Разделы портала «Азбука веры» Фэн-шуй, астрология, оккультизм, любовный приворот, целительство Лев Клейн «Веды славян» и «Велесова книга» " decoding="" title="" data-ll-status="" > ( 3 голоса: 5.0 из 5) Огромное значение у неоязычников придается священным писаниям волхвов, жрецов Перуна и Велеса, и книг этого рода уже не одна. Кроме старой, явленной в сер. XIX в., которую все ученые признали фальшивкой изготовленной Сулакадзевым, в конце XIX в. в Белграде и Санкт-Петербурге была издана С. И. Верковичем (1881) «Веда славян» – якобы собрание песен болгар-помаков. Автор статьи Лев Клейн (1927 года рождения) – советский и российский учёный, археолог, культур-антрополог, филолог, историк науки, профессор, доктор исторических наук. Нигде в профессиональных трудах болгарских и сербских фольклористов ссылок на эту фальшивку я не нашел. Но наши ультра-патриоты включили основные мифы из этой книги в сборник «Книга Коляды» (Асов 20006; 2003), образцовый для отечественных фальсификаторов. Кстати, Коляду (древнерусское коляда, читается колода) они принимают за древнеславянского бога, хотя это лишь заимствованное название праздника, произошедшее от римско-латинского calendae («календы»). Календами назывались у римлян первые дни месяца (отсюда наше слово «календарь»). После Второй мировой войны, в 1953 г., объявилась новая святыня – «Влесова книга», которую якобы нашел в виде дощечек, покрытых рунами, в 1919 г. белый офицер Али Изен-бек, во крещении Теодор Артурович Изенбек, в Курской или Орловской губернии или недалеко от Харькова у станции Великий Бурлюк в разгромленном дворянском имении князей Донских-Захаржевских или Задонских, куда она предположительно попала от Сулакадзева или его вдовы (в его сохранившемся каталоге было нечто похожее). Изенбек вывез дощечки за границу. В Бельгии другой белоэмигрант, инженер и журналист Ю. П. Миролюбов, заинтересовавшись в 1924 г. таинственными дощечками, «разгадал» докиевскую древность дощечек (он называл их почему-то «дошьками»), к 1939 г. якобы скопировал их и перевел в кириллицу, но так и умер (в 1970 г.), не дождавшись полной публикации (а Изенбек умер еще в 1941). Публиковались же копии по частям в 1957–1959 гг. в русской эмигрантской печати (прежде всего в журнале «Жар-птица». Изучением содержания книги занялись другие эмигранты – приятель Миролюбова А. Кур (бывшим генерал А. А. Куренков) и присвоивший себе переводы Кура осевший в Австралии С. Лесной (под этим псевдонимом кроется бежавший с немцами доктор биологических наук С. Я. Парамонов). Они-то и были первыми публикаторами книги (Лесной ввел и название), а сами дощечки исчезли. Якобы были конфискованы эсэсовцами во время войны. |
Тема " Влесовой книги " – это, несомненно, тема отдельная. Последние годы она стала объектом разного рода спекуляций на историческую тему. Известно, что имеется немало сомнений в подлинности " Влесовой книги " . Из-за постоянной критики гипотез её происхождения тема эта стала приобретать скандальный оттенок, и крупные специалисты начали ее избегать из опасения нанести ущерб своей научной репутации. Их можно понять. Поводов сомневаться в достоверности " Влесовой книги " действительно хватает, начиная с языка, аналогов которому не знает историческая наука, и заканчивая крайне маловероятной трактовкой некоторых фактов, касающихся той же религии. Исследователь русской дохристианской письменности М.