| Святые благоверные князья Борис и Глеб Когда Борис, выступив в поход и не встретив врага, возвращался обратно, прибыл к нему вестник и поведал ему о смерти отца. Рассказал он, как преставился отец его Василий (этим именем назван был Владимир в святом крещении) и как Святополк, утаив смерть отца своего, ночью разобрал помост в Берестове и, завернув тело в Ковер, спустил его на веревках на землю, отвез на санях поставил в церкви святой Богородицы. И как услышал это святой Борис, стал телом слабеть и все лицо его намокло от слез… 15 мая, 2009 Когда Борис, выступив в поход и не встретив врага, возвращался обратно, прибыл к нему вестник и поведал ему о смерти отца. Рассказал он, как преставился отец его Василий (этим именем назван был Владимир в святом крещении) и как Святополк, утаив смерть отца своего, ночью разобрал помост в Берестове и, завернув тело в Ковер, спустил его на веревках на землю, отвез на санях поставил в церкви святой Богородицы. И как услышал это святой Борис, стал телом слабеть и все лицо его намокло от слез… Борис и Глеб — первые русские святые Князей Бориса и Глеба называют первыми русскими святыми? Борис и Глеб — князья-страстотерпцы, подражавшие подвигу угодников Божиих. Святые благоверные князья-страстотерпцы Борис и Глеб (в святом Крещении — Роман и Давид) — первые русские святые, канонизированные как Русской, так и Константинопольской Церковью. Они были младшими сыновьями святого равноапостольного князя Владимира (+ 15 июля 1015). Родившиеся незадолго до Крещения Руси святые братья были воспитаны в христианском благочестии. Старший из братьев — Борис получил хорошее образование. Он любил читать Священное Писание, творения святых отцов и особенно жития святых. Под их влиянием святой Борис возымел горячее желание подражать подвигу угодников Божиих и часто молился, чтобы Господь удостоил его такой чести. Святой Глеб с раннего детства воспитывался вместе с братом и разделял его стремление посвятить жизнь исключительно служению Богу. Борис и Глеб отличались милосердием и сердечной добротой, подражая примеру святого равноапостольного великого князя Владимира, милостивого и отзывчивого к бедным, больным, обездоленным. |
| «Открой очи мои, и увижу чудеса закона Твоего. Странник я на земле; не скрывай от меня заповедей Твоих» (Псалтирь 118:18-19) Жития Святых Благоверных Князей-страстотерпцев Бориса и Глеба Жития Святых Благоверных Князей-страстотерпцев Бориса и Глеба (во святом крещении Романа и Давида) (1015 год) День памяти: 24 июля/6 августа Содержание аудиокниги отличается от текстовой версии Жития Бориса и Глеба Святые Благоверные Князья-страстотерпцы Борис и Глеб Краткое Житие Святые благоверные князья-страстотерпцы Борис и Глеб (в Святом Крещении – Роман и Давид) – первые русские святые, канонизированные как Русской, так и Константинопольской Церковью. Они были младшими сыновьями святого равноапостольного князя Владимира († 15 июля 1015). Родившиеся незадолго до Крещения Руси святые братья были воспитаны в христианском благочестии. Старший из братьев – Борис получил хорошее образование. Он любил читать Священное Писание, творения святых отцов и особенно жития святых. Под их влиянием святой Борис возымел горячее желание подражать подвигу угодников Божиих и часто молился, чтобы Господь удостоил его такой чести. Святой Глеб с раннего детства воспитывался вместе с братом и разделял его стремление посвятить жизнь исключительно служению Богу. Оба брата отличались милосердием и сердечной добротой, подражая примеру святого равноапостольного великого князя Владимира, милостивого и отзывчивого к бедным, больным, обездоленным. Еще при жизни отца святой Борис получил в удел Ростов. Управляя своим княжеством, он проявил мудрость и кротость, заботясь прежде всего о насаждении православной веры и утверждении благочестивого образа жизни среди подданных. Молодой князь прославился также как храбрый и искусный воин. Незадолго до своей смерти великий князь Владимир призвал Бориса в Киев и направил его с войском против печенегов. Когда последовала кончина равноапостольного князя Владимира, старший сын его Святополк, бывший в то время в Киеве, объявил себя великим князем Киевским. Святой Борис в это время возвращался из похода, так и не встретив печенегов, вероятно, испугавшихся его и ушедших в степи. Узнав о смерти отца, он сильно огорчился. Дружина уговаривала его пойти в Киев и занять великокняжеский престол, но святой князь Борис, не желая междоусобной распри, распустил свое войско: «Не подниму руки на брата своего, да еще на старшего меня, которого мне следует считать за отца!» |
