| 82 Этот отрывок почти целиком взят у Орозия (VI.25). Узурпатор Караузий правил в Британии в 287-293 гг, Аллект-в 293-296 гг. 83 Рассказ о мученичестве святого Альбана заимствован Бедой из третьей, последней редакции «Страстей святого Aльбaha»(Passio Albani), обнаруженной В. Мейером в конце XIX в. Об Альбане упоминает также Гильдас без указаний на точное время его мученичества. Первая редакция «Страстей» относит это событие к правлению Септимия Севера, но Беда и здесь, и в других сочинениях («Большая хроника» и «Мартиролог») однозначно ассоциирует его с гонениями Диоклетиана. 84 Венанций Фортунат, епископ Пуатье (годы жизни ок. 540-600) был известнейшим христианским поэтом того времени. Поэма, которую цитирует Беда, опубликована в MGH, Auct. Ant. IV,I (Carmina VIII, III). 85 Клирик (clericus)-здecь и далее лицо, служащее при церкви. Клирики противопоставлялись мирянам (laici); в то же время во времена Беды их отделяли от монахов. Позже, примерно с IX в., клириками стали называть как белое духовенство (clerici saeculari), так и монашествующих (clerici regulari). 86 Этот правитель, называемый далее princeps и judex, был, видимо, префектом одного из диоцезов, на которые после 298 г. была разделена римская Британия. 87 Caracalla, то есть галльский плащ с капюшоном, введенный в Риме императором Каракаллой (отсюда и его прозвище). 88 По христианской традиции Беда везде именует языческих богов демонами (daemoni). Далее так же называются адские духи. 89 Murus-b данном случае стена города Веруламия. В «Страстях» пишется fluvium quo murus dividebatur (река, которая отделяла стену). У Беды ошибочно flumen quod murus (поток, поскольку отделял стену). Имеется в виду река Темза, протекающая через город Веруламий, где, по преданию, пострадал святой Альбан. С IX в. в его честь этот город называется Сент-Олбенс. 90 Иак. 1:12. Здесь и далее библейские цитаты даются по Синодальному переводу, кроме тех случаев, когда их смысл расходится с латинским переводом блаженного Иеронима. 91 Распространенный мотив страстей мучеников. |
| Для более полного представления необходимо добавить, что Крест в старой латинской литургии Великой Пятницы тоже был почитаем как символ победы. Отголоски этого слышатся в гимне «Pange, lingua», который в Католической Церкви поется на празднествах Воздвижения и Обретения Креста. В этом гимне Крест называется победой («super crucis trophaeo») и сам гимн должен выражать великий триумф («dic triumphum nobilem»). Крест, как престол Христа Царя, еще более выразительно представлен в гимне «Vexilla Regis», который исполнялся во время переноса с вечера освященной гостии из бокового алтаря в главный. «Знамена Царя идут впереди, сияет тайна Креста»; в Кресте осуществилось пророчество Давида. Сам Крест в этом гимне назван «прекрасным и сияющим деревом» («arbor decora et fulgida»), украшенным «пурпуром Царя» («ornata Regis purpura»). Оба гимна были написаны в 6 веке Фортунатом Венанцием (Venantius Honorius Clementianus Fortunatus), следовательно, тогда, когда еще не было никакого раскола между Восточной и Западной Церквями и когда переживание и осмысление Христа было единым для всего христианского мира. Позже в этом общем переживании возникли перемены. Восточная Церковь продолжала переживать и осмыслять страдающего Христа как Царя во славе, между тем Западная Церковь сосредоточилась на Распятом в аспекте Его израненного Человечества. Правда, гимны, о которых мы говорим, в латинской литургии исполнялись и позже, но они утеряли свой первичный смысл. Десять лет тому назад (16 ноября 1955 года) Декретом Конгрегации, ведующей богослужением, была изменена литургия Великой Недели и старинный гимн «Vexilla Regis» был изъят из Богослужения, так как его содержание уже не соответствовало переживанию западного христианина. Освященную гостия сегодня молча вносят в главный алтарь, ибо перед лицом агонизирующего Христа христианский западный мир не может переживать Его как Царя, и поэтому Крест здесь утрачивает свое сияние, которым он освещает душу восточного христианина. Похоже, что изъятие из Богослужения гимна «Vexilla Regis» лучше всего другого свидетельствует о том, наскольно сильно мы отошли от первичного понимания и почитания Креста. 3. ЛЮБОВЬ КО ХРИСТУ |
