| ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ И ГОСУДАРЬ ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ Эпоха великого князя Ивана Васильевича составляет перелом в русской истории. Эта эпоха завершает собой все, что выработали условия предшествовавших столетий, и открывает путь тому, что должно было выработаться в последующие столетия. С этой эпохи начинается бытие самостоятельного монархического русского государства. После смерти Димитрия Донского великим князем был сын его Василий (1385-1425), который, насколько мы его понимаем, превосходил отца своего умом. При нем значительно двинулось расширение московских владений. Москва приобрела земли: суздальскую и нижегородскую. Получив от хана великое княжение, Василий Димитриевич так впал к нему в милость, что получил от него еще Нижний Новгород, Городец, Мещеру, Тарусу и Муром. Москвичи взяли Нижний изменой: нижегородский боярин Румянец предал своего князя Бориса Константиновича; Василий Димитриевич приказал взять под стражу этого князя, его жену и детей; Нижний Новгород навсегда был присоединен к московским владениям. Племянники Бориса, суздальские князья, были изгнаны, и Суздаль также достался Василию. Впоследствии, хотя суздальские князья помирились с московским великим князем и получили от него вотчины, но уже из рода в род оставались московскими слугами, а не самобытными владетелями. В 1395 году случилось событие, поднявшее нравственное значение Москвы: по поводу ожидаемого нашествия Тамерлана, которое, однако же, не состоялось, Василий Димитриевич приказал перенести из Владимира в Москву ту знаменитую икону, которую Андрей некогда унес из Киева в свой любимый город Владимир; теперь эта икона служила освящением первенства и величия Москвы над другими русскими городами. По следам своих предшественников, Василий Димитриевич притеснял Новгород, но не достиг, однако, цели своих замыслов. Два раза он покушался отнять у Новгорода его двинские колонии, пользуясь тем, что на двинской земле образовалась партия, предпочитавшая власть великого московского князя власти Великого Новгорода. Новгородцы благополучно отстояли свои колонии, но поплатились за это недешево: великий князь произвел опустошение в новгородской волости, приказал передушить новгородцев, убивших в Торжке одного доброжелателя московского великого князя, заставил новгородцев давать черный бор, захватил в свою пользу имения в волости Бежецкого Верха и Вологды; а главное, Новгород сам не мог обойтись без великого князя и должен был обращаться к нему за помощью, так как другой великий князь, литовский, покушался овладеть Новгородом. |
| Новый летописец (IX) К оглавлению 188. Об осаде города Коломны. Вор же Тушинский, видя крепкое [осадное] сидение Московского государства и умыслив выморить [Москву] голодом, послал под Коломну полковника Млоцкого со многими литовскими людьми, чтобы перекрыть к Москве путь, чтоб невозможно было ниоткуда запасам пройти. Млоцкий же пришел под Коломну и город Коломну осадил. 189. О казни Крюка Колычева. На боярина Крюка Колычева сказал Василий Бутурлин царю Василию, что он умышляет царю Василию [сотворить зло] и в Тушино отпускает [людей]. Царь же Василий повелел его схватить, и многих людей с ним перехватал, и его и многих людей пытал; и после пытки его повелел казнить на Пожаре, а которые в его деле были, [тех] посадили по тюрьмам. 190. О дороговизне хлебной в Москве и о приезде Мартьяша Мизинова. В Москве была хлебная дороговизна великая: покупали четь ржи за семь рублей. И многие люди пошли в Тушино, а иные хотели идти; к царю Василию приходили с шумом: «Докуда в осаде сидеть и голод такой терпеть?» Царь же Василий их укреплял, разговаривая с ними. Они же того не слушали. В то же время пришли из Тушина ротмистр Мартьяш Мизинов да князь Роман Гагарин и начали во весь мир говорить, чтобы не прельщались на дьявольскую прелесть: «Точно истинный Вор, а дело все литовского короля, который хочет православную христианскую веру попрать; а то в таборах подлинно ведомо, что пришли в Новгород немецкие люди, а Литву от Новгорода отбили прочь». Люди же в Москве в ту пору были в великой шаткости, многие хотели к Тушинскому Вору идти и, слыша такие речи от перебежчиков, укрепились в Москве, ни один с Москвы не поехал в Тушино. 191. О побоище Бобовского. Пришел в таборы полковник Бобовский с литовскими людьми и с великим хвастовством, и на Ружинского гетмана стал шуметь, что до сих пор не сумел Москву взять, и пошел на Москву с великим хвастовством. Царь же Василий, возложа упование на Бога, повелел боярам идти с Москвы против них. И был бой великий, и по милости Всещедрого Бога и Пречистой Богородицы и молитвою московских чудотворцев сделалось по пророческому слову: «Лук сильных изнеможет, а немощные препояшутся силою». Божией милостью тех литовских людей побили наголову, а остальных топтали до таборов, едва в таборах со страху устояли. Царь же Василий воздал молитву Богу и повелел петь молебны, видя такой дар Божий. |
| Cедмица.RU Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Слово 33. Слово о святых преподобных отцах Феодоре и Василии Сказано: как мать всему благому есть нестяжание, так корень и мать всему злому — сребролюбие. Лествичник говорит: «Любящий собирать имение готов за иглу до смерти тягаться, а тот, кто не любит богатства, господа возлюбит и заповеди его сохранит». Такой сберечь имения не может, но растрачивает его благопристойно, всем нуждающимся подавая; так и господь сказал в Евангелии: «Если человек не отрешится от всего, что имеет, не может быть моим учеником». Последуя этому слову, Феодор оставил все мирское, богатство роздал нищим и стал иноком и крепко подвизался в добродетели. По повелению игумена стал он жить в пещере, называемой Варяжской, и провел в ней много лет в великом воздержании. И вот, по вражьему наваждению, стал он тужить и сильно печалиться о богатстве, которое роздал нищим: приходило ему на мысль, что если он долго проживет и изнеможет телом, то не сможет довольствоваться монастырской пищей. В такое искушение его враг вводил, он же не поразмыслил, не помянул господа, сказавшего: «Не заботьтесь о завтрашнем дне и не говорите: «Что нам есть?» или «Что пить?», или: «Во что одеться?» Взгляните на птиц небесных: они не сеют, не жнут, и отец ваш небесный питает их». И много раз смущал его враг, желая привести его в отчаяние тем, что обнищал он, раздав богатство свое убогим. И многие дни проводил он в таких мыслях, помраченный врагом из-за своей бедности, и открыто высказывал скорбь свою перед друзьями. И вот однажды некто Василий, один из совершеннейших иноков того же монастыря, сказал ему: «Брат Феодор, молю тебя, не погуби мзды своей. Если ты хочешь богатства, то все, что у меня есть, я отдам тебе, только скажи перед богом: «Пусть все, что я роздал, твоей будет милостыней», и живи тогда без печали, получив снова богатство свое; но берегись: простит ли тебе это господь?» Услышав это, убоялся Феодор страхом великим гнева божия. Услышал он также от этого Василия о том, что сделалось в Константинополе с пожалевшим розданное в милостыню золото: упав посреди церкви, умер он и лишился того и другого — с золотом и жизнь свою погубил. Поразмыслив об этом, Феодор стал оплакивать свое согрешение и брата благодарить, избавившего его от такого недуга. О таких сказал господь: «Если кто извлечет драгоценное из ничтожного, то будет как мои уста». И с тех пор зародилась великая любовь между ними. И преуспевал Феодор в заповедях господних, и творил угодное господу, и это было великим огорчением для дьявола, что он не смог прельстить Феодора богатством, — и вот опять вооружается супостат и иную кознь придумывает ему на погибель. |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Встреча с Василием Бойко-Великим Автор «Русской Народной Линии» посетил недавнего узника СИЗО 27.05.2021 2833 Время на чтение 13 минут 23 Мая по официальному разрешению следствия и надзорных органов мне было позволено посетить одного из лидеров православно-патриотического движения, просветителя-издателя церковно-исторической литературы и производителя высококачественной молочной продукции под именем «Русское Молоко» Василия Вадимовича Бойко-Великого, который только что провел один год и одиннадцать месяцев узником СИЗО и 13 Мая решением судьи Московского городского суда Сергея Геннадьевича Подопригорова, с учетом возраста, состояния здоровья, лояльного поведения в заключении и высокой общественной репутации обвиняемого был определен содержанием под арестом дома . Наша встреча была четко ограничена хронологическими рамками — с 