| Директор: Тишков Михаил Борисович 117574, Москва, пр-д Одоевского, 13 Тел./факс: (495) 423-51-22 Жития избранных святых Свв. благоверные кнн. и страстотерпцы Борис и Глеб Святой Владимир, сын Святослава, внук Игоря, просветивший святым крещением всю землю Русскую, имел 12 сыновей, и младшие были Борис и Глеб, которые родились от царевны Анны, сестры греческих императоров Василия и Константина. И посадил их отец на княжение по разным землям, каждому дав удел: Борису — Ростов, Глебу — Муром. Печенеги, кочевой народ тюркского происхождения, шли ратью на Русь, и Владимир был в великой печали, потому что не имел сил выступить против безбожных. Отец дал Борису много воинов и послал его против безбожных печенегов. С радостью пошел Борис, сказав отцу: «Вот я перед тобой, готов сотворить что требует воля сердца твоего». На возвратном пути к нему прибыл вестник и сказал, что отец его Владимир, нареченный во святом крещении Василием, умер месяца июля 15-го дня 1015 года. А Святополк утаил смерть отца, ночью разобрал пол палат в селе Берестовом, обернул тело усопшего в ковер, спустил его на веревках, отвез на санях в Десятинную церковь Пресвятой Богородицы, построенную и украшенную святым князем Владимиром, и поставил там. Все это было сделано тайно. Идя своим путем, Борис горько плакал; хотел удержаться от слез, но не мог, и все, видя его в слезах, плакались о его благородной красоте и добром разуме. Но святого Бориса укрепляла мысль о том, что, если его брат, по научению злых людей, и убьет его, то он будет мучеником и Господь примет дух его. Святополк же призвал к себе вышегородских мужей и сказал: «Если вы обещаете положить за меня головы, идите тайно, братья мои, найдите брата моего Бориса и, улучив время, убейте его». И обещались они. Блаженный Борис на возвратном пути остался на реке Альте в шатрах (он выходил против печенегов). И сказала ему дружина его: «Иди в Киев и сядь на княжеском престоле отца своего, ибо и воинство отчее с тобою». Он же отвечал им: «Не подниму руки на брата своего, да еще на старшего меня, которого мне следует считать за отца». Услышав сие, воины ушли от Бориса, и он остался только с отроками своими. Был тогда день субботний. |
| Святые Борис и Глеб, первые русские святые (Ольгу, Владимира и др. стали почитать много позже), освятившие начало христианства на Руси, были сыновьями крестителя Руси Владимира, отказавшимися участвовать в жестоких, братоубийственных играх за власть их современников: они предпочли умереть. Сейчас может удивить их «пассивность» в политической борьбе: почему они не «сопротивлялись злу силой»? Но такова вера Христова: христианину должно отречься мира. Подвиг братьев-князей не в «пассивности», но напротив — в радикальной, активной, скандальной политике не-насилия: легче было бы подлинно-пассивно действовать по мирской логике насилия-борьбы, а не прикладывая огромное усилие поступить («пассивно») вопреки ей, уничтожая ее — собой. Наши предки в подвиге Бориса и Глеба нашли для себя непосредственный пример этого отречения, который, несмотря на все дальнейшие «компромиссы» Русской Церкви навсегда светил русским христианам как пример — или как укор: характерный радикализм первых христиан — ведь Борис и Глеб как раз «первые христиане», «первое христианское поколение» для Руси: русское первохристианство, как бы наш «Новый Завет». Этот же подлинно христианский радикализм свойственен и отцу князей-страстотерпцев — Владимиру с его попытками евангелизировать всю общественную жизнь по образцу общины, описанной в книге Деяний, которого лишь епископы (достаточно традиционные, чтобы не быть «радикалами») отговорили от отмены смертной казни (как гласят, во всяком случае, древнерусские тексты). На Руси Бориса и Глеба чтили без всякой официальной канонизации, в Константинополе не понимали подвига страстотерпцев и сдались лишь после долгого давления русских: так, собственно, и появился особый чин «страстотерпцев» — не мучеников за Христа в строгом смысле, но праведников, принявших на себя вольное, невинное страдание. Страстотерпчество, вольная, невинная смерть, лишь бы не совершать зла — древнерусский вклад в агиографию. Характерно, что князья Борис и Глеб не были какими-то «мироотрицателями»: «Сказание и страдание и похвала» как раз показывает их жизнелюбие, молодость, явное, откровенное нежелание умирать, желание жить (совершенно слезные и гениальные места посвящены этому в «Сказании») — но не ценой братоубийства, не ценой участия насилии. |