| Воспой, язык, славную брань, Воспой конец раздора; Ныне на Кресте, нашей награде, Звучит громкая победная песнь: Поведай, как Христос, спаситель мира, Равно близок православным язык другого гимна Венанция Фортуната, Versilia regis: Исполнилось все, о чем древле возвестил Давид В истинной пророческой песни: Бог среди народов, сказал он, Воцарится и восторжествует с Древа. Но гораздо менее приемлемы для православных сочинения позднейшего средневековья — такие как Stabat Matera: Она видела, как за людские грехи, в муках, Угасал принесенный в жертву, Истекая кровью, страдал и умирал. Видела, как был схвачен Помазанник Божий, видела Сына своего обреченным смерти, слышала Его последний предсмертный крик. Примечательно, что на всем протяжении своих шестидесяти строк Stabat Mater ни разу не упоминает воскресения. В то время как православие главным образом видит во Христе победителя, средневековый и послесредневековый Запад в первую очередь видит в Нем жертву. В то время как православие толкует распятие прежде всего как торжествующую победу над силами зла, Запад — особенно со времен Ансельма Кентерберийского (1033? — 1109) — скорее склонен мыслить крест в юридически–процессуальных терминах: распятие представляется актом удовлетворения, или заместительного жертвоприношения, призванным удовлетворить ярость гневного Отца. Но такое противопоставление не следует заводить слишком далеко. Восточные авторы, как и западные, тоже прибегали к юридически–процессуальному языку, говоря о распятии; западные авторы, как и восточные, никогда не переставали видеть в страстной пятнице момент победы. С 1930–х гг. в западном богословии, духовности, искусстве возрождается патриотическая идея Christus Vector (Христа Победителя), и православные действительно счастливы, что это так. Святой Дух В своей деятельности среди людей второе и третье Лица Троицы взаимно дополняют друг друга. Искупительное действие Христа нельзя рассматривать в отрыве от освящающего действия Святого Духа. Афанасий говорит:«Слово стало плотью, чтобы мы могли получить Духа». В каком-то смысле вся»цель»воплощения заключалась в том, чтобы на Пятидесятницу послать Духа. |
| Ежедневно, во всех монастырях западно–христианского мира каждый вечер зbyчum Magnificam. K Magnificam npuбabляюmcя антифоны, которые каждый день меняются в зависимости от того, какая идет неделя после Пасхи, или после Рождества, память какого святого сегодня празднуется и т. д. Имеет смысл обратиться и к более поздним гимнам в честь Богородицы, в честь Святой Девы, — в сущности, на Западе далеко не всегда употребляется термин Богородица, как правило, говорят все-таки Дева, la Vierge no–фpahцyзcku, Дeba- Virgo, но в молитве Аве, Мария этот термин ynompeбляemcя: Sancma Maria Mamer Dei, orapro nobis peccatoribus - Святая Мария, Мать Божья, моли о нас греш- ных. В самом знаменитом, пожалуй, гимне в честь Святой Девы illudAve Gabrielis orefunda nos in pace mutans Hevae потеп и т. д., Мария тоже называется Богородицей - Dei Mater alma. Есть хороший перевод на русский язык, сделанный С. С. Аверинцевым: О, Звезда над зыбью, Матерь Бога Слова, Ты во веки Дева, дверь небес Благая, знаменует " Ave " ангельского зова, грешной имя Евы, от грехов спаси нас. Здесь, переводя cлoba sumens illudAve Gabrielis ore - приемля эmo Ave uз уст Гавриила, — Аверинцев оставляет cлobo Ave без перевода. Думается, что это блестящая находка. Ибо здесь, в ruмhe, Ave не просто использовано в качестве обращения — оно процитировано. Оно напоминает о евангельском тексте о Благовещении и о мoлumbe Ave Maria. Что касается датировки этого гимна, то это неизвестный автор VI-VII века, это очень раннее для латинского Средневековья песнопение, прекрасное и очень раннее. Текст его впервые встречается в m. h. Codex Sangallensis — манускрипте IX в., хранящемся в настоящее время в Швейцарии в Сен–Галлене. Haлuчue Ave maris Smella в Сен–Галленском кодексе дает все основания отвергнуть достаточно распространенную атрибуцию, приписывающую этот гимн Бернарду Клервос- скому, который, как известно, родился в конце XI в. Есть основания приписывать этот гимн Венанцию Фортунату (умер в 609 г.) или Павлу Диакону (умер в 787 г.). |