Л. Серяков пишет: " Проблема " Влесовой книги " достаточно сложна, и пока в распоряжении учёных не будет хотя бы одной её дощечки для всестороннего исследования, однозначно ответить, подлинник это или фальшивка, будет крайне затруднительно " 9 . Как бы то ни было, свободный человек имеет право на собственную мифологию. Одни отстаивают норманнскую теорию происхождения русского государства, другие утверждают, что славянская ветвь европейской цивилизации " исторически бесперспективна " . Но не стоит забывать, что когда на человека нападают, ему свойственно защищаться. В полной мере это относится и к венедам. Мы становимся свидетелями того, как на подобные научные теории, на поверхностную американскую культуру, проникающую во все области нашей жизни, русское общество инстинктивно реагирует созданием историко-патриотических кружков, почвенническим земством, патриотическими партиями, языческим движением, национал-большевизмом. Рост почвеннических настроений как реакцию на американизацию сегодня можно наблюдать и во Франции, и в Германии. История повторяется. На рубеже XIX-XX столетий, в ответ на западное влияние, в России один за другим возникают " Союз русских людей " , " Союз русского народа " , " Союз Михаила Архангела " и др. Страх перед подавлением русской культуры провоцировал подъем православно-монархических настроений по всей Российской Империи. Сегодняшняя вестернизация страны породила в умах современных патриотов потрясающий симбиоз древнеславянского языческого мировоззрения и русской идеи, отождествляемой с коммунизмом. Именно это непостижимое сочетание – основа идеологии " Союза Венедов " . Однако непостижимым оно кажется лишь на первый взгляд. |
Отсутствие мифологического наследия даже в эпическом виде породило множество фантастического характера фальсификаций, вроде «Влесовой книги», «Ригведы» В. Кандыба и произведений А. Асова. Причем, если первый неоязыческий источник хотя бы опирается на русский фольклор (сказки, былины и т.п.), то последние произведения создают совершенно поразительные нарративы. Например, А. Асов в своем произведении «Славянские боги и рождение Руси» излагает следующее повествование о происхождении богов: «В начале времен мир пребывал во тьме. Но Всевышний явил Золотое Яйцо, в котором был заключен Род – Родитель всего сущего. Род родил Любовь – Ладу-матушку» . А труд В. Кандыба совсем не отличается от любого другого фантастического произведения: « " Ведическая хронология, по Кандыбе, начинается за 18 млн. лет до н.э. с космической катастрофы в созведии Сириуса и прибытия Ория на Землю из созвездия Орион " . Следующее событие этой хронологии (10 млн. лет до н.э.) - " Воплощение звездных русовв земных пралюдей» . Отсутствие внятных языческих корней вынуждают неоязычников прибегать к легализации в качестве источников разнообразный псевдоисторический и псевдорелигиозный вымысел, даже несмотря на то, что подлинность родноверческиих «писаний» была опровергнута исследователями и даже некоторыми ответвлениями неоязычников: к примеру, Велемир (Сперанский) находил «Влесову Книгу» Миролюбова-Кура-Лесного и «Велесову книгу» А. Асова современными произведениями, а не творчеством древних волхвов . Исходя из этих фактов, можно сделать вывод, что в формировании взглядов русских неоязычников немалую роль могут играть и произведения славянского фэнтези. Взаимосвязь оных с «Влесовой книгой» и прочими родноверческими мифами делают славянское фэнтези инструментом популяризации идей русского неоязычества. Однако существует конкретная проблема классификации неоязыческих атрибутов в славянском фэнтези. С одной стороны, невозможно было бы определить каждое произведение данного жанра полностью относящимся к неоязычеству, так как, во-первых, многие авторы не являются представителями данной нетрадиционной религиозной группы; во-вторых, наличие связи с русским неоязычеством не является главенствующим. |