| Страстотерпец князь Глеб: плач о пощаде Он был чистый, искренний, далекий от лицемерия. И неважно, что он не был героем-воином 18 сентября, 2015 Он был чистый, искренний, далекий от лицемерия. И неважно, что он не был героем-воином В год 1000-летия со дня преставления святого князя Владимира давайте вспомним и гибель одного из его сыновей – князя Глеба, которая произошла 18 сентября ровно 1000 лет назад Страстотерпец князь Глеб, он ведь – один из первых канонизированных святых на Руси. Не мудрая прабабка его Ольга, не равноапостольный его отец, Владимир-Василий… Он и его старший и любимый брат, родной, единокровный, единоутробный. Они всегда вдвоем – Борис и Глеб, неразлучные воины, всадники на конях, защитники людей. Только Глеб остался из них последним – и осталось у него время для скорби о гибели родных. Что такого героического в этом юноше? Юноше, который произносит буквально следующее: «О, увы мне, Господи! Вдвойне плачу и стенаю, вдвойне сетую и тужу. Увы мне, увы мне! Плачу горько по отце, а еще горше плачу и горюю по тебе, брат и господин мой, Борис. Как пронзен был, как без жалости убит, как не от врага, но от своего брата смерть воспринял? Увы мне! Лучше бы мне умереть с тобою, нежели одинокому и осиротевшему без тебя жить на этом свете. Я-то думал, что скоро увижу лицо твое ангельское, а вот какая беда постигла меня, лучше бы мне с тобой умереть, господин мой! Что же я буду делать теперь, несчастный, лишенный твоей доброты и многомудрия отца моего? О милый мой брат и господин! Если твои молитвы доходят до Господа, – помолись о моей печали, чтобы и я сподобился такое же мучение восприять и быть вместе с тобою, а не на этом суетном свете». Где тут благодарность за страдание, за то, что брат его Борис у Господа, где стойкость, где, наконец, та пресловутая «радость», радоваться которой нам повелевают суровые доморощенные аскеты, воспитывающие в других стоическую деревянность чувств и смиренную улыбку со словами «слава Богу за всё»? Но Глеб был живой. Он был чистый, искренний, далекий от лицемерия. И неважно, что он не был героем-воином. Он был как дитя, что Христос поставил посреди, – словно уже выросшее это дитя, Христов крестник, растерявшийся богатый юноша, который всё-таки решил раздать всё бедным. И Христос возлюбил его… |
| Глава 2. Русская Церковь в XI и XII веках. Преподобный Феодосий, игумен Печерский В течение двухсот с половиной лет после Крещения Руси христианство быстро распространялось и углублялось по всей стране. Строились храмы, появлялись монастыри, создавалась замечательная и глубоко христианская по духу литература. И в то же время росло страшное бедствие – разделение Руси на враждовавшие между собой удельные княжества. Первой причиной этого было сложное право наследства – не от отца к сыну, а от старшего брата к следующему брату. Главным и самым почетным княжеством было Киевское, и его князь считался великим князем. Когда он умирал, начиналось передвижение многих князей – его братьев и племянников – с княжества на княжество. Возникавшие при этом ссоры порой переходили в междоусобные войны. Святые страстотерпцы Борис и Глеб. Примером такой междоусобной войны и отношения к ней некоторых князей служит замечательный и трогательный рассказ о святых братьях Борисе и Глебе, записанный в летописи преп. Нестором. Когда княжеская дружина узнала о смерти великого князя Владимира, она предложила одному из его сыновей, Борису, очень всеми любимому, идти на Киев и занять престол, так как весь народ был за него. Но Борис ответил: – Не могу я поднять руки на старшего брата Святополка. Пусть будет он мне вместо отца. Князь Борис тут же распустил дружину и остался с несколькими слугами. Борис был в церкви и сам читал молитвы перед иконой Спасителя, когда явились убийцы, подосланные Святополком, решившим избавиться от возможного конкурента. Они набросились на него и закололи копьями. При этом Борис молился: – Умираю не от врагов, а от брата. Господи, не поставь ему этого в грех. Его младший брат Глеб так оплакивал смерть своего брата: – Если ты получил милость от Господа, молись за меня, лучше мне быть с тобою, чем в этом злом мире. Убийцы, подосланные Святополком, захватили и Глеба, когда он плыл в лодке, убили его, а тело бросили в глухом лесу. Это сказание стало любимым чтением русских людей того времени. Может быть, потому и любил древнерусский читатель такое чтение, что оно утверждало другой, вечный смысл жизни. |