16:30 до 19:30. Чтобы не терять драгоценного времени, подошел к квартире ровно к половине пятого. Мы обнялись, радостно похристосовались, Василий Вадимович тут же позвонил по телефону «смотрящему» за соблюдением режима ареста и сообщил, что с разрешения следствия к нему в гости пришел историк Леонид Болотин. Надо отметить, что накануне — в день Святителя Николая, Мирликийских Чудотворца, 22 Мая Василию Вадимовичу было разрешено посетить и храмовую службу в церкви Святителя Николая в Кадашах. — Впервые за два года был на Божественной Литургии почти свободным человеком. Народ в храме узнавал меня, с сочувствием и здоровым любопытством поглядывал… В тюрьме есть хороший Никольский храм, очень благоустроенный, настоящий, благочинный, но практически его я смог посещать только 4 раза за два года. Во-первых, службы там далеко не каждодневные. Во-вторых, тюремное начальство направляет на службу сидельцев только из одной камеры, реже — из двух, то есть 10 верующих или максимум 20 человек, хотя храм мог бы вмещать свободно около сотни заключенных даже с учетом карантинных норм. В-третьих, бывали случаи, когда мои сокамерники направлялись в храм, а мне надо было участвовать либо в очередных судебных заседаниях или же в следственных действиях. Так что в тюремном храме на службах за всё время побывал 7 или 8 раз. Батюшки очень хорошие, духовно опытные. Их несколько из разных Московских храмов, они служат в череде. Так что за годы сидения редко попадал на исповедь к одному и тому же Священнику. Духовная поддержка и духовные советы для сидельцев очень важны. Так, один мой сокамерник рассказывал о том, что расспрашивал Священника, как ему держать себя во время следствия. На что Отец отвечал ему: «Старайтесь говорить правду, но в первую очередь о себе самом. И не надо перекладывать вину на подельников, о них лучше молчите. Бог им Судья, а не вы…» Конечно, при таком истинно духовном подходе большинство заключенных держали себя на исповеди с полным доверием, облегчали душу покаянием и в грехах, а кто-то и в совершенных преступлениях с совершенным доверием, будучи уверенными в сохранении тайны исповеди. |
| Лекция 11 После кончины св. митрополита Киприана (1406 г.) вновь обострились взаимоотношения между великим князем Московским Василием Димитриевичем и его тестем - великим князем Литовским Витовтом. Следствием этого стало обращение Витовта с просьбой к патриарху Константинопольскому поставить митрополитом на Киев и Литовскую Русь епископа Полоцкого Феодосия, ставленника Литовского князя. Снова вполне реальной стала угроза разделения Русской Церкви, либо подчинения ее влиянию католического государя Литвы. Вероятно, для того, чтобы не допустить этого, из Москвы в Царьград обратились с просьбой поставить митрополита " по старой пошлине (обычаю) " . Поскольку никаких конкретных кандидатов Василий Московский не называл, это следовало понимать в том смысле, что Москва готова принять митрополита, указанного патриархом. Первоиерарх-грек в данной ситуации представлялся предпочтительнее литовского ставленника. Сговорчивая позиция Москвы в Константинополе, естественно, больше пришлась по душе, чем просьба Витовта: в канун падения Империи Ромеев греки рады были укрепить свое влияние в крупнейшей и богатейшей митрополии Константинопольского Патриархата и держать ее под контролем. Ранее уже отмечалось, что в это время не только Константинопольский Патриархат, но и императорский двор существовали почти исключительно на средства, присылаемые Русью. В частности, только в 1395-1396 г.г., во время попытки султана Баязида овладеть Константинополем, грекам было отправлено вспомоществование от великого князя Василия Димитриевича и других русских князей - 20 тыс. рублей. Сумма по тем временам колоссальная. В пользу московского предложения греки склонялись и по причине предполагавшегося нового династического союза: дочь Василия Анна вступила в брак с сыном императора Мануила II - Иоанном Палеологом, также будущим императором. Таким образом, в Царьграде было принято решение пренебречь просьбой Витовта и вновь поставить на митрополию всея Руси грека. В 1408 г., спустя два года после смерти Киприана, новым Предстоятелем Русской Церкви стал св. Фотий. Это был уроженец Мореи-Пелопоннеса, с молодых лет посвятивший себя монашеским подвигам. Фотий был представителем кругов, близких исихастам-паламитам. |