С другой стороны, несомненное наличие неоязыческих аспектов требует разработки классифицирующих критериев, которые позволят выявлять в произведениях славянского фэнтези связь с идеями и чертами русского неоязычества. Несмотря на то, что определенный ряд исследователей, вроде В. Шнирельмана, О.И. Кавыкина, О.Н. Калениченко, обращались к славянскому фэнтези, как к феномену, тесно связанному с русским неоязычеством, среди работ, касающихся славянского фэнтези, не имеется попыток выявить и классифицировать неоязыческие черты в произведениях, относящихся к данному жанру. Поэтому, следует выделить следующие атрибуты, относящиеся к русскому неоязычеству: квазиисторичность и акцент на языческое прошлое; неомифологические вставки, взятые из источников, вроде «Влесовой книги» и т.п.; идеализация язычества и негативизация православного христианства; романтизация и анахроничность образа язычника. Одним из явных атрибутов, относящихся к русскому неоязычеству, является квазиисторичность. Неомифологический дискурс об особой истории русского народа, славян является идеологической основой родноверия. Лидеры русского неоязычества спекулируют множеством версий, связанных с альтернативной историей русского народа и встречающихся в основных источниках русского неоязычества. Данные квазиисторические вариации вплетаются в основу сюжета произведений, относящихся к славянскому фэнтези, или становятся его основной темой. Поэтому, квазиисторичность можно считать одним из атрибутов, характеризирующих неоязыческое составляющее фэнтезийного произведения. В сюжете оного отсутствует реальная история и/или реальные исторические события. Вместо этого авторы вводят вольную трактовку каких-то известных исторических фактов, либо применяют абсолютный вымысел. Вместе с этим, в произведениях делается всегда акцент на язычество, языческое прошлое. Славянское язычество и все сопутствующие ему элементы занимают главенствующее место относительно того же православного христианства. Исторические вольности наблюдаются у всех авторов, к примеру, у С.Т. |
А с 1976 г., после статьи журналистов Скурлатова и Н. Николаева в «Неделе», начался ажиотаж в советской прессе. Да имелись ли дощечки у Изенбека и в руках Миролюбова или это очередная журналистская поделка и подделка? Чтение книги, представляющей собой еще более явную дребедень, чем фальшивка Сулакадзева, сразу же убеждает в последнем. Для неспециалистов она понятнее, чем древнерусские летописи. Но для специалистов как раз совершенно несуразна (Буганов и др. 1977; Жуковская и Филин 1980; Творогов 1990). Она содержит массу имен и терминов, которые лишь по видимости связаны с древнерусским языком. Синич, Житнич, Просич, Студич, Птичич, Зверинич, Дождич, Грибич, Травич, Листвич, Мыслич (публикац. Куренкова, 11б) – все это образование имен, чуждое русскому языку: ведь это как бы отчества от имен Мысль, Трава и т. п., но ни в недавнем прошлом, ни в древности такие имена мужчинам не давали (Мысль Владимирович? Трава Святославич?). Название славян объясняется в тексте (архив Миролюбова, 8/2) от слова «слава»: «богам славу поют и потому – суть славяне». Но в древнерусском не было самоназвания «славяне», а было «словене» – от «слова». Поражает одно психологическое отличие текста. Обычно хроники любого народа (и русские летописи не исключение) содержат не только сообщения о славных делах, но и описания темных пятен – братоубийство, предательство и алчность князей, зверства толпы, пьянство и блуд. Во «Влесовой Книге» славяне начисто лишены этих слабостей, они всегда идеальны. Но и этого мало. В 1990е гг. некто Бус Кресень (он же Асов или А. И. Барашков) опубликовал новый вариант «Велесовой Книги», заявив, что именно этот является единственно правильным переводом текстов Миролюбова. Однако в каждом издании (1994, 2000) этот «канонический» текст тоже менялся. Фактически читатель получил еще одну «Велесову Книгу». Асов также занялся отстаиванием Велесовой книги от разоблачений. В журнале «Вопросы языкознания» была опубликована статья палеографа Л. П. Жуковской (I960) «Поддельная докириллическая рукопись», в «Вопросах истории» – критическая заметка группы авторов с участием академика Рыбакова (Буганов и др. 1977), в «Русской речи» такая же заметка той же Жуковской и профессора В. П. Филина (Жуковская и Филин 1980), в Трудах Отдела древнерусской литературы Пушкинского дома – пространная разоблачительная статья известного специалиста по древнерусской литературе доктора филологических наук О.В. Творогова (1990). |