| Подпишитесь на наш Телеграм Литература Древней Руси 24 мая Церковь отмечает день памяти Кирилла и Мефодия — равноапостольных братьев, которые ввели славян в круг христианских народов. В честь этого дня мы вспоминаем то, чего без двух братьев не случилось бы — великую древнерусскую литературу. Сказание и страдание и похвала святым мученикам Борису и Глебу Самое популярное на Руси и безусловно лучшее с литературной точки зрения произведение о страстотерпцах Борисе и Глебе. Святые Борис и Глеб, первые русские святые (Владимира, Ольгу и других стали почитать намного позднее), освятившие начало христианства на Руси, были сыновьями крестителя Руси Владимира. Они отказались участвовать в братоубийственных играх за власть, которые вели их современники. Братья предпочли умереть. Многих удивляет их «пассивность» в политической борьбе. Они ярко отличаютсятот современных политиков, один из которых сказал как-то, что «Борис и Глеб не могу быть для нас примером». Почему братья не сопротивлялись своим убийцам? Такова вера Христова: христианину должно отречься мира. Наши предки в подвиге Бориса и Глеба нашли для себя непосредственный пример такого отречения. Это характерный радикализм первых христиан – ведь Борис и Глеб как раз «первые христиане», буквально «первое христианское поколение» Руси. И несмотря на все дальнейшие «компромиссы» русской Церкви, история братьев всегда светила русским христианам как пример — или как укор. Этот же подлинно христианский радикализм свойственен и отцу князей-страстотерпцев — Владимиру. Вспомним его попытки евангелизировать всю общественную жизнь по образцу общины, описанной в книге Деяний. Вспомним, что, по свидетельству летописи, только епископы — достаточно традиционные, чтобы не быть радикалами — уговорили его не отменять смертную казнь. На Руси Бориса и Глеба чтили без всякой официальной канонизации. В Константинополе не понимали подвига страстотерпцев и сдались лишь после долгого давления русских. Так, собственно, и появился особый чин «страстотерпцев» — не мучеников за Христа в строгом смысле, но праведников, принявших на себя вольное, невинное страдание. Характерно, что князья Борис и Глеб не были какими-то «мироотрицателями»: приведенное нами «сказание и страдание и похвала» как раз показывает их жизнелюбие, молодость, нежелание умирать — но только не ценой братоубийства, не ценой участия в политических играх. |
| Общественный Комитет " За нравственное возрождение Отечества " Мы совершаем память первых прославленных в русской Церкви святых — благоверных князей страстотерпцев Бориса и Глеба. Они избраны Господом, чтобы с самого начала прообразовать весь ее путь — до святых царственных страстотерпцев и мучеников и далее их. Святые Борис и Глеб — родные братья, дети святого равноапостольного великого князя Владимира. Мученическую кончину они приняли от руки своего старшего брата — Святополка. С одной стороны, мы видим, что Крещение Руси не было поверхностно-формальным, как говорят иногда ненавистники Православия. Оно сразу же принесло чудесный плод. С другой стороны, Господь показывает нам, что принятие Божия дара может быть в суд и осуждение. И внешне принадлежащие Церкви могут стать врагами Христовыми. Кто такой «окаянный Святополк», проливший невинную кровь ради сохранения власти, которой никто не угрожал? Какую братоубийственную брань на Святой Руси открывает он своим преступлением — эхо ее доходит через века до гражданской войны после революции 1917 года! Что значит это «непротивление злу», которое явили святые страстотерпцы? Нет, это, конечно же, не «сдача на милость любого победителя». Ибо через двести с лишним лет в ночь перед Невской битвой они явятся в видении воину Пелгусию плывущими в ладье посреди гребцов, «одетых мглою», положив руки на плечи друг другу. «Брате Глебе, – сказал Борис, – вели грести, да поможем сроднику нашему Александру». И сегодня мы невольно размышляем о том, как распространяется Церковь Христова. С самого начала Церкви нам показано, что сила проповеди, как говорит апостол, «не в слове, а в правде», в той самоотдаче, где действует Сам Христос. «Как послал Меня Отец, так Я посылаю вас», — говорит апостолам Победитель смерти и ада Христос. И это слово воскресшего Христа, как и присутствие Его в Церкви, — до скончания века. Через апостолов, через всех древних и новых мучеников, через всех святых Господь продолжает Свою проповедь о торжестве жизни, для которой создан человек. Вот почему подвиг святых Бориса и Глеба достигает самых последних времен. |
| «Сказание и страдание и похвала святым мученикам Борису и Глебу» — самое популярное на Руси и, безусловно, лучшее с литературной точки зрения произведение о страстотерпцах Борисе и Глебе. Святые Борис и Глеб, первые русские святые (Владимира, Ольгу и др. стали почитать намного позднее), освятившие начало христианства на Руси, были сыновьями крестителя Руси Владимира, отказавшиеся участвовать в жестоких, братоубийственных играх за власть их современников: они предпочли умереть. Сейчас может удивить их «пассивность» в политической борьбе: почему они не «сопротивлялись злу силой»? Но такова вера Христова: христианину должно отречься мира. Наши предки в подвиге Бориса и Глеба нашли для себя непосредственный пример этого отречения, который, несмотря на все дальнейшие «компромиссы» Русской Церкви навсегда светил русским христианам как пример — или как укор: характерный радикализм первых христиан — ведь Борис и Глеб как раз «первые христиане», «первое христианское поколение» для Руси. Этот же подлинно христианский радикализм свойственен и отцу князей-страстотерпцев — Владимиру с его попытками евангелизировать всю общественную жизнь по образцу общины, описанной в книге Деяний, которого лишь епископы (достаточно традиционные, чтобы не быть «радикалами») отговорили от отмены смертной казни. На Руси Бориса и Глеба чтили без всякой официальной канонизации: в Константинополе не понимали подвига страстотерпцев и сдались лишь после долгого давления русских: так собственно и появился особый чин «страстотерпцев» — не мучеников за Христа в строгом смысле, но праведников, принявших на себя вольное, невинное страдание. Характерно, что князья Борис и Глеб не были какими-то «мироотрицателями»: «Сказание и страдание и похвала» как раз показывает их жизнелюбие, молодость, нежелание умирать — но не ценой братоубийства, не ценой участия в политических играх… «“Сказание” — “слово о гибели” невинных и вместе с тем религиозное осмысление вольной жертвенной смерти. “Сказание” развивает эти места в патетическую лирику, где мотивы псалмов и молитв перемешиваются со стонами и причитаниями в чисто народном духе. |
| Филарет, патриарх Московский и всея Руси (Романов-Юрьев Фёдор Никитич) Родился около 1554–1555 годов в боярской семье Романовых. Фёдор Никитич Романов был двоюродным братом (по материнской линии) царя Фёдора Иоанновича. Получил прекрасное для своего времени образование. В Разрядных книгах впервые упоминается под 1585 годом. С 1586 года начал службу в качестве наместника Нижегородского, а затем и Псковского. Выполнил ряд дипломатических поручений. Был участником Земского Собора 1598 года, на котором был избран на царство Борис Годунов. Ясный ум и открытый сердечный нрав сделали Фёдора Никитича популярным в народе, его прочили в преемники бездетному царю Феодору Иоанновичу. В конце 1600 начале 1601 года Фёдор Никитич подвергся опале. Борис Годунов, достигнув царской власти и опасаясь, чтобы она не перешла из его рук кому-либо из братьев Романовых, как ближайших родственников Царя, нашёл предлог разослать их в заточения. Старший брат Фёдор сослан был в Антониев Сийский монастырь и насильно пострижен в монашество с именем Филарет. В монастыре сначала содержали его под строгим присмотром, не пускали даже в церковь , и к нему никого не допускали. Потом царь Борис смягчился к Филарету, позволил ему ходить в церковь , велел посвятить его в иеромонаха и сделать даже архимандритом Сийского монастыря. Лжедмитрий I, заняв Московский престол и выдавая себя за истинного сына царя Ивана Грозного (царевича Димитрия), спешил вызволить из заточения и осыпать милостынями своих мнимых родственников, в том числе и братьев Романовых, и предложил архимандриту Филарету сан митрополита на Ростовской кафедре. В это время Ростовскую кафедру занимал митрополит Кирилл (Завидов; † 1619), которому Лжедмитрий I приказал удалиться на покой в Троице-Сергиеву лавру, где он раньше был архимандритом. В мае 1606 года Филарет хиротонисан во епископа Ростовского с возведением в сан митрополита. В мае 1606 года был убит Лжедмитрий I. 1 июня 1606 года царём был избран Василий Иванович Шуйский, который отправил в Углич митрополита Филарета за останками царевича Димитрия, чтобы развеять миф о спасшемся царевиче. 3–6 июня 1606 года святые мощи страстотерпца были обретены нетленными и перенесены в Кремлевский собор во имя Архистратига Михаила. |
|
|