| Общественный Комитет " За нравственное возрождение Отечества " Наша дорога повернула прямо к Великому посту. В Неделю мытаря и фарисея за всенощной первый раз услышали мы пение: «Покаяния отверзи ми двери…». И начало наших молитв о даре покаяния продолжается большим праздником всей Церкви — памятью трех святителей: Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоустого. Может быть, этим торжеством дается нам напоминание, что мы должны принести покаяние не только каждый в отдельности, но всей Церковью, и, может быть, особенно — этим постом. Не напрасно сказано другим святителем, что церковная молитва — огонь, а домашняя — дым. Если бы вся Церковь на самом деле — все, как один, — могла встать с молитвой мытаря: «Боже, милостив буди мне грешному!» на камне веры, не на тысячу дней, как преподобный Серафим Саровский, а на сорок только дней, тогда изменилась бы вся наша жизнь, тронулся, затрещал бы лед наступившей у нас от умножения беззакония апокалиптической зимы, и обрели бы, наконец, смысл пустые слова о всенародном покаянии. Но все должно начаться с личного покаяния. Мы помним историю возникновения этого праздника. Каждый из святителей — ярче другого, и в Церкви возник когда-то спор, как у детей, — кто же больше? Одни говорили: «Мы — василиане», другие: «Мы — григориане», третьи: «Мы — иоанниты». Как во времена апостола Павла: «Я — аполлосов, я — павлов, я — кифов». Разве разделился Христос? Может быть, сами святители откроют, кто из них первый? «От нихже первый есмь аз», — говорит святой Иоанн Златоуст, первый из всех на свете грешников. И святой Василий Великий говорит: «Такоже и аз, аще и недостоин неба и земли, и сея привременныя жизни», и святой Григорий Богослов молится, как о высшей милости, быть у Бога самым последним, нежели у людей, кто бы они ни были, первым. Наконец, три святителя явились одному епископу и сказали, что Господь, ради единства и любви, всех благословляет, кроме отдельной памяти каждого из них, установить им совместный праздник. О покаянии, оттого что приблизилось Царство Небесное, возвещают со властью, выходя на служение нам, подобно Спасителю, святители, научившиеся сами покаянию. Прежде чем принять пастырское служение в Церкви, все они удалялись в пустыню, чтобы освоить, как говорил святой Иоанн Златоуст, эту истинную философию. И то, чему они научились, стало достоянием всей Церкви, и как драгоценны плоды их покаяния! Мы каждый день начинаем с утренних молитв, где молитва святого Василия Великого: «Благодарим Тя, яко не погубил еси нас со беззаконьми нашими». В праздник Пресвятой Троицы его покаянием молится вся Церковь коленопреклоненно Господу. В дни сугубого покаяния и сугубой милости Божией, Великим постом, когда жизнь открывается нам на подлинной глубине, служится по воскресеньям его литургия, и священник от лица всех молящихся произносит в алтаре исполненные непостижимого проникновения в тайны Божии покаянные молитвы, которые составлены святым Василием Великим. |
| Cедмица.RU Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Глава II. Первые храмы в России и состояние богослужения К оглавлению Как только крестились киевляне, великий князь повелел рубить в Киеве церкви и ставить их по местам, где прежде стояли кумиры — мера истинно благоразумная! Язычники, без сомнения, привыкли считать эти места для себя священными, привыкли собираться на них для поклонения своим истуканам; теперь, приходя на те же места по прежней привычке, киевляне должны были встречать уже христианские храмы и естественно научались, забывая прежних богов, поклоняться Богу истинному. Вслед за распространением святой веры из Киева по всей России русский равноапостол спешил устроять храмы Божии и по другим градам и селам . Из числа этих созданных тогда в нашем отечестве храмов древнейшие сказания упоминают по имени только о четырех. Первая церковь, построенная святым Владимиром тотчас после крещения киевлян, была церковь святого Василия. Она замечательна уже и потому, что построена была самим великим князем и во имя его ангела; построена на том самом холме, где прежде во дни своего язычества тот же великий князь поставил Перуна и других богатых истуканов и куда приходил вместе со своими подданными