В наст. время «В. к.» существует в неск. вариантах: текст, опубликованный в ж. «Жар-птица», машинописный вариант из архива Миролюбова (фотокопии опубл. в кн.: Влес книга: Лimonuc дoxpucmuяhcьkoi Pyci-Ykpaïhu. Лондон; Гаага, 1972. Ч. 6), машинописный вариант, найденный в Сан-Франциско (предположительно текст, отправленный Миролюбовым Куру для публикации), рукописные копии Миролюбова, хранящиеся в разрозненном виде у неск. частных лиц, а также в архивах Ахена, Сан-Франциско и др., неск. более поздних машинописных копий. Варианты имеют большое количество расхождений, свидетельствующих о том, что в этих копиях «фикцией являются и разбивка на строки, и указания на дефекты дощечек, и само членение текста на «дощечки», и отдельные чтения» (Творогов). Язык «В. к.» является одним из основных доказательств ее подложности. Он сочетает в себе разновременные явления восточно-, западно- и южнослав. языков, в тексте встречаются грубые грамматические (напр., присутствие в одном глаголе суффикса имперфекта и окончания аориста, невозможные сочетания падежей существительных и определений и т. п.), фонетические и орфографические ошибки. Среди лит. предшественников «В. к.» - «Сказание о Великом Словенске» (1-я четв. XVII в.), к-рое представляет собой комплекс этногенетических легенд, возводящих слав. этнонимы и топонимы (преимущественно новгородские топонимы) к именам потомков Ноя, возможно фальсификации кн. А. И. Сулакадзева (1771-1832). В наст. время «В. к.» широко используется в качестве источника «истинного знания» неоязычниками, сатанистами, представителями различных сект и псевдорелиг. орг-ций. Так, апологет «В. к.» А. И. Асов на ее основе разработал «славянорусскую (славяноведическую) идею». Согласно ей, исходная «ведическая» традиция (сохраненная якобы во «В. к.») лежит в основе большинства исказивших ее совр. религий (в т. ч. христианства). Асов называет Христа потомком Ария Оседня, внуком Дажбога (упом. во «В. к.»). По словам Асова, «ведисты [те, кто признает подлинность «В. к.».- И. Д.] верят (и ведают), что и до Иисуса Христа к славянам и др. народам приходили Сыны Бога. Приходил также Мессия Сын Божий и через 400 лет после Христа». Это, согласно ведическому вероучению, был князь Русколани Муж Правый Бус Белояр. Ведическим символом признается крест ( Асов А. И. Тайны «Книги Велеса». М., 2001; «реконструкция» «В. к.», предпринятая Асовым: Книга Велеса. СПб., 2000). «В. к.» и ее совр. интерпретации носят ярко выраженный антихрист. характер. |
рукописей//Методическое пособие по описанию слав.-рус. рукописей для Сводного каталога рукописей, хранящихся в СССР. М., 1973. Вып. 1. С. 1-42). Заслугой Ж. является значительное расширение описательных статей справочника. Под редакцией Ж. и при ее непосредственном участии вышел в свет том, посвященный славяно-рус. рукописям XI-XIII вв. (М., 1984), начата работа над каталогом рукописей XIV в. В 1971, 1973 и 1979 гг. Ж. принимала участие в проведении в Ленинграде всесоюзных конференций, посвященных вопросам изучения и описания рукописного наследия, организаторами к-рых были Археографическая комиссия и Б-ка АН. Много сил Ж. отдала разработке принципов научного издания древних рукописей. Свои идеи она воплотила при публикации Мстиславова, Реймсского, Архангельского и Остромирова Евангелий, Изборника Святослава 1073 г. , за что была награждена Гос. премией РСФСР по науке и технике за 1988 г. Несомненной заслугой ученого является определение на основании языкового и палеографического анализа как фальсификата «Влесовой книги» при 1-й попытке введения ее в научный оборот. Ж. воспитала десятки исследователей, под ее рук. было защищено 11 канд. диссертаций. Соч.: Типы лексических различий в диалектах рус. языка//ВЯ. 1957. 