| Глава I Приветствие Коринфским христианам и похвала благочестию их до раскола между ними. Церковь Божия, находящаяся в Риме, Церкви Божией, находящейся в Коринфе, званным, освященным по воле Божией чрез Господа нашего Иисуса Христа. Благодать вам и мир от всемогущего Бога чрез Иисуса Христа да умножится. Внезапные и одно за другим случившиеся с нами несчастия и бедствия были причиною того, братья, что поздно, как думается нам, обратили мы внимание на спорные у вас дела возлюбленные, и на неприличный и чуждый избранникам Божиим, преступный и нечестивый мятеж, который немногие дерзкое и высокомерные люди разожгли до такого безумия, что почтенное, славное и для всех достолюбезное имя ваше подверглось великому поруганию Ибо кто, побывавший у вас, не хвалил вашей, всеми добродетелями исполненной и твердой, веры? не удивлялся вашему трезвенному и кроткому во Христе благочестию? не превозносил вашей великой щедрости в гостеприимстве? не прославлял вашего совершенного и верного знания? Во всем вы поступали нелицеприятно, ходили в заповедях Божиих повинуясь предводителям вашим, и, воздавая должную честь старшим между вами! Юношам внушили скромность и благопристойность; жен наставляли, чтобы они все делали с не укоризненною, честною и чистою совестью, любя, как должно, своих мужей, и учили их, чтобы они, не выступая из правила повиновения, пристойно распоряжались домашними делами, и вели себя вполне целомудренно. Буквально с греческого - странствующая, живущая на чужой стороне (ο). См. Поликарпа посл. к Филипп. 1. В этом выражалось сознание христиан, что они странники и пришельцы на земли (1 Петр. 2, II), которые здесь не имеют постоянного местопребывания и права гражданства, но живут в определенном месте этого мира, как временно поселившиеся чужестранцы. Писатель послания к Диогнету (гл. 5.) говорит, что христиане живут в своих отечествах, но как временные поселенцы (οο). См. 2. Климентово посл. гл. 5. Иные переводят: дела, о которых вы спрашивали. Но в таком случая вместо: (εεο υ) должно бы стоять; ( υ). И в этом выражении не заключается основание для обыкновенного предположения выказанного Котельером, Гефеле и др., будто коринфяне по своим делам обратились к Римской Церкви и ее епископу. На это и в других местах послания не встречается никакого намека; напротив, из 47 гл. видно, что сведение о коринфских беспорядках дошло до римских христиан так же, как и до римских язычников, именно по слуху. |
| ГЛОБАЛИЗУЙСЯ, А ТО ПОГИБНЕШЬ На страницах " Русского Дома " уже не раз поднималась тема опасности для мировой цивилизации процесса всеобщей глобализации экономической, политической, социальной жизни на земле. Со времени сотворения мира и зарождения человечества развитие жизни на разных материках и у разных народов шло по своим собственным путям-дорогам. Именно этим объясняется необыкновенное богатство различных цивилизационных пластов, несказанное разноцветье духовной культуры, выросшей из разных корней, неоднозначное отношение к грубо материальной стороне бытия. Взаимодействие этих цивилизаций, их прекрасное опыление дарило человечеству новые прекрасные образцы материальной и духовной жизни. Однако, если судить по событиям последнего времени, да еще принять во внимание опыт недавних лет, то придется сделать горький вывод, что этой поре развития человечества приходит конец. На смену национальному своеобразию, самобытности, неповторимости идет страшный Молох в виде стандартизации, унификации всех условий жизни на планете Земля. Этот процесс уже получил название " глобализация " . Нельзя сказать, что глобализация родилась только в наши дни. В прошлом уже отмечались попытки агрессивных европейских стран и США силой вынуждать другие народы и целые цивилизации принимать их условия существования. Испания, например, в XVI веке захватила целый континент Латинской Америки, физически разрушила существовавшие там центры удивительных цивилизаций инков и ацтеков, уничтожила основную массу коренного населения и заставила оставшихся людей принять чужой язык, иную веру, чуждый во всех отношениях образ жизни. Из удивительного очага мировой цивилизации Латинская Америка на много веков превратилась в стадо колониальных провинций ( " банановых республик " ). Насколько высок был уровень инкской и ацтекской цивилизаций, говорит тот факт, что нынешние ученые не могут разгадать многих секретов, ключи к которым были потеряны в ходе завоевания, ставшего образцом колониальной глобализации. С появлением на карте мира в XVIII веке Соединенных Штатов родилась искусственная страна, своего рода пробирочный " гомункулус " , без истории, без родного языка, без культурного наследия, без веры, без духовных ценностей и ориентиров. |
| Псковские споры 605 I. Русское церковное общество в XV веке Предпринимаемый рассказ имеет предметом некоторые явления, относящиеся к истории русской мысли. История русской мысли, и именно мысли древнерусской, наверное, покажется несколько изысканным выражением, фразой, неточно передающей свое содержание: скажут, явления, которые под нею разумеются, дают материал только для истории русского усвоения чужой мысли, ничего не прибавившего к содержанию последней, кроме разве ошибок и искажений. Но одними новыми вкладами в умственный капитал человеческой образованности не ограничивается история мысли: она есть вместе и история мышления, формального развития народной мысли в работе над готовым чужим материалом. В этом отношении история русской мысли дает много для объяснения русского народного характера, склада народного духа. Следовательно, есть научный интерес и в истории русской мысли. Этот интерес увеличивается своеобразными чертами, обнаружившимися в развитии русского мышления. С наибольшим напряжением и в продолжение очень долгого времени исключительно это мышление работало в области церковных предметов. Если в памятниках русской литературы, сюда относящихся, откинем чуждый по происхождению материал, перед нами останутся два элемента, характеризующие деятельность русского ума; это духовные вопросы, преимущественно занимавшие его, и приемы, им усвоенные при их разрешении. Рассмотрев характер этих вопросов и приемов, найдем, что умственная область, к которой с особенной любовью о6ращалась русская мысль в продолжение многих столетии, была церковно-нравственная казуистика. При случае, хотя и по чужим образцам, древнерусский книжник умел сказать много хорошего о значении женщины в христианстве, не делая и намека, что в ее природе находит что-либо непримиримое со спасением. Но он в смущении останавливался пред какой-нибудь подробностью, например перед вопросом: «Можно ли священнику служить в одежде, в которую вшит женский плат?» Как будто путем своих общих христианских понятий о женщине задавший этот вопрос не мог добраться до ответа, ему данного: «А разве женщина погана?» Наоборот, в других случаях он умел делать очень смелые логические шаги и широкие обобщения. |
| В.В. Виноградов Чуждый, чужой ЧУЖДЫЙ, ЧУЖОЙ. Книжно-славянское чуждый и русское чужой выражали одни и те же значения в древнерусском языке (см. Срезневский, т. 3, с. 1550–1551). По-видимому, круг значений восточнославянской формы чужой сильно расширился под влиянием старославянского слова чуждый. Можно думать, что смысловые оттенки, выходившие за пределы основных значений «чужеземный, незнакомый, неродной» и «принадлежащий другому», развились в слове чужой именно как в русском эквиваленте славянизма чуждый. Таковы: 1) «Непричастный чему-нибудь, далекий от чего-нибудь»; 2) «лишенный чего-нибудь, не имеющий чего-нибудь»; 3) «несвойственный, не подобающий»; 4) «неприязненный» и даже «отвратительный». Ср. щужий (там же, с. 1613–1614) и тужий (там же, с. 1043). В русском литературном языке XVI–XVIII вв. слово чуждый относилось к высокому словесному слогу, а слово чужой – к простому без резкой дифференциации значений (см. сл. АР 1794, т. 6, с. 831). Однако, естественно, что форма чужой употреблялась почти исключительно в основных значениях: 1) «не собственный, принадлежащий другому, другим» (чужой толк, назваться чужим именем, жить чужим умом, войти в чужой дом и т. п.); 2) «не родной посторонний» (чужие