для совершения идольских треб. Она находилась близ двора теремного великокняжеского к востоку и, следовательно, по всей вероятности, служила вначале церковию придворною, в которой молился сам русский равноапостол, а может быть, считалась потому между церквами Киева и главною, или соборною, пока для этой цели не был построен особый храм. Судя по обстоятельствам времени и образу речи преподобного летописца, можно полагать, что церковь святого Василия была первоначально деревянная, но вскоре, как не без основания догадываются, и едва ли не самим же Владимиром построена из камня, потому что сохранившиеся остатки этой последней свидетельствуют, что она и по материалам, и по способу построения своего совершенно сходна с другими каменными церквами, воздвигнутыми Владимиром и Ярославом. По объему своему церковь святого Василия была очень невелика (25 аршин в длину и 16 аршин с 10 вершками в ширину). Ныне на древнем остатке ее существует церковь Трехсвятительская, в которой кроме основания и нижней части стен сохранилось от первоначальной церкви одно только узкое окно к северу в алтарном притворе . |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Стрела, пронзающая время Загадочный писатель Василий Янчевецкий и его трилогия о нашествии монголов в свете современности 10.01.2023 663 Время на чтение 8 минут Фото: П.Рыженко. Александр Невский и 2010 год Что такое исторический роман? Это книга, которую читают три дня, а помнят всю жизнь. Василий Ян Современные геополитические теории со всей очевидностью убеждают нас, что России нужно оглядываться не столько на старушку Европу, сколько пристально всматриваться во взаимоотношения с Азией, именно сюда должен быть направлен наш главный политический вектор. В разные годы эти мысли высказывали лучшие люди Отечества, к числу которых можно с полным правом относить и писателя-историка Василия Янчевецкого (псевдоним В. Ян), чьи произведения по-прежнему продолжают волновать многие поколения читателей. Представитель блистательного Серебряного века, он хорошо помнил завет последнего русского императора Николая Второго о том, что будущее России — в Азии, и старался в своём творчестве чётко этому следовать. Что в книгах Василия Яна хотят найти сегодня? По-видимому, самое главное — романтическую увлечённость автора Азией, которую он воспел в целом ряде произведений. Как и его легендарный герой Александр Македонский (повесть «Огни на курганах»), писатель с великим удивлением вступил на эти дивные просторы с мечтой о братстве народов, о взаимном обогащении культур, не похожих одна на другую… Мост между двумя цивилизациями Восемьсот лет назад в мировой истории произошло событие исключительной важности — начался Западный поход (1219-1225) под водительством Чингисхана, который заметно укрепил свои позиции после победы над Китаем. Теперь монголам предстояло покорить другое могущественное государство — мусульманскую империю Хорезмшахов на гигантских пространствах Средней и Центральной Азии. Именно эти походы монголов кардинально изменили политическую карту мира. И если представить цивилизации того далёкого прошлого как противостояние религий, то властелин Евразии несказанно способствовал укреплению христианства. Никогда прежде ислам не терял завоёванных им позиций, как во время набегов Чингисхана и его внука Батыя, который отважился даже выйти на просторы Адриатики. |
| Помеха делу — Антиохийский раскол А.В.Карташев. Вселенские соборы (оглавление) Евагрий еще в прежнее время, с момента поставления Павлина в епископы Лукифером, встал на сторону Павлина. Антиохия к этому времени уже была разорвана на три юрисдикции. Теперь появилась и четвертая. У восточных церквей нет гарантий против подобных разделений. Β Антиохии кроме здраво ориентированной юрисдикции Мелетия была еще и арианствующая — омийская церковь y Евзоия. Вместе с Павлиновой юрисдикцией, третьей по счету, создана позднее всех и четвертая «великим» (вернее сказать — гордым, зазнавшимся) Аполлинарием Лаодикии Сирской, соседки Антиохии. Аполлинарий и поставил себе своего рода викарного агитатора для столицы Востока. Таковым явился Виталий. Древние историки церкви отзываются положительно ο личных качествах Виталия. Β 375 г. Виталий был в Риме и просил ο принятии его в общину Павлина. Виталий подал папе Дамасию