др. Руси в XI в. Знаменные певч. книги и поныне используются в старообрядческих и в отдельных храмах РПЦ. Наиболее ранние рукописи, содержащие З. н., относятся к рубежу XI и XII вв. ( Типографский устав с Кондакарем - ГТГ. К-5349, дополнение к Кондакарю, л. 97 и далее; фрагмент минейного Стихираря - БАН. 4.9.13). В древнейший период наряду со З. н. применялись кондакарная нотация , предназначавшаяся для записи ограниченного певч. репертуара мелизматического стиля (кондаки, ипакои, праздничные тропари, причастны; см. Кондакарь ), и не получившая распространения на Руси система экфонетических знаков для записи интонации литургического чтения Свящ. Писания (Куприяновские листки X-XI вв.- РНБ. F.n.I. 58; Остромирово Евангелие 1056-1057 гг.- РНБ. F.n.I. 5; Загребин. 2006). Певческая азбука «А се имена знамянием». 30-40-е гг. XV в. (РНБ. Кир.-Бел. 9/1068. Л. 302) Певческая азбука «А се имена знамянием». 30-40-е гг. XV в. (РНБ. Кир.-Бел. 9/1068. Л. 302) З. н. прошла длительный путь развития, отмечается неск. основных этапов, имеющих условные границы и предполагающих переходные разновидности: 1) ранняя форма З. н., которой были записаны псалмовые формулы, песнопения Ирмология, Стихираря минейного и триодного, Минеи, Триоди Постной и Цветной, степенны Октоиха в рукописях кон. XI - 1-й пол. XV в.; 2) «основная» форма, сложившаяся во 2-й пол. XV в. в связи с происшедшей сменой литургического устава, когда был создан комплект певч. книг (включая новые - Октоих-Стихирарь и фрагменты Обихода), отразивший принципиальные изменения в записи мелоса песнопений; в XVI - 1-й пол. XVII в. эта форма постепенно совершенствовалась, становясь все более дифференцированной; 3) поздняя форма З. н., в которой знамена приобрели целый ряд уточняющих элементов, включая пометы (затем и признаки ), появилась в рукописях ок. сер. XVII в. и сохранялась впоследствии с незначительными изменениями. В XII-XVII вв. графика знамен изменялась, наиболее существенно - во 2-й пол. XV в. и на рубеже XVI и XVII вв. Состав начертаний для каждого этапа развития З. н. в целом установлен, хотя и недостаточно дифференцированно, однако изучение почерков писцов нотации - как их общих признаков, так и индивидуальных особенностей,- т. е. муз. палеография как самостоятельная область музыкально-исторической науки, пока находится на начальном этапе развития (см.: Металлов. 1912; Бражников. 1975; Он же. 2002; Гусейнова. 1987). |
| Вопрос о времени появления в христианской церкви экфонетических знаков давно уже тщательно исследован и достаточно удовлетворительно решен тем же преосвященным Порфирием Успенским , так что почтенному аббату стоило лишь несколько познакомиться с соответствующим местом того же капитального труда русского автора, чтобы узнать эпоху появления экфонетических знаков в богослужебных книгах греческой церкви. На 379-й странице 2-й части уже цитированного сочинения, преосвященный Порфирий излагает свое заключение, к которому он пришел «двумя путями, историческим и палеографическим», по данному вопросу. Это заключение – плод очень серьезного исследования, а так как для нас оно имеет специальное значение, то не медлим полностью его здесь воспроизвести: 1) «На св. тексте» – пишет преосвященный Порфирий, – «сперва появились просодийные знаки на острове Кипре в четвертом веке. Их видел там и описал тогдашний отец и учитель церкви св. Епифаний. 2) Эта новость в тот же век принялась в Александрии. Здесь св. епископ Афанасий Великий по просодийным знакам выучил своего чтеца петь псалтирь так, что слышалось не столько пение, сколько чтение: а диакон Евфалий наметил эти знаки (462 г.) на Деяниях и Соборных посланиях апостолов. 