3. С. 102-111; Юбилей Остромирова евангелия//Там же. 5. С. 154-156; О переводах Евангелия на слав. язык и о «древнерусской редакции» славянского Евангелия//Слав. языкознание: Сб. ст. М., 1959. С. 86-97; Значение и перспективы изучения Остромирова евангелия: (В связи с 900-летием памятника)//Исслед. по лексикологии и грамматике рус. языка: [Сб. ст.]. М., 1961. С. 14-44; Развитие слав.-рус. палеографии: (В дореволюционной России и СССР). М., 1963; Научное факсимильное издание древних рукописей//Проблемы науч. описания рукописей и факсимильного издания памятников письменности: Мат-лы всесоюз. науч. конф., 1979 г. Л., 1981. С. 48-61; Стостишие Евгении в Прилепском Прологе кон. XIV в.//Прилози/МАНУ. Одделение за лингвистика и лит. наука. Ckonje, 1984. С. 11-22; Некоторые замечания об орфографии Острожской библии//Федоровские чт., 1981. |
Так вот, в 1952 г. в рукописи «Ригведа и язычество» Миролюбов сетует на то, что «лишен источников», и выражается лишь надежда, что такой источник «будет однажды найден». Как «лишен источников»?! А «Влесова книга»? Ни словом не упоминается наличие «Влесовой книги», дощечек, которые он к тому времени, как уверялось, якобы 15 лет переписывал, а затем исследовал! Все его сведения о славянских мифах снабжены ссылками на его няньку «прабу» (прабабку?) Варвару и некую старуху Захариху, которая кормилась на «летней кухне» Миролюбовых в 1913 г. – проверить эти сведения, разумеется, никак невозможно. Между тем, изложены как раз те сведения, которые потом оказались в «Влесовой книге»! Те самые бредни – Явь и Правь как главные святые понятия, праотцы Белояр и Арь и т. д. Только в 1953 г. было объявлено о находке «Влесовой книги», но предъявлена лишь одна фотография, которая вызвала критику, – и больше фотографий не предъявлялось. Первые публикации зарисовок начались в 1957 г. Творогов (1990: 170, 227, 228) приходит к безупречно обоснованному выводу, что «Влесова книга» – это «фальсификат середины нашего века» (ее начали делать в 1953 г.), «грубая мистификация читателей Ю. П. Миролюбовым и А. А. Куром», а ее язык – «искусственно изобретенный лицом, с историей славянских языков не знакомым и не сумевшим создать свою, последовательно продуманную систему». Умный и интеллигентный лидер части неоязычников Велимир (Сперанский), разбирая «священные писания» неоязычников в Интернете, не может утаить своего впечатления, что и «Влесова Книга» Миролюбова-Кура-Лесного и «Велесова Книга» Буса Кресеня (Асова-Барашкова) написаны не древними волхвами, а современными волхвами, и в этом смысле – фальсификации. Но он не считает их от этого менее интересными и менее языческими. Так ли важно, когда они сделаны? Важно, чему они учат. «Дело не в истинности идей, а в их функциональности» (Щеглов 1999: 7). Щеглов (1999: 8) восхищается «бессмертной идеей о полезности мифа для масс». Лев Клейн Цитировано по: Воскрешение Перуна. – СПб, 2004 Рекомендуемые статьи |
Оборотни, рожденные зверями. Даже если такой человечью шкуру наденет, то дух в нем останется звериный. А бывают другие. Рожденные людьми. Такие и в звериной шкуре человеческий разум и человеческую душу сохраняют. Иной раз и с голоду дохнут, а сохраняют. Дороже всего человеческая душа» . Место духовным темам находится и в романе С. Фомичева, в котором о духовном просвещении думают племя вурдов, причем, к истинному пути их приводят волхв Сокол, а не монахи. Помимо этого, в славянском фэнтези язычниками поднимаются проблема социальной несправедливости и свободы, патриотические темы и все другие вызовы, присущие более современной, нежели дохристианской славянской эпохе. Итак, как мы видим, славянское фэнтези как литературный жанр имеет взаимосвязь с идеями, присущими русскому неоязычеству. То, что можно услышать от идеологов и представителей родноверия, встречается и на страницах фэнтезийных развлекательных романов, что делает такой популярный жанр инструментом популяризации неоязычества. Авторами создается неисторический и неомифологический образ древнего язычника-славянина, вызывающего сочувствие у масс, читающих произведения, относящиеся к