изложение веры, в котором скрыл свою приверженность к христологии Аполлинария. Обманутый таким умолчанием, папа принял Виталия в общение («по простоте,» — деликатно выражается Григорий Богослов) и дал ему свои рекомендации для Востока. Но вскоре же по отъезде Виталия из Рима туда пришло осведомление об учении Аполлинария. Без сомнения, это было ударом для Рима. Ведь до сих пор он гордился Аполлинарием как столпом никейства. Но Рим послал решительные указания Павлину принимать в общение только анафематствующих аполлинариеву доктрину. Виталий взорвался и стал обвинять церковь Павлина в савеллианстве. Вот за это мужество перехода в лагерь Аполлинария последний и наградил Виталия поставлением в епископы для Антиохии. С этого момента и наступило там епископское четверовластие, которое в 376 г. лично наблюдал св. Епифаний Кипрский, посетивший столицу Востока. Он осудительно назвал эту многоголовость церквей «упорной борьбой епископов насмерть.» И вот в такую-то минуту Рим знать ничего не хочет на Востоке, кроме своего Павлина. Василий и «иже с ним» были вновь глубоко огорчены. Василий писал: «Там, на Западе, одни не знают вовсе здешних обстоятельств, a другие, по-видимому, и знают, но объясняют их скорее партийно, чем справедливо.» Ο Павлине и зазнавшихся его приверженцах Василий пишет: «Я не согласен уступать только потому, что иной получил от людей письмо, и думать ο нем высоко. Но если бы пришел кто с самого неба и не стал держаться здравого учения веры, то и того я не признал бы сообщником святых.» Вот искренние патетические слова восточного богослова, не видящего и не предполагающего никакого учительного сверхавторитета в римских папах. Мерило самой истины возвышается над всеми титулами и властями. |
| III. Патриарх Гермоген К оглавлению Через два дня по низвержении Лжедимитрия, 19 мая, весь синклит, и митрополиты, архиепископы, и епископы, и всяких чинов люди, и народ пришли на Лобное место в Москве и начали говорить, чтобы разослать во все города грамоты и созвать земскую думу для избрания государя и чтобы избрать патриарха (знак, что Игнатий был уже низложен). Тогда из среды народа раздался голос: «Прежде да изберется самодержавный царь...» И всем было любо это слово, и тут же единогласно избрали на царство князя Василия Ивановича Шуйского, того самого, который был главным виновником погибели самозванца-еретика и потому казался всем великим ревнителем и поборником православной веры и Церкви . Первою заботою нового царя было утвердиться на престоле и убедить всех, что прежний царь был самозванец, враг веры и понес справедливое возмездие. С этою целию немедленно разосланы были по России три окружные грамоты: одна — от бояр, другая — от самого царя (20 мая), третья — от бывшей царицы, инокини Марфы, матери царевича Димитрия углицкого (21 мая). Бояре объявляли, что прежний царь хотел истинную христианскую веру в России попрать и учинить веру латинскую, что он был прямой вор Гришка Отрепьев, а не Димитрий царевич, в чем удостоверила и мать последнего вместе с своими братьями Нагими, и сознался даже сам Гришка, который и погиб лютою смертию; объявляли затем, что митрополиты, архиепископы и епископы с освященным Собором, и бояре, и всякие люди Московского государства избрали благочестивого царя — князя Василия Ивановича Шуйского, от корени великих государей русских, «по Церкви Божией и по православной вере поборителя», и уже целовали ему крест, а теперь приглашают всех целовать ему крест. Новый царь, ссылаясь на эту боярскую грамоту, дополнял ее известием, что по низвержении Лжедимитрия в покоях его найдены грамоты, несомненно свидетельствующие о его сношениях с Римским папою и намерении утвердить на Руси латинство, потом извещал о своем вступлении по просьбе всего духовенства, бояр и народа на престол, который некогда занимали его прародители, и приказывал петь по всем церквам молебны и приводить людей к присяге. Бывшая царица, инокиня Марфа, публично сознавалась, что она признала вора и еретика Гришку Отрепьева своим сыном, царевичем Димитрием, единственно из страха смерти, что он вовсе не ее сын, о чем она еще прежде тайно объявила боярам и дворянам и другим людям, и что сын ее, истинный царевич Димитрий, убит пред нею и ее братьями от Бориса Годунова и теперь лежит в Угличе . |
|
|