люди, чужая семья). Гораздо реже выступало в форме чужой значение «внутренно, по духу далекий, духовно чуждый» (ср. «Ты нам чужой» и т. п.). Поэтому при распаде системы трех стилей в конце XVIII и в начале XIX в. чужой и чуждый как формы одного и того же слова могли в этих значениях замещать друг друга, конечно, с некоторыми стилистическими оттенками. Например, в стихотворном языке. У Пушкина в «Евгении Онегине»: Онегин был готов со мною Увидеть чуждые страны... Или в «Цыганах»: Однажды, близ Кагульских вод Мы чуждый табор повстречали. Но затем чуждый, как книжное слово, обособляется от чужой, утратив значения: 1) «принадлежащий другому» и 2) «посторонний, не родной». Зато в нем активно выступает дифференциальное значение «лишенный чего-нибудь, не обладающий чем-нибудь, далекий от чего-нибудь», например, чуждый зависти. Точно также переносное значение «далекий по духу, не имеющий с кем-нибудь духовного сродства, близости» преимущественно закрепляется за словом чуждый (например, чуждые элементы; класс, чуждый народу и т. п.). Соответствующий оттенок значения в форме чужой почти сливается с значением «не свой, не родной». Печатается по рукописи. – В. П. Читать далее Источник: История слов : Ок.1500 слов и выражений и более 5000 слов, с ними связ./В. В. Виноградов; Рос. акад. наук. Отд-ние лит. и яз. Науч. совет " Рус. яз. " . Ин-т рус. яз. им. В. В. Виноградова. - М., 1999. - 1138 с. ISBN 5-88744-033-3 Поделиться ссылкой на выделенное |
| «Вонями во гробе нове покрыв, положи». Церковнославянское слово «воня» обозначает «запах, благовонных дым, душистый приятный запах, аромат, благовония» . Своим Воскресением Господь показывает Свою милость человеческому роду. Через Воскресение человечество избавляется от власти греха и смерти. Теперь каждый человек может обрести спасение и войти в Царство Небесное. Именно об этой огромной милости – «велия милость» (μγα λεος) , – оказанной Богом человеку, и идет речь в окончании тропаря. Возгласите: воскрес Господь! Во втором тропаре мы уже встречаем обращение из пещеры Воскресения ангела к мироносицам: «Мира мертвым суть прилична, Христос же истления явися чуждь». Церковнославянский язык дает нам два интересных слова: «прилична» – соответствующий, надлежащий, относящийся к чему-либо , и «чуждь» – чуждый – чужой, иноплеменный, не имеющий общей части . Мироносицы не должны думать о земной чести Мессии, но возглашать: «Христос воскрес!» Через ангела мироносицы узнают, что тело Христа не подверглось никакому тлению. Более того, миро, которое они принесли, чтобы омыть Спасителя, должно употребляться для погребения мертвых, а Христос жив. Мироносицы не должны думать о земной чести униженного Мессии, но проповедовать, возглашать и восклицать: «Воскресе Господь, подаяй мирови велию милость». И здесь опять иное окончание. Речь идет о великой, огромной милости, которую дарует Христос всему миру в Своем тридневном воскресении. Люди, насколько это возможно, восклицают и благодарят Творца. Спаситель воскрес от гроба Наконец, кондак праздника восхваляет Воскресшего Спасителя, Который побуждает мироносиц радоваться Его Воскресению, поскольку Он «плач праматери Евы утолил». Ее плач – образ ветхозаветного человечества, которое ожидало спасения. Новозаветное человечество теперь призывается к проповеди о Воскресшем Христе: «Итак, идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа» (Мф. 28: 19). Греческий глагол «κηρττειν» переведен на церковнославянский как «проповедати». Но в оригинале он указывает на провозглашение особой вести . Христиане – глашатаи, герольды радостной вести о спасении мира, которое совершилось в трехдневном Воскресении Спасителя. |