| Облачили в пурпур поругания Того, Кто облекает небеса облаками. За покровом кровоточащей и поруганной плоти Христа православные видят Триединого Бога. Даже Голгофа есть теофания, даже в страстную пятницу в церкви слышна нота пасхальной радости: Поклоняемся Страстям (страданиям) Твоим, Христе: Яви нам Твое славное Воскресение! Величаю Страсти Твои, Хвалю Твое погребение и Воскресение, Восклицая: Господи, слава Тебе! Распятие неотделимо от воскресения, ибо они суть единое действие. Крестный путь всегда рассматривается в свете пустой гробницы, крест есть символ победы. Когда православные думают о Христе распятом, они думают не только о Его страданиях и покинутости. Они думают о Нем как о Христе–победителе, Христе царе, правящем с Древа: Господь пришел в мир и жил среди людей, чтобы разрушить владычество дьявола и освободить людей. На Древе Он торжествует над силами, противящимися Ему, когда солнце померкло и земля содрогнулась, когда гробы раскрылись и тела святых восстали. Смертью смерть поправ, Он уничтожил того, кто имел власть смерти. Христос — наш победоносный Царь не вопреки распятию, но благодаря ему:«Я называю Его царем, потому что вижу Его распятым»(Иоанн Златоуст). Именно в такой перспективе видят православные христиане крестную смерть Христа. Между таким подходом к распятию и подходом средневекового и послесредневекового Запада имеется много точек соприкосновения; однако в западном подходе есть вещи, которые смущают православных. Как представляется, западные христиане проявляют тенденцию к тому, чтобы мыслить распятие изолированно, слишком резко отрывая его от воскресения. В результате видение Христа как страдающего Бога на практике вытесняется образом страдающей человеческой природы Христа: когда западный христианин размышляет о кресте, он слишком часто испытывает побуждение скорее эмоционально сочувствовать страждущему человеку, чем поклоняться торжествующему и побеждающему Богу. Православным чрезвычайно близок язык знаменитого латинского гимна Pange lingua, сочиненного Венанцием Фортунатом (530–609). Здесь крест прославляется как символ победы: |
| Это уже чистая готика такая, более готическим текст не может быть: dulce lignum, dulcis clavus, dulce pondus sustinet – это чистой воды готика: сладкое древо, сладкие гвозди и сладкий груз висит на нём. Я даже, честно говоря, не берусь комментировать это песнопение. Эти стихи будут звучать в качестве рефрена во время поклонения Кресту в Великую Пятницу, в то время, когда будет петься замечательный гимн Венанция Фортуната, написанный в VI beke. Pange, lingua, gloriosi proelium certaminis, то есть воспой, мой язык, торжество славного сражения – сражения Иисуса со смертью, имеется в виду. Первые слова этого ruмha Pange lingua bзял Фома Аквинский, когда писал свой гимн, о котором я только что говорил, он использовал первые слова, а дальше всё другое. А Венанций Фортунат – это гимн в честь Креста. Он написал его, когда Византийский император прислал королеве Радегунде частицу Животворящего Древа Святого Креста. Для торжества встречи этой святыни был написан этот гимн. Так что это из истории варварских королевств раннего средневековья. Ет super crucis tropaeo dic triumphum nobilem, qualiter redemptor orbis immolatus vicerit. И дальше: Нос opus nostrae salutis ordo depoposcerat – и так далее. Если кто-то на слуху имел бы римские тексты из классического времени, то этот размер сразу позволил бы вспомнить о довольно неприличной песенке в честь Цезаря, которую пели, по рассказу Саллюстия, римские солдаты в честь своего полководца: Ecce Caesar nunc triumphat qui subegit Gallias – это такая вот послеантичность. Венанций Фортунат берёт размер народной песенки, такой задорной, смешной и даже неприличной, потому что там говорится о любовных похождениях Цезаря – это была тема для солдат, которые, как бы высмеивая, прославляли своего триумфатора, своего полководца. И такая солдатская песенка, которую они пели во время триумфа Цезаря, даёт размер песнопению в честь Иисуса, Который Своими страданиями победил смерть и утвердил жизнь. Для римлянина, так давайте скажем, это было бы очень смешно: он бы сказал, что такое невозможно, что это, с точки зрения хорошего стиля, как если бы размером частушки пересказать пасхальное богослужение. |