славянскому фэнтези. Постановка социальных проблем, приписывание язычеству идеалов, максимально отвечающих образу «настоящего мужчины» и «истинного патриота своей страны», находят максимальный отклик у молодого поколения. Будет несправедливым и необъективным поставить крест или клеймо деструктивности на фантастических романах, повествующих об альтернативной истории славян. Но необходим правильный подход к такому феномену, реализуемый в классификации и выявлении атрибутов, относящихся к русскому неоязычеству. Несомненно, предложенные выше черты, а именно: квазиисторичность и акцент на языческое прошлое; неомифологические вставки, взятые из источников, вроде «Влесовой книги» и т.п.; идеализация язычества и негативизация православного христианства; романтизация и анахроничность образа язычника, не являются окончательными и строго установленными, что позволяет дальше развивать классификацию неоязыческихатрибутов в славянском фэнтези. |
Вот главное правило, которого должно держаться касательно канонических книг: «Книги, принятые всею вселенскою Церковью , должны быть предпочитаемы не принятым некоторыми из Церквей; книги, принятые не всеми, но принятые многими и важнейшими Церквами, должны быть предпочитаемы принятым не многими и притом не столь важными Церквами». Но, если бы нашлось, что одни из книг принимаются множайшими, а другие – важнейшими Церквами, хотя это нелегко может случиться, то такие книги, по моему мнению, должно почитать за Писания одинакового достоинства. 13) Весь Канон Писания, которым должно преимущественно заниматься, составляют следующие книги: пять книг Моисеевых – Бытия, Исход, Левит, Чисел, Второзакония; одна книга Иисуса Навина, одна Судей; одна небольшая, известная под именем книги Руфь, которая, кажется, служит началом книги Царств; далее, четыре книги Царств и две книги Паралипоменон, составляющие не продолжение, а повторение и дополнение событий, изложенных в книгах Царств. Все доселе исчисленные книги содержат в себе Историю, излагающую события и предметы в их связи и в хронологическом порядке. Но, кроме оных, есть книги, которые не имеют подобного порядка и взаимной между собою связи. Таковы: книги Иова, Товита, Есфири, Юдифь, две книги Маккавейские и две Ездры, которые, кажется, суть продолжение Истории, заключающейся в книгах Царств и Паралипоменон. Потом книги Пророческие, между коими одна книга Псалмов Давидовых и три книги Соломона, а именно, книга Притчей, Песнь песней и Екклесиаст, еще две книги, из коих одна известна под именем Премудрости, а другая под именем Екклезиастика. Написание сих двух последних книг приписывают иные, по некоторому сходству в слоге, Соломону, но более постоянное мнение относительно сего то, что их написал Иисус Сирах (в дальнейшем Августин переменил свое мнение о писателе книги Премудрости и перестал приписывать ее Сираху (Пересмотры, 2, 4, 2); как бы то ни было, только они, как заслужившие уважение от Церкви, должны быть отнесены к числу книг Пророческих. Прочие книги суть собственно Пророческие и, во-первых, двенадцати Пророков, коих книги в списке находятся все вместе, ибо никогда и не были отделяемы, а потому и почитаются как бы за одну книгу. Имена самих Пророков, написавших оные суть: Осия, Иоиль, Амос, Авдий, Иона, Михей, Наум, Аввакум, Софония, Аггей, Захария, Малахия. Затем четыре книги Пророческих больших: Пророка Исайи, Иеремии, Даниила и Иезекииля. Все сии сорок четыре книги составляют Ветхий Завет . Книги же Нового Завета суть следующие: четыре книги Евангелия – от Матфея, от Марка, от Луки и от Иоанна; четырнадцать Посланий Апостола Павла, а именно: к Римлянам, два к Коринфянам, к Галатам, к Ефесеям, к Филиппийцам, два к Фессалоникийцам, к Колоссянам, два к Тимофею, к Титу, к Филимону, к Евреям; потом два послания Апостола Петра, три Иоанна, одно Иуды, одно Иакова; одна книга Деяний Апостольских, и, наконец, одна книга Откровения Иоаннова (Апокалипсис). |
| |