| Люди шли за поклонение Господнему гробу и пропадали бесследно целыми партиями; а между тем новые партии собирались уже в путь-дорогу. Выходило что-то ужасное! Большинство осознавало, что оно идёт на верную гибель, и всё-таки жажда сложить своё горе, свои грехи у Гроба Господня неудержимо влекла верующего человека. В IV веке духовные лица обратили на это внимание и старались всячески убеждать народ оставить эти страшные паломничества в Иерусалим, но ничто не помогало и никто не слушал уговоров. II. Судьба Палестины Много перестрадала Палестина (земля Ханаанская, Обетованная, потом – Израильская) на своем веку. Выйдя из Египта под покровительством Моисея, евреи заняли эту страну, назвав ее Святою Землею. Но недолго жили они здесь самостоятельно; за 950 лет до Р. Х. евреи подпадают влиянию ассирийцев, вавилонян, персов и, наконец, власти римлян, которые наименовали ее Иудеею и стали управлять страной при помощи особого римского наместника. За всё это время евреи не раз делали отчаянные попытки освободиться от своих врагов, но всё кончалось для них одним горем и страданием. Главный город их, Иерусалим, и храмы его подвергались разорению, а жители – изгнанию в плен. Во время римского владычества Иудеей и родился Спаситель. И Он видел, как страдал Его народ под тяжёлой властью римского правительства. Он знал, что они долго ещё будут страдать под чужой властью, которая будет всячески стеснять его проповедь . После крестной смерти и воскресения Спасителя еще более шести веков Палестина несла на себе чуждый гнёт, когда в 614 году новая беда обрушилась на неё: полчища персов ворвались вглубь страны, уничтожая всё на своём пути огнем и мечом. Но персов мужественно встретил и дал им отпор византийский (греческий) император Ираклий. Неустанная война длилась между христианами и неверными около 10 лет, но зато христиане, наконец, одолели насильников. Великое ликование, редко торжество было в среде христиан того времени. Палестина как бы снова стала Обетованной землей. Похищенный варварами Крест Господень был отнят, и император, босой, в рубище, проходил по улицам Иерусалима, неся на плечах крест до Голгофы. Это шествие празднуется теперь у нас под именем Воздвижение Креста. |
| Отец и мать – люди нецерковные. Дома тоже не помню, чтобы молились. Но у мамы был большой интерес и уважение к вере всегда. Она рассказывала, что, будучи беременной, часто ездила по церквям (в Ярославле их много), повинуясь некоему внутреннему зову. Думаю, и мне он передался: с детства было ощущение, что о Боге я знаю очень давно, что Он – Кто-то совсем не чужой и не чуждый. Алтарничать начал класса с 9-го. Было начало 1990-х, храм в Сергеевке переделали из кладбищенского сарая, где местные копачи хранили свой инструмент. Облагородили помещение, устроили алтарь и стали служить службы. – Чтобы простой мальчишка из неверующей семьи пошел трудиться в церковь, с ним должно что-то случиться. Ну, или, как минимум, рядом должен быть кто-то, кому хочется подражать… – У меня был друг Сергей, мы с ним с уроков, помню, сбегали, чтобы в алтаре помогать. Был еще парнишка в нашей компании – Александр. Он в церкви работал, но скрывал это. Постоянно куда-то уходил, когда мы планировали наши дела или игры. Спросишь, куда идешь, – отмалчивался. Однажды я крепко пристал к нему с расспросами, и он открылся: в церкви работаю. Ну, и все: я тоже хочу! Понимаю отчетливо, что и тогда, и всегда искал в жизни что-то главное Никогда не забуду, как впервые увидел священника. Батюшка в черной рясе шел мимо нашего дома, нес церковный подсвечник, ряса развевается от ветра. Я даже рот открыл: кто это? что это? Словно кожей почувствовал, что потаенное, неоткрытое существует совсем рядом. Это был отец Александр Рябцев, один из первых моих учителей в вере. Сейчас понимаю отчетливо, что и тогда, и всегда искал в жизни что-то главное. Вот эта смутная тоска по высшей цели. Вслед за юношеским идеализмом последовал долгий период неустройства, когда я, как думал, отказался от мечты о священстве навсегда. Да и с матушкой стали дружить, и она заявила: «Будешь священником – замуж не пойду!» – Почему? Матушка : – Да тут все вместе смешалось: и боязнь ответственности, и предубеждение какое-то, и нежелание строить семейную жизнь под прицелом стольких глаз. |