| Точно также и всякий истинно верующий христианин во всех своих делах служит Богу. И все, что вы делаете, словом или делом, все делайте во имя Господа Иисуса Христа, благодаря чрез Него Бога Отца (Кол. 3, 17). Или, как тот же ап. Павел пишет: и все, что делаете, делайте от души, как для Господа, а не для человеков (Кол. 3, 23). Словом, кто поступает по правде, чистосердечно, помнит Бога, имеет совесть, – тот есть слуга Божий. Кто же несправедлив, зол, ленив, сварлив, завистлив, тот есть раб мамоны, а не Божий. III. Да избавит нас Бог от рабства мамоне и участи его рабов, даруя нам работать Господу во все дни живота нашего. Аминь. (Составлено по «Словам и речам» Гавриила, епископа Имеретинского, изд. 1893 г.). Десятый день Св. мученик Терентий и дружина его (Африкан, Максим, Помпий, Зинон Александр, Феодор, Макарий и прочие с ними) (О причинах равнодушия христиан в отношении к вечной жизни) I. Korдa правитель африканской провинции Фортунат объявил всенародно указ императора римского Декия, требовавшего принести жертвы идолам, то он выставил при этом и орудия казни для устрашения тех, кто не захотел бы повиноваться указу. Этим он действительно устрашил слабейших из христиан, но встретил непреклонное сопротивление в Терентии и дружине его, память коих совершается ныне, «не убоявшихся убивающих тело, но душу убить не могущих»… – Поклонитесь лучше богам, – настаивал закоренелый язычник, – иначе вы все погибнете в жестоких мучениях… – Напрасно ты думаешь устрашить нас, – возразил Терентий, – мы уже сказали тебе, что мы – христиане. Безумием было бы для нас бояться смерти, чрез которую открывается вечная блаженная жизнь для христиан. На Христа возложили мы надежду нашу и не боимся мучений, потому что веруем, что останемся победителями. Видя твердость исповедников, Фортунат предал их жестоким и разнообразным истязаниям, но Бог чудно поддерживал мучеников и никакие страдания не победили их терпения. Наконец, приговоренные к смерти, они радостно приняли казнь, славя и восхваляя Господа до последней минуты… Тела их были с благоговением похоронены христианами. II. Братия-христиане! Св. мученик Терентий и другие, пострадавшие с ним, не убоялись ни мучений, ни смерти и с радостью приняли казнь, славя и восхваляя Господа до последней минуты. Какая же причина их св. неустрашимости, их радости во время мучений и в виду смерти? Их живая и крепкая вера в бытие вечной жизни, блаженной для праведных и верных Христу и мучительной для нечестивых и богоотступников, как то сами они исповедали пред своими страданиями. К сожалению, нынешние христиане далеко не могут сказать, что они владеют такой живой и крепкой верой в будущую жизнь, какой владели и какой жили первенствующие христиане, и в особенности св. мученики. |
| Блаженный Вонифатий, войдя в виноградник, увидел, что все побито, и начал благодарить Бога, что в такой своей бедности начал терпеть еще большую нищету. Когда же наступило время созревания винограда, Вонифатий, по обыкновению, поставил сторожа и повелел оставшиеся кисти винограда бдительно охранять. В один день он велел пресвитеру Констанцию, своему внуку, вымыть все имевшиеся в епископском доме сосуды для вина и по обычаю засмолить. Пресвитер, услышав это, весьма удивился тому, что он, не имея вина, приказывает приготовить винные сосуды. Не осмеливаясь спросить, для чего нужно готовить сосуды, но, исполняя приказание, он сделал все по обычаю. Вонифатий, войдя в виноградник и собрав кисти винограда, снес их в точило [ 5 ] и повелел всем оттуда выйти, а сам остался с одним отроком, которому велел все эти немногочисленные кисти выжать в точиле. Когда вино понемногу начало течь из точила, святой взял его в сосуд, и разлил понемногу во все приготовленные кувшины, чтобы благословить их, разделив все вино так, что сосуды едва омочились вином. Таким образом, Вонифатий благословил все сосуды, призвал пресвитера и велел созвать нищих, чтобы по обычаю пришли и взяли нового вина, находящегося в сосудах. Тогда вино в точиле начало умножаться, так что все принесенные сосуды нищих наполнились. Святой, видя, что всем пришедшим достало вина, велел отроку выйти из точила, хранилище же с вином затворил, приложил печать и ушел в церковь. Через три дня Вонифатий призвал пресвитера Констанция и, помолившись, отворил дверь в винное хранилище, и увидел, что все сосуды и кувшины, в которые для благословения понемногу было налито вина, переполнены пенистым вином, так что оно лилось, через края, даже земля напиталась вином, и если бы епископ немного замедлил войти в хранилище, то вся бы земля была покрыта вылившимся вином. Когда пресвитер, видя это, весьма удивился, то святой запретил ему говорить кому-либо об этом, боясь и избегая суетной человеческой славы. В другой раз, когда праздновалась память святого мученика Прокла [ 6 ], один благородный муж из того же города, по имени Фортунат, просил святого Вонифатия, по совершении службы святому мученику, придти в дом его и преподать благословение, святой не отказал ему, потому что Фортунат просил его об этом с верою и истинною любовью. |