3) К этим знакам прибавил читально-певческие знамения св. Иоанн Златоуст , которому царица прислала своего придворного регента для обучения певцов его. Нашел! Нашел! Нашел: двумя путями, историческим и палеографическим»! Вышеприведенной выдержкой, напомнив читателю эпоху появления впервые экфонетических знаков в священных текстах христианской церкви, мы переходим к разбору первого из вышенамеченных трех пунктов теории аббата J. Thibaut. Сообразно с содержанием этого пункта, последний признает, «как принцип остальных семиографических нотаций», лишь одни знаки экфонетической системы. Последние по своем появлении произвели «тотчас два других рода семиографических нотаций»: Константинопольский и Агиополитский, или св. Дамаскина. Прежде чем высказаться так категорически, почтенному ученому следовало предварительно прибегнуть к исследованию наидревнейших славянских музыкально-богослужебных памятников _ Кондакарей, где аббат J. |
| Таблица кондакарных знаков, составленная К. Флоросом, содержит 40 малых и 76 больших кондакарных знаков (см. Таблицу малых кондакарных знаков по К. Флоросу и ТУ). Кондакарные знаки, как видно из схемы, и их количество различны: малых знаков у Флороса — 40 разновидностей, в ТУ — 50. Больших кондакарных знаков у Флороса 74, в ТУ 162. Учитывая, что в ТУ было три писца с различными почерками, некоторые разновидности знаков, по-видимому, следует отнести на счет индивидуальной манеры письма. Особенно много вариантов в больших кондакарных знаках. Наибольшее число вариантов у знака “паук” (49—61) и “крест” (63—76). За многообразием начертаний стоит четко развитая знаковая система. Знаковое, графическое многообразие кондакарной нотации — свидетельство творческой мысли теоретиков и распевщиков XI—XII вв. В ТУ можно отметить несколько десятков новых вариантов начертаний. Нередко расширение знаковой графики образуется путем лигатур — свя¬зи двух-трех простых знаков. Например, объединяются крюки со змиицей (петаста с катабасмой 21—23, петаста с лигисмой — 6, катаба и тромикон 25, тес каи апотес с катабасмой 30). Кондакарные формулы Формульный принцип кондакарной нотации лежит в основе кондакарного пения, формулы соединяются со слогами текста. Кондакарный распев, как и все средневековые распевы, обладал попевочной структурой, кондакарные попевки складывались из устойчивых знаковых комплексов, малых и больших кондакарных знаков. Большие ипостази при этом маркируют кондакарные попевки, делают их более заметными. Обычно один большой знак приходится на группу от 2х до 7и малых знаков. Большое значение в кондакарной нотации имеет точка, как знак, который выполняет две функции — синтаксическую и музыкальную (то же и в экфонетической нотации). Точка ставится в центре, посередине строки. Точкой отделяются одна от другой попевки. Среди кондакарных попевок выделяются конечные попевки, которые повторяются на концах строк кондаков и нередко переходят из одного гласа в другой. Для конечных формул всех гласов, как видно из примеров, свойственны общие черты: заключительные попевки, завершающиеся конечным знаком “омега”. Знак омеги часто бывает в завершении попевки, за ним стоит точка, отделяющая одну попевку от другой. Часто завершает кондак знак “оксейа с сирмой” 35), которому предшествуют в разных гласах довольно близкие по начертанию варианты знаковых формул, куда входят статья, омега, палка, запятая, сложитья, часто над конечной попевкой стоит мартирий в виде буквы Г с титлом. |
| табл.). Из этой таблицы ясным становится не только сходство но и тожество в начертании тех и других знаков. Чтобы сделать ясным и то, в чем тожество или различие в мелодии на один и тот же текст в греческих Евангелиях X и XI столетия и в славянском Евангелии XI века, позволяем себе представить вниманию читателей ниже предлагаемую параллельную таблицу на один и тот же экфонетический текст трех вышеупомянутых Евангелий. С целью сделать яснее сличение ниже приведенных текстов, считаем целесообразным предварительно познакомить читателя со следующими указаниями касательно экфонетического изложения: а) Всякий священный экфонетический текст, смотря по смыслу, разделяется на мелкие члены, имеющие каждый самостоятельную диалектическую мелодию. Эти члены состоят то из одного, то из двух и больше слов и известны науке под именем «инсиз». 8 Поэтому священный текст, заимствованный из указанных трех Евангелий, разделен нами на одиннадцать инсиз так, что каждая инсиза славянского текста имеет параллельно соответствующую ей инсизу в двух греческих редакциях. б) Знамена экфонетического изложения помещаются как над текстом, так и под ним, среди его и по бокам инсиз. 9 в) Не на каждом слоге ставится отдельный знак. г) В инсиз помещаются обыкновенно два знака – один в начале, а другой в конце; но могут стоять и три знака. д) Обыкновенно инсиза начинается знаком, которым и оканчивается. В таком случае по всей инсизе проходит нота, указываемая данным знаком. Начальный тональный знак всякой инсизы проходит по инсизе до тех пор, пока не встретится другой тональный знак, указывающий на другую известную ноту ж) Знаки: . .. … и + указывают на длительность, а остальные на известную ноту, исключая знак: указывающий лишь на известный оттенок при исполнении, з) Если инсиза начинается каким-либо из знаков ..., или без всякого знака, это значит, что по всей дahhoйi инсиз проходит нота предыдущей инсизы. (См. табл. на отдельном листе). Из вышеприведенных одиннадцати славянских Евангельских инсиз с нотами один (5 и 7) совершенно одинаковы по знаменам во всех трех приведенных текстах, а потому мелодия их одинакова 10 во всех трех редакциях. |
| Средневизант. нотация, возникшая из куаленской ок. 1150 г. (или, возможно, раньше), является диастематической: простые знаки, ранее обозначавшие только направление движения мелоса, стали обозначать определенные нисходящие или восходящие интервалы (т. е. число ступеней, без различения тонов и полутонов или др. видов простых интервалов). «Стенографические» символы более ранних периодов были записаны аналитически, т. е. раскрыты с помощью простых интервальных знаков; часть символов осталась в употреблении наряду с их «расшифровками» — для обозначения групп интервальных знаков, приходящихся на 1 слог, и для обозначения ритма. Они стали называться «афона» (φωνα — беззвучные) или «большие ипостаси» (μεγλαι ποστσεις — см. Ипостаси ). Евангелие с экфонетическими знаками. К-поль. 2-я пол. XI в. (New York. The Pierpont Morgan Library. M. 639. Fol. 1) Евангелие с экфонетическими знаками. К-поль. 2-я пол. XI в. (New York. The Pierpont Morgan Library. M. 639. Fol. 1) Поздневизантийская и поствизантийская нотация в сущности та же, что и средневизантийская, но она обогащена мн. ранними и поздними знаками, которые обычно пишутся киноварью. Эта черта сближает ее с ранневизантийской нотацией, особенно с шартрской. В то время как «стенографичесике» символы ранневизантийской нотации были «анализированы» с помощью знаков средневизантийской, которой стало возможно записывать не только древние традиц. образцы мелоса, но и новые, «расцвеченные» авторские композиции последних веков истории визант. церковного пения (см. ст. Калофоническое пение ), с определенного момента (возможно, еще до падения Константинополя, но определенно — после) певцы, имея перед глазами первоначальную нотацию, стали понимать записанный мелос как «скелет», основу, и удваивать, учетверять или еще больше увеличивать длительность звуков, наполняя и разрабатывая движение мелоса, используя мелизмы и украшения. Пространный мелос пелся по краткой муз. записи с использованием средств разработки, передававшихся изустно. Т. о., вся нотация стала восприниматься во мн. случаях как «стенографическая» и требующая нового «анализа» («толкования», развода). Попытки такого «анализа» известны уже в XVI в., более систематически эти «экзегезисы» культивировались в XVII в. С т. зр. большинства греков они представляют первоначальную форму мелоса, однако, вероятно, являются сравнительно поздними обработками. Результатом этих разработок мелоса и попыток упрощения нотации стала Хрисанфова нотация, используемая и в наст. время. Экфонетическая система знаков |