| Сынове России! Бог Владимира, Бог Александра Невского, Бог Петра, Алексия, Ионы, Филиппа, Сергия, чрез роды и веки предал и сохранил нам чистую, святую, православную веру Христову, и чрез веру посеял и возрастил в жизни предков наших добрые семена, способные взаимно питать веру и простирать ее действие в потомстве. Тщательно ли мы пользуемся сим наследием? Бдительно ли храним сие сокровище? Наши предки по доброй совести могли говорить с Пророком: «Господи, возлюбих благолепие дому Твоего» ( Nc. XXV. 8 ). Все ли мы можем, – довольно ли многие из нас могут сказать о себе сие слово, не опасаясь быть обличены делом? Наши благочестивые предки, в праздники и посты, участием в церковном вечернем, утреннем и дневном Богослужении благоговейно приносили жертву Богу; и находили в оном собственное услаждение. Признаем благословенное наследие сих расположений в тех, которых с утешением видели мы наполнявших сей храм во все дни сей седмицы поста. Но не много ли между нами и таких, которые часы предпраздничного вечера отдают зрелищам и забавам, а часы праздничного утра сну, после ночи, превращенной в день, недостойный солнца? Наши предки, может быть, не всегда умеренно пиршествовали в праздник; но в день непраздничный обыкновенно были воздержны и трудолюбивы, и строго соблюдали пост: ныне можно нередко встретить людей, которые роскошь прославляют, как добродетель; дни работные проводят в игре и праздности, и оскорбляют святость поста, одни, покрывая именем поста несколько измененный вид роскоши, другие, нередко совсем забывая о посте. Трудно было бы кончить, если бы решиться исчислять, как много набожного, доброго, невинного, скромного из преданий и обычаев отеческих пренебрежено и утрачено, и как много многие приняли чуждых, очевидно неполезных, и неприметно клонящихся к вреду новостей. Указать ли на раболепство чуждому непостоянству и нескромности в одежде? Указать ли на страсть к искусству Иродиады, сделавшуюся для многих почти законом? Указать ли на неизвестное природе лакомство прахом и дымом худородного зелия? Указать ли на обычай многих без нужды употреблять чуждый язык, как будто некое отличие высшего звания и образованности? Может быть, меня обвинят, что обращаю внимание на мелочи? – Обвиняйте, если угодно: вам от сего не будет пользы; полезнее же вам помыслить, можете ли оправдать себя, когда с чужой земли собираете, конечно, не мудростию указанные, мелочи, и наполняете ими ваше недро, извергая из него доброе, положенное добрыми предками? При сем надобно принять в рассуждение, что кажущееся маловажным имеет иногда немаловажное значение. Если бы вы услышали обличение: «вознесошася дщери Сиони, и ходиша выею высокою, и помизанием очес, и ступанием ног, купно ризы влекующия, и ногама купно играющия»: не показалось ли бы вам, что взыскательно преследуется маловажное? Но Пророк сквозь сии легкие черты суеты, конечно, усматривает глубокое повреждение нравов; и потому к обличению присовокупляет угрозу: «смирит Господь... дщери Сиони» (Иса. III. 16–17). |
| Вторая ключевая черта либерала – злорадство. Смех, ликование над чужим страданием. Пляска на костях. Признак бессилия, бесовства, бессовестности и безбожия тоже. Третий признак – полное отсутствие самоидентичности. «Хотим жить как Швеции, как в Германии, как в Америке и далее – везде». За основу всегда берется чуждый, чужой образец. В этом смысле беженцы из Африки и Азии в Европе куда мудрее, естественнее – они сохраняют свою идентичность и не пытаются смахивать на коренных европейцев. Исконное для либерала – посконное. Истина – позор. И если судить по известным выражениям либералов, то стыд и ненависть только она у них и вызывает. Отравленный либеральным мировоззрением человек не в состоянии ее ни принять, ни приблизиться к ней. Как человек, сжигающий Коран или смеющийся над старушкой, идущей в храм под улюлюканье либеральной своры, на коленях молящейся и за эту свору тоже. Многие видели эти кадры из Киево-Печерской лавры. Либерализм – это мировоззрение фобий. Страх перед крепкой общностью, перед свободным человеческим духом – перед тем невидимым, которое мощнее материального. Страх перед нематериальным, которое либералы в себе убили. Страх перед тем, о чем все религии. Пытаясь преодолеть его, любой либерал автоматом становится