| В другой раз угодник Божий также изгнал из человека нечистого духа. И вот однажды в сумерки, когда в городе все было тихо, изгнанный нечистый дух, приняв на себя образ какого–то странника, начал ходить по улицам города и кричать: «Вот что сделал святой–то епископ Фортунат!.. Выгнал из своего дома странника! И теперь вот я ищу по городу ночлега и не могу найти!» Этот голос услышал один отец семейства из своего дома, где он перед камином сидел с женою и малолетним сыном. Расспросив, что сделал епископ, он пригласил странника к себе в дом и посадил вместе с собою перед камином. Едва только они обменялись между собою несколькими словами, нечистый дух вдруг напал на малолетнего хозяйского сына, поверг его в огонь и там задушил. Несчастный отец тотчас догадался, кого изгнал от себя епископ и кого он принял в свой дом. Петр. Как же это, отче, исконный человеконенавистник мог сделать убийство в доме того, кто принял его как странника для приюта? Григорий. Многое, возлюбленный Петр, нам кажется хорошим, хотя и не таково на самом деле, потому что совершается не с доброю целью. Потому и в Евангелии Истина говорит: аще ли око твое лукаво будет, все тело твое темно будет (Мф.6,23). Если нечисто намерение, предшествующее действию, то и самое действие будет дурно, хотя бы и казалось хорошим. Так и здесь — последовавшее наказание обнаружило, что дело было предпринято с нечистою целью. И я думаю, что этот человек, лишившийся сына за свое гостеприимство, потерпел наказание потому, что предпринял доброе дело не по побуждениям благочестия, а из желания унизить епископа. Ибо есть люди, которые стараются делать добро только для того, чтоб унизить значение добрых дел другого: не добро для них приятно делать, а уничижать другого славою о своих добродетелях. Поэтому я думаю, что человек, оказавший гостеприимство нечистому духу, водился больше гордостию, чем желанием сделать добро; ему хотелось, чтобы все знали, что вот он превзошел епископа добродетелью, что он принял того, кого угодник Божий Фортунат изгнал. |
| «Вчера, — отвечал умерший, — приходили за мной двое и, разлучив с телом, отвели в некоторое прекрасное место, а ныне один из них опять пришел и сказал: «Отведите назад его, потому что епископ Фортунат пришел к нему в дом». Сказав это, умерший тотчас встал, и долго после того еще жил. Впрочем, не надобно думать, чтобы он потерял блаженство, которое получил было после первой смерти; ибо, если он еще до своей первой смерти благоугодил всемогущему Богу, то, без сомнения, подкрепляемый молитвами святого еще благочестивее начал жить по воскресении. — Но зачем же нам много говорить о богоугодной жизни св. Фортуната, когда доказательства величия его добродетелей мы имеем постоянно перед глазами в его нетленных мощах? Как при жизни он всегда прогонял бесов, исцелял всякого больного, приходившего к нему с верою, так и по смерти то же совершает чрез нетленные свои останки. — Впрочем, возлюбленный Петр, мне надобно досказать тебе о великих чудесах святых, живших в Валерийской провинции, о чем рассказывал мне вышеупомянутый достопочтенный Фортунат. Он и ныне часто посещает меня и, повествуя о деяниях святых мужей, доставляет мне всегда новое удовольствие. Глава одиннадцатая. О Мартирии, иноке Валерийской области В той же области есть долина, известная под именем Интероринской, а в просторечьи — Интерокринской. На ней стояла церковь во имя Пресвятой Богородицы и Приснодевы Марии, а при церкви пресвитером был некто Север, человек чудной жизни. Однажды прислали за пресвитером с просьбою посетить, как можно скорее, один дом, где умирал отец семейства. Умирающий просил священника прийти, чтобы очистить совесть его Таинством покаяния, помолиться Богу о его грехах и мирной кончине. Когда пришли посланные, пресвитер был в саду — обчищал деревья — и по просьбе обещал немедленно прийти. Но видя, что немного уже оставалось доделать в саду, пресвитер несколько помедлил, чтобы окончить начатое; кончив, отправился к больному. На дороге встретили его прежние послы словами: «Что ты, отец, замедлил? Теперь уже не безпокойся, больной помер». |
|
|