| представляет собой древнерус. версию ранневизант. куаленской нотации (см. Византийская нотация ) и, подобно ей, имеет адиастематический характер. Однако она обладает рядом оригинальных черт, не имеющих аналогов в визант. рукописях. В самых ранних древнерус. источниках объединились элементы, характеризующие разные стадии развития куаленской нотации, не встречающиеся одновременно ни в одном визант. списке. С архаичным слоем куаленской нотации связаны прямой крыж (экфонетическая телия) в качестве заключительного знака песнопения, одиночная чашка (клазма) или конъюнктура статия-чашка (дипли-клазма; полкулизмы), известные только по древнейшим визант. нотированным спискам кон. X - нач. XI в. (напр., РНБ. Греч. 557; Patm. gr. 55), а также отсутствие распространенного позднее визант. знака «олигон»; более позднюю стадию куаленской нотации, не ранее сер. XI в., представляют палка воздернутая (вария + кендимата), паук (килизма) и ключ (куфизма). Это может означать воспроизведение в дошедших древнерус. списках элементов более архаичной системы нотации из несохранившихся нотированных книг сер. X - 1-й пол. XI в. (см.: Strunk. 1977. P. 222) или, если учесть полное отсутствие подобной нотации как в древнерус. списках до рубежа XI и XII вв., так и в южнославянских, использование древнерус. писцами при создании нотированных рукописей визант. источников разного времени. Кроме того, специфические черты проявляются и в применении др. знамен. Так, древнерусская стопица, графический аналог визант. знака «исон», в отличие от него имела разные функции - не только повторения тона, но и движения вниз и вверх в зависимости от контекста, заменяя отсутствующий в З. н. восходящий олигон и сравнительно редко используемую вне комбинаций с др. знаками нисходящую запятую (апостроф). Комбинация стопицы и точки (кендимы), являющаяся одним из распространенных знаков в ранней З. н. (стопица с очком), хотя и с др. значением, чем в «основной» и поздней (точка, подобно сорочьей ножке - ипсили, вероятно, первоначально означала более высокий тон, в т. ч. высокий уровень речитации при многократном повторении стопицы с очком), в визант. нотации не использовалась; стопице с 2 точками (с двема очкы - δο κεντματα) - переводке - в визант. списках чаще соответствует не исон, а олигон с 2 точками. В древнерус. певч. рукописях могут использоваться последования знаков, совершенно несвойственные византийским (см.: Ibid. P. 222-224). Вместе с тем зависимость ранней З. н. от куаленской, проявляющаяся и в большой близости словаря невм, и в сходстве функций многих из них, и нередко в близости формульных участков аналогичных песнопений, не вызывает сомнения (см.: Velimirovic. 1960; Floros. 1970). |
| На последнем, 294-м листе книги была обнаружена запись диакона Григория, благодаря которой и удалось установить время ее завершения. «Благословение» Святой Руси не отошло от страны даже в тяжелые для Церкви 30-е годы. — В 1932 г., несмотря на то, что эта редчайшая книга всегда находилась под особым надзором сотрудников Государственной Публичной библиотеки, она была похищена прямо с витрины, где лежала до этого 80 лет. К счастью, похитители Остромирова Евангелия не были знатоками древнерусской книги. Они прельстились массивным серебряным окладом. Оторвав драгоценный оклад, грабители забросили рукопись на один из соседних шкафов, в чем и сознались в тот же день, будучи пойманы с поличным. В 1957 году Государственная Публичная библиотека отмечала 900-летие Остромирова Евангелия. К этой дате уникальная рукописная книга была отреставрирована. Работа длилась более полугода. Опытнейшие реставраторы решили не переплетать рукопись: листы были сшиты хирургическим шелком, и этот величайший памятник православной культуры был положен в специально изготовленный футляр из старого дуба. Исследованию текста Остромирова Евангелия посвящены десятки монографий крупнейших отечественных филологов, знатоков древнерусского книжного дела, палеографов, лингвистов, специалистов по миниатюре и даже музыковедов, поскольку книга содержит большое количество т.н. экфонетических знаков, предназначенных для чтецов и указывающих на положенный ритм чтения. По мнению знатока древнерусского книжного искусства Н.Н. Розова, « русскую книгу с самого начала ее существования следует рассматривать как синтез словесного и изобразительного искусства ». Как к ценному историческому источнику к Остромирову Евангелию обращался и Н.М. Карамзин. Цитируя на страницах «Истории государства Российского» «Послесловие» диакона Григория, он указал на ошибочность даты гибели Остромира, заказчика книги, которая приводится в поздних русских летописях. Как ценнейший памятник церковнославянского языка, Остромирово Евангелие начали издавать крупнейшие российские ученые XIX-XX веков. Хранитель Отдела рукописей Императорской Публичной библиотеки Александр Христофорович Востоков (1781-1864), тщательно изучив текст, в 1820 году опубликовал монументальное исследование — «Рассуждение о славянском языке», высказав предположение о том, что он восходит к переводу славянских первоучителей Кирилла и Мефодия. |
| Примечательной особенностью О. Е. являются знаки экфонетической нотации - указания декламационной интонации при литургическом чтении Писания (преимущественно знак телия - обозначение паузы, а также знаки кремасти, оксия, двойная вария, апостроф, ипокрисис). Подавляющее большинство знаков (361), написанных темно-вишневой краской и золотом,- исконные, 90 киноварных знаков имеют более позднее происхождение. Экфонетические знаки являются обязательными для греч. апракосов VIII-XIV вв., в слав. рукописной традиции встречаются крайне редко. Среди известных слав. рукописей Евангелия экфонетическая нотация представлена только в Куприяновских (Новгородских) листках X-XI вв. (?) (РНБ. F.n.I.58.), к-рые обнаруживают поразительную близость к О. Е. также и в лингвотекстологическом отношении. Между текстами этих древнейших памятников нет ни одного грамматического разночтения, есть лишь одно лексическое, к-рое может быть интерпретировано и как орфографическое в Мф 24. 33: (в О. Е.- Л. 146б) - (Куприяновские листки) ( Алексеев. 2017). Существуют разные точки зрения на соотношение 2 этих памятников. Ф. Ф. Фортунатов считал, что обе рукописи имеют общий старослав. протограф, при этом язык О. Е. древнее языка Куприяновских листков. В. А. Мошин высказал предположение о том, что Куприяновские листки являются фрагментом того кодекса, который послужил протографом для О. Е. Впосл. эта гипотеза получила обоснование в результате осуществленного под рук. Алексеева исследования слав. рукописной традиции НЗ. Исследование позволило высказать догадку, что оригинал О. Е., фрагменты к-рого дошли в Куприяновских листках, был изготовлен в 1-й пол. X в. для болг. царя Симеона и хранился в царской б-ке в Преславе, перевезенной впосл. в полном составе в Киев. Кн. Изяслав Ярославич, покровительствовавший своему родственнику Остромиру, мог способствовать тому, чтобы для возведенного в Новгороде в 1045-1050 гг. Софийского собора (по образцу Софии Киевской) была изготовлена копия напрестольного Евангелия с киевского оригинала. |
|
|