нацистом. В нацизме скрывается его болезненная беспомощность и зависть по отношению к тому, кто самодостаточен. Болезнь. И не зря человек, который всю жизнь провел в украинском обществе, известный актер Богдан Ступка говорил: «Русофобия – это психическое расстройство, вызываемое лживой западной пропагандой». Западной – либеральной. Без западного либерализма не было бы и нацизма – идеологии гордыни, превосходства одного народа над другим. Не было бы и расизма. Не было бы и русофобии. Как не было и воинствующего безбожия. Еще двести лет назад шотландский философ Томас Карлейль писал: «Ложь, накапливаясь со времен Карла Великого, то есть вот уже тысячу лет, ждет, когда наступит день расплаты». Продолжением этой цитаты сегодня становятся сказанные накануне Второй Мировой немецким философом-антифашистом Вальтером Шубертом такие слова: «Тварь убивает Творца – трагедия Голема во всемирно-историческом масштабе. Западная культура стремится к самоуничтожению. Конечно, все преходящее смертно, но форма гибели данной культуры присуща только ей. Она не будет сломлена чужеземными завоевателями, как культура инков и ацтеков. Она не умрет и от старческого истощения, как культура римлян. Она убьет сама себя. Это самоубийство целой культуры – особый случай в человеческой истории. Гете предчувствовал его, когда писал: «Предвижу время, когда Бог не будет рад человечеству и будет вынужден все сокрушить». |
| Ночь, по обыкновению, проводим в стоянке в Каваках, а на утро двигаемся дальше. Вот он старый знакомый – Босфор!.. Замечательно меняется панорама Босфора. Очаровательный летом, он холоден, суров и безжизнен раннею весной, хотя, конечно, все–таки, красив. Свежее мартовское утро разбросало по всем ложбинам белые клубы густого тумана, одело пасмурной сеткой горные рощи и придало всей картине колорит жесткости, нелюдимости. Великолепные предместья, виллы европейских послов еще необитаемы. Запустение всюду, кроме турецких деревушек, оживающих и весной и летом с первыми лучами солнца. А вот и другой старый знакомый – громадный и живописный Константинополь!.. Пароход бросает якорь и начинается обычная суета, сопровождаемая криками обступивших судно каикчи, зазываниями проводников и коммисионеров. С грохотом вертится паровая лебедка, начинающая выгрузку привезенного живого товара. Поднимаемые на воздух, при помощи набрюшников, волы и быки боязливо озираются, и по слову «майна!» их опускают на стоящий внизу дощаник. Выгрузка идет довольно быстро; наполненный скотом дощаник скоро отплывает, заменяясь новым. В каждом из них помещается по десяти четвероногих, поставленных в ряд таким образом, что голова одного приходится к хвосту другого. Работа не малая; предстоит выгрузить сотню голов. Русский скот (бессарабский, херсонский, подольский, крымский) – серьезная статья сбыта не только в Турцию, но и в Грецию. Крупный и тучный, он успешно конкурирует с малорослым анатолийским скотом. Среди шума, гама и общей сутолоки незаметно пролетают первые минуты остановки, затем все постепенно затихает и только когда сошел с парохода последний пассажир и выгружен последний бык, настает полная тишина... С Константинополем в свое время я познакомил читателя 1 . Здесь коснусь лишь немногих, не затронутых прежде, особенностей турецкой столицы. Как это ни странно, но для русского путешественника Константинополь совершенно чуждый и чужой город. Мы близкие соседи с Турцией, у нас есть с ней торговые сношения, но в турецкой столице все-таки нет русских. Всюду за границей вы можете встретить соотечественника, в Константинополе никого, за исключением разве летних вояжеров – таких же кратковременных гостей там, как и вы сами. О русских учреждениях я не говорю: русское посольство, русское консульство и «Русское общество пароходства и торговли» – учреждения, в среде которых, конечно, есть русские, но за то ими все и ограничивается. Русская колония в Константинополе крайне незначительна, хотя, как мы увидим ниже, именно здесь многое так устроено, чтобы жизнь русского человека была обставлена известными серьезными удобствами